Мустанг и Чика 2

— Ты прав! Она всё украла, — с торжествующим воплем появился призрак.

— Ты про кого это? — не понял я.

— Сам же мне на соседку свою Алевтину указал. Вещи твои уворованные все в её обиталище оказались, а облигации моей Таечки на антресоли запрятала, мерзавка. Эх, был бы я в теле, так накостылял ей, — сокрушался дедок.

— А как же она в квартиру Таисии Степановны проникла? — не сдержал удивления.

— На моих поминках у ней пошуровала, скорее всего, — предположил призрак.

— Спасибо тебе, Алексей Семёныч. Ты сделал великое дело, но про Чику, верно, позабыл.

— Да слежу я за ним. Нет его пока нигде, — в сердцах высказался дедок.

— А к упырям заглядывал, Инну по московским клиникам искал?

По Инне у меня к Семёнычу никаких претензий быть не должно. Он только начал эту работу.

— Это ещё не всё, — объявил дедок, когда я уже вознамерился рвать когти к своей квартире, — Селезнёв в Правдинск уехал, пробивать себе место начальника отделения.

Быстрым шагом я вернулся к своему дому, поднялся на этаж. Дверь в мою квартиру была открыта настежь. Степановна и две незнакомые мне женщины всё ещё хлопотали вокруг установленного посередине комнаты стола с бутылками и закусью. Я попросил соседку выйти для разговора и обдумывал как подать новость.

— Что глазами хлопаешь? Не стыдно тебе? — не выдержала старушка, — Ещё и форму милицейскую нацепил.

— Вы о чём, Таисия Степановна? — деланно удивился.

— Сестру свою родную обнёс, — пояснила она.

Про свои облигации умолчала.

— Я же вам вернул ключ, когда уходил. В моих руках ничего не было. Вы сами вспомните, пожалуйста. Не стал вам тогда говорить, но много моих вещей также пропало из квартиры. Гитара, магнитофон Грюндик, куртки, джинсовый костюм, кроссовки. Я вам предлагаю вызвать участкового и навестить с ним материну подругу Алевтину, живущую этажом ниже. Они вместе часто выпивали. Предполагаю, что у неё каким-то образом оказался ключ от двери моей квартиры.

Степановна никак не ответила на мои слова и рванула в свою квартиру звонить участковому. Я зашёл к ней и скинул ментовскую шкуру. Участковый, если придёт, придраться может. Для опытного глаза сразу будет понятно, что из меня мент, как из коровы — боевой скакун. Стали возвращаться люди с похорон на поминки. Таисия Степановна ожидала участкового в нетерпении. Её решимость наказать воровку мне понравилась.

Участковый инспектор старший лейтенант Панасюк Петр Петрович хорошо знал и уважал Таисию Степановну. Он помог ей написать заявление. Я был представлен менту дальним родственником покойницы, недавно приехавшим погостить и тоже пострадавшим от воровки. Документов у малолетки по понятной причине не имелось, и моё заявление заверила Степановна. Стали дожидаться Алевтину вместе на кухне, попивая индийский чай со смородиновым вареньем. Пропустить мероприятие с участием алкоголя она бы не смогла. Когда появилась Люба, то ей тоже было предложено составить заявление по своему перечню пропаж.

Алевтина наконец-то притащилась в основной группе провожающих, в сопровождении неопределенного возраста мужчины, поработавшего когда-то понятым в деле против меня. Обоих взяли за хоботок и повели в их жильё. Перепуганная Алевтина даже не думала отпираться и сразу же созналась в воровстве. Её сожитель испарился, как дождь в жаркой пустыне. Любины и мои вещи отыскались быстро. Облигации пришлось поискать, пока я тихонько не навёл старлея на антресоли. Бабушка Таисия была так безмерно счастлива, что даже не постеснялась обнять участкового. Он вызвал наряд милиции, а сам сел писать протокол. Его подписали Степановна и Люба. Я понёс возвращённые вещи в квартиру старушки.

