| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Диктуй, только учти, я прямо сейчас наберу твой номер, что бы услышать звонок, и если не прозвучит мелодия... Так что лучше, не обманывай.
Мне уже было все равно, лишь бы убежать, скорее убежать. Я продиктовала свой номер, он набрал его, услышал звонок и тут же расслабился. Я не очень проворно и грациозно отскочила от него.
— Ну что же ты замерла? Так отчаянно билась,— по его губам скользнула горькая улыбка.— Как птичка в клетке. Лети птица.
И я полетела. Вернее побежала.
* * *
А дождь все-таки пошел, застав меня подбегающей к дому. Капли застучали по асфальту и листьям деревьев, наполнив все вокруг завораживающей музыкой природы. Воздух как-то сразу стал чистым, а макушка головы мокрой. На топе расползлись темные пятнашки, раскрашивая одежду в модный рисунок "горошек". Я забежала в подъезд, отряхнулась, напомнив себе соседскую собачку, и поспешила к лифту.
Дом, милый, родной дом.
Тело устало привалилось к входной двери. Бух, — это сумка свалилась на пол. Подрагивающие ладони прижались к горячим щекам.
Я бежала, ох, как я сейчас бежала. Чего собственно бежала, непонятно. За мной никто не гнался, незнакомец так и остался стоять на месте, не предпринимая никаких попыток двинуться за мной следом. А я, дура, бежала, все дальше и дальше... мужчина уже остался далеко позади и даже сильно напрягшись, я не смогла бы его разглядеть, но я продолжала бежать, подгоняемая инстинктом... выживания? Не знаю чего, но от незнакомца шла угроза, это чувствовалось... моему спокойствию, так точно. И теперь я стояла обессиленная морально и физически, с раздуваемыми от внезапной спортивной нагрузки ноздрями. Стояла и не знала, что делать.
У него номер моего телефона. МОЕГО телефона! Зачем я его дала? Ну не пытал бы он меня при отказе, так ведь!? Ах, черт. Ладно, не такая уж эта и проблема. Это вообще не проблема. Если что, поменяю Сим-карту, делов-то! Ну вот, "ноу проблемс". Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо...
Боже, ничего не хорошо, скорей, очень даже наоборот! А-а-а, что же мне делать?! Ну, почему в голову лезет дурацкий совет: "Снимать трусы и бегать"?! Блин, блин, блин!
Так, не истери! Сейчас ты пойдешь в душ, согреешься и успокоишься. Это план твоих ближайших действий. Вперед!
Я кивнула самой себе, сбросила с ног обувь, и пошлепала в ванную. Вскоре уши заполнил монотонный гул воды, голова начала проясняться, а тело понемногу расслабляться. Я догадывалась, что напряжена (да уж, по таким симптомам и не догадаться), но не подозревала до какой степени. Тело и сейчас было каким-то одеревеневшим, согни руку и она переломится, как ветка. Б-р-р, что за сравнения!
Я вздохнула и наклонила голову назад, сильнее подставив лицо под капли одомашненного дождика. Мышцы, наконец, расслабились, суставы стали гнуться, и я перестала напоминать себе пластмассовый манекен.
М-да, надо что-то делать с такой реакцией. А ведь в тот вечер, какое-то время, мне было с НИМ даже уютно.
Голову заполнил влажный пар и воспоминания.
Я лежала на боку, чувствуя спиной прижавшееся мужское тело, сильная рука нежно поглаживала живот, вызывая желание замурлыкать в ответ на ласку. Я чуть заерзала, удобней устраиваясь на сгибе локтя. Мне было хорошо, в крови будто лопались пузырьки с шампанским, на губах застыла улыбка и... кажется, я все-таки мурлыкнула. Горячая ладонь сильнее прижалась к коже, затем заскользила вверх и я почувствовала, как шаловливые пальцы щекочут шею. Хихикнула, слегка хлопнула по ним, сгоняя с чувствительной точки.
