Травма

Ксэ почти сразу вернулась.

— В кухне выход на балкон и заколоченная дверь в коридор. Больше ничего. Даже еды.

"Хорошо", — чуть было не вырвалось у Сергеева. Лито тем временем смотрела на экран ноутбука.

— Это её дневник. Видимо, никогда не выключает компьютер. Не выключала.

В изголовье кушетки бесформенной тряпкой лежало что-то оранжевое — запасная кофточка, наверное. В дальнем углу, у окна — свёрнутый серый носок. Кто здесь мог жить? Действительно ли — экстремалка-затворница, думающая только о пируэтах на крышах? Общая запущенность жилища это как бы подтверждает, но...

— Погодите.

Двое обернулись к Лито.

— Сколько сейчас времени?

Ксэ вскинула руку с коммуникатором.

— 22:03, 19 апреля, четверг.

Лито сглотнула и молча уставилась в экран. Не дожидаясь её дальнейшей реакции, Сергеев подошёл к столику.

19 апреля, 19:12

А я переселилась. Этого никогда не ожидаешь. Просто — ну, вы знаете — происходит.

Они должны быть уже там.

Пальцы теребят жёсткую нейлоновую ручку сумки. Откуда это во мне? Получается, я волнуюсь? Получается, так. Возможно, всё дело в том, что всем моим клеточкам, всем многозадачным секциям, сейчас просто нечем заняться.

Эта комната кажется знакомой. Как будто я однажды видела её. Случайно. Во сне.

Рука сама собой тянется к сумке. Они уже должны заходить через чёрный ход в блок "В", где их меньше всего ждут — где меньше всего ждут кого бы то ни было. Уязвимая изнанка недостаточно хорошо продуманной системы безопасности. Я могла бы всё сделать сама. Давным-давно, этим или одним из нескольких других способов. Запросто, если бы не...

он слегка касается моей руки, подходя сзади, из слепой зоны, его ладонь скользит по эластичным ремням на моём запястье, а взгляд путешествует вверх от локтя по плечам до моих неподвижных глаз, он берёт меня за руку — я дёргаюсь вбок, но повсюду ремни, я прикована к обитому искусственной кожей щиту, установленному под углом к полу — и говорит, я рад тебя видеть, брита, ты так здорово порозовела, брита, я думаю, ты готова продолжать занятия, бри

Так же, рывком, выхожу из сна. Мускулы затекли, как после ночи под открытым небом. Поднимаю секцию 6 и по одному отцепляю пальцы левой руки, не желающие отпускать край сумки. Сквозь тонкую ткань чувствую тепло. Болезненно, затхлое, пресыщенное. Большой бумажный пакет жареного арахиса: ты ешь и ешь, не меняя темпа, тебе уже не хочется, но рука снова и снова сама тянется за новой пригоршней. Нет, хватит. Я сделала выбор.

У боевых стимуляторов есть, помимо прочих, этот побочный эффект. Бессонница. Ты сутками не спишь, сознание замедляется, тело как будто ватой набили, а потом, когда вокруг спокойно, и адреналин не гонит кровь вперёд, проваливаешься вот в такие неприятные сны. У меня нет приятных.

Всё может измениться. Сейчас, наверное, с приборной доски в диспетчерской капает кровь, автоматическая защита сошла с ума, противоударные двери закрываются, охрана мечется в переборках. И где-то там, беззащитный, изолированный, — он. Его руки, его невыносимый голос, его глаза. Какая ирония — натравить на моих драгоценных начальников их же подчинённых, притвориться главной, запутать им все карты... Скоро он узнает, что значит смотреть так — такими глазами, какими на него смотрела я. И тогда всё изменится. Должно измениться. Но уже без тебя. Ты для меня — не просто светящийся шар, ты помогла мне почувствовать, понять, что нужно делать. Я даже не спрашиваю, почему ты — "она". Но больше так нельзя. Не зря же я убрала тебя подальше, туда, откуда ты никак не дотянешься своими тёплыми, душными объятиями.

Открываю сумку, достаю коробку. Курица с рисом по-китайски — не то чтобы аппетитно, но съедобно. Ешь, пока не остыло.

