Впрочем, в какой-то момент Капитан, очевидно, понял, что проявляет излишне много энтузиазма для человека, полностью лишенного эмоций, и оттолкнул девушку. Повисла тишина. Оба тяжело дышали, глядя друг на друга. Это было то самое мгновение, когда их разум ещё был затуманен душевными порывами и магией прикосновений, когда они не отдавали себе отчета в том, что отражают их жесты — но мне, стороннему наблюдателю, это было хорошо видно. То было чистое ощущение, без примеси обычных человеческих условностей и сомнений — что, по моему разумению, было лучшим из возможных чувств.

Мне было ведомо не понаслышке, сколь быстротечны эти секунды; но в тот миг впервые довелось наблюдать подтверждение сего правила со стороны.

На щеках девушки проступил румянец смущения, в глазах отразилось осознание ситуации и собственного поведения; и, запоздало изобразив отвращение на личике, в то же время она явно наблюдала за мужчиной из-под ресниц, ожидая его реакции. Капитан, бросив на девушку полный превосходства взгляд, демонстративно утер губы. В глазах его появилось властное превосходство мужчины, уловившего и правильно истолковавшего реакцию женского тела на свое прикосновение.

Скотина.

Да, Капитан определенно начинал мне нравиться. И, что ещё лучше, я явно отыскала рычаг, с помощью которого смогу в будущем влиять на него. Хоть Ишири, увлеченная эмоциями, не могла этого заметить, я, наблюдая со стороны, ясно увидела желание, сжирающего нашего "неэмоционального" Капитана. И даже его желание унизить девушку и продемонстрировать отвращение к ней не скрыло: злился он, в первую очередь, на себя самого.

В общем, все это было действительно забавно, но в тот момент не следовало отвлекаться от спектакля: сколь это ни неприятно, некоторые роли следует сыграть до конца. Именно потому я приблизилась к ним и с напускным теплом уточнила:

— И как оно — не иметь возможности отказать кому-то? Неприятно, правда? Мне ведомо, насколько, поверьте. И я могу продолжить в этом же духе, эта мысль мне даже нравится. Ещё в детстве я мечтала о красивых больших куклах — и, волей Императора нашего, они у меня есть. Вы.

Сказав это, я провела по щеке девушки пальцем, копируя подсмотренный у Ящерицы жест. Помолчав и дав им осознать услышанное, продолжила:

— Но, я не желаю превращать вас в инструменты, ибо хочу видеть рядом друзей и соратников, а не кукол. Но, не забывайте: другой путь тоже возможен, и не думайте, что мне не хватит жестокости, чтобы его избрать. А теперь — оставьте меня. И обдумайте произошедшее.

Лишь когда дверь за моими спутниками, явно ошеломленными случившимися с их молчаливой и покорной Госпожой метаморфозами, захлопнулась, я позволила себе, наконец, устало упасть на кровать и зарыться в подушку лицом.

Это был, видят боги, один из самых сложных и странных разговоров в моей жизни. Ощущения после себя, соответственно, он оставил крайне многогранные. С одной стороны, надавить на распоясавшихся служащих, неспособных найти общий язык, было необходимо, потому ничего предосудительного в произошедшем не было — не плетями же я их секла, право. С другой вышки глядя, этот диалог поднял уровень морального утомления до предела и заставил меня чувствовать себя, мягко говоря, не самой лучшей женщиной на свете. Ну, а с третьей...

Что же, не буду врать. Впервые ощутив абсолютную власть над кем-то, я в полной мере осознала, как мне это нравится.

В общем, сомнений и метаний в душе моей хватало, но все они отступали перед усталостью....

Почти все.

Потому что, пытаясь уснуть под непривычно громкий рокот моря за окном, я поймала себя на мысли, что безумно хочу вновь услышать голос Эйтана — и было это, скажу вам, воистину всепоглощающее желание. Вообще, наверное, в чувстве моем с самого начала крылась некая патология, ибо было все равно: пусть ругает, пусть смотрит презрительно, пусть ворчит... лишь бы просто слышать его голос.

