Эффект массы

Как потом оказалось, бойцы из 212-го мотострелкового были вполне нормальными ребятами. Так что немного употребив и перестав дуться друг на друга, мы стали для них, как говорится, самыми лучшими друзьями. Уже буквально через полчаса народ стал травить традиционные в таких случаях армейские байки, перемывать косточки высшему начальству, размышлять о вечных проблемах бытия, ну и так далее. Наши ребята рассказывали о суровых боевых буднях танкового полка, высадках на планеты, боевых операциях по очистке батарских пиратских гнёзд... Кто-то вспоминал и о "Сатурне", в котором многим из нас, удалось поучаствовать. Пехтура же, едва ли не пораскрывав рты с восторгом слушала. В ответ на наши геройства они рассказывали забавные случаи из жизни местного гарнизона, чем немало порадовали уже нас. Закончили отмечать мы лишь под утро, разойдясь и "расползясь" в свои расположения. Кого-то вроде бы даже уносили на руках, но не уверен, что это мне не померещилось. Нескольких человек мы с сержантом собственноручно вытаскивали из городских фонтанов. Чего они там забыли? Вроде не десантура. Одним словом, было весело. Хорошо, что мы не остались на орбите. Так нам тогда по крайне мере казалось.

До Константинополя я долетел меньше чем за час. Немного порыскав по центру ещё нарядного после праздника города обнаружил уже открывшийся небольшой, но донельзя уютный кафетерий на первом этаже невысокого изящного здания. Оно нависало над городской набережной, утопающей в зелени и цветах и казалось, что его построили в давние-стародавние времена. Вот ей-ей, если бы знал, что Константинополю нет и сорока лет, решил бы, что постройке уже пара веков, настолько необычно она выглядела в век современных километровых небоскрёбов из пластиплекса и супербетона. Впрочем, весь центр столицы Иден-Прайма представлял собой дивный малоэтажный ансамбль, с ощутимым уклоном в старину. Я не слишком хорошо разбираюсь в архитектуре, но на мой взгляд, так могли выглядеть здания, например, где-нибудь в начале XX века.

Внутри кафетерий также соответствовал духу эпохи. Светлый, буквально купающийся в лучах восходящего солнца зал, начищенная медная фурнитура, мебель, обшитая, красной искусственной кожей, вставки из темного орехового дерева, каменные столешницы. На стенах были развешаны постеры и картины с древними архаичными мотоциклами, да какими-то парнями в чёрных кожаных куртках и со странными причёсками*. Кое-где мелькали металлические пластинки с выгравированными на них словами, судя по всему написанными на англике. А посему, о чём там говорилось, я не имел ни малейшего понятия, ну не особо распространён этот язык в Союзе. Вроде бы дисида, будь она не к столу помянута, в основном на нём болтает. По относительно небольшому помещению витал чудесный запах ароматного, свежезаваренного кофе и горячей, аппетитной выпечки. В зале было не так много народу, человек пять — по виду все местные. Кто-то, очевидно, отходил после бурной ночи, кто-то наоборот готовился к новому дню.

Я присел на высокий барный стул за стойку, ко мне тут же подбежала молоденькая девчонка официантка, с явственно различимым восторгом в глазах смотрящая на мою форму с нашивками танкиста. Видать была на параде вчера. Заказ принесли на удивление быстро. Ну что тут скажешь, натуральные продукты, они и есть натуральные продукты. Всё было очень вкусно и сытно. И прекрасный ароматный кофе, и румяные дымящиеся круассаны к нему, и даже, казалось самая обыкновенная яичница с беконом, щедро посыпанная свежей мелко рубленной зеленью, поданная с горячими тостами... Это было просто великолепно, но как и всё великолепное не могло продолжаться вечно. Я как раз начал присматриваться к симпатичной официантке, что обслуживала меня, как раздался звонок коммуникатора. Со вздохом взглянув на экран с удивлением обнаружил, что пообщаться со мной желает непосредственное начальство, а точнее командир нашей сводной роты, к которой на время учений был приписан мой взвод. Интересно, что уважаемому майору Синицыну надо от меня в такую рань? Неужто дошли до него слухи о несостоявшейся драке с мотострелками? Да нет, вроде бы не должны были. Да и случай не особо серьёзный, ведь потасовки в итоге не случилось, а расстались мы так и вообще друзьями. А ладно, чего гадать, сейчас всё и узнаем.