Они поднялись ещё на этаж выше. Четверо вернулись — нет, нет, нет, нет. Этот ярус чист. Мы не торопимся, но вдохновение схватки нельзя прерывать. Быстро — вперёд.

Кажется, я видел, как по лестнице в дальнем углу взбегают два силуэта. Но этого "кажется" никогда не достаточно — обыскиваем каждый этаж.

Вход на лестницу, одного вперёд, я следом, остальные прикрывают. В ближнем бою местные не искусны, это вполне самоочевидно. Тело одного из них осталось лежать внизу. Необдуманный, неосторожный ход, поставивший под угрозу успех всего предприятия. Придурок.

Наверху никого. Я подозвал остальных — хотя бы жесты они понимают. Этаж почти такой же, как предыдущий — недостроенный ярус автостоянки. Справа шахта грузового лифта. Рядом с ней короткая полоса деревянных строительных лесов с висящим на них рваным полиэтиленом. За завесой пространство в десяток метров шириной. Туда пойду я и ещё один. Остальные — как раньше, между рядами опорных колонн, один страхует другого.

Мы вышли в проход между лесами и ничем не огороженной пропастью. Я медленно положил пальцы на Оружие. Когда что-то не так, сердце подсказывает правильный образ действий. Сердце не желает быть убитым.

Только что послышался звук, будто перемешивают пластиковые фишки — или мне кажется он? Нужно остановиться, усмирить выброс адреналина. Остальные не держат построение — почти бегут вперёд, выставив оружие перед собой. Один ушёл дальше других, остановился, повернув голову назад.

— Эй! Двигай..

Невада опустила руку.

Две руки, сжимавшие пистолет, почти в тот же миг опустились под ударом стальной ладони. Блайт сделал ещё один шаг вперёд из-за колонны и нанёс глухой удар рукоятью меча в грудь. В один миг было отчётливо слышно, как из груди с хрипом вырвался воздух. Затем меч разом разложился, сочленения пронзили грудину насквозь и с лязгом встали в пазы.

Бежать к полиэтиленовой завесе, сейчас, пока все отвлеклись на Блайти. Один шанс.

Хлоп, хлоп, ещё. Ещё две пули в спину мертвецу. Не отпуская разложенный меч с насаженным на него живым щитом, Блайт поднял правую руку, уже готовую к бою. Над запястьем на гладком металле протеза светились два тонких дула.

— Лож—

Крик потонул в рёве воздуха и грохоте бетона. Одна колонна опрокинулась; стоявший рядом осел на землю, не раненый, но оглушённый. Блайт легко вытащил динам из груди убитого и ринулся в облако бетонной пыли. Вслед пронеслось три беспорядочных выстрела, ещё один выстрел из тумана цементной пудры. На момент всё затихло.

Я выбежал на площадку из-за заслонявших обзор лесов. Он только что был здесь. Вот упавшая колонна, а вот оглушённый выстрелом — горло перерезано сбоку одним движением. Дальний человек в панике размахивает пистолетом. Тот, что шёл со мной, так и не показался из-за ширмы. Где... вот он! Вот ты.

Красный плащ выскочил из-за колонны за спиной у дальнего. Тот развернулся и выстрелил два раза — один прошёл мимо, другой попал нападающему в плечо. Лицо стрелка застыло, в глазу набухла ровно одна крупная слеза. Блайт толкнул противника рукой в грудь, и тот упал навзничь, обнажив окрашенные багрово-бурым металлические когти. Враг в крови врага. Но я был уже совсем рядом.

Иайдзюцу — техника, позволяющая покончить с врагом одним ударом, совершаемым сразу после выхватывания меча из ножен. Меч должен быть идеально заточен, рукоять повёрнута по направлению движения, чтобы вложить всю силу и скорость руки в один удар по дуге слева направо. В этом случае воин, сумевший приблизиться к противнику на достаточное расстояние, практически неостановим. В глазах мастеров я — скромный ученик, но для тебя...

И именно так всё вышло бы и сегодня. Он заметил меня за мгновение до удара и вместо того, чтобы попытаться защититься, просто подался корпусом назад, оставив голову почти неподвижной. И я, ориентируясь на его глаза и на всколыхнувшиеся полы плаща, нанёс удар.

