Александр. Продолжение похода 3

Правивший Нубией император Настасен, был лишь слабой копией своего могучего предка Тахарки, который ранее смог покорить своей власти часть Египта. Тогда нубиец принял громкий титул фараона и перенес плоды высокой культуры к себе домой.

Его потомок испугался, получив весть о вторжении врага в Нубию. Долгие годы спокойной жизни за щитом пустыни сыграли злую шутку с нубийским повелителем. Страх обуял Настасену от известия о страшной участи Гем-Атона, и он отдал руководство по защите страны в руки воеводы Амасиса. Энергичный и деятельный полукровка, стянул к столице все имеющиеся в царстве войска и приготовился дать врагу сражение.

Справедливо полагая, что сильного врага следует измотать и обескровить перед решающей схваткой, Амасис отдал приказ о создании малых отрядов, которые своими налетами должны были постоянно тревожить противника внезапными нападениями.

Это была грамотная и эффективная тактика, однако Амасис столкнулся с не менее искусным знатоком партизанской войны как Чандрогупта. Быстро поняв замысел противника, он противопоставил небольшим отрядом нубийцев такие же малые соединения скифской кавалерии.

Скифы на время оставили разведку и принялись охотиться на нубийцев, неся в борьбе с ними потери и одерживая маленькие победы. Незнание мест для удобной засады, они компенсировали хитростью и напористостью своей натуры. Натолкнувшись на такое противодействие, Амасис не достиг своей цели, но все же затруднил продвижение врага к столице.

Подойдя к Напате, македонцы увидели необычный город, в котором причудливо смешались местные и египетские архитектурные стили строительства. Беря за основу идеи египтян, нубийцы облекали их в свой манер и больше всего преуспели в создании пирамид, украшавших царский некрополь. Более узкие, чем их египетские эталоны, они имели срезанные вершины и подобие вытянутого окна наверху пирамиды.

У стен Напаты идущим вдоль реки македонцев встретила армия нубийцев. Она была многочисленна и хорошо вооруженная, но при всем при этом имела свою ахиллесову пяту. Хотя Амасис с помощью греческих инструкторов научил нубийцев сражаться строем, но дух клановости присутствовал в нубийском войске, и это сразу бросалось в глаза. Гупта сразу определил изъяны в построении нубийцев и решил преподать им урок.

Готовя войско к битве, он выдвинул вперед пельтеков, за которыми расположил гоплитов, прикрыв их по бокам щитоносцами. Кавалерию он оставил в резерве, приберегая ее для преследования бегущего врага. Полностью уверенный в своей победе, Гупта сам подобно Александру встал в строй гоплитов, взяв под свое командование правый фланг войска, отдав левый в подчинение молодому Селевку.

С громкими криками сошлись в яростной схватке два войска под стенами Напаты. Нубийцы защищали свой дом, македонцы желали, покорит их и подчинить власти своего любимого царя.

Как и ожидал полководец, нубийский строй быстро распался на отдельные отряды, которые самостоятельно атаковали македонцев. Используя преимущество единого строя, гоплиты не давали противнику использовать свое численное преимущество. Выставив вперед копья, они принялись методично выбивать нубийских воинов, неся при этом минимальные потери.

Все изменилось, когда под натиском железной линии македонцев нубийцы отошли назад. Теперь их тылы упирались в две небольшие возвышенности, на которых хитрый Амасис расположил своих лучников.

Нубийцы издавна славились своим искусством в стрельбе из лука, и македонцы испробовали это на своей шкуре. Один за другим стали падать от их стрел противника македонские гоплиты, истончая ударную силу строя фаланги. Сражавшиеся на этом фланге пельтеки попытались своими дротиками заставить лучников отступить, но те были вне досягаемости их оружия.

Нубийцы продолжали безнаказанно расстреливать гоплитов, на которых, воспрянув духом, вновь обрушились воины Амасиса. Пытаясь остановить натиск врагов, Гупта стянул на свой фланг большую часть пельтеков и, развернув их позади фаланги, приказал метать свои дротики в атакующего врага.

Сделав такую рокировку, индиец надеялся, что находящиеся на левом фланге критские стрелки сумеют нейтрализовать лучников нубийцев и Селевк сможет быстро разгромить противостоящих ему солдат.

Насколько это был верный ход или у него имелись свои подводные камни, выяснить не удалось. Очень могло быть, что Селевк смог бы реализовать замысел Гупты, но также могло случиться, что одна из стрел могла убить самого индийца и тогда, исход битвы мог оказаться не в пользу македонцев.

Все изменил приказ Нефтеха, который находясь в тылу, увидел бедственное положение фаланги и отдал приказ, оставленной ему скифской коннице атаковать нубийских лучников с фланга.

Скифы Скилура блестяще выполнили приказ царского советника. Они быстро обошли нубийцев с фланга и на всем скаку врезались в оторопевших лучников. Большинство из них погибло под скифскими мечами, или было растоптано лошадьми, остальные побросав оружие, разбежались. Затем настала череда нубийской пехоты, которая не выдержала удара с тыла. Обнаружив за своей спиной тех самых страшных всадников, о которых так много говорили беженцы из Гем-Атона, чернокожие воины заволновались, сломали строй и обратились в бегство.

