Большая вода

Загорелый дочерна парень ухмыльнулся:

— Загорают, чуть ли не в самом центре пустыни Виктории, Борис Владимирович, вместе с парнями Петра Васильевича.

— Так всё и есть, Цезарь, — кивнул мой друг, — таков был мой приказ.

В половине пятого вечера, едва придя в себя, я принялся читать свои собственные мысли, справа от которых была приведена крошечная картинка. Они, поначалу, показались мне каким-то бредом, но уже очень скоро я стал вникать в суть. Ёжик в траве, а рядом напечатано — глупыш, днём ежам надо спать. И так кадр за кадром на множестве страниц. В эту ночь я так и не смог уснуть, а наутро Сергей обрадовал меня таким откровением:

— Борис Владимирович, мы можем так переписать основную программу, что она сможет выстроить все мысли в хронологическом порядке и отсечёт побочные шумы. Тогда примерно через полчаса или чуть больше, компьютер распечатает подробное резюме ментосканирования. Если вы не против, то мы уже сегодня вечером улетим обратно в Австралию, но мне обязательно нужно знать, что вы будете с этим делать?

В моём кабинете снова собралась вся наша честная компания и я, немного подумав, ответил вполголоса:

— Серёжа, мы с Петром начнём подготовку к новой революции, но на этот раз бескровной. Ты же сам видишь, что происходит в России.

Чибис от моих слов сначала вздрогнул, а потом так же тихо сказал:

— Отличная мысль и прекрасная цель, Если вложить в это дело большие средства, то можно добиться успеха и в этом, казалось бы, безнадёжном деле. Россию надо срочно спасать.

Ребята облегчённо вздохнули, и Кулибин сказал за всех:

— Это нас полностью устраивает. Если вы сможете сделать так, чтобы в нашей стране жилось не хуже, чем в Австрии или Швейцарии, а в военном отношении мы снова стали не слабее Америки, то тогда можно будет сделать ментосканер достоянием всех людей на планете. Так можно будет навести порядок во всём мире, но, как я подозреваю, уже куда более кровавым путём. — После чего добавил — Борис Владимирович, наши ребята уже создали окончательную версию программы, написанную для людей, говорящих и думающих на русском языке. А ещё мы привезли вам диск со всеми нашими резюме, и вы сможете узнать о нас всё.

— Как привезли, так и увезёте, парни, — сказал Пётр — только тогда, когда я что-то заподозрю, вас усадят в это кресло насильно, а до той поры можете делать всё, что захотите, но в рамках закона.

Глава третья

Неожиданный подарок Байкала

В одна тысяча девятьсот девяносто восьмом году я купил на острове Флиндерс в штате Тасмания пять тысяч гектаров земли и наши австралийцы заложили там большой научно-исследовательский центр по изучению экономики и финансового рынка стран Тихоокеанского бассейна. Разумеется, экономистами в нём даже и не пахло. Зато туда стали приезжать молодые учёные из бывшего Советского Союза. В основном под видом гастарбайтеров-строителей. Попутно мы набирали в свою команду молодых учёных из других стран и все они проходили через процедуру ментосканирования, что позволяло отсеивать проходимцев и негодяев.

В Росси в этот год произошла самая настоящая финансовая катастрофа, правительство объявило дефолт и очень многие люди разорились, но мы с Петром и Мэттом, чего греха таить, буквально утроили наш совместный капитал, но журнал "Форбс" так и не узнал о том, что мы миллиардеры. Кулибин и его команда загорелись идеей создать на базе ментосканера гипнопед, чтобы с его помощью закачивать в голову человека знания и первые же опыты увенчались успехом, но ровно наполовину. Очень уж после гипнопедии лично у меня болит голова, но им на это было наплевать.

Моя компания "Рассвет" несколько увеличилась, но куда больше стала та тайная организация, которую начал активно создавать генерал-майор Егоров. Я набирал в неё молодых талантливых учёных, а он тайно собирал под своим крылом силовиков из разных ведомств, бывших и действующих. Для легализации нашей подпольной деятельности было создано несколько ЧОПов. Самое главное событие в моей жизни произошло в марте девяносто девятого года, когда ко мне в кабинет пропустили очередного соискателя, да и то лишь потому, что тот упомянул в предварительной беседе Байкал.