Острие меча прошло по животу и груди, где-то глубоко входя в мясо, где-то лишь слегка царапая кожу. Но ни разу я не ощутил в рукояти приятную неподатливость дробящихся костей. Иппай.

Справившись с инерцией обратного потока, я нанёс колющий удар в живот с выпадом вперёд — и снова он отклонился в сторону и отделался царапиной. Во власти длинного выпада я пробежал несколько шагов вперёд и развернулся, готовый снова броситься в бой.

— Рури.

Это он. Его кривая ухмылка, дважды сломанный нос, прилизанные волосы...

— И всё так же ходишь без огнестрела, прям как я. Лучше бы за мной прислали ещё пару десятков парней с пушками.

— От них никакого толку.

— А то. Каким imbИcil надо быть, чтобы выпустить нас из этой драной коробки.

Рури оскалился, но тут же подавил порыв. Нужно было подумать, что у лифта для автомобилей может быть два выезда, а пушка Блайта мгновенно испепелит первого вошедшего и задержит остальных. И я подумал! Через долю секунды после того, как этот кретин ворвался внутрь.

— В этом весь прикол. Сидеть себе, где сидишь, и крошить пачками всяких недоумков.

— Нет.

Рури выпрямился и опустил меч. Блайт вытер стекающую по обнажённой груди кровь рукавом; меч так и болтался в его руке — длинный, широкий и почти ничего не весящий, будто бутафорский.

— Ну да, конечно, это же ты, чувак. Всё спишь с той книжкой под подушкой? Хы, ладно, прикалываюсь.

Рури стоял, не двигаясь, — высокая фигура в тёмно-синих брюках, таком же коротком френче и кроссовках, с ножнами на поясе и японским мечом в руке.

— Хотя... ты на себя в зеркало смотрел, чудик? Какой ты самурай. Знаешь ты кто? Ты...

Рури убрал меч в ножны. Через отверстие в рваном пластике Невада видела, как секунда от секунды меняется его лицо — он изо всех сил старался казаться бесстрастным. Как будто два человека в одном. И о чём я думаю. Невада вздохнула, с едва слышным щелчком задвинула окровавленное лезвие и спрятала нож в карман.

— Ты ведь знал, что никуда с этим не уйдёшь.

— Да ничего я не знал. Что ты вообще привязался? Подумаешь...

Рури улыбнулся и отбросил пустую банку "колы". Испанская зима крепчала своими плюс пятью. На детской площадке посреди двора-колодца не было ни души, только прогуливался вокруг качелей задумчивый голубь.

— Не "подумаешь". Нам это спускают, пока мы в силе, пока мы тут имеем всё и вся. Как только начнутся проблемы — полиция прижмёт, или лагары, или сторчеры — мало их, что ли — сразу боссы настучат по попке Вейду, а Вейд — засранцам вроде тебя.

— Сам готовься, — отмахнулся Блайт. — ...по попке. Тоже мне. Я для этого всё к чертям бросил и ушёл во флэри — для "по попке"?

— Не кипятись... Уфф, жарко. — Рури через голову стащил с себя голубую толстовку и остался в футболке с белой надписью XIDANE на синем фоне. Блайт потянулся, сложил руки в замок и хрустнул костяшками.

— Кого вообще колышет, что я там делаю и с кем? Поработали на дядю — можно чуток и для себя. Ты сам, поди, с рыжей не чай пьёшь. Ещё книжечка тут, что за книжечка, а, а? Никак, сэкрэты абальщ-щения? — Блайт непристойно задвигал бёдрами. Пухлые губы Рури сложились в улыбку.

— Отдай, придурок.

— А, это твоя японщина. "Призрак: Путь воина", — кривляясь, озвучил Блайт и, очевидно, потеряв интерес, отдал книгу хозяину. — Ты во всю эту мутню веришь?

Рури откинулся на спинку скамейки.

— Кендо — это интересно. Думаю, если добавить пару движений к нашей обычной выучке, может выйти что-нибудь любопытное. Тем более... путь — не значит махать прямым мечом. Путь — значит стать прямым мечом.