Итак, проблема с прикидом была решена окончательно и бесповоротно. Я стал обладателем двух чикинских фирменных курточек, вполне налезающих на моё повзрослевшее тело. Пришла бабушка и принялась просить у меня прощения за свои необоснованные подозрения. Следом за ней появилась Люба и стала каяться уже перед соседкой.

— Ты назвался нашим родственником? Как тебя звать и откуда ты? — строго спросила меня Люба.

— Михаил. Приехал из Москвы к Паше погостить.

— Почему ты бреешь голову на лысо? — ещё поинтересовалась сестра.

— Попал на пожар. Волосы сгорели. Пришлось их сбрить, — вдохновенно соврал ей.

— Понятно..., — неопределённо высказалась Любовь и предложила пройти в квартиру, помянуть её маму.

За поминальным столом среди множества знакомых и незнакомых лиц восседали чикин двоюродный дядя с Вовкой. Они о чём-то оживлённо беседовали. С огромной вероятностью можно было предположить, что речь шла не о добродетельных качествах покойной. Хоккейные проблемы обсуждали стопудово. Меня посадили рядом с Шумиловым. Сестра представила меня дальним родственником из Москвы по имени Миша.

— Мишаня! — неожиданно возгласил, обрадованно развернувшись ко мне всем корпусом, дядя, — Как вымахал! В каком ты сейчас классе? А, в девятом, вспомнил. Всё пятёрки таскаешь? Гене передавай большой от меня привет. Пусть приезжает ко мне в санаторий. Обыграю его подчистую. И ты тоже заглядывай ко мне погостить. Эмма Эмильевна тебя откормит на убой нашими фирменными шумиловскими пирожками.

— На убой не надо. Жить ещё хочется, — мрачно шутканул я.

Потрепав меня по лысине, дядя поднялся, сообщив Любе, что ему уже пора ехать и чтобы она не волновалась по вопросу о квартире.

По всем канонам приличия, засиживаться на поминках не пристало. Люди приходили, выпивали-закусывали, кое-кто что-то произносил о покойнице, и отваливали. Родным, конечно, посидеть за столом подольше не возбранялось. Я, как объявленный родственник, мог оставаться на поминках, сколько душе было угодно, но Змеюга решил сваливать вслед за Шумиловым и потащил за собой меня.

— Погуляем? — предложил он мне.

Идея была неплохой. Я накинул вновь обретённую финскую курточку, нацепил на лысину гондонку, запер таисьину дверь, и мы поскакали по лестнице на улицу. Мороз почти не чувствовался. Я ожидал, что Змей начнёт одолевать меня бесконечными расспросами, но тот непривычно отмалчивался. Какой-то он был напряжённый.

Тогда сам первым нарушил молчание и рассказал о вороватой соседке Алевтине, покравшей мои шмотки. Кстати, предложил ему толкнуть по своим знакомым ставшие ненужными мне престижные шмотки, купленные дядей. Деньги мне сейчас были очень нужны. Змей выразил желание мне в этом вопросе помочь с огромным энтузиазмом. Далее он зачем-то принялся вываливать на меня подробности своего общения с Алкой, смакуя несколько случившихся уже поцелуев.

Я заметил, что мы в основном кружились возле закрытого по зимнему времени пивного ларька, стоящего поблизости от остановки. Не успел поделиться с Вовкой этим наблюдением, как увидел приближающегося к нам Жеку. Автобус только что отошёл от остановки.

— Спалил меня? — тихо прошипел Змею.

— Привет, — проговорил Жека и с сомнением уставился на меня, — Это ведь не Паша.

— Чика это... Видишь сам, какой он стал, — проворчал Вовка, кивнув в мою сторону.

— Ну, привет. А разве я тебя знаю? — деланно удивился я.

— Ты чего, Чика? Это же Жека Овчинников, наш капитан, — возмутился Змей.

— Очень приятно познакомиться, но я вовсе не Чика и тем более не Паша. Вы меня видимо с кем-то спутали, — проговорил ошарашенным парням, кивнул им и удалился, крикнув на прощание, — Передавайте большой и пламенный привет герру Шумилову.