Все было нереальным. Я понимала, что такого просто не должно быть. Не может быть! Я не могу лежать в постели с абсолютно незнакомым человеком, я не могу заниматься с ним сексом, я не могу наслаждаться каждой проведенной с ним минутой, я не могу чувствовать какое-то иррациональное единение с ним, я не могу... я просто не могу. Это не я. Это какая-то актриса в кино, похожая на меня внешне, а, может, сон, навеянный на меня страшной лихорадкой. Да что угодно! Мозг не хотел принимать такую реальность, такую нелогичность моего характера.
Но это было. Я, незнакомец, все эти непонятные чувства. Я не то что бы приняла это, просто перестала думать, отпустила себя куда-то, наблюдая за всем будто со стороны: "О, мне хорошо, ему, кажется, тоже. О, он что-то говорит... О, я что-то отвечаю...".
Как-то незаметно я совсем расслабилась, растворилась в моменте, в НЕМ. Мне стало наплевать, что это невозможно, нелогично и просто не может быть. Все доводы и рассудок полетели к черту, был важен только этот момент. И пусть весь остальной мир и ограничения катятся куда подальше! И они действительно покатились, забились в самый дальний закуток моего сознания не погребенные заживо, но изрядно засыпанные грудой воспоминаний и ненужной информации. Я позволила себе один нереальный день. Потом буду мучаться, корить себя за свое поведение, заниматься самобичеванием, но все это будет потом. А сейчас можно и расслабиться.
Он начал расспрашивать меня о себе, захотел узнать имя.
— Не надо,— я приложила пальчик к его губам,— это все испортит.
Он втянул палец в рот, чуть куснул его, тут же зализывая легкую боль. Я отдернула руку.
— Ладно, никаких дат, имен, адресов,— согласился незнакомец.— Но что-то же ты мне рассказать можешь?
И я рассказала.
Я могла бы рассказать о любимой музыке, любимом фильме, любимой книге, любимом авторе. Я могла бы рассказать, что люблю рисовать. В конце концов, я могла бы рассказать, да простят меня Пушкин, Лермонтов и иже с ними, что иногда пишу стихи! Но нет. Я рассказала о своем последнем страхе — страхе перед будущим. Хороша тема, ничего не скажешь!
Не знаю, как осмелилась заикнуться о таком, наверно где-то в подсознании плавали его слова о том, что незнакомому человеку рассказать о своих горестях легче. Наверно и не забыла, что дольше дня мое знакомство с мужчиной продлится не должно. Да он и сам недавно спрашивал о том, что меня мучает. Что теперь об этом размышлять?
Слова лились легко, плавно, без запинок, будто вся речь была заранее отрепетирована, будто не в первый раз я лежала в его объятиях и запросто раскрывала частичку своей души. Он хотел обо мне узнать и узнал, возможно, даже больше, чем желал, больше, чем я того хотела. Ну что ж, получай, сам виноват.
— ... чувствую себя новорожденным котенком. Уютно, тепло, мама под боком, но тут меня от нее отрывают и тащат к новым хозяевам. Они, может, и не плохие, но меньше страха от этого не испытываешь. Пытаешься сопротивляться, кричишь, зовешь мамку, да только все бесполезно, тебя уносят, а ты только и можешь, что цепляться когтями за стены и пол. Понимаю, глупо себя так чувствовать и разводить излишний трагизм, миллиарды людей проходили через подобное, но легче от этого не становится. Страшно...
Я рассказывала, а он молча слушал, и лишь его рука легко поглаживала голову, словно утешая и подбадривая, да пальцы аккуратно перебирали волосы.
Я выговорилась, он был первым, кому я открылась в этих мыслях. Пыталось до этого поведать обо всем подруге, но не получилось, тема уходила в сторону, едва начавшись. А кому еще я могла об этом рассказать, отцу? Нет, с ним у нас задушевных разговоров никогда не было, не того характера он человек.
И вот свершилось. Это было странно... никакого раскаянья, сетованья о длинном языке, тяжести. Чувствовала себя невесомой, и воздух, казалось, заглатывался легче и свободней. Полное ощущение правильности и гармонии. Как мало человеку нужно для счастья, всего лишь немного участия и "свободные уши".
— Спасибо,— сорвался с губ благодарный шепот.
