2. Восхождение (общий)

— С какой?

— А с такой! — с нажимом произнес Марсо. — У меня сложилось впечатление, что Занд — это не просто кусок земли, где по какой-то причине вдруг решили поселиться самые странные и опасные существа нашего мира. Не просто часть леса, окруженная горами и водопадами. Не просто ничейная земля между Четырьмя Королевствами, которую не смогли поделить, а потому решили оставить бесхозной. Нет. Такое впечатление, что Занд что-то прячет внутри. Вернее, кто-то прячет в нем что-то такое, что очень не хотел бы видеть в руках посторонних. Особенно магов, потому что именно нас оттуда упорно отваживают и старательно не подпускают близко!

Айра озадаченно воззрилась на возбужденно заметавшего вокруг призрака.

— Я уверен, что прав! Уверен, что там сокрыта какая-то тайна! Может, тот самый Источник, которого мне не хватило сто лет назад! А может, и нечто большее! Причем, я даже сейчас уверен, что эльфы знают о нем! Ну, по крайней мере, догадываются и именно по этой причине когда-то выстроили свои Охранные леса! Чтобы ни один человек, ни гном, ни вамп и ни виар туда не вошел и взял это ЧТО-ТО!

Марсо внезапно прекратил летать и плавно опустился на спинку Сонного Кресла.

— Знаешь, — тихо сказал он. — Когда я впервые это понял, мне показалось, что весь мир уже у меня в кармане. Осталось лишь прийти и взять его, как спелое яблоко, чтобы откусить от всемогущества и доказать Совету, как далеки они от истинного понимания вещей... ведь то, что прячут с такой настойчивостью, наверняка не может быть дешевой игрушкой. Это должна быть огромная власть. Бесценное сокровище. Как минимум, горы золота и алмазы настоящего знания... в то время я был молод. Так молод, что уже и сам в это не верю. А молодость, как известно, горяча и строптива. Так что ты, наверное, догадываешься, что вскоре я все-таки оставил теоретические изыскания и вернулся в Лир, твердо намереваясь выяснить о Занде все.

Айра сочувственно улыбнулась.

— Не вышло?

— Не то чтобы... но я работал, как одержимый. Отыскал несколько вариантов текстов пророчеств Марриоры. Я выучил эльфийский, чтобы работать с первоисточником и не зависеть от переводчика. Снова побывал у эльфов, поговорил с их Старейшинами... правда, они быстро смекнули, что я не просто так гонюсь за знаниями, и вежливо попросили меня покинуть их Лес, настоятельно посоветовав больше не возвращаться. Меня, естественно, это не остановило. Я продолжал искать самые крохотные указания на Занд, малейшие зацепки на то, что там хранится, смутные упоминания, легчайшие намеки, сомнительные предположения...

— Наверное, ты был в этом далеко не первым, раз хоть что-то нашел?

— И, боюсь, не последним, — невесело усмехнулся призрак. — Но ты права — если хорошенько порыться в архивах, можно многое найти и сопоставить. В частности, то, что сведения о прошедших Катастрофах кем-то тщательно и очень старательно вымараны из всех источников, что каждой Катастрофе предшествовало рождение редкой силы мага... помнишь саму Марриору? Или архимага Иберратуса, о котором с таким восторгом пишут в ваших учебниках? Дескать, он был одним из немногих, кто был способен почти постоянно находиться в состоянии Озарения, а потому не знал себе равных? О том, что Катастроф было не две, а гораздо больше, только память о них стерлась так давно, что этого уже почти никто не помнит... мне понадобилось немало времени, чтобы сопоставить некоторые факты и прийти к ошеломляющему выводу. А потом ворваться в дом к одному своему другу и с ходу заявить, что наш дражайший Совет находится в подлом сговоре с эльфами.

Айра ошарашенно моргнула.

— Что?!

— Вот и я так сказал, когда впервые об этом подумал. Но потом понял, что кроме Совета просто некому было портить архивные записи с такой тщательностью и скрупулезностью. Некому и не для чего замалчивать сам факт существования Занда... а такое было! Лет, этак, за двести до рождения Академии! Или, например, вытребовать с Четырех Королевств не только полную неприкосновенность для Занда, но и целую армию Охранителей, которые, между прочим, не столько берегут нас от Занда, сколько его охраняют от нас. Понимаешь?