Ящерицы отбрасывают хвост, чтобы получить шанс на спасение. Мне бы давно стоило отбросить все привязки к этой жизни и постараться начать с чистого листа. Настофакали мне все эти пацанячьи забавы. Родственником Шумилова неким Мишей долго побыть не удастся. Рано, или поздно оба дяди повстречаются, или просто созвонятся. Притвориться потерявшим память, что ли? Опасно — в дурку надёжно утрамбуют. А оттуда, окончательно сведя с ума, отправят послушным рабом на вечные работы к какому-нибудь красному феодалу. Может быть, что-то мои бабульки присоветуют?

5.

Пятница, 21. 02.1975 г.

Направил свои копытца к Авдотье. В деревенской тиши лучше нервы успокаиваются после крутых пертурбаций. Предварительно поменял куртку снова на ментовскую шкуру. Фирмовые чикинские курточки слишком мозолили глаза советским обывателям. А ежели участковый заловит, то не получится сильно отыметь малолетку.

Только подходя к дому целительницы, вспомнил, что забыл выяснить про четверик у Жеки. Вот же я — дуб дуплистый! Мда, гнев — плохой советчик.

Бабушка Авдотья находилась в естественном для неё состоянии — в хлопотах. Поток посетителей, нуждающихся в нетрадиционном лечении, не снижался, несмотря на довольно частые отрицательные результаты. К чести целительницы, она сразу предупреждала, что не всесильна и что не может ничего гарантировать. Очень забавляло, как она настаивала на обязательной крещённости посетителей. В её обрядах непременно присутствовали православные молитвы. Такая получалась подспудная религиозная пропаганда.

Сейчас в доме старушка принимала пару незнакомых женщин.

— А, Пашенька! Пройди на кухню и накладывай себе картошки, пока горячая, — радостно вскинулась бабуля.

— Спасибо, но я только что поел, — отказался я позавтракать, — Может, помочь чем-нибудь?

Авдотья махнула рукой неопределённо. Она чего-то нашёптывала на руку посетительницы. Решил сам поискать себе работу. Обошёл её немалое хозяйство. Во дворе салатового дома почудились звуки из хозблока. Ого, да тут всё заполнено животиной. Когда только искалеченная старушка успела перевести их от соседей? Крепкой все-таки бабулька оказалась. Не зря говорят, что дома родные стены лечат. В сарайчиках содержались куры, гуси, свиньи, козы, всякий инвентарь и прочие вещи. Но были постройки непонятного назначения. В одной обнаружил что-то вроде гаража, где посередине стоял почти новый мопед "Верховина". Под сарайчиком обнаружился обширный и пустой погреб. Такое создалось ощущение, что кто-то просто баловался и рыл подземные ходы в разных направлениях. Макся подземный бункер сооружал, по-видимому. Участок бабулькин был примерно соток на пятнадцать и тянулся до видневшегося ручья. Возле него стояло небольшое бревенчатое строение с трубой наверху, видом смахивающее на баньку.

Всунулся в старую неопределённого цвета спецовку. Воду можно было брать из колонки на улице, хоть имелся и собственный колодец и даже собственная запруда на ручье за банькой. Из колонки быстрее получалось. Натаскал воды в бочки в сенях, поколол дровишек, наносил их к печи. Скотина вроде бы кормлена. Прочие крестьянские дела, требующие консультаций у Авдотьи, не рискнул затрагивать. Побродил далее бесцельно по участку. А турник Макс себе все-таки сделал. Даже целая спортплощадка нашлась. Здесь были вкопаны брусья, лавка для накачки пресса и даже баскетбольная корзина. Подозреваю, что не одна бутыль "слезы комсомолки" была презентована Игнатьичу.

Вернувшись в избу, застал там ещё больше народу. Это не есть гуд, как говаривал один из персонажей "Короны Российской империи". Люди роились в большом зале, ожидая своей очереди, так как на улице был заметный минус. Глядя, как эта прекрасной души женщина ползает на костылях, подумалось проверить на ней свои обретённые знания, выстраданные жутчайшим образом. Зря что ли я жарился в пламени средневековых костров?