Я вскочила, прошлась туда-сюда по комнате, убеждая себя, что Император давно уснул, что не стоит этого делать, что женщина не должна, не может, не смеет...

Мне даже любопытно, найдётся ли в веках хоть одна особа, которая сумела бы устоять на моем месте? Что же, если таковая существует, остается лишь выказать искреннее восхищение её силе воли.

Я вот не смогла.

Вытащив волшебное стекло, я прикасалась к нему так и эдак, разглядывала саму себя, повторяла в точности сделанные в прошлый раз жесты... увы, эффекта не было. Один раз мне показалось, что отражение дрогнуло, но эта мара быстро истаяла, оставив меня наедине с гулкой пустотой комнаты. Мысль о том, что Эйтан больше не желает говорить со мной, терзала душу, но я гнала её на задворки сознанияы и мучала несчастный артефакт новыми попытками. Так ничего и не добившись за несколько часов упорных попыток, я провалилась в глубокий, словно колодец, сон, прижав к себе шкатулку с зеркалом, с которым ныне безумно боялась расстаться.

Ещё до рассвета, следуя указаниям Ифорро, наш небольшой отряд, не привлекая излишнего внимания, покинул условно гостеприимную обитель. За выступом скалы, полностью скрывающим нас от любопытных зевов монастырских окон, нас ждал неприметный, магически оснащенный экипаж, а также — четыре оседланных мула. Ежась от холода, я быстро нырнула в теплое нутро кареты, рассеянно распорядившись:

— Дамил, Ишири, проедьтесь со мной.

Натолкнувшись на два напряженных взгляда, я беспомощно улыбнулась:

— Пожалуйста. Мне, правда, одиноко.

Выражения их лиц, нужно сказать, тяжело поддавались описанию, но перечить мои спутники не посмели. Потому, некоторое время спустя, мы в напряженном молчании медленно продвигались по путанным горным дорогам в сторону одной из величайших столиц нашего мира. Тишину, казалось, можно было черпать ложкой, столько густой она была — по всем признакам, мне пришло время переходить ко второй стадии плана. Потому, мужественно отсчитав мысленно до ста, я невинно поинтересовалась:

— Итак, Дамил, поведай: как и куда мы едем?

Мужчина, подобравшись, явно настроился на деловой лад и хладнокровно заговорил:

— Объективно есть два варианта. Первый: сейчас мы пересечем горный хребет и уже к вечеру выйдем на серой тропе, которая, в свою очередь, ведет к Южному Тракту. При таком раскладе мы окажемся в Рами спустя четыре дня.

Я слегка нахмурилась:

— Совет через две недели?

— Верно.

— Интересно... Второй вариант?

— Мы путешествуем серыми тропами, через перевалы Лакота, Сираттэ или Микто. В таком случае, мы прибываем, соответственно, через шесть, десять или двенадцать дней.

Я задумчиво кивнула:

— Значит, мы выбираем между удобным проторенным трактом и опасными горными перевалами?

— Именно так.

— Что же, — широкая улыбка расцвела на моих губах, — Ведь я правильно понимаю, что на тракте нас будут ждать?

— Наверняка, — подтвердил мои опасения Капитан Крыс.

— Значит, следует идти через перевал, — озвучила ваша покорная слуга очевидное, — Что заставляет Вас сомневаться в таком решении?

Капитан внимательно посмотрел мне в глаза:

— Это будет тяжелый путь, Госпожа, особенно — для женщин. Доведётся пожертвовать покоем и комфортом.

Пожертвовать комфортом... Я, отодвинув плотную занавесь, бросила задумчивый взгляд на горы за окном. Слепящее шэрдонское солнце, улучив эту секунду, тут же опалило мои сверхчувствительные очи, заставив с шипением откинуться на подушки.

— Да, именно поэтому, — вставил Крыс. Определенно, язык ему стоило бы укоротить...

Прикрыв пострадавшие глаза ладонью, я негромко проговорила:

— Дамил, у меня нет возможности променять свой комфорт на наши жизни. Мы пойдём через перевал — вот моё слово.