— Ты хочешь сказать... они стерегут то, что там спрятано? — нерешительно предположила Айра.

— Именно! Причем, стерегут не первый век и в полном согласии с эльфийскими магами, гномьими королями и многочисленными Кланами вампов! И стерегут так, как не всякую сокровищницу!

— Значит, там спрятано что-то ценное, — задумчиво проговорила девушка, машинально теребя сиреневую прядь в своих волосах. — И значит, те, кому надо, об этом прекрасно осведомлены. Интересно, что бы это могло быть?

— Сердце... — вдруг неслышно шепнул Марсо, разом поблекнув и потускнев. — Говорят, там спрятано Сердце нашего мира. Его основа. Стержень. Его дух и живое начало. Сердце Зандокара.

Айра заметно вздрогнула, как наяву услышав мерный стук огромного сердца, которое уже не раз эхом отдавалось в ее груди.

— Марриора в своем пророчестве сказала, что тот, кто завладеет Сердцем Зандокара, неизменно погубит наш мир, — так же тихо прошептал призрак. — Но что эта сила способна также его спасти, оживить, возродить из пепла... и после первой Катастрофы именно так было. Один из магов оставил свою жизнь в Занде в обмен на жизнь Зандокара. Якобы с того времени именно его сердце бьется в самом центре этого места. И его душа хранит нас от повторения тех страшных времени. Это записано в хрониках, это мелькает в архивах, это постоянно возвращает нас к Занду и почти впрямую говорит о том, почему он так ценен. Но тогда я не понимал этого. Тогда мне было все равно. В то время я слишком хотел победы для себя одного, чтобы прислушиваться к словам старого друга.

Айра неожиданно замерла.

— Ты что... отправился в Занд?!!

— Увы, — грустно улыбнулся Марсо. — Говорю же: я был слишком молод и чересчур жаден.

— Ты пошел туда один?!! За бессмертием?!!!

— А что мне оставалось делать? — прошептал маг, истаяв почти полностью. — После того, как я на весь Совет прокричал, что знаю их тайну, меня оттуда исключили. Изгнали из Лира. Едва не лишили силы. А когда узнали, что я собираюсь всем о НЕМ рассказать, начали охотиться, как за бешеным псом... в итоге, лишившись надежды открыть людям глаза, однажды я попытался к нему прорваться...

— Всевышний! — тихо охнула Айра, зажав ладонями рот. — Ты просто сумасшедший!

Он горько хмыкнул.

— Кто спорит? Но тогда мне казалось, что это — единственный выход. Единственный способ доказать, что я — умнее, сильнее и гораздо честнее их. У меня была такая чистая Земля, что я даже не сомневался в успехе. Да и как было сомневаться, если эльфийские маги, как я сам убедился, могли почти беспрепятственно добывать себе игольник и никогда не получали никаких ран? Магия Земли берегла их от Занда, и мне казалось, что этого вполне достаточно.

— Что случилось? — с замиранием сердца спросила Айра. — Ты... тебя убили?

— Я сам себя убил, — вздохнул Марсо, застыв на краешке стола и скорбно опустив плечи. — Глупостью своей, наивностью и непроходимым упрямством. Потом, правда, некроманты вернули мою душу обратно, потому что Ковен очень сильно желал заполучить результаты моих исследований, а в итоге я приобрел вот такой непотребный вид. И теперь живу, можно сказать, в полной зависимости от чужих капризов, поскольку Ковену, как ни странно, все еще требуется моя помощь.

— Тебе еще повезло, — сглотнула она.

— В каком-то смысле. Тело мне, конечно, никто не вернул, потому что добровольцев жертвовать своим, сама понимаешь, не нашлось, а старое полностью сгорело еще на границе. Самого Сердца я, разумеется, тоже не увидел. И теперь думаю, что к счастью, иначе вряд ли остался бы в своем уме. Но, по крайней мере, я добился чего хотел — теперь я могу больше не бояться смерти и не думать о том, что через каких-то пару веков превращусь в дряхлого старика, у которого не будет сил даже на то, чтобы подтянуть штаны после посещения уборной.

