Смятенность мэтра

Торговый человек проигнорировал укрепление разбойного вида дварфов, бывших командой — вместе их и словили. Урсад Костяная Река, ростовщик и алхимик. Орирдер Сердце Жилы, ювелир и жрец Думатойна. Фазнулим Сапожище, кузнец-сапожник и жрец Морадина. Дхарнуг Лёгкий Удар, охранник и стеклодув. Угрюмые типы занимались благородным делом, выкупая рабов-дварфов из караванов зентов и каторги Шахт Битых Колен в двадцати милях в сторону Стены Павшего Джинна. Увы, несговорчивые ненавистники людей окопались в оазисе Дождя не от жизни хорошей. Слишком алчные, прижимистые и недоверчивые, чтобы иметь с ними дело. Именно после их отказа торговать талисманами человеческих богов, неофит ордена Солнечной Души смекнул наново чеканить монеты из числа собираемых в имперских руинах.

Конкуренты дварфам составляли лаэрти, как называли себя асаби Слахфес, Мафса и Ксёисал. Всем было известно, что они представляли в оазисе Дождя интересы своего вождя — Исфангкёсафа из Шахт Битых Колен. С рептилиями дело принципа — работорговцы мимо кассы.

— Приветствую, Дрелд Косолапый. Мне по торговому делу к Васко Колберту, — обратился чондатанец к мулану, ковырявшемуся в носу у входа в квартал, неофициально принадлежавший зентам.

— Хей-я, монашек! А поцеловать меня в золотое очко? — Брякнул варвар под гогот подконтрольных ему головорезов, лишний раз не высовывающихся из-за высоких стен.

— О, Ат-Ар Беспощадная, велико было моё терпение, но я всего лишь неофит, а горбатого могила исправит. Во истину, Ат-Ар Беспощадна! — Громко молящийся воздел руки к небу, не испугавшись свирепого оскала бугая с двуручным молотом.

И друиды, и клирики имеют в своих арсеналах заклятье столпа пламени. Именно его и обрушил бы с небес вышедший из себя человек, хлопая над головой и резко опуская руки. Увы, создавать лишнюю напряжённость в оазисе Дождя было ему не с руки, как и демонстрировать столь высокое владение сакральной магией.

— Ну, и, жёлтый прыщ в пи

* * *

Талоны, где кары небесные? — Издевательски подначивал человек, носивший не один охранный амулет и с каждой встречи лелеявший зуб на солнцепоклонника.

— Я неофит, — привлекая внимание, потряс он чётками, приличествующими архиепископу, — а потому... вот, говно к говну притягивается, — саркастично хмыкнул он, когда его фамильр метко отправил свой помёт в обветренное лицо со шрамами на правой щеке, подбородке и над переносицей.

Бандит-в-законе взревел бычком, и насмешник незамедлительно взмолился о святилище, воспользовавшись силой реликвии на своём головном уборе и проворно отскочив наискось. Простенькая защита убрала неофита из восприятия всех врагов, оставив видимым для всех прочих. Но не успели свидетели из бединов высмеять иноземцев, не успели головорезы начать свару разряжением арбалетов в прохожих и чересчур любопытных мальчишек десаи, не успели стражники вступиться, как:

— Хватит! — При поддержке амулета гаркнул жуликоватый мулан с плечами вешалкой для роб, появившийся из ниоткуда, как показалось бы неопытному глазу. — Дрелд, я предупреждал тебя! С сего момента ты...

— Гра-ау! — Косолапый разъярённо замахнулся на управляющего, действительно предупреждавшего о разжаловании в рядовые с понижением жалованья и штрафом.

А плут и рад был избавиться от тупорылого и заносчивого соплеменника, воспользовавшись любезно предоставленным предлогом жестоко расправиться с зарвавшимся воякой в назидание бединам и своему отрепью, вынужденному куковать и дрожать из-за угрозы нападения шейдов, расправляющихся с караванами Зентарим, словно с тараканами.