— Госпожа, — Ишири, демонстративно молчавшая все это время, не утерпела, — Вы не сможете!

Ответом ей стал мой спокойный взгляд:

— Я смогу все. А ты?

Девушка моргнула:

— Госпожа, я сделаю все, что Вы...

— Что я прикажу? — невежливо прервала я компаньонку, — Знаю. Но, все же, даю выбор. Для тебя этот путь тоже будет непрост, порой — ещё сложней, чем для меня. Ты поможешь мне?

Девушка дернула плечом:

— Я — компаньонка, и пойду за Вами даже в Бездну. Это мой выбор.

Губы мои тронула улыбка:

— Значит, решено. Осталось только выбрать перевал, верно? Дамил, тут решение полностью за Вами, тем более что, наверняка, вы это обдумывали. Что скажете?

Капитан хмыкнул:

— Что же, мой ответ — Сираттэ. Там нас точно никто не будет ждать, да и солнце большую часть пути Вас не потревожит.

В голосе Крыса было какое-то садистское удовлетворение, заставившее мои брови изумленно приподняться.

— Что с этим Сираттэ не так? — чуя немалый подвох, я попыталась докопаться до истины. Какое-то настойчивое воспоминание кружило в моем мозгу, но поймать его не удавалось — слишком много разномастных историй было прочитано. Однако, нечто в глазах Дамила заставило кусочки головоломки в моем мозгу сложиться воедино.

— Подземный лабиринт Сираттэ?! — прохрипела, чувствуя, что не в силах совладать с изумлением, — Вы шутите?!

Дамил широко улыбнулся и повторил слова, сказанные им некогда на шатком мосту:

— Я проведу Вас, моя Госпожа.

Бросив взгляд на Капитана, я с тихим фырканьем отвернулась. Ишири, полюбовавшись на наши лица, негромко уточнила:

— Дозволено ли мне будет спросить, о чем речь?

Я махнула рукой:

— Помнишь, ты говорила, что спустишься за мной и в Бездну? Похоже, этот трюк таки придется провернуть на практике куда раньше, чем ты думаешь.

Несколько часов спустя, укрывшись в тени небольшой пещерки, я бездумно крутила в руках заветное зеркальце, искоса поглядывая на своих спутников. Мысли кружили в моей голове, словно ястребы над мертвой тушей, заставляя все больше нервничать.

Знаменитый лабиринт Сираттэ являл собою многомильную сеть подземных пещер и гротов, давно ставшую легендой. Заблудиться там было проще, чем сказать "ах", и тех, с кем это происходило, проклятые подземелья уже не отпускали. Ежегодно в недрах гор погибало до пяти сотен незадачливых путников — что, впрочем, не останавливало золотодобытчиков и контрабандистов, упорно рвущихся за "легкой" наживой. Соваться туда без проводника? Особо извращенная форма безумия, не иначе.

— Госпожа? — негромкий оклик Дамила вырвал меня из раздумий, — Можно присесть?

— Разумеется, — я слегка передвинулась, освобождая Крысу место на застеленном тканью плоском камне, и снова сосредоточила внимание на воде, капающей со свода. Некоторое время мы понаблюдали за капелью, после чего мужчина нарушил молчание:

— Если вы откажетесь от путешествия по Страттэ, я пойму. Мне известно, насколько у Вас... сложные отношения с подземными катакомбами.

Я прикрыла глаза, подавив невольную дрожь.

Скотина. Откуда он знает?

— Должна сказать, это скорее у подземелий сложные отношения со мной, чем наоборот, — совладав с голосом, отозвалась я со смешком, — Потому бояться Сираттэ мне не пристало. Тем более что, в силу своей специфики, я всегда любила всяческие неосвещенные норы. Похоже, Вы достаточно знакомы с моей биографией, чтобы знать: в конечном итоге, именно подземелья помогли мне возвыситься.

Капитан хмыкнул и, не поворачивая головы, отозвался:

— Говорят, природа, проявив благосклонность, забирает нечто взамен...

