Восставший Лелуш: Британия

Я невольно рассмеялся.

— Войска Британии уничтожили всю японскую армию меньше, чем за три месяца. Мои люди разбили вашу группировку, потеряв всего пять человек. — я улыбнулся. — И вы сумели сбежать только потому, что они не хотели лишних жертв среди мирного населения. В следующий раз вас просто расстреляют на месте, и на этом все закончится.

— Плевать! Вы пришли в наши дома, грабите, убиваете и насилуете, а мы должны молча сидеть и смотреть? — Горе проигравшим, парень. Горе проигравшим.

— Я, лично я, дал вам возможность получить защиту — работайте на британию, и вас никто не тронет. — точнее, тронет. Но не так сильно, и прогибаться придется только под прямое начальство.

— Ты хочешь, чтобы мы этому радовались и бежали выкапывать и отдавать вам наши же ресурсы? — уже ты. Меня отделили от всей Британии. — Или шли в армию, и убивали своих же?

Я уже обожаю свой гиас.

— "Своих" убивать не придется — отправитесь на восточный фронт. А что касается "ваших" ресурсов... У вас больше нет ничего своего. И мелким терроризмом этот факт не изменить. — я чувствовал, как работает гиас, буквально выжигая это в его голове. — У одиннадцатых нет иного выхода, кроме подчинения. И те, кто это поймут, смогут жить.

— Предлагаешь продать собственную родину? — я усмехнулся. Лозунги, лозунги...

— Сколько людей осталось в твоем отряде? — пора переходить в атаку.

— Что? — а ведь он понял, к чему я виду. Уже радует — своих людей он ценит.

— Сколько молодых людей, которые еще даже не попробовали жизнь, сидят в этом здании? У скольких есть семьи, которые без их помощи станет некому кормить? — наверняка ведь больная тема. — Вы гонитесь за красивыми лозунгами, засели в этом здании, взяли в заложники пару тысяч человек — молодцы. Романтика сопротивления так и прет. Но у скольких из вас прямо сейчас умирают от голода или преступности семьи? Сколько из них отправится в лагеря или будут уничтожены за ваши преступления?

Ох, как же я люблю красить черное в белый.

— Это ваша вина! Вы, британские мрази, пришли в нашу страну! — он почти кричал.

— И вы ничего не можете и никогда не сможете с этим поделать. Да, мы оккупанты и захватчики, да, мы убиваем и насилуем. Но от вашей идиотской, детской деятельности ничего не изменится. Вы не сможете скинуть нашу власть — просто потому, что не смогли оказать сопротивления даже в открытом бою, пока у вас была армия. Вы можете только договораиваться, и я даю вам эту возможность. — я улыбнулся. — Скажи, вы дохнете с голода? У вас нет возможности найти еду и защитить себя кроме как угрожая мирному населению?

— Да! — он встал с кресла. — Я работал в шахтах, мою сестру изнасиловали и убили, и никто даже не почесался! Вы декларируете возможность для одиннадцатых защитить себя в колониальном суде, но это чистая фикция! — ого? Значит, он все-таки попробовал жить под законами?

— Администрация моего брата была казнена за предательство. Этого не достаточно? — мне начинает не нравится эта ситуация.

— Ее убили неделю назад. — черт. Значит, все-таки мой прокол.

— И этот демарш... — я провел взглядом по комнате. — Это месть?

Ну, не совсем этот — тут с требованиями понятно, освободить друзей. А сам уход в повстанцы.

— Да. — хрена с два он бы говорил так свободно, не действую на него гиас.

Но ситуация одновременно хороша, и отвратительна. Это прокол уже МОЕЙ администрации, и я ненавижу такие проколы. Я, черт возьми, предложил одиннадцатым социальный контракт — послушание в обмен на охрану, и не смог обеспечить выполнение собственных обязательств.

Не то, чтобы в этом было что-то неправильное — договора на то и пишутся, чтобы их нарушать, но в данной ситуации это было просто безумно не кстати.