Васко ударил воздух кулачком с кольцом, откуда вылетел двеомер тарана в виде голубого призрака бараньей головы, с громким хрустом врезавшейся в лоб здоровяка — обкаканная башка Дрелда взорвалась недозрелым арбузом.

"Будешь должен, Андреас", — бросил сердитый взгляд Васко, сам же и подстроивший инцидент, но пожелавший спихнуть с себя ответственность за неудачу и заодно подзаработать за чужой счёт. Вслух же представитель влиятельной торговой организации, чьим золотом многие бедины расплачивались с Андреасом, сказал иное:

— Прошу прощения, неофит Андреас, и вы, достопочтимые десаи и алигбакр. В семье не без урода, как говорится. Наш квартал всегда открыт для торговли, милости просим, — елейно произнёс поклонившийся в пояс дипломат, не первый и не последний строящий планы захвата оазиса Дождя под контроль Зентарим.

Как по заказу, подул ветерок, вынесший на публику аромат пряностей и приятную прохладу, даримую ледяным пламенем волшебных факелов. У неофита ордена Солнечной Души вертелась парочка колких фраз, но он смиренно поддержал демонстрацию, спокойно и с достоинством победителя сделав пару шагов в "логово разбойников", как шептались мальчишки. Среди них мелькала и лохмата шевелюра Исмада, для которого это представление пошло впрок — он передумал дубасить обидчиков и кусал губы, экстренно соображая, как бы вернуть свою куфию с игалем, подаренными отцом и являющимися важнейшими атрибутами бедина, но подло сорванную и потом куда-то выброшенную, скорее всего, в дырку сортира.

— Оскорблять служителей богов — плевать в самих богов! С благословением Ат-Ар Беспощадной да низвергнется хулитель прямиком к Н-Асру! — Неожиданно и зычно возвестил неофит ордена Солнечной Души, прилюдно применив благословение, на миг проявившееся на земле гигантским солнечным рисунком с золотыми струями света, дождём пролившегося в небо между зрителями с той и с другой стороны массивных ворот. Страшнее проклятья не было для бединов, верящих, что боги будут оценивать их по поведению на Плане Фугу, куда сперва стекаются все души умерших. — На прокорм червей с пальмами в пользу детей солнца да поглотят пески труп! — Вновь обратился к небу мнимый священник, трижды громко отщёлкав жемчужными чётками, тем самым отмерив время, за которое все разбросанные мозги, растёкшуюся кровь и хорошо снаряжённый труп забрали двеомером образованные зыбучие пески.

— Да будет так, — скривился Васко, поклоняющийся Цирику, богу лжецов. — Эй, Патлатый, ты теперь командир. Будь вежлив с нашими уважаемыми клиентами, иначе я сам сотру тебя в порошок, — властно приказал Васко, интонациями расставив акценты.

— Есть, мастер Васко, — гнусаво отчеканил названный тип, встретившись взглядом с Аднаном Пасмурным, мечтавшим когда-нибудь стереть с лица земли пристанище зентов и пригретых ими преступных авантюристов.

Неофит ордена Солнечной Души гордой походкой смело прошёл по чистому песку, даже не помыслив поживиться амулетами да золотыми цепочками Косого. И не обернувшись назад. Исмад, временно сделанный более волевым, интуитивным и сообразительным, выбрал правильный момент, чтобы:

— Эй, отдай! — Воскликнул тонкий голосок, с головы которого неожиданно сорвали платок с держащим его обручем из непокрашенной верблюжьей шерсти.

— Шакал! Ты украл священную куфию с игалем, когда я служил служителю Ат-Ар Беспощадной! Шакалу место среди шакалов, — недетскими словами выплеснул малец свою обиду за недавнее унижение. И поразил всех тем, что порвал головной платок своими детскими руками.

— Золотые слова, отрок, — поспешил взять слово неофит ордена Солнечной Души, обернувшийся в проходе и переключая внимание на себя. — Вот только я одарил тебя не для того, чтобы ты после свершения беспощадного наказания одному из мелких святотатцев мусорил на купленных в орден коврах всякими половыми тряпками да ошейниками под козьи бубенцы, — длинной сентенцией усугубил он вину ребёнка из десаи, к ногам которого Исмад задиристо бросил порванное, с трудом сдерживая кулаки, чтобы не начистить харю обидчика, уподобляясь гнусному иноземцу. — Аадил! Во имя Ат-Ар Беспощадной, поспеши с заворачиванием моих покупок, пока несносные петушки не осквернили их кровью из расквашенных носов.