— Не за что. Я даже ничего не сказал.
— Иногда достаточно просто послушать,— все так же шепотом, голос куда-то пропал.
Мужчина смотрел на меня своими внимательными светлыми глазами, и у меня возникло ощущение, что он проникает в душу, дочитывая то, что не было сказано. Сердце застучало где-то у горла, а по животу, будто провели кубиком льда. Я дернулась, кашлянула и максимально непринужденно попыталась произнести:
— Ух, здорово! Прям, как у священника на исповеди побыла.
Я, кажется, добилась нужного эффекта, незнакомец отвлекся, и лукаво улыбнувшись, произнес:
— Даже не знаю, принимать ли это за комплимент? Со священником меня еще никто не сравнивал,— во взгляде блеснули смешинки.— Наверно, мне надо напомнить,— голос его зазвучал по интимному хрипло,— что я не святой и не монах. Как думаешь?
— Я не...
Его рука по-хозяйски легла на грудь, а колено раздвинуло сомкнутые ноги...
Так, а вот об этом мы вспоминать не будем!!!
* * *
Я стояла перед стеклянной дверцей шкафа, прикладывая к себе бирюзовую кофточку и, оценивая, достаточно элегантно ли буду в ней смотреться. На кровати уже валялась груда отвергнутых вещей, чуть меньшую груду держала в руках Лика, периодически вытаскивая из нее очередную шмотку и скептически разглядывая ее.
— И-и-и... оп!— ее рука резко взметнулась, тряся передо мной топом. Да с такой силой и энергией, словно это была не жалкая кофточка, а красная тряпка, Лика Теодором, а я, соответственно, быком.
— Му-у-у!— не сдержалась я. Быки ведь тоже мычат? Или это только коровы делают, а быки...? Ну не блеют же они!? Хотя... Надо передачку, что ль про них посмотреть.
— Баранки гну! Как тебе этот вариантик?
— Никак. Я вообще-то на работу иду, а не в киношку. По-моему, мне нужно нечто более деловое.
Я прицокнула, прищурилась, отбросила забракованную кофту и вновь полезла в дебри шкафа, чуть не увязнув в нем, как в болоте. Достала бежевый классический костюм и спросила:
— Ну?
— Марина, фу!
— Собака я тебе что ли? Расфукалась тут! Чем тебя не нравится этот комплект?
— Ты устраиваешься помощником секретаря, а не финансовым директором! Зачем такой консервативный выбор?
Да, Лика все-таки уговорила меня принять ее помощь с работой, и Костя устроил меня к себе в газету помощником секретаря. Как мне объяснили, Надя (секретарь) находится сейчас в "интересном положении", скоро уйдет в декрет, но помощь ей не помешает уже сейчас.
— Неужели тебе не жалко бедную беременную женщину?— говорила Лика.— Ей же тяжело работать, ты ей как раз помогать будешь, а она тебя обучать азам профессии. Когда она уйдет, ты ее заменишь, пока она будет сидеть в отпуске "по уходу за ребенком".
Я и согласилась. На лучшее все равно рассчитывать не приходилось. Хотя и возникли мысли, что от меня несчастной женщине достанется не помощь, а головная боль.
Я вновь полезла в шкаф, исчезнув в нем практически полностью.
— Вот-вот! Я устраиваюсь секретарем, они как раз и не вылезают из деловых костюмов!— прозвучал мой заглушенный тоннами барахла голос.
— Ну не все же! И не летом. Ты упаришься в этом скафандре!
С победной улыбкой я вынырнула из шкафа с очаровательной зеленой блузкой с короткими рукавами и, пригладив свои растрепанные волосы, приложила ее к груди:
— Как раз к костюму, м-м-м? И ничего я не упарюсь. Этот, как ты выразилась, "скафандр" из чистого хлопка. И ладно уж, пиджак я надевать не буду.
— Неплохо,— ответила Лика, глядя на блузку.— Но мне кажется, ты могла бы одеться менее официально. Да ты можешь прийти хоть в купальнике, все равно тебя не уволят!