— Как заговорил-то, а. — И тихо, будто по секрету: — А я тебя на тренировках валил и буду валить.

— Вот как? Посмо-отрим!.. — Рури закинул огромную ручищу на шею Блайту, пытаясь взять голову в захват; двое завозились в дружеской потасовке.

— Эй, детский сад! Вчерашнего мордобоя не хватило?

Оба обернулись на голос.

— А, Карри! Мы как раз тут о тебе. Вот уж кому я бы... по попке... Эй, ладно, мужик, молчу, молчу. — Блайт ещё раз глупо хихикнул и действительно замолчал.

— Идём. Лагары опять что-то увели у наших, надо смотаться. А потом десерт. — Карри тряхнула копной ярко-красных волос и подмигнула Рури.

— А десерт — тоже... эм... ну...

— Пошли давай, озабоченный, хватит ржать. — Карри повернулась к выходу из двора. — Идём.

Рури открыл глаза.

— Я готов.

Блайт отнял ладонь от простреленного плеча и внимательно посмотрел на Рури.

— Да ты, чувак, злой. И натренировался, смотрю.

Мне было, ради чего.

— А я всё равно валил и буду валить. — Блайт рассмеялся, но как-то неубедительно. — Всё из-за неё? До сих пор?.. Я тебе говорил уже, вот, смотри, вот моё доказательство. — Блайт вытянул вперёд металлический протез.

Фигура в синем стояла неподвижно. Блайт достал из нагрудного кармана ещё одну жёлтую пилюлю и, морщась, разжевал.

— Скажи хоть, кто меня сдал. Кто накрысил.

Рури молча положил левую руку на ножны, полуприсел в пружинистую стойку. До того, кто сообщил о тебе, ты никак не доберёшься. Даже если останешься в живых. Попробуй же, попробуй.

— Ты достал. — Блайт ещё раз поднял железную руку; выглядывающее из запястья дуло пискнуло в знак готовности.

И тогда Рури бросился вперёд. Невада никогда не видела, чтобы человек перемещался с такой скоростью. Он словно упал, но не вниз, а вперёд. Где-то между ним и Блайтом сверкнул клинок — Невада только услышала звон металла и звук рвущейся ткани. Два воина слились в единый чудной механизм, периодически расширяющийся и распадающийся, свистящий и скрежещущий.

Выпад сюда, вперёд, косой сбоку, как показывал Вейд. Обратный поток, возврат на исходную — и вот тут ещё раз вперёд, по-новому, так, как он не знает... царапина. Левой рукой орудуя мечом, Блайт правой отклонял все рассчитанные на близкую дистанцию стремительные выпады, один раз даже чуть не ухватив когтями лезвие. Но это лишнее движение добавило ему длинный порез справа, а сейчас — ещё один! Обезболивающие притупляют чувства, замедляют реакцию! Три удара: снизу вверх — попадание! колющий с поворота — он потерял равновесие! добивающий сквозной!! Хлоп, хлоп!!..

Из темноты донеслись приглушённые шаги. Блайт лежал на спине, не шевелясь.

— Эй, детский сад!

— Стой, откуда ты... — Блайт почти не услышал собственного голоса — один сухой, сдавленный хрип. Стиснув зубы и напрягая последние силы, он сбросил с себя тяжёлое мёртвое тело и упал обратно.

— Откуда я что? — весело отозвалась Невада. Блайт не ответил. — Научилась таким, эм, несамурайским методам убийства? На самом деле, не хотела вам мешать, мальчики. Но потерять тебя сейчас было бы некстати, у нас много дел. — Невада деловито обошла этаж, осматривая тела, тыкая их коротким стволом пистолета. — Чистая работа. С тем, четвёртым, тоже всё в порядке. Это его пушка, кстати. Вы с твоим другом не единственные не-любители огнестрела. — Невада запустила руки в карманы и погремела там пластиком. — Ну что, как ты?

Труп Рури лежал рядом. Короткие курчавые, как у всех чернокожих, волосы почти не отличались по цвету от заасфальтированной площадки. Блайт поглядел снизу вверх на застывшую над ним Неваду. На глаза со лба медленно стекала кровь вперемешку с потом, но сил поднять руку и вытереть не было.