Граф-3. "Клинок его Величества"

— Конечно, мог. Просто не захотел демонстрировать свои умения графу Ратскому. Ибо, зная характер Дартэна, понимал, что такая демонстрация станет первым шагом в Башню . А вот Илзе — отработанный материал. И идеально подходит на роль ложной цели...

— Хорошо, допустим, вы правы. Тогда зачем ему было открываться вам?

— Что знает о Видящих граф Дартэн? — спросил король, вытерев тыльной стороной ладони слезящиеся глаза.

— Думаю, что ничего...

— Значит, он может поверить в любую чушь. А вот обманывать меня — в разы сложнее... Кроме того, о том, что Утерс-младший — Видящий, я знал еще с прошлого года: Илзе проговорилась...

— О, как? Это... это меняет дело... Ну и что вы собираетесь делать теперь?

— Уничтожать личины, размышлять... и ждать весны ... — буркнул король. 'Отличное решение...' — язвительно подумал принц. — 'Лучшее, что мог придумать Завоеватель...'

Потом склонился в поклоне, чтобы отец не увидел выражения его глаз, и, постаравшись, чтобы в его голосе звучали только нужные интонации, поинтересовался: — Преклоняюсь перед вашей мудростью, ваше величество! Увы, для того, чтобы представить всю картину, мне не хватило опыта...

— Научишься... — благодушно отозвался Иарус. — Для начала расскажи, какие сведения ты получил в мое отсутствие, и какие принял решения...

...Доклад о результатах расследования обстоятельств похищения старшей жены отец выслушал, практически не перебивая. И вышел из себя только тогда, когда Коэлин рассказал о децимации. Но разораться не успел — в королевскую спальню заглянул граф Игрен, и сложился в поясном поклоне:

— Пришло письмо от сотника Гогнара, сир! У него возникли серьезные проблемы...

Король многообещающе посмотрел на Коэлина, потом заставил себя успокоиться и повернулся к начальнику Ночного двора:

— Слушаю...

— Помните, я рассказывал вам, сир, о том, что у верховного шамана ерзидов был молодой и довольно влиятельный соперник?

— Помню... Сотник Гогнар планировал его устранение...

— Его убийство привело к неожиданному результату, сир! В благодарность за помощь орс-алуг созвал еще один Большой Хэйвар . И в присутствии всех вождей ерзидов вручил Алвану саблю Атгиза Сотрясателя Земли. Заявив, что видел вещий сон, посланный ему Субэдэ-бали, в котором новоявленный берз ведет ерзидов на север, сжимая в руке клинок великого предка...

— И что с того? — нахмурился Молниеносный.

— В результате только за один день, прошедший после этого Хэйвара, Алвану принесло Клятву Клятв более шести сотен степняков. И число желающих вступить в его род увеличивается с каждым днем! В общем, сотник Гогнар уверен, что теперь под знамена нового берза встанет не десять тысяч ерзидов, а вся Степь! И остановить эту силищу нам уже не удастся...

'Самое время убедить отца в том, что меня стоит держать рядом с собой...' — подумал Коэлин. И, изобразив недоумение, посмотрел на графа Игрена: — А зачем ее останавливать? Пусть Гогнар ведет их на Морийор! Если он правильно распорядится своими возможностями, то к весне, когда откроются перевалы, от объединенной армии трех королевств останутся одни воспоминания...

— И от большинства городов королевства — тоже... — задумчиво глядя на сына, буркнул Иарус. — Кстати, пострадает не только Морийор: в пепелище превратится и добрая половина Элиреи...

— Сомневаюсь, сир! — воскликнул Коэлин, и сделал вид, что внимательно смотрит на карту. — Раз армией ерзидов будет командовать Гогнар, значит, она пойдет туда, куда прикажете вы! Те крепости, которые покажутся вам ненужными — сгорят. Те, которые смогут пригодиться — останутся целыми и невредимыми... Ну, и самое ценное, что есть в Элирее — то есть рудники, — ерзидам с собой не унести...

— И кто, по-твоему, будет на них работать? — едва заметно улыбнулся король.