— А вот этого не надо! Мне и так не по себе оттого, что меня берут по знакомству, не хотелось бы, что бы все об этом узнали. По крайней мере, не сразу. А, если приду в купальнике, точно о чем-то таком догадаются,— криво улыбнувшись, ответила я.
Лика захихикала:
— Да, уж. Ладно, если без пиджака, то можешь пойти так.
— Спасибо за одолжение!
— Не за что! Кстати...
Прикладывая к себе блузку и юбку, я посмотрела на Ликино отражение:
— Что?
— Кто тот сексуальный незнакомец, с которым вы переглядывались в кафе?
— Кхе...— подавилась я собственным возгласом.
Ну и что мне на это ответить?
Глянула на свое отражение: стою с вытаращенными глазами и приоткрытым ртом, видок не ахти какой. Моргнула, посмотрела на Лику: глаза по пятаку, губы судорожно распахнуты в любопытном возгласе: "а?". Вспомнилось, как когда-то она показывала мне ролик, где две совы глазели друг на дружку. Я покосилась на наши отражения... м-да, выглядим похоже...
— Э-э-э... не понимаю, о чем ты говоришь,— нерешительно ответила я.
— Да ну?— со скепсисом протянула подружка.
— Ну да.
Лика начала как-то странно двигать рукой вокруг головы.
— Что ты делаешь?— прозвучал мой любопытный голос.
— Лапшу с ушей снимаю! Так я тебе и поверила!
— Но я, правда, не понимаю, может, тебе что-то показалось...
— Ага, это мне показалось, что вы с ним чуть не изнасиловали друг друга на глазах у изумленной публики!
Щекам стало горячо.
Господи, я ж теперь никогда не смогу пойти в это кафе!
— М-м-м, чего только не примерещится...
Лика снова начала снимать воображаемую лапшу с ушей.
— Да мне от ваших жарких взглядов захотелось стриптиз на столе станцевать! А потом на этом же столе заняться с кем-нибудь сексом!
— Ну, с кем-нибудь не надо, у тебя, между прочем, есть муж...
— Ты мне зубы-то не заговаривай!— пригрозила пальчиком подружка. Прям строгая воспитательница в детском садике: "Марина, кому сейчас будет а-та-та по попе!?".
— А что, я ничего. Это все ты начала,— и развернулась к кровати, делая вид, что что-то ищу.
— Значит, будем партизанить?
Молчу.
— Может, все же расскажешь?
Продолжаю молчать и усиленно рыться на кровати.
— Ясно...
И такое разочарование в голосе. Даже стыдно за себя стало и появилось безумное желание все ей рассказать: "Кто это? Да так, переспали как-то. Как зовут? Да не знаю!". Ничего не скажешь, шикарный получился бы разговор!
Я страдальчески закусила губу, придумывая, как бы перевести тему.
— Что там, кстати, с твоими трубами,— ухватилась за первую же мысль.
— Какими трубами?
— Как какими?— смутилась я.— Теми, что прорвало.
— А? А-а-а-а! Ничего с ними не было, я все придумала, что бы вас оставить,— призналась она.— Хотя, зачем, не понятно, наверняка же все этими супер горячими взглядами и закончилось. Да?— Лика прищурилась, впиваясь в меня пристальным взглядом.
Я вспомнила свое поведение, последовавшее за ее уходом, встречу с мужчиной после кафе...
— Угу,— сорвалось с губ невнятное бормотание.
— Ты ж у нас — сама непогрешимость, чистота и невинность, Мисс Праведность!— продолжала подружка.
В голове промелькали слайдами картинки наших с ним развлечений в кресле, на балконе, в душе, кровати...
Щекам стало еще горячее.
— Ну да, Мисс Праведность...
Я облизнула губы и потерла кончик носа, Лика еще сильнее сощурила глаза.
— Ну, ты еще лампу и паяльник принеси! Что за допрос и пытки!? Я непорочный ангел с нимбом и крылышками, все, тема закрыта!— почесав шею и прочистив горло, я с упрямым выражением лица (по крайней мере, надеюсь, что оно было упрямым) села на кровать прямо в груду одежды.
— Ну, Марин!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