Когда дверь кабинета открылась, я увидел на пороге кряжистого мужчину моих лет с широким добродушным лицом и шкиперской бородкой. Он сделал несколько шагов и представился:

— Меня зовут Дмитрий Сергеевич Туманов, Борис Владимирович. Сам я родом из Иркутска, по профессии водолаз-глубоководник, а по призванию дайвер и подводный фотограф. Хочу попросить у вас денег на исследование донных растений озера Байкал.

Хотя у меня на душе потеплело, я насупился и сурово спросил:

— Какова цель ваших исследований господин Туманов? И что это будут за исследования, раз вы даже не учёный? Вы присаживайтесь, Байкал имеет для меня особую притягательную силу и мне интересно поговорить о нём.

Дмитрий Туманов радостно заулыбался и подсел к столу:

— В том-то и дело, Борис Владимирович, что я хочу привлечь к своим исследованиям нескольких молодых учёных-биологов. Для этого, как вы понимаете, необходимы деньги. Увы, но сколько я не оббивал порогов, так и не смог нигде найти этих чёртовых денег. Продал квартиру в Иркутске, дачу, машину, но только и смог, что провести небольшой объём подготовительных работ, а дело ведь многообещающее. Вы знаете о том, что в байкальской воде обитает десять вирусов-бактериофагов, которые делают её, воистину, целебным, а сам Байкал уникальнейшим озером в мире?

Слегка хлопнув ладонью по вот этому столу восемнадцатого века, подаренному мне Петром, я строго сказал:

— Знаю, Дмитрий Сергеевич. Мой отец, генерал Денисов, как и вы, иркутянин, так что поверьте, я бывал на Байкале десятки раз. К тому же я учёный-биолог, но какой у вас, подводного фотографа, может быть интерес к сакральным тайнам вод Байкала? Либо вы выкладываете мне всё начистоту, и я не только профинансирую вашу экспедицию, но и сам отправлюсь на Байкал, чтобы создать там частную научно-исследовательскую лабораторию, либо уйдёте из этого кабинета не просто ни с чем, но ещё и огребёте кучу серьёзных неприятностей. Я патриот своей страны и не позволю, чтобы кто-то наживался на её сокровищах.

Позднее выяснилось, что я выбрал единственно верную тактику действий. Дмитрий Туманов выслушал мои угрозы спокойно. Он улыбнулся и, наклонившись вперёд, нахально спросил меня:

— Товарищ генерал, я могу верить в ваш патриотизм? Поймите меня правильно, я действительно открыл самую сокровенную тайну Байкала и теперь хочу хорошенько во всём разобраться. Похоже на то, что я нашел источник тех самых вирусов-бактериофагов, которые превратили это древнее озеро в гигантскую фабрику по производству чистейшей питьевой воды. Это самое дорогое, что только есть в России, но знаете, действительность ведь может и вовсе оказаться настолько потрясающей, что способна свести с ума кого угодно, а не только вас, товарищ генерал, доктора биологических наук.

Слегка улыбнувшись, я кивнул:

— Можете быть в этом уверены, Дмитрий, а теперь выкладывайте, на что вы потратили деньги от продажи квартиры?