Вслед за левым флангом нубийского войска бежали воины и правого фланга. В ожесточенной схватке критяне вместе с отрядом арбалетчиков смогли одолеть нубийских лучников и Селевк смог разгромить противостоявшего ему врага.

Победа македонцев была полной. Те, кто не погиб от копий гоплитов и пельтеков, пали под ударами мечей скифов преследовавших беглецов до самых стен Напаты. Весь путь от места битвы до столицы Нубии был усеяно телами погибших.

Помня урок Гем-Атон, скифы попытались вслед за беглецами ворваться в Напату, но столкнулись с неожиданностью. Вопреки ожиданиям, ворота города оказались заперты и стоявшие на стенах воины не стали открывать их, несмотря на мольбы и стенания людей. В большинстве, они пали от стрел скифов, прямо на глазах у выбежавшей на стены всей Напаты. Когда избиение окончилось, скифы отступили от стен города, потрясая перед испуганными жителями окровавленными головами убитых ими солдат.

Вернувшийся с поля боя Гупта, вначале хотел выбранить египтянина за самовольные действия, но лишь завидев его невозмутимое лицо, поспешил обнять своего помощника и соратника в этой трудной битве. Потери македонцев были гораздо ниже потерь со стороны нубийцев и в основном, воины погибли от стрел лучников.

Среди нубийцев на поле боя погибло много знатных и сильных воинов, но сам Амасис спасся бегством. Его бегство мужественно прикрывал отряд негров из Мероэ. Вооруженные деревянными палицами, они все полегли под мечами македонцев, но не сдвинулись с места, давая полководцу покинуть поле боя.

Царь нубийцев Настасена не участвовал в битве, оставшись за стенами столицы в ожидания результатов сражения. Именно он приказал закрыть городские ворота в страхе перед врагом.

На следующий день после сражения, македонцы выкатили свои баллисты к стенам Напаты. Знавшие их предназначение люди, сразу оповестили об этом остальных, что породило сильный страх рядах осажденных.

Выждав определенное время, пока ужас не насытил мозг нубийцев, Гупта послал к Настасене посольство с предложением сдаться на милость победителя, обещая сохранить жизнь горожанам и не разорять город. В противном случае город будет разрушен до основания, а жители его будут проданы в рабство.

В подкрепление своих слов, полководец приказал выстроить перед городскими стенами штурмовые отряды с лестницами вместе с лучниками. Расчет на страх в рядах защитников Напаты оказался верным. Через час после возвращения посольства, к Гупте прибыл вестник, с известием о согласии нубийцев на капитуляцию, а вслед за ним, в лагерь прибыл сам Настасена.

Царь Нубии согласился на сдачу в плен при гарантии жизни и царского достоинства. Обрадованный Гупта тут же заверил нубийца, что его в скором времени отправят к Александру, который примет его согласно, высокому рангу пленника. Пока же, нубийский монарх поживет в македонском лагере как гарант мирного согласия двух сторон.

Вскоре ворота Напаты распахнулись, и македонцы вошли в город, не вынув меча из ножен. По приказу Настасены, победителям в знак благодарности за отказ от грабежей, было выплачено сто талантов золота и на пятьдесят талантов драгоценные камни.

Помня наставления Александра, Гупта вел себя мирно и, желая добиться от местного населения расположения, умело сочетал политику кнута и пряника.

После беседы со сдавшимся властителем выяснилось, что победа одержанная македонцами была не полной. Дальше на юге, располагалось второе нубийское царство — Мероэ. Там находилась сестра правителя кандака Аманитора, и туда же бежал и Амасис.

Эти известия открывали македонцам два пути. Первое — вновь продвигаться вдоль Нила через пустыню и скалы до пятого порога, за которым начинались благодатные земли второго царства. Или по караванным путям через пустыню, сократив, таким образом, значительное расстояние, ударить по второй столице нубийского царства.

Сам Гупта собирался выбрать первый вариант, как уже проверенный на деле и немедленно выступить в поход, но по совету Нефтеха решил задержаться, для выполнения основного царского приказа.

После занятия столицы стратег отправил большой отряд во главе со жрецом, на золотые прииски, ради которых и затевался весь нубийский поход. Прибыв к ним по реке, египтянин сразу же выставил на рудниках сильную охрану, объявив их царской собственностью. Вместе с привезенным египетским горным инженером, Нефтех лично обошел все разработки, составляя план новых царских рудников.

Туда же были пригнаны взятые в плен солдаты, которые начали строительство больших плавильных печей предназначенных для переплавки добытого золота в слитки. Египтянин остался доволен собственным начинанием и, оставив почти всех воинов, отправился в Напату.

Здесь Гупта уже вовсю разворачивал свою деятельность как военный губернатор. Город был спешно укреплен, под македонские казармы отвели один из дворцов Настасены, ворота охранял усиленный караул солдат. Одновременно вниз по Нилу используя его полноводье, был отправлен караван с ранеными и больными солдатами.