Призванный поработать в медицинском направлении Семёныч посетовал, что не для этого дела был ко мне командирован. Сканирование на расстоянии органов и костей не потребовало много сосредоточения и усилий. И занимало совсем немного времени. Только заметно мешали своим фоном находящиеся поблизости посетители. Умение сканировать является основой бесконтактной медицины, и я успешно с ним справился. Исцеление Авдотьи решил провести позже в спокойной обстановке.

Забрался наверх в максов мезонин, временно оккупированный мной. Полистал книжки с полки, покрутил ручку настройки частот на радиоле. Скучно! От бездельничанья мозги сворачиваются на это... самое. Говоря словами классика:

— Я иду по росе, босы ноги мочу. Я такой же, как все. Я ...аться хочу!

Ну, не копаться, и вовсе даже не колупаться, а... По латыни это как-то затейливо звучит. Человек я всё ж таки живой, блудливый. Разогнал себя всякими эзотерическими примочками так, что выгляжу супермоделью. И теперь это тело просто так простаивает? Не клёво! Тут экстренно нужно решать одно из двух: либо женить его, либо обеспечивать непосильными физическими нагрузками. Челентанке однажды помогло. Надо всё-таки иметь запасной вариант в случае подобных авралов. Хотя бы в виде Пыхи. Жаль, что мы с ней серьёзно поссорились.

Решил не дожидаться Авдотьи и мотнутся по той же теме к Таисии, а заодно прошвырнуться по городку. Вдруг кто-то из противоположного пола тоже мается одиночеством и тоской. Только коки свои напрасно поморозил. Хоть бы одна Элис улыбнулась, чтобы к ней припереться. Подумаешь, морда немного не в формате. Дело то житейское. Постоял у гостиничного подъезда, не решаясь подняться к англичаночке. Потом ломанулся к медсёстрам Наде и Танюхе, благо настало время посещения больных. Хоть и толстоваты коровки, но что-то в них такое было. Нехило мы с ними побушевали однажды в больнице. Даже самому стыдно вспоминать. Обе сегодня не дежурили. Вот, невезуха! Хоть убейся об стену, предпочтительней шершавую. Есть ещё Анка-пулеметчица. Она, несмотря на возраст, мне импонировала отменной стройностью, вот только её пулемётная лента, в смысле язык, настораживал. Растрезвонит про меня так, что не только Жабуняка, но и всё Политбюро в полном составе будет в курсе моих целеустремлений. В общем, никого не нашлось на сегодняшний вечер.

У входа в ДК висел листок с объявлением о срочном наборе в ВИА "Спектр" клавишника, лидер-гитариста и бас-гитариста. Дела неважнецкие у Толяна, если у него столько участников сбежало накануне важного события. Имеется в виду конкурс военной песни. В фойе слышались звуки кино из зрительного зала и отчаянно скучала билетёрша Нина Прокофьевна, пикина бабуленция. Увидев новое лицо, заметно обрадовалась:

— Такой молоденькай, а ужо мильцанер! А чё у тя морда вся битая? Небось по кладбищу шастал?

— А чего я на кладбище забыл? — не понял я.

— Как чаво? — удивилась бабуля, — Там упырь Колька Бугаев ходит и всех мильцанеров рушит. Кому морды лупцует, а кому кровь сосёт. На месте укуса чирьи растут и их давить нельзя, а то тело гнить зачнёт. У тя чирьи появились?

— Да, на заднице, — прикольнулся я.

— Вот и не трогай их. Пусть батюшка в церкови молитву сочтёт над ыми и святой водицею попрыскает, — остерегла меня билетёрша.

Я грохнул таким смехом, что чуть не свалился на пол. Наверное, меня все зрители слышали. Представил себе эту картину в церкви и меня с голой жопой в эротической позе, над которой распевали псалмы попы.

Историю о Бугаеве я слышал от того же Серёжки Пикалёва, одного из подвальных придурков. Такого же фантазёра, как и его бабуся. Где-то в пятидесятые, когда даже посёлка нашего ещё не было, мужик один мстил ментам за убитого брата. Прятался в наших лесах. Его поймали и расстреляли, а тело матери не выдали. Оскорблённая бабуля отошла к своему стулу и погрузилась в свои старушечьи медитации.