— Хорошо, товарищ генерал, я буду с вами откровенен, но учтите, если вы точно такая же сволочь, как те, которые засели в Кремле, вы возьмёте на свою душу тяжелейший грех, если распорядитесь моим открытием в корыстных и неправедных целях. — тихим голосом сказал водолаз-глубоководник и со вздохом продолжил — Меня предупреждали, что вы вцепитесь в мою скромную персону, как клещ. Хорошо, я рискну. Всё произошло в девяносто седьмом году. К нам в Иркутск прилетели японцы, чтобы понырять в Байкал, поснимать его подводный мир. Надо сказать, что двадцать три года назад я уже совершал глубоководные погружения с гелиевой смесью в районе северо-восточной оконечности Академического хребта неподалёку от острова Большой Ушкан и сделал несколько сотен снимков. Водолазом я стал ещё на флоте и имел опыт погружений на трёхсотметровую глубину. Поэтому учёные и пригласили меня в экспедицию на Байкал. Мои снимки тогда разошлись по всему миру, но не все. Некоторые я так никому и не показал. Те японцы, которые вышли на меня, привезли с собой пару аквалангов на гелиоксе, но их испугала температура воды в пять градусов тепла. Вот они и нашли меня, чтобы я сфотографировал для них подводный мир Байкала в том же самом месте. Долго уговаривать меня им не пришлось и через три дня мы уже высадились на острове Большой Ушкан и разбили там лагерь. На следующий день, обвешавшись фотокамерами и прочим снаряжением, я ушел на глубину. Целую неделю я находился под водой по восемь часов и снимал подводный мир на фото и видеокамеры. Была со мной и моя собственная фотокамера для подводных съёмок и во время последнего погружения я добрался до того самого места, где когда-то сфотографировал на глубине двести девяносто три метра небольшую колонию пресноводных байкальских губок любомирский. Этих снимков никто так и не увидел потому, что плёнка затерялась и я обнаружил и проявил её только черед два с половиной года. То место было весьма примечательным, своего рода грот высотой метров в двенадцать, слегка наклонная плоская полка длиной в сорок и шириной в шесть метров под гранитным карнизом. Когда я снова добрался до неё, то буквально онемел от удивления и сразу же выключил все камеры, кроме своей, и отключил связь. Полюбуйтесь, что мне удалось сфотографировать там с промежутком в двадцать один год.

На мой стол легли две больших совершенно одинаковые фотографии, но одна была распечатана обычным способом с аналогового фотоаппарата, а вторая с помощью фотопринтера. На обоих снимках я увидел небольшую колонию любомирский байкальских яркого, сочно зелёного цвета высотой максимум в полметра, отчего сразу же насторожился. Такого не могло быть потому, что в принципе не могло быть. Съёмка проводилась на почти трёхсотметровой глубине на южной стене Академического хребта, место для губок было практически идеальным, но они так и не выросли за двадцать один год, и их как было пятьдесят семь штук, так столько и осталось.

Более того, практически все любомирскии, похожие на ветвистые кораллы, были одинаковой высоты и различались только по своему внешнему виду. Любомирския байкальская растёт медленно, всего пара сантиметров в год, но всё же растёт. Причём только в высоту, но никогда не становится толще. Эти же губки не выросли ни на миллиметр и что самое удивительное, на них не было видно ни одного паразита, они представляли собой какие-то особые, выставочные губки идеальной формы. Едва только я представил себе, что могло быть этому причиной, меня окатило жаром. Пододвинув фотографии к себе поближе, я тихо спросил:

— Дмитрий, кто-нибудь ещё видел эти снимки? Твои наниматели узнали об этой колонии хоть что-нибудь?

Дмитрий Туманов отрицательно помотал головой и спросил:

— Вы, похоже, подумали то же самое, что и я почти три года назад? Нет, никто этих снимков не видел. Поднявшись наверх, я закатил японцам скандал, обвинив их в том, что они подсунули мне бракованный акваланг, и я чуть было не задохнулся на глубине, а ещё сказал, что мой папаша не Нептун, чтобы я мог столько дней подряд совершать глубоководные погружения. Японцы повздыхали пару часов и стали сворачивать лагерь. В любом случае я отснял им огромное количество фотографий и видеозаписей. Они расплатились со мной честь по чести, и я стал думать, почему эти губки не выросли за двадцать один год ни на миллиметр. Место там для них просто роскошное. Сверху постоянно опускается вниз вода, несущая с собой множество микроорганизмов, а форма грота такова, что этот поток постоянно омывает губки. Судя по всему, они куда более ядовитые, чем все остальные любомирскии и потому на них нет ни одного паразита, но самое главное, Борис Владимирович, похоже на то, что они вечные. Мне почему-то кажется, что всё дело тут в каких-то бактериях или вирусах, живущих внутри губок вместе с микроскопическими водорослями. И вот ещё что, эти любомирскии мягкие и упругие, словно резиновые. Вот и всё, что я могу вам рассказать о самой большой тайне Байкала, а что скажете вы?