— В твоем отряде все пострадали в подобных инцидентах? — разумеется нет, но я даю ему возможность сложить оружие без особых последствий.

— Да. — какой хороший мальчик. Еще бы не под гиассом, а сам... Но чего зря мечтать.

— Джеремия... — разумеется, этот разговор транслировался, и разумеется ему хватит мозгов сделать вид, будто этого не было.

— Ваше высочество, все в порядке? — я усмехнулся.

— Кто конкретно по твоему мнению совершил преступление? — вопрос был обращен к террористу.

— Граф Клиффорд. — он даже облизал губы. Похоже, появилась надежда на месть чужими руками.

— Лорд Джеремия, разберитесь с этим делом, и найдите виновных. — на самом деле таких виновных — половина британцев, кто не развлекался с пленной девчонкой, но красивая мина есть красивая мина.

— Итак, с этим делом разберуться. Неужели для этого было так необходимо брать в заложники без малого две тысячи человек? — я усмехнулся.

— Не человек, а Британцев! — ох, как же я не люблю бытовой ультранационализм.

— И почти две сотни работников из местного населения, но не будем об этом. Я предлагаю всем вашим людям написать свои заявления, и передать их через какого-либо заложника, а после этого сдаться. — он ухмыльнулся.

— Чтобы нас расстреляли вместе с семьями? — я покачал головой.

— Вы будете уничтожены вместе с семьями только если не сдадитесь. Сдавшимся будет обеспечена амнистия ввиду уважительной причины для сопротивления. Те, кто работает на сакурадатайтовой выработке, имеют право на жалобы. — ох, рискую, сильно рискую. Как бы местные не начали уходить в террористы в надежде выгодно сдаться.

— Все люди равны? — он ухмыльнулся.

— Конечно нет. Но те, кто работает на Британию, имеют права. — а ведь началось с непримиримой борьбы.

С.С, можешь есть столько пиццы, сколько захочешь. Это действительно просто невероятная сила.

— И с чего вы взяли, что мои люди решат сдаться? — я усмехнулся.

— Все хотят жить, а особенно — чтобы жили их семьи. Так что я верю, что вы сможете убедить их сложить оружие. — он взлохнул.

— В обмен на амнистию для всех, кого уже схватили. — наконец-то он дошел до этого.

— Хорошо. Они получат однократную амнистию, но только в том случае, если после этого пойдут на совместную работу со следствием. — то есть выдадут все нычки и известных террористов. — Вас это тоже касается.

Такая вот ненавязчивая вербовка.

— Идет! — отлично.

— Вот и решили. Постарайтесь договорится со своими людьми побыстрее — торговому центру нужно работать. — я встал и вышел из комнаты.

Меня ждет еще просто гигантское количество работы. И самое главное — меня чертовски уязвила это ситуация.

Тот кретин, что нарушил приказ о равном суде для рабочих на сакурадайте, поплатится головой. Ненавижу нарушения моих приказов.

* * *

Теперь, по прошествиии месяца, стало понятно, что найти компетентных людей — мало. Нужно еще и заставить их работать вне зависимости от личных пристрастий, что куда сложнее.

Ненавижу политику национального превосходства — она ошибочна. Талант достается людям всех сословий и национальностей, и единственным настоящим делением является деление на компетентных и не компетеных людей, вне зависимости от внешних признаков. К сожалению, слепая национальная гордость и привычка засчитывать за свой счет достижения других плотно застиала глаза очень многим, и с этим нужно что-то делать.

Если с проблемой аристократии еще получилось разобраться без особых потерь ввиду отстутствия реальной аристократии на дальних островах, то вот с этим так легко не сладить.

Ладно. Разговор с террористами записывался и сейчас крутится по всем телеканалам. Мне нужно завязть на себя как можно больше — в иной ситуации я бы этого не делал, но если сдвинут меня, то сюда посадят в лучшем случае Юфи, а в худшем — снова Кловиса, так что все достижения, как и выстроенная мной система, будут потеряны. А так население видит, что администрации не плевать — более того, я лично прихожу и не боясь решаю проблемы. Пиар и набор политического капитала никому не мешал.