— Старший лейтенант Калинин на связи, товарищ майор.

— Ну зачем же так официально, Миш. Вроде не в строю стоим. Доброго утра тебе.

— И вам Анатолий Евграфович того же.

— Как, отдыхается на свежем воздухе? Твои-то гаврики небось вповалку до сих пор лежат после вчерашнего, — нет, всё таки кто-то ему о не случившемся побоище, похоже доложил, раз такие намёки пошли.

— Пользуются случаем, товарищ майор. Когда ещё подвернётся что-то подобное, — стараюсь плавно уйти от прямого ответа.

— Ну-ну, — усмехнулся Синицын, — ладно, пусть отдыхают, пока есть возможность. А ты сам ведь сейчас не в расположении, правильно? — эх, всё-то он знает, лиса такая, всё-то ему ведомо.

— Нет, я в Константинополе, сижу тут с утречка, кофиём потихонечку балуюсь.

— О! Так ты уже в столице, это же просто превосходно, — как-то уж излишне бодро проворковал резко оживившийся Синицын, — раз так, то не в службу, а в дружбу, не подъедешь в местный Штаб ПО*?

Ничего себе! Майор вот так вот просто просит, не приказывает, а именно просит лейтенанта, пусть и старшего, подъехать в штаб. На моём веку такого ещё не случалось, пожалуй. Рассуждая же логически, что это значит? Либо за прошедшие сутки в армии всё резко поменялось местами, и теперь можно смело отправлять генералов во внеочередной марш-бросок с полной выкладкой, либо... Либо случилось что-то очень не хорошее. И как подсказывает жестокая практика — последнее куда вероятнее.

— Хорошо, Анатолий Евграфович, через двадцать минут буду, — с трудом подавив вздох разочарования, ответил я.

— Вот и славно, ожидаю. Координаты и пропуск я тебе уже скинул. До встречи.

Мда, вот так по законам жанра и начинаются крупные неприятности. Грустно улыбнувшись примеченной девчонке, имени которой мне узнать так и не случилось, я быстро расплатился за завтрак и отправился на выход. Хорошо хоть поесть дали, а ведь могли бы и без того оставить.

В Штаб ПО — приземистое массивное здание серого камня, чем-то неуловимо смахивающее на старинную крепость, меня впустили быстро, без досмотра, что само по себе удивительно. Хотя может это такая местная специфика, всё же планета довольно провинциальная, да к тому же на приличном отдалении от внешних границ Союза. Но, так или иначе, следуя за маркером-указателем я, воспользовавшись лифтом, поднялся на третий этаж и, пройдя по длинному прямому коридору, оказался перед здоровенной деревянной дверью... Кого бы вы думали? Командующего всем местным гарнизоном, вот кого!

Толкнув тяжёлую архаичную дверь из красивой парадной древесины, покрытую толстым слоем тёмного лака, я вошёл внутрь и оказался в абсолютно пустой приёмной. Вдоль одной из стен тянулся ряд стульев для посетителей. С другой стороны стоял стол, очевидно секретаря, или адъютанта. Самого его на месте не было. Из-под неплотно прикрытых объёмных штор, своеобразными струями, лился яркий солнечный свет. В дальнем конце комнаты располагалась ещё одна дверь, в точности всеми своими чертами повторяющая входную. Быстрым шагом, преодолев помещение, я решительно постучал в неё, и, не дожидаясь приглашения вошёл.

— А вот и ты Миша! — воскликнул развалившийся в глубоком кожаном кресле Синицын, — Хорошо, что заглянул к нам.

Вот зараза, сам сидит тут, коньячок попивает, других от дел отвлекает, да ещё и издевается. К слову был здесь Анатолий Евграфович не в одиночестве. Напротив него, в точно таком же кресле с бокалом в руке замер полковник, очевидно, тот самый командующий местным гарнизоном.