Пристально посмотрев в глаза мужчине, который был лет на пять семь старше меня, я тихо ответил ему:

— Вот теперь у нас есть такой козырь, что мы сможем с его помощью выиграть игру планетарного масштаба. Дмитрий, извини, но тебе придётся пройти через одну процедуру. Видишь ли, старик, те учёные, в которых я вкладываю довольно большие деньги, лаптем щи не хлебают и еловой шишкой не причёсываются. Они создали ментосканер, с помощью которого мы сначала читаем мысли людей, а потом решаем, что с делать, послать куда подальше, или сделать членами нашей подпольной организации. И учти, никто даже и не подумает спрашивать у тебя согласия. Просто мне надо знать, что ты за человек, чтобы потом было, над чем поработать. Если ты пьяница, то мы тебя отучим пить, если скандалист, отучим скандалить, но теперь тебе суждено работать с нами, бок о бок, очень долго.

Дмитрий Туманов усмехнулся и проворчал:

— А ведь меня предупреждали, что с вами я запросто могу загреметь в Австралию, куда вы уже отправили нескольких парней на ПМЖ. Правда, тот человек, который мне рассказал о вас, решил, что вы просто занимаетесь благотворительной деятельностью. У вас же, как я понял, даже есть какая-то своя подпольная организация. Что же, я согласен, товарищ генерал, хотя и не верю в то, что вы сможете прочитать мои мысли.

В тот же день Дмитрий Туманов убедился в том, что я говорил ему правду, и мы втроём провели небольшое совещание. Первым мне задал вопрос Пётр и он был такого свойства:

— Боря, объясни мне, человеку далёкому от науки, почему вы считаете эти губки бессмертными?

— Петя, эти губки вполне смертные в том плане, что их можно довольно легко уничтожить, — сказал я, — но если этого не допустить, то они действительно будут жить вечно и всё благодаря тому, что внутри каждой губки живёт колония каких-то вирусов, которые обеспечивают постоянную замену старых клеток, на новые. Если мы найдём способ уговорить эти вирусы жить в теле человека, а для этого их сначала нужно обнаружить, то колония вирусов, во-первых, постарается как можно скорее омолодить организм, а, во-вторых, сделает так, чтобы человек жил очень долго, возможно, вечно. Поэтому мы начинаем готовиться к экспедиции на Байкал и, заодно, к созданию секретной биологической лаборатории. Дмитрий, я так полагаю, что на острове Ольхон мы сможем купить большой коттедж? Насколько я в курсе, там сейчас от туристов просто не протолкнуться.

Дмитрий возмущённо замотал головой:

— Только не на Ольхоне, Борис! У меня есть на примете одна здоровенная домина на южном берегу в пяти километрах от Усть-Баргузина. Дом принадлежит местному миллионеру, и я полагаю, что вы сможете уговорить его продать свой дворец о пяти этажах с отдельной пристанью. Но я так и не понял, что вы намерены делать дальше?

Мы с Петром переглянулись и тот неохотно проворчал:

— Если у вас всё получится, то мы будем готовить всемирный военный переворот, иначе эликсир бессмертия станет достояние миллионеров, а всех остальных людей они сделают своими рабами и делаться это будет руками нашего брата, силовиков. Лично меня такая перспектива не устраивает. Зато если мы сможем возвращать молодость проверенным людям и членам их семей, то нам удастся склонить на свою сторону кого угодно, даже самых упёртых мусульман из числа военных и спецслужб. Аллах он конечно акбар, но быть вечно молодым и жить вечно на Земле, а не в раю, это совсем другой разговор. Такая перспектива прельстит кого угодно.