— Местные жители, сир! Те, кто при появлении армии степняков попрячутся в леса, а потом с радостью встретят армию освободителей...

— Выдавить ерзидов обратно в степь будет не так легко, как кажется, ваше высочество... — хмыкнул начальник Ночного двора. Видимо, сообразив, что его сюзерен пытается понять, насколько хорошо Коэлин представляет последствия будущей войны.

— Почему это? Объединенная армия трех королевств, да еще во главе с Утерсом Неустрашимым — это сила. Они будут сражаться до последнего солдата. Значит, к весне от орды степняков останется в лучшем случае половина...

— Допустим... — явно гордясь Коэлином, довольно улыбнулся король. — Но ведь, уничтожая эту самую половину, наша армия тоже понесет потери...

— А зачем с ней сражаться? — усмехнулся принц. И, чувствуя, что выиграл, картинно пожал плечами: — Как вы сказали несколько минут назад,

войны выигрывают не солдаты, а те, кто ими командует. Один выстрел в спину — и новоявленный берз умрет. Если, конечно, за эту зиму сотник Гогнар не разучится пользоваться арбалетом...

Глава 8. Принцесса Илзе.

...Назвать девушку, нарисованную на холсте, красивой, у меня не повернулся бы язык. Узкий лоб, тонкий нос, чуть широковатые скулы. Тонкие, почти бесцветные губы. Тяжелый раздвоенный подбородок. Кроткий и какой-то пустой взгляд. Короткая мощная шея. Выдающиеся вперед ключицы. Совсем небольшая — даже в корсете — грудь. Не особенно узкая талия. Широченные бедра, излишне мускулистые руки. И жуткое количество родинок, делающей ее кожу похожей на кожу какой-нибудь ядовитой змеи.

Единственное, что в ней могло привлечь мужской взгляд — это роскошные черные волосы, свободно ниспадающие на плечи. И красивейшее платье эпохи Варгана Рендарра. Впрочем, последнее могло быть целиком и полностью фантазией художника — отвороты ниспадающих до пола рукавов были оторочены белоснежными кружевами, которые, если мне не изменяла память, начали использоваться портными значительно позже. В частности, в самом начале правления моего деда.

Еще в глаза бросалось полное отсутствие на ней каких-либо драгоценностей: на коротких и по-мужски толстых пальцах 'красавицы' не было ни одного кольца, на запястьях — браслетов, а на шее — даже самой завалящей цепочки. Не говоря уже о колье.

'Прежде, чем заказывать портрет, ее отцу стоило бы трезво оценить внешность дочери. И выделить ей хотя бы какие-нибудь драгоценности, чтобы она могла привлечь внимание возможных женихов...' — хмуро подумала я. Потом сообразила, что пялюсь на портрет непозволительно долго и повернулась к королю Вильфорду:

— Честно говоря, ваше величество, я не вижу между нами никакого сходства...

— А зачем оно вам? — улыбнулся Бервер. — Ведь леди Алиенна ни разу не выбиралась из замка своего отца. И пока не принимала сватов...

— Последнее — целиком и полностью заслуга графа Фратака... — буркнул Утерс Неустрашимый. — Не знаю, как у вас в Делирии, а здесь, в Элирее, о его прижимистости ходят легенды...

— Не слышала ни одной. Но, глядя на портрет, не могу с ними не согласиться...

Король Вильфорд, граф Логирд и Ронни одновременно посмотрели на холст. И, сообразив, что я имела в виду, расхохотались.

— Вот что значит Видящая... — вытерев платком уголки глаз, хмыкнул монарх. Потом посерьезнел и перешел к делу: — Итак, теперь вам надо привыкать к тому, что вы — графиня Алиенна Ромерс, единственная дочь и наследница графа Фратака Ромерса, двоюродная племянница графа Теодориха Ромерса и троюродная сестра бывшего оруженосца Законника. Лен графа Фратака невелик, но приносит довольно неплохой доход. Если бы не опала, то леди Алиенна уже давно была бы замужем. Несмотря на не самую яркую внешность и скупость ее отца. Как только опала останется в прошлом, к единственной наследнице замка Шерни потянутся женихи. Но опоздают — леди Алиенны в замке уже не окажется, так как она отправится на воды. Лечиться. И вернется оттуда только в начале весны. После чего сразу же отправится в Арнорд. Вместе со своим отцом, который получит предложение занять неплохую должность при дворе. Его настоящая дочь станет фрейлиной моей супруги, а вы, поселившись в городском доме, купленном графом Фратаком, окунетесь в придворную жизнь. Кстати, по приезду в столицу ваш новоявленный отец залезет в кубышку, и... к середине весны вы превратитесь в одну из самых завидных невест Элиреи...