Хотя моим позициям среди аристократии это повредит — нормальный британец никогда бы не опустился до переговоров с грязью. Но... Плевать. Я в любом случае поставил слишком много на эту должность. Если все выйдет, и провинция будет британизирована и замирена, то никаких вопросов ко мне не будет, и я смогу продвинуться повыше. А если нет — никакой снобизм не поможет. Шнайзель то прекрасно понимает смысл всех моих действий, а это главное, ведь по сути все это назначение — один большой испытательный срок.

— Можете сидеть. — дернувшийся было одиннадцатый все-таки сел.

Четырнадцать лет, коротко постриженные каштановые волосы, зеленые глаза. Крайне примечательный юноша. Сын бывшего премьер-министра Японии и единственный человек, находившийся рядом с ним в момент смерти. Крайне талантливый пилот, по словам Готвальда, способный победить его в одном бою из тридцати.

— Лелу... — он прервал сем себя. — Ваше высочество? — а ведь он не боится и только слегка удивлен, хотя... Мой интерес понятен.

— Я так похож на моего младшего брата? — я знал, что какое-то время они провели вместе, но такая сильная реакция удивляла.

— Крайне похожи, ваше высочество. — эх, Лулу. Ну почему ты оказался таким самоувереным идиотом? Почему я не смог тебя удержать?

Ненавижу меланхолию, но когда я вспоминал о брате, она накатывала с невероятной силой. Поэтому я предпочитал об этом не думать.

— Позже мы поговорим об этом, но... — приди в себя, Кирхайс. Приди в себя. — Сузаку Курурги, вы хотите вступить в британскую армию не смотря на весьма юный возраст. Это похвально, но чем вызвано это желание?

Он хмыкнул. Должно быть принц, выступающий в роли рекрутера, выглядит забавно.

— Я хочу слу... — я оборвал его движением руки.

Эх, какой соблазн применить гиас... Но я хочу увидеть его таким, какой он есть, без влияния на сознание.

— Давайте без пропагандистской чуши, которую вы все равно говорите для галочки. Вы хотите вступить в армию, хотя доставшегося от отца содержания хватит, чтобы не работать всю жизнь. Давайте серьезно — зачем вы это делаете? — он поморщился.

— Согласно уставу иностранного частей британских войск, в них возможно повышение в ранге без ограничений. — это так — иностранец может стать хоть генералом своих войск, но этот чин будет действовать только внутри мясных корпусов.

Я улыбнулся.

— Эти войска — мясо, и вы не можете этого не понимать. Зачем вам так рисковать? — ну давай уже, открывайся.

Алая игла вонзается в мозг, проходя насквозь. Алые радужки сияют подтверждением. Это уберет сомнения, комплексы, неуверенность. Ты можешь быть откровенен, парень.

— Это даст мне возможность повлиять на проводимую Британией политику. — и все?

Я ожидал чего-то... Более тяжелого.

— В интересах родной страны? Ваши корпуса не окажeтся в зоне одиннадцать никогда. — он усмехнулся.

— Не обязательно находится в этих войсках всегда. — я улыбнулся. Этот парень начинает мне нравится.

— Вот как? Хорошо. — а вот теперь пришла пора того, зачем я вообще пришел. — Скажите, а зачем это вам?

Давай, скажи еще пару правильных фраз.

— Разве желание помочь родной стране не является достаточной целью? — софистика.

— У этого желания всегда свои причины. Какая ваша? — убеди меня.

Он замялся. Ох, наверняка личное.

— Чего вы добиваетесь, ваше высочество? — на крючке.

— Вы убили родного отца. Это ведь искупление? — он застыл.

— Будете меня осуждать? — эх, глупышка.