— Сей же час, неофит Андреас! А ну кыш с ковров все несносные тушки! — С юморком откликнулся выглядывавший из своей глинобитной лавки старик, довольный мудрым поворотом щекотливых событий.

— Я восхищён вашим представлением, Андреас, — по пути в свой мрачный кабинет, откровенно подольстился Васко, про себя думавший, как бы ловчее приголубить загадочного типа да отправить со следующим грифоном к дознавателям в крепость Зентил.

— А я недоволен вашими подставами и требую девять тысяч шестьсот шесть золотых вместо фальшивок, что вы впарили бединам, Васко.

— Побойтесь бога, какие фальшивки и причём тут я? — Попытался откреститься Васко.

— Не дурите, или я приобрету у вас резидуума только на эту сумму наличных, — пригрозил бородатый чисто выбритому.

— На зло мамке отморожу ушки? — Хихикнул жулик, нервничая.

Оговорённая в прошлую встречу сделка была слишком крупная, чтобы сорваться без последствий. И заветных барышей для Васко, представляющего ценность волшебного порошка, который с появлением арканистов Тултантара растёт в цене семимильными шагами. Для того объёма волшебных изделий, что сбывал тут некий Андреас, требовались целые фунты резидуума и прочих магических ингредиентов, что приобретал якобы неофит в монашеской робе и завидных даже для игумена перчатках с солнечной символикой.

— Дверь бедствий широка, — скупо заметил неофит бединской пословицей, заодно намекнув на предмет торга и туеву кучу прочих обстоятельств, о которых умишко Васко даже не подозревал. — Не открывай дверь, которую не в силах закрыть, — привёл он ещё одну мудрость, обходя винно-красный ковёр с абстрактным узором, идеально маскирующим лужи крови тех, кто имел неосторожность провалиться в ловушку под ним.

— Ладно-ладно, у каждого своя роль в маскараде, — отозвался жулик, мечтающий вырваться из ссылки в цивилизованное место.

И скользкой походкой направился открывать всё тот же сервант, лишь кажущийся хрупким, а на самом деле являвшийся сейфом, специально выделяющимся на общем фоне. Одним из многих защищённых мест в этом мрачном кабинете с тяжёлой морёной мебелью и толстыми гроссбухами под защитой не одной только руны опеки.

— Вот, дорогой Андреас, в каждом сундучке по фунту резидуума из костей хроматических драконов: красный, чёрный, зелёный, синий, белый. Здесь стоун чистейшего незерского, — деловито сказал Васко, приоткрывая крышки, замки и защиты с которых ловко снимал, пока ставил сундучки на чёрную дубовую столешницу, вынужденно подставляя свою спину в жесте доверия клиенту и прячущимся напарникам, готовым атаковать из тяжёлых арбалетов дорогущими болтами да махать волшебными жезлами. — Стоун пыльцы фей. Пять пинт крови хроматических драконов, — Васко продолжал опорожнять сейф, первым выставляя товар на обозрение. Но не весь.

— Рубин, алмаз чёрный и белый, сапфир синий и зелёный, заказанные огранки и фунтовый вес, — бесстрастно сказал солнечный человек, доставая из сумки и выкладывая на свою часть длинного переговорного стола драгоценные камни с детский кулачок размером и живо сверкающие в свете канделябров. — Арка во дворец Морденкайнена, — на стол встала умещающаяся на ладони костяная арка, увитая лозой. Ни одна встреча без оной не обходилась — очень востребованный артефакт для любителей путешествовать с комфортом. — Двадцать летающих ковров и десять кожаных сеток.