— Я рискну, — холода в голосе моем было, пожалуй, несколько больше, чем следует, и не без причин. Дамил определенно был в курсе подробностей моей биографии, которые я предпочла бы скрыть, и теперь мстил за мое недавнее маленькое представление. Потому, выказать перед ним толику слабости было смерти подобно. Но, несмотря на это, был вопрос, что жег мой язык уже давно, и не задать его не хватило бы сил. Потому, увидев, что Крыс собирается уходить, я уточнила как можно небрежней:

— Раз мы тут так мило болтаем, может, соизволите, наконец, поведать, по какому принципу работает зеркальная связь?

На лице Капитана промелькнуло мимолетное удовлетворение. Все в его мимике говорило: "А я ведь все ждал, пока ты спросишь".

Выдержав положенную паузу, мужчина, все же, не стал дразнить лихо и ответил:

— Чтобы предложить собеседнику разговор, Вам достаточно, дотронувшись до стекла, применить ту же формулу, что активирует появление некоего украшения на Вашем пальце, но — без последней воздушной руны. Чтобы предложенный им разговор принять, достаточно после вызова посмотреться в зеркало.

Кое-что мне определенно становилось понятно...

— А как понять, что собеседник, хм, разговор мне предлагает?

— Упомянутое украшение на Вашем пальце должно потеплеть.

От этого заявления, признаться честно, мне стало совсем нехорошо; в ушах зашумело. Сквозь этот ритмичный рокот я едва расслышала вопрос Крыса:

— Что-нибудь ещё?

Мне потребовалось несколько раз сглотнуть вязкую слюну, чтобы пробормотать:

— Нет, ничего, можете идти.

Оставшись в одиночестве, я позорно сползла на влажный пол пещеры, уткнувшись лицом в колени; меня знобило.

За все время путешествия кольцо нагревалось так часто, что к этому явлению я успела привыкнуть и воспринимала его, как должное, считая побочным эффектом ритуала. Сколько раз я засыпала под мерную пульсацию тепла в перстне — не сосчитать. От мысли, что в этот момент Змей пытался поговорить со мной, вгрызлась в душу хищным зверем.

Он мне этого не простит...я бы не простила, так точно.

Глава 4. Голоса во тьме

Великая бездна сам человек... волосы его легче счесть, чем его чувства и движения его сердца.

Аврелий Августин

К вечеру того же дня извилистые тропы вывели наш небольшой отряд к неприметной пещере, оказавшейся входом в громадный грот с высокими сводами. То, скажу я вам, было дивное место; казалось, что какой-то невиданный грызун, взбесившись, выел все нутро горы, создав гигантский подземный мир, сверкающий от выступающих на стенах минералов. Нам не хватало света магических фонариков, чтобы увидеть своды и стены, потому казалось, что тьма, живая и клубящаяся, витает вокруг. Это было наиболее величественное и, вместе с тем, пугающее зрелище, что мне доводилось встречать.

От мысли, что придется нырнуть в чернильную неизвестность, бросало в дрожь, и, кажется, не меня одну: Ишири, вошедшая в пещеру одновременно со мной, судорожно вздохнула.

— Великие боги... Кто будет нашим проводником в этом лабиринте? — не вытерпела девушка, озвучив вопрос, что мучил меня весь день.

— Я, — отозвался Дамил, чем основательно меня удивил. Я нахмурила брови и искоса поглядела на Капитана. Даже если ты уже бывал здесь, мальчик, не наивно ли полагать, что ты найдешь дорогу? Не слишком ли далеко зашла твоя гордыня?

"Я проведу Вас, Госпожа" — снова прозвучал в моих ушах голос Крыса. В его голосе звучала тогда незыблемая твердость, но, глядя в непроглядный мрак великих пещер, я совсем не была уверена, что готова поставить на высокомерие Капитана свою жизнь.

— Ты хочешь сказать, что уже бывал здесь? — воскликнула Ишири, наперекор всем законам вежливости перейдя на "ты". Но, вопреки моим ожиданиям, Крыс не обратил внимания на оговорку девушки.