Айра тихонько вздохнула.

— Мне жаль, что так вышло, Марсо.

— Ничего. Я привык. К тому же, умирать мне никогда не хотелось, а некоторые плюсы такого существования, как я говорил, тоже имеются. И их вполне достаточно, чтобы не впадать в уныние. Даже с учетом наложенных на меня ограничений.

— Значит, тебя наказали, заперев тут, как в тюрьме?

— Можно и так сказать. Но на месте Ковена я бы тоже не рисковал отпускать такого ненадежного типа на свободу.

— Прости, — зачем-то извинилась Айра, но он только отмахнулся.

— Забудь. Ты ничем меня не задела. Хотя, признаюсь, твоя Земля все еще вызывает у меня некоторую зависть. Если бы я в то время имел такую...

Девушка потупилась.

— Ну и ладно, — неожиданно заключил призрак. — Зато теперь я все тебе рассказал и готов еще немного почитать. Если, конечно, ты не устала от моей болтовни. Может, хоть в этих пыльных фолиантах отыщется способ вернуть мне мое тело? Проблема в том, что даже в этой замшелой библиотеке на меня наложены некоторые ограничения — скажем, я не могу искать самостоятельно материалы на тему воскрешения умерших. Приказ Ковена. Но если ты мне поможешь...

Айра запнулась на полуслове.

— Ты думаешь...?

— Не продолжай, — быстро перебил ее маг. — То, что я думаю, думаю только я, но не факт, что этого нельзя сделать. Пока никто не сказал, что здесь нет никаких сведений по этой теме, я могу хотя бы тешить себя надеждой. Пусть даже и ложной. А если вдруг найдется хоть какой-то намек...

Девушка виновато кивнула.

— Конечно. Давай попробуем что-нибудь найти. Только по странице получится очень долго. Может, ты мне будешь по дополнительной книжке подкладывать? Я ее считаю, а потом скажу тебе, надо ли смотреть дальше. Если там есть что-то важное, ты прочитаешь и поймешь, подходит или нет. А если ничего, то и время тратить не стоит.

Он странно дрогнул.

— Тебе будет плохо.

— Это же ненадолго, — шмыгнула она носом. — И ты сам сказал, что мне нужно совершенствоваться. К тому же, большую часть своих учебников я уже прочитала, так что скоро они вовсе закончатся, и у меня все равно останется много свободного времени. Почему бы не потратить его с пользой?

Марсо надолго замолчал, пристально разглядывая немного оживившуюся и заметно порозовевшую собеседницу, которой, кажется, эта трудная работа была нужна чуть ли не больше, чем ему самому. Чтобы забыться, не вспоминать, не думать бесконечно о прошлом и не горевать о погибшей семье. Она нужна ей как воздух, как живительный глоток воды в жару. Как огонь для саламандры, как земля для цветка. Она ухватится за любую возможность чем-то себя занять, лишь бы больше не возвращаться к пережитому ужасу. И на самом деле это ей нужна его поддержка. Быть может, гораздо больше, чем ему нужна ее помощь.

— Хорошо, — тихо согласился маг. — Мы попробуем. Но потихоньку, чтобы тебе не было больно. Время у нас есть, терпением я тоже запасся, а ты... ты ведь не собираешься отсюда сбегать?

— Нет, — слабо улыбнулась Айра.

— Отлично. Тогда завтра и начнем.

Глава 4

За неделю плавания количество пленников на корабле Кратта возросло в несколько раз. Кого-то, как Вэйра, продали в рабство припортовом кабаке, кто-то упился вусмерть на радостях от удачно завершенного дела, кого-то с позором вышибли из родного села, наказав никогда больше не возвращаться, а кто-то просто в недобрый час вышел на дорогу в одиночку...

