Не отдавай чужим меня взаймы.

— Все в порядке?

— Прости, я просто... — не могу найти слов и закрываю глаза, вернее зажмуриваю их.

— Непривычно? — касаешься пальцами моего виска и чуть двигаешься на мне, вжимаясь в бедро, а я шиплю от такого необычного ощущения. Никогда меня не касались парни, так... Да еще и с таким возбуждением. Это более чем непривычно для меня.

— Очень, — хриплю, и ты почти сразу прикасаешься теплыми губами к моему виску.

— Господи, мне кажется, что я сейчас умру вообще, или уже умер и попал в рай. Такое все... — не можешь найти определение своему состоянию. — Я обожаю тебя, Том. Все хорошо, братик. Понимаю все прекрасно. Я сейчас, впервые в жизни, чувствую себя старше тебя, — шепчешь это, и теплое дыхание ласкает меня, и я знаю, что ты улыбаешься. — Я так тебя люблю.

Поднимаю руку на твоей спине еще выше, вжимаясь пальцами в выступающие позвонки, бугорок лопатки, и обнимаю, прижав тебя к себе.

— Я тоже, мелкий. Просто до одури. Так, что голова кругом. Ты только не торопи меня. Не надо, — шепчу это, касаясь губами твоей шеи.

— Томка, ну ты чего? Я не тороплю и не собираюсь даже. Я же понимаю, Томочка. И то, что происходит сейчас, для меня важнее самого классного секса, веришь? Я столько ждал, Том, — говоришь тихо, не спеша, как будто давая мне время придти в себя. — Столько мечтал, хотя бы об одном поцелуе с тобой. Настоящем, понимаешь? А тут вот так все. Так и свихнутся не долго, от передоза чувств. Не могу поверить, что все это на самом деле! Что обнимаю и целую тебя. ТЕБЯ, Том!! Меня просто разрывает изнутри. Никогда и ни с кем я такого не чувствовал. И у тебя есть время столько, сколько будет нужно. Я же понимаю прекрасно, ты натурал, даже не смотря на то, что любишь меня.

— Все придет, я знаю, по-другому уже не может быть. Все будет, мелкий, все будет. Мы вместе, и это самое главное, — трусь щекой о твою.

— Я знаю, Томочка, все хорошо... Ты прав. Самое главное, что ты теперь мой! Бл*, я скончаюсь сейчас вообще... Мой! Ты — мой, — почти скулишь, а я улыбаюсь, как идиот.

Целуешь меня в уголок губ, отрываешься.

— Помнишь, недавно ты мне сказал, что не любил никогда?

— Я врал, — шепот в твои нежные губы, — не мог признаться, что любил и люблю.

Киваешь и я ловлю губами твое дыхание.

— Я знал! Я давно знал, знал, что твоя любовь остановила свой выбор на мне. Вопреки всему. Только я понимал твой страх. Твои принципы уважал. И всегда уважать буду.

— И поэтому ломал себя?

Касаешься губами моей скулы, а потом опускаешься вниз, к шее, короткими поцелуями. Замираешь, прижавшись щекой к моему плечу, а я закрываю глаза и вот так, мы молча впитываем в себя тепло друг друга, наслаждаясь ощущением экстаза и биением сердец.

— Пойдем, покурим? — медленно поднимаешь голову, и я с благодарностью соглашаюсь.

Встаешь, и чуть смущаясь, поправляешь вздувшуюся ширинку. Смеюсь, протягиваю тебе руку, и ты поднимаешь меня к себе. Обнимаю тебя за плечи, а ты проводишь ладонью по моему паху. И я перехватываю твою руку, чуть согнувшись.

— Бл*! Зря ржешь, Том! Сам такой же.

— Я знаю, — обхватываю тебя за шею, и мы вместе идем на кухню. Там разлепляемся, садишься на стул, я отхожу к окну. Закуриваем, затягиваемся, выдыхаем. Все это не глядя друг на друга. Хотя прекрасно знаем, ЧТО творится сейчас в наших душах. А потом, все-таки встречаемся взглядами. Серьезно, без тени улыбки. И все волосы по телу дыбом, от этого хочется самого себя огладить руками. Только почему-то, кажется, что будет пробивать мелкими разрядами электричества от прикосновения к самому себе.