'Я, Аурон Утерс, граф Вэлш, отдаю вам свое сердце... и... обещаю, что никогда его не заберу...' — мысленно повторила я. И сдуру позволила себе улыбнуться.

Как оказалось, зря — увидев эту улыбку, Вильфорд Бервер почему-то решил, что я засомневалась в его словах и таким образом пытаюсь тактично выразить свое недоверие.

— Вы меня не поняли, ваше высочество: граф Фратак влезет не в свою, а в мою кубышку! То есть ваше приданое оплачу я...

Услышав тон, которым были сказаны эти слова, Ронни мгновенно оказался на ногах. И, набычившись, уставился на своего сюзерена:

— Простите, что перебиваю, сир, но ее высочество нисколько не сомневается в ваших словах. А улыбается потому, что ее нисколько не беспокоит размер приданого. Ведь после того, как она выйдет в свет, я буду просить у графа Фратака ее руки...

Граф Логирд поперхнулся вином и закашлялся. А в глазах короля почему-то промелькнуло что-то вроде сожаления. Или грусти? Впрочем, расстраивался он недолго — буквально через пару ударов сердца на губах короля появилась ехидная улыбка:

— Вы не забыли, граф, что леди Илзе ваша подзащитная? Для начала вы должны попросить ее руки у самого себя...

Ронни пожал плечами:

— У себя я уже просил. И даже успел поинтересоваться мнением ее высочества. В общем, мы подумали и пришли к выводу, что я могу ответить себе согласием...

Бервер рассмеялся, а потом, заметив, что Утерс Неустрашимый все никак не откашляется, от души хлопнул его по спине:

— Что, новость никак не переваришь? А, Логирд?

Вместо ответа Утерс-старший встал из-за стола, подошел ко мне, и, дождавшись, пока я встану, замер, глядя мне в глаза. Несколько мгновений молчания — и он задал вопрос. Но... почему-то не мне:

— Ронни! Ты любишь ее высочество Илзе Рендарр?

— Да, отец...

Граф кивнул и... улыбнулся. Мне:

— Я счастлив, что вы ответили согласием на предложение моего сына. Мой дом — твой дом, дочка...

Услышав последнюю фразу, я решила, что ослышалась. Не мог же граф Логирд признать меня невесткой задолго до свадьбы! Или мог? В общем, я тут же попыталась уйти в состояние небытия, чтобы еще раз пережить это мгновение, и... поняла, что в этом нет необходимости: Неустрашимый стянул с себя фамильный перстень, слегка сдавил дужку, аккуратно одел его на средний палец моей правой руки и... поклонился!!!

Я растерянно сглотнула: граф Логирд Утерс только что принял меня в род! В присутствии своего сюзерена!! Значит...

— До чего же с вами трудно, Логирд... — буркнул король, и я, заглянув в его глаза, испуганно сжалась: Вильфорд Бервер был расстроен. И не собирался это скрывать: — Только присмотришь невесту своему сыну — как вы ее уводите...

Утерсы заухмылялись. Оба. Потом Логирд Неустрашимый приподнял мою руку и демонстративно прикоснулся к ней губами. А Ронни... взял и ответил:

— Больше не буду, сир! Даю слово. Все остальные девушки Диенна — в распоряжении его высочества...

...Во время ужина говорила в основном я. Рассказывала графу Логирду о маме и Даржине Нейзер, о чертах их характеров, слабостях и привычках. Подробно-подробно. Иногда даже с погружением в транс.