— Старший лейтенант Калинин по вашему приказанию прибыл! — щёлкнув каблуками, рявкнул я. Звук щелчка выдался не особо громким, всё-таки высокие упругие подошвы берец гасят удар, а вот рёв выдался на славу — полковник так вообще поперхнулся, чуть не расплескав содержимое бокала. Синицын тоже болезненно поморщился. Похоже, моё предположение о том, что вечер он провёл отнюдь не в монашеской трезвости, оказалось верным. А вот нечего издеваться над людьми.

— Вижу, вижу. И нечего так орать. Ты давай не стой столбом, а присаживайся, наливай, — он кивнул на третье кресло у низкого журнального столика, да стоящий на нём небольшой хрустальный графинчик, с чем-то янтарно-коричневым внутри, и несколько глубоких пузатых коньячных бокалов рядом. Ещё там валялась пара планшетов с выключенными экранами, какие-то исчёрканные листки пластобумаги, и посреди этого бардака замерла небольшая тарелочка с тонко нарезанными пластинками какого-то неизвестного мне цитрусового, присыпанными сверху мелким коричневым сахаром. Всё страньше и страньше, как говаривал один литературный персонаж моего далёкого детства. Сначала просят приехать, а теперь ещё и напитками угощают. Не к добру.

— Да, разумеется, об этом даже школьники знают. Их технологии, найденные на Марсе, позволили нам совершить гигантский научный скачок. Почти всё, что мы имеем сейчас во многом основано на технологиях протеан, — признаться, подобный вопрос был ожидаем мною меньше всего.

— Замечательно, значит, краткий ликбез проводить не придётся. Иными словами, ты понимаешь, какую ценность представляют действующие протеанские артефакты?

— Ещё бы. В Галактике за них едва ли не настоящая грызня идёт. Под ковром, как у бульдогов.

— Да, — неожиданно усмехнулся доселе молчавший полковник, — очень точное сравнение. И с недавних пор мы, то есть Иден-Прайм, стали новым центром этой тихой "грызни".

— Здесь были обнаружены хорошо сохранившиеся протеанские руины, — ответил на мой недоумённый взгляд Синицын.

— И это только полбеды, — вместе с тем продолжил полковник, — в этих чёртовых руинах пару суток назад археологи откопали работающий протеанский маяк. А вот это уже серьёзно. На маяке может содержаться целое море просто фантастической информации, однако в полевых условиях извлечь её не представляется возможным.

— Права на маяк уже кто только не пытался заявить. И Совет Цитадели, и Серайский университет, и дисида что-то вякала, и даже какой-то миллиардер волус интересовался "за сколько клан Земли продаст эту диковинку простому коллекционеру", — старательно изобразил голос последнего интересующегося Синицын, — наши конечно, всех с этими мифическими "правами" послали куда подальше, но всё же решили поторопиться забрать находочку на Марс.

— Поэтому в течение ближайших суток из Солнечной должен будет прийти военный транспорт, который, наконец, заберёт отсюда эту дрянь куда подальше, — закончил за майора эээ... Полковник. Ещё бы узнать, как его зовут, а то табличку на входе в кабинет я прочесть не удосужился.

— А как вообще получилось так, что информация о находке так быстро стала всеобщим достоянием? — недоумённо спросил я, уже начиная понимать, куда клонят товарищи командиры. Полковник от этого вопроса скривился так, будто только что проглотил целый лимон.

— Учёные, мать их археологи, — коротко, но ёмко ответил он, — как дети, блин, малые. Чуть что нашли — тут же им надо поделиться светлой новостью со всем миром! Как безопасники проглядели — не спрашивай, сам не знаю. Знаю только, что все проблемы, если они возникнут, придётся расхлёбывать нам...

— И вот тут мы непосредственно подходим к цели твоего визита, Миша, — продолжил за печально замолкшего полковника Синицын, — мы тут с Василем Алексеевичем посовещались, и решили, что неплохо бы обеспечить дополнительное прикрытие району раскопок и найденному артефакту. Одной роты мотострелков, выделенной ранее, в случае чего может оказаться маловато.

— В случае чего, — высказал я своё мнение, — и всего планетарного гарнизона может оказаться маловато. Но товарищ майор, неужели кто-то всерьёз решится напасть на планету Союза, да ещё в самой глубине наших территорий? Звучит как-то чересчур, уж фантастично...