— Разумеется нет. — я улыбнулся. — Будем честны — Япония проиграла войну не три года назад, а три столетия — когда закрылась в изоляции. Итог — ваша страна была оккупирована двумя личными армиями ее императорского высочества Корнелии без привлечения даже основных сил, а настоящая битва за Японию шла за столом переговоров в Пекине, и никакие чудеса этого не изменили бы. Война была проиграна, и сопротивление только унесло бы тысячи жизней без всякой пользы. Вы приняли единственное верное решение.

Это была главной причиной, по которой я решил выбрать именно его. Человек, способный в десять лет осознать происходяще, сделать выбор и заплатить за него кровью просто не может оказаться серым среднячком. А я люблю талантливых людей.

Наверное, это сильнейшая моя слабость.

— Аморальное решение. — господи. Что за идиот тебя воспитывал?

— Мораль — это эволюционно выработавшиеся запреты, помогающие обществу не уничтожить само себя. Для человека, решающего для общества нет и не может быть морали — он и есть мораль. Ваше решение было глубоко моральным, так как спасло огромное количество человек от бессмысленной смерти. — я вздохнул. — В любом случае, у меня есть для вас предложение куда лучше, чем запись рядовым в мясную гвардию.

— Вот как? — он внимательно посмотрел на меня.

Забавно. Должно быть, это странно, когда единственный человек, поддержавшийся твои действия — де-юре враг.

— Мне нужен пилот-испытатель для найтмара седьмого поколения, пока что находящегося в начальной стадии разработки. — можно было бы и попросить Шнайзеля найти такого, но терять личного рыцаря? Идиотизм. Сузаку может стать моим козырем. — Это позволит вам в последствии стать рыцарем Британии, а возможно — и Круга.

Это очень, очень "возможно". Джеремия тянет на седьмого-восьмого рыцаря, как и остальные личные, вроде Гилберта. Рыцари Круга подчиняются напрямую Императору, так что личным защитникам приходится отказываться от этой должности, но если получится провести его в круг, обеспечив преданость если не мне, то правильным идеям... Это может выгореть.

— И почему вы предлагаете это мне, одиннадцатому, а не британцу? Я ведь могу предать. — я усмехнулся.

— Япония не может быть самостоятельной в современном мире, так что в ваших интересах работать на Британию. А вы доказали, что умеете думать и принимать правильные решения. — он вздохнул.

— Я согласен. — отлично, просто отлично.

— Нет. — я улыбнулся. — Сегодня вы отдыхаете и думаете, а завтра в это же время скажите мне свое финальное решение. И помните — обратной дороги не будет. — он все равно уже все решил, а это одолжение от меня должно оставить неплохое впечатление.

Я вышел из переговорного зала.

Если выгорит — у меня появится первая личная фигура. Пора бы уже набирать и свою команду, хватит тягать специалистов у старшего брата.

* * *

— И чем тебе так понравился этот японец? — C.C. была как всегда ехидна, весела и таинственна. — Потянуло на смазливую мордашку?

Я вздохнул. Каждый разговор с ней был похож на тычки палочками. Так взорвешься? А если так?

— Он прирожденный пилот. Суметь в его возрасте продержаться почти две минуты против Джеремии на Гахерисе это очень, очень хороший результат. — мы смотрели на тренировочный процесс, больше похожий на избиение — Джеремия, на которого в добавок ко всей имеющейся нагрузке я повесил подготовку новичка, прикладывал все усилия, гоняя его по тренировочной зоне.

С.С неожиданно заинтересовалась зрелищем, а я был не против поговорить. Управление зоной вытягивало из меня все силы, даже чисто бумажной работы было просто невероятное количество, так что времени на отдых почти не было. Что уж там говорить про новые проекты или отслеживание действий любимого брата. Соблазн уподобиться Кловису и скинуть все дела на замов был велик, и становился все сильнее, но я чисто физически не мог заставить себя делегировать кому-то еще больше полномочий, и завязывал лично на себя все больше и больше.