Да, те самые ковры, что были приобретены у Аадила Садри в прошлое посещение оазиса Дождя. Один рой воздушных элементитов распихивался по четырём сферам с кулак размером из чистейшего стекла с Плана Огня. Затем каждый сосуд помещался в сетку из кожи василиска с тиснением магических символов для управления полётом. Ремни из кожи того же существа мифриловой нитью пришивались к изнанке ковра по периметру и сращивались с четырьмя "сумочками" по углам. За счёт естественной левитации воздушных элементитов такому ковру не были страшны поля антимагии или всякие рассеивания магии, разве что двеомер дизъюнкций Морденкайнена способен сорвать управление полётом, но ковёр не рухнет. Простой и дешёвый способ имел недостатки обычного ковра, поднятого за углы: как гамак, проседал в центре и мог порваться от поднятого веса — предел в пятьдесят фунтов. К условно верхней части ковра пришивалась лента восьмикратного уменьшения с функцией самостоятельного сворачивания и защиты имущества кольцом-ключом или кодовой фразой. Скорость бегущего человека компенсировалась высокой манёвренностью. Цена — пять тысяч золотых монет. Не восемнадцать тысяч, как стоили в Калимпорте юркие коврики всего-то три на пять футов и грузоподъёмностью в шесть раз выше. Ковры-самолёты пять на семь футов стоили уже сорок одну тысячу, поднимая до девятьсот фунтов. Как раз по этому шаблону и были сделаны клёпанные переплетения кожаных ремней, поднимаемых не одним разделённым, а четырьмя роями воздушных элементитов, втиснутых в того же размера стеклянные сферы. Норовистая сеть имела свои очевидные преимущества и недостатки, оценённые в тридцать тысяч.

— Пять фунтов резидуума и пять пинт крови металлических драконов. Либрамы монашеских татуировок тигра, дракона, змеи, журавля, обезьяны, — не скрывая усмешки, произнёс Васко, доставая манускрипты из внутреннего волшебного кармашка его удивительной жилетки, полной всяких мелочей. — Телкиира.

О, да! Заблокированный камень памяти главы эльфийского клана, добытый на руинах Миф Драннора и стоящий никак не меньше ста тысяч золотых. Простые киира за семь с половиной тысяч могут использоваться, как книги заклинаний для тридцати двеомеров любых уровней, а выложенная Васко дымчато-тёмная полусфера — на все двести. Нужно обладать кровью эльфов, чтобы хотя бы попытаться воспользоваться этим артефактом, подлинным, в отличие от жалких копий в пользовании людей. Без знаний высокой магии эльфийской расы велик шанс потерять рассудок. А тут ещё и блок на принадлежность клану да бог весть какие иные сюрпризы. Отличная и нужная головоломка, ключ к которой надо искать в дарованном богом знании о сотворении киира, на основе которого да при наличии образца можно попробовать создать свой аналог телкиира, как-нибудь обойдя требование быть эльфом по крови — у всявшего псевдоним Андреас имелось несколько идей на этот счёт. Разумеется, монаху или клирику такое нафиг не сдалось — это грёзы исключительно магов. Магистров. Архимагов. Личей. Другие категории лиц вряд ли бы даже читали намёк о существовании такого артефакта, как телкиира. Высокомерные эльфы имели основания полагать, что тайны камня останутся в нём или будут стёрты безвозвратно, а ежели какой идиот попробует воспользоваться, то истинные хозяева будут несказанно рады вернуть утраченное.

— Магический орб истинного зрения, — представлявшийся Андреасом извлёк хрустальный шар. На рынках такой стоил порядка восьмидесяти тысяч золотых монет, но данный изготовитель не потратил ни унции резидуума, обладая уникальной технологией, помноженной на качество стекла с Плана Огня, где оно там вроде земляного масла, по-научному нефти. — Пять штук, — выставил коммерсант, зная, как востребованы эти вещицы для опорных пунктов Зентарим, ведь с их помощью можно различить Тени — спасаться от шейдов.

— Это нестандартные шары, — заметил Васко, с моноклем смотревшийся смешно. Вот про них этот прыщ знал многое, а телкиира оставалась для него полной загадкой — Андреас ничем не выдал значимость невзрачно выглядящего кристалла.