— Да есть тут некоторые звоночки, — ответил за Синицына мрачный полковник, — сегодня утром неожиданно вышел из строя ряд автоматических наблюдательных станций раннего обнаружения, болтающихся в космосе далеко за пределами Утопии. И это уже настораживает, в то, что семь подобных аппаратов в одном секторе накрылись из-за технической неисправности — я не верю. Вот и Анатолий Евграфович тоже не верит. Запрос о помощи мы конечно же отправили, но пока там наверху почешутся, пока мозгами пораскинут, пока что-то решат... Может стать уже слишком поздно.

— В общем, Миш, возвращайся в расположение, в темпе буди свой взвод, сажай в машины, да отправляйся к раскопкам, — подвёл итог мой командир.

— Так ведь нас же пустыми спустили, товарищ майор. Ни боекомплекта, ни...

— Не волнуйся, я отдал приказ. Когда долетишь до базы, всё необходимое уже должны будут доставить сверху.

— Понял, а как с остальными взводами быть? У них же техника там, — я ткнул пальцем в потолок.

— Их технику спустят вторым заходом. Пока нужно пользоваться тем, что уже на месте. Ещё вопросы?

— Да, я полагаю там на раскопках не один буду?

— Нет, конечно, помимо тебя там уже ошиваются две роты 212-го мотострелкового. Вся необходимая информация по взаимодействию с соседями здесь, — он протянул мне один из тех планшетов, что лежали на столе, и продолжил, — но подчиняешься ты всё равно непосредственно мне. Начнут качать права — посылай их сразу ко мне, или к Василю Алексеевичу.

— Понял. Разрешите идти? — поставив на стол пустой бокал, поднялся я.

— Иди только, детоксин не забудь выпить, — как-то грустно усмехнулся Синицын.

— Обижаете, товарищ майор!

— Просто напомнил. И да, Миш. Понимаю, не тебе это говорить, но... Будь там поосторожнее. Есть у меня какое-то нехорошее предчувствие.

— Постараюсь, Анатолий Евграфович, не надо меня хоронить раньше времени, — попытался пошутить я. Вот только штука получилась какая-то смазанная и не к месту.

— Иди, уже. Герой, — махнул на меня рукой полковник, — а мы тут с твоим командиром подумаем пока, как бы все дыры прикрыть...

А коньяк был ничего. Умеют французы делать, ничего не скажешь.

Поднимались, заряжались, да снаряжались мы как-то совершенно буднично и обыденно, чисто на автоматизме, даже рассказать не о чем. На всё про всё ушло около часа, по истечению которого наш взвод спешным маршем направился в сторону раскопок, благо ехать было не так далеко. Что-то около ста пятидесяти километров — часа два езды. Пока мехвод лихо рулил по местным дорогам, на удивление ровными линиями, пролегающим меж бескрайних зелёных кукурузных полей, я усиленно изучал карту окрестностей, с нанесёнными на неё отметками.

Что мы имели в итоге? Раскопки, а так же прилегающий к ним маленький посёлок археологов располагались на небольшом плато, один из склонов которого был достаточно пологим. Там же и проводились раскопки, там же и жили археологи... Три других склона представляли собой довольно крутые обрывы, подняться по которым без специального снаряжения проблематично. Впрочем, ничего интересного на той стороне и не было — лес, какие-то ручьи, несколько крупных полян. Обрывы же плато были стенами целой разветвлённой сети глубоких и на удивление широких каньонов, уходящих от места раскопок далеко на юг. Там, ввиду сложного рельефа начиналась неосвоенная территория, где никто не жил примерно на триста километров вдаль. А вот маяк, судя по карте, обнаружили не на основных раскопках на северном, пологом склоне, а почти в центре плато — в лесу. К северу от лагеря археологов проходила магнитная дорога. Там же, примерно в полукилометре, располагалась временная грузовая платформа. Очевидно, через неё и шло все транспортное сообщение раскопок с внешним миром, поскольку больше дорог поблизости не было, и попасть туда можно было разве что на флаере, ну или вездеходе. А дальше всё те же бескрайние поля кукурузы, пшеницы, ржи, ну или чего там местные колхозники выращивают.