Пленный император закапризничал и отказался плыть на простом корабле. Гупта пошел ему на встречу и приказал нубийцам начать сооружение царского корабля достойного великого Настасены. На это время он оставался гостем в македонском лагере под постоянным присмотром грека Ликаона, проявлявшего внимание и почтение к высокородной особе.

Так прошло около двух месяцев. Нефтех пропадал на приисках, расширяя их, строил печи, плавил золото. Гупта занимался подготовкой солдат к походу на Мероэ и вместе с этим активно набирал в царское войско нубийских стрелков. Те охотно шли служить царю Александру и к концу второго месяца, он отправил в Александрию большую партию рекрутов, под присмотром гармоста Никандра.

Все были заняты делом, одни только скифы постоянно гоняли своих лошадей, бог знает куда, и возвращались усталыми, но довольными. Видя это, остальные солдаты ворчливо называли их привилегированными бездельниками, промышлявших в свое удовольствие охотой, тогда как простые воины муштруются на плацу.

Казалось, мир вернулся в Напату изъявившую свою покорность македонцам, но это только казалось. Имевший богатый опыт в интригах, Нефтех коже чувствовал фальшь, исходящую от нубийцев под маской покорности. На всю жизнь, запомнив восстание местных племен в Бактрии и Согдиане, которое едва не стоило ему жизни, он не верил никому из окружавших его нубийцев. Все говорило, что рано или поздно, они поднимут восстание и усилено готовился предотвратить его начало.

Именно по его приказу скакали скифы по пустыне, высматривая тайные тропы, по которым в Мероэ сбежал Амасис. Прекрасно помня тайные кроки Нубии, жрец отговорил Гупту идти вглубь Нубии вдаль Нила, имея угрозу удара со стороны Амасис со стороны пустыни. Делая изрядный крюк можно было оказаться между двух огней. С одной стороны непокоренная столица с сестрой Настасены и восставшая Напата с Амасисом.

В этой ситуации, по мнению Нефтеха, было лучше выманить на себя Амасиса и, устроив ему ловушку, уничтожить остатки боевой силы нубийцев.

Как не хотелось Гупте, поскорее покорить царской власти всю Нубию, но был вынужден признать правоту египтянина и начать долгую тайную игру с противником. В средине третьего месяца летучий скифский патруль донес, что со стороны пустыни было замечены следы прохождения многочисленного войска. Жрец сразу понял, что гости пожаловали, и приказал усилить наблюдение за нубийцами.

Вскоре тайные наблюдатели донесли об активности знати и пленного царя Настасены. К нему зачастили под разными предлогами разные визитеры, что очень насторожило Гупту. Полководец срочно собрал тайное собрание и потребовал от египтянина внести ясность в происходившие события.

Находясь с глазу на глаз с Гуптой и Селевком, Нефтех честно признался стратегам, что он знал о нависшей над ними угрозе, но не знает когда и где враг собирается ударить. Поэтому, жрец предложил спровоцировать противника на поспешное действие, которое, как правило, бывает ошибочным и неверным.

На следующий день, македонцы объявили праздник в честь дня рождения их царя. По приказу Гупты, были выставлены столы с многочисленным угощением и вином. Последнего было выставлено большое количество. Целый день в городе шло веселье, которое усилилось к вечеру. Когда же на столицу опустилась темная ночь, в Напате зажглись факелы и начались пляски.

Разгоряченные вином, темнокожие нубийцы лихо плясали воинственные танцы и распевали боевые песни под звуки барабанов. Македонцы спокойно наблюдали за ними, не принимая особого участия в гулянье. Неожиданно, по заранее обусловленному знаку, стража закрыла ворота, и воины принялись избивать пьяных нубийцев.

Город сразу наполнился криками и лязганьем оружия. Со стороны не было понятно, что происходит внутри, поднято восстание или идет просто драка между нубийцами и македонцами.

Интуиция и здесь не подвела Нефтеха. Вскоре со стороны джунглей было замечено движение, и вот к городским воротам подошла огромная толпа людей, желавших проникнуть в город. В закрытые ворот створки застучал таран, и древесина предательски затрещала. На стоявших, на стенах солдат, обрушился смертоносный град стрел и камней сметавший всех кто посмел высунуться из укрытий.

В ответ, македонцы метали сквозь бойницы камни и копья, но это не останавливало штурмующих воинов. Стоявший среди них стратег Гупта выжидал, давая возможность всем нубийцам вытянуться из джунглей к стенам города. Только когда стало ясно, что под стенами города все воинства Амасиса, он приказал метателям открыть по ним огонь.

Взмах руки и десяток огненных снарядов вылетели по заранее выбранному месту. Треск разбитых горшок и страшный огонь ударил по беззащитным людям, пожирая их своим ненасытным пламенем.

Одновременно с тыла, по ним ударила скифская конница, заботливо выведенная из города через другие ворота и терпеливо дожидавшаяся своего часа. Стрелы, копья, мечи, и огонь македонцев разил наповал сбившихся в одну кучу нубийцев, уже не помышлявших о нападении. Повернувшись спиной к стенам, они попытались прорваться через ряды напавшего на них противника, но в этот момент раскрылись ворота и на них обрушились копья и мечи гоплитов.