Выдыхаешь вверх, и чуть сощурившись, смотришь, как в воздухе растворяется дым.

— Тогда в пятнадцать лет, когда ты запретил мне приходить спать к тебе в постель, ты из-за мамы это сделал, да?

Киваю, и смотрю на сигарету в своих пальцах.

— Да. Она, видимо, уже тогда понимала, что не все так просто. И тогда я сам себе слово дал, что никогда и ни у кого не будет повода сказать о нас что-то плохое, на этот счет.

— И ты держал это слово? Четыре года, Том, — киваю и затягиваюсь.

— Прости, что вел себя как идиот тогда.

— Я ведь понимал все прекрасно. Ты просто пытался быть хуже, чем есть. Пытался оттолкнуть меня от себя, надеясь, что тебе так будет легче?

— Бл*дь, — закрываю глаза. — Каким же я был идиотом, Билл! Тебе просто нужно было тогда схватить за шкирку, встряхнуть, как следует, и сказать: "Ты ублюдок, Том! Но я и таким тебя все равно люблю".

Смеешься, и я с удовольствием смотрю на тебя.

— Ты забыл? Я это сделал, Том! Тогда, на наш семнадцатый день рождения, — тушишь окурок и поднимаешь на меня глаза.

— Да, это точно, ты меня тогда не хило встряхнул, — мурашки по коже.

Твой блуждающий взгляд по моему лицу и я протягиваю тебе руку.

— Иди ко мне... — встаешь, пару шагов, и я с удовольствием прижимаю тебя к себе одной рукой. Молчу, стараясь просто дышать, чувствуя, как твои теплые руки ласкают мою спину. Душа никогда не вмещала в себя столько растерянности, восторга и тепла. Почему-то хочется плакать. Тот комок, который так давно появился во мне, из нервов и любви, страха и ревности начал трансформироваться, страх действительно начал исчезать, а на его место приходила нежность. Такая невероятно теплая и живая. Как ты. Как твое тело. Теплое, нежное, невероятно родное и бесконечно нужное.

Я хочу тебя, мелкий. Хочу так, что это желание уже не просто желание секса.

Это желание слияния наших сущностей и душ. Наверное, это желания настоящей любви.

Я никогда не любил никого, кроме тебя. Не понимаю, как можно любить НЕ тебя?

И никогда не занимался любовью.

Сексом? Без вопросов! Этому не было счета.

Любовью? Любовью я буду заниматься только с тобой. Бесконечное число раз. И каждый раз будет как первый. Я буду дарить свою любовь, вычерпывая ее до донышка, и не боясь, что она закончится. Просто знаю, что взамен я столько же любви получу обратно.

От тебя.

ЭПИЛОГ.

Ты так далеко от меня в этот день. Третий чертов длинный день!

Даже работа не может отвлечь меня от мыслей о тебе.

А сегодня вообще День Святого Валентина, и так безумно грустно без тебя.

Знаешь, сегодня нам очень много подарков принесли, игрушек разных, валентинок. Несколько букетов цветов было...

И ни разу при виде этого не екнуло сердце. Но когда мне принесли огромный букет белых лилий, тогда сердце почти остановилось. Оно почувствовало, что это от тебя! А я даже и не ждал. Но ты не забыл. Не забыл!

А еще в этом букете была открытка, со строками:

Мне нравится, что ты неукротим,

Как нежно-дикий зверь в любовной схватке...

Так наслаждался телом ты моим,

Что сам себе казался сладким.

Мне нравится в тебе еще покой,

Когда к душе твоей — не достучаться.

Но если я коснусь тебя рукой,

Скажи, ты сможешь МНЕ сопротивляться?

Не отдавай чужим меня взаймы,

Не выпускай из солнечного круга.

Пусть кончится история, но мы.

Останемся, пока хотим друг друга...

Не было подписи. Не было обратного адреса.

Но я знаю, что только ты мог ЭТО написать.

Люблю тебя, мелкий. Всегда.

Я жду тебя очень и скучаю так, что ключицы ломит.

А еще, я ревную тебя к этому чертову Парижу, с его желанием видеть тебя на страницах журналов мод.

Возвращайся ко мне, родной. Возвращайся!

Ты мой.

Теперь — мой! И никому больше я тебя не отдам.

15.09.08. Latvia, Jurmala.