Люди были разные. И по-разному попадали в кабалу: Вэйр видел несчастных, которых затаскивали на палубу волоком. Видел тех, кого приводили в кандалах и опутанных цепями. Видел мертвецки пьяных и не соображающих, кто, куда и зачем их ведет. Видел одурманенных сонным зельем, ослабленных, избитых, вываленных в пыли или добровольно бредущих, безучастно глядя себе под ноги... Почти каждую ночь Угрю приводили с берега новых пленников. Каждую ночь из окрестных деревень к реке стекались заранее разосланные по округе отряды ловцов. Под покровом темноты они приводили своих жертв к условленному месту, торопливо переправляли на подходящий туда корабль, а затем снова исчезали, отправляясь на поиски очередной жертвы.

Но Кратту этого было мало. Все семнадцать пар весел "Красотки" были полностью укомплектованы гребцами, немаленький трюм забился под завязку, места для пленников уже катастрофически не хватало, а он все рыскал вдоль берега, как акула возле лежбища морских котиков: внимательно присматривающийся ко всему, что происходит вокруг, нетерпеливый и всегда ненасытный.

А еще он явно знал толк в перевозке пленников, потому что они всегда были на виду. Даже ночью. Даже когда ели, спали или оправлялись. Их будили с рассветом, давали по полной миске еды (одной на двоих), затем скрупулезно проверяли кандалы, чтобы не прозевать попытки к бегству. Пару-тройку человек (из тех, кто построптивее) награждали для острастки несколькими ударами кнута или сочными тумаками, от которых бедняги потом по полдня приходили в себя. Иногда избивали рабов вовсе без повода, лишь затем, чтобы отвести душу, а потом какое-то время почти не трогали. И только иногда, если не было ветра, требовали браться за весла.

Вечером их снова медленно обходили, внимательно проверяя оковы, а на ночь оставляли в покое. При этом если спящие прямо на палубе гребцы могли хотя бы дышать свежим воздухам, но те, кого везли в трюме, буквально задыхались от тесноты и вони собственных испражнений.

Вэйр, едва представив, что должны были испытывать брошенные туда люди, внутренне содрогнулся и решил, что ему еще повезло: лучше целый день ворочать тяжелое весло, дважды в день есть отвратительную, воняющую помоями похлебку из рыбы, терпеть бесконечные тычки, чужой издевательский смех и удары кнута, от которых на спине потом оставались длинные кровавые полосы, чем заживо гнить внизу и питаться отбросами, как помойная крыса.

Судя по всему, Кратт не особенно дорожил теми пленниками. В трюм сбрасывались все больные, увечные, оскопленные и самые обычные старики, которых ловцы почему-то хватали с неменьшей охотой, чем молодых здоровых парней. Их почти не кормили, не выносили из трюма отходы и, разумеется, не драили там полы так, как наверху. И не нагружали непосильной работой вовсе не потому, что ее не было — нет, просто большинство из тех, кто ютился внизу, были уже ни на что не годны. Кто-то оказался слеп, кто-то наполовину глух, кто-то безумен, как тот несчастный парнишка... правда, руки и ноги у всех у них были целы. И это тоже казалось странным.

Вэйр долго ломал голову над этой загадкой, не в силах понять, для чего пиратам понадобилось тащить с собой очевидный балласт. Казалось бы, зачем собирать по окраинам больных стариков, если там хватало и молодых здоровых парней? Может, из тех соображений, что стариков не сразу хватятся? И что они являлись не в пример более легкой добычей, чем остальные? Дескать, ушел дед в лес по грибы, да по ягоды, а там — кто знает... может, волки задрали? А может, сам утонул, слишком далеко зайдя в болото?

А еще Вэйр никак не мог взять в толк, почему Кратт до сил оставался на свободе. Почему ищейки короля так и не смогли его выследить. Ведь Угорь совсем не скрывался. Нагло бороздил судоходную реку — считай, главную водную артерию Аргаира, дерзко похищал людей чуть ли не с порога родного дома. Но при этом он еще не пойман, не запытан в застенках королевской тюрьмы и не обезглавлен, как должно поступать с подобными ему мерзавцами. Нет. Он словно издевался над немалыми усилиями по его поимке. Громко смеялся, лихо избегал расставленных ловушек, смело оставался на плаву и даже не думал прятаться. Совсем. Так, будто отлично знал, что его никто не тронет.