Вернее, не так — большую часть времени я провела на грани между реальностью и состоянием небытия. И не потому, что иначе не смогла бы вспомнить прошлое: в таком состояние мне было легче увидеть в поведении графа хоть какую-то тень неискренности.

Почему я ее искала? Да потому, что он вел себя так, как будто признал меня своей невесткой года два тому назад и давно привык к тому, что я — полноправный член его семьи! Обращение на 'ты', тепло в глазах, абсолютная естественность каждого слова и жеста. И... совершеннейшее спокойствие! А ведь в сложившейся ситуации он был обязан хоть как-то обозначить мой нынешний статус, очертить границы допустимого и дать совет, как вести себя дальше. Как по отношению к его сыну, так и к нему самому. Был обязан — однако делать этого явно не собирался. И из-за этого мне было здорово не по себе.

Поэтому, когда граф Логирд встал из-за стола и пожелал нам доброй ночи, я виновато посмотрела на Ронни и негромко спросила:

— Ваша светлость, вы бы не могли уделить мне некоторое время для беседы наедине?

Утерс-старший нисколько не удивился:

— Прямо сейчас или позднее?

— Если вас не затруднит, то сейчас...

— Хорошо... Тогда давайте пройдем ко мне в кабинет...

...Усадив меня на диван, граф подтащил поближе кресло, и, устроившись поудобнее, вопросительно посмотрел на меня:

— Тебя что-то беспокоит, дочка?

Я утвердительно кивнула. И попыталась объяснить. Так, как получалось. И, судя по реакции графа, в этом неплохо преуспела: выслушав мой сбивчивый монолог, он прикоснулся к незагорелой полоске на среднем пальце своей правой руки, зачем-то поцарапал ее ногтем, а потом улыбнулся:

— Указывать тебе как себя вести я не собираюсь: ты — Личность, заслужившая мое уважение. Ты вправе устанавливать границы своей свободы и правила поведения самостоятельно. Что касается твоего нынешнего статуса, то для меня и моей супруги ты уже полноправная невестка. А для сына, соответственно, жена...

Я покраснела до корней волос:

— Жена?

Граф Логирд кивнул.

— Э-э-э... со всеми правами и... обязанностями? — зачем-то уточнила я.

Свекор пожал широченными плечами:

— Скажи, ты действительно любишь моего сына?

— Да, ваша светлость...

— Тогда какие между вами могут быть обязанности? Любовь — это отношения, в которых каждая из сторон делает все, что может. От души. Иначе это не любовь, а плотское желание. Или расчет...

'Все, что может...' — мысленно повторила я. Потом немного подумала... и грустно улыбнулась:

— Здорово сказано, ваша светлость! Тогда... со всеми правами?

Утерс Неустрашимый ласково потрепал меня по волосам и... рассмеялся:

— Дочка! Я очень хорошо знаю своего сына: если он дал тебе клятву Жизни, то будет защищать тебя до последнего вздоха. В том числе и от самого себя. Поэтому... со 'всеми правами' придется немного подождать... Недели три...

У меня пересохло во рту:

— Три недели?

Граф Логирд утвердительно кивнул:

— Свадьба, которую мы сыграем весной, будет ненастоящей. А настоящая состоится дней через двадцать. В нашем родовом замке. Гостей будет сравнительно немного. Со стороны жениха — его величество король Вильфорд Бервер с супругой, принц Вальдар, граф Орассар и граф Теодорих Ромерс с сыном. Со стороны невесты — ее величество Даржина Нейзер и графиня Аньянка Нейзер...

— Кто? — растерянно переспросила я. Потом увидела выражение глаз Неустрашимого, сообразила, что он не шутит, и... уточнила: — А моя мать?

— Она выдаст тебя замуж...

— А если она не согласится?

— Согласится... Я тебе обещаю...

Глава 9. Граф Дартэн Ратский.

— Осторожно, ваша светлость! Отвар еще очень горячий!!! — увидев, что Дартэн поднес кубок ко рту, перепуганно взвыл лекарь. И, заметив, что в опочивальню скользнул командир Особой сотни, съежился, словно в ожидании удара.