Одиссея капитана Джека. Общий файл

— Ну, хорошо, — вздохнул Павел, — допустим, что деньги уже у нас, а что дальше?

Гринёв докурил сигарету и выбросил за борт.

— Дальше попросим у дона Переса трёхнедельный отпуск.

— Ага, так он нам его и даст! — возмутился Зайцев.

— Так, просто не даст, — согласился Джек, — подход нужен. Сегодня утром, пока остальные спали, мы с Эрнандо, дабы скоротать время, развлекались беседой на самые разные темы, в ходе которой я кое-что узнал о сеньоре де Ангуло. Вообще то, мы не собирались обсуждать персону губернатора, просто де Торо поведал мне о том, что один из наших новых товарищей влюбился в его дочку донну Иньес. Попутно, Эрнандо отметил, что у бедняги нет шансов, поскольку дон Перес ни за что не отдаст дочь за нищего идальго, при этом де Торо добавил, что наш губернатор не только богат но ещё и жаден, а последнее есть смертный грех перед создателем. Ну, а если дон Перес так сильно любит денежки, то естественно не упустит случая увеличить своё состояние. Вот мы ему и скажем, что запомнили место, где затонул пиратский корабль, имеющий на борту немалые ценности, которые есть шанс поднять, и если губернатор предоставит нам отпуск, то мы возьмём его в долю. Предложим дону Пересу пятую часть найденных сокровищ, и я не думаю, что он сможет устоять перед такой заманчивой перспективой.

— Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? — ухмыльнулся Зайцев, — "Великого комбинатора" — Остапа Бендера!

— Я расцениваю это как комплимент, — улыбнулся Гринёв.

— Ну, а дальше? — поинтересовался Пашка, — ты ведь уже придумал, что будем делать с деньгами.

— Разумеется, — не стал отрицать Джек, — за нами идёт судно, везущее невольников, мы купим четверых, и они станут нашими первыми матросами. Затем в Сантьяго приобретём каноэ, я читал, что пираты на этих больших лодках добирались с Тортуги даже до Кампече на Юкатане. Для нас же, самым сложным будет пересечь Наветренный пролив, а дальше всё время будем идти вдоль берега.

Глава 7

Шёл третий день после непредвиденной остановки у Тортуги, галеоны "Сан Эстебан" и "Сан Мартин" двигались на запад вдоль южного побережья Кубы. Стоящий на капитанском мостике "Сан Эстебана" адмирал Вальверде всматривался в проплывающий по правому борту берег, ожидая, когда приметная гора окажется строго на траверзе.

— Убрать грот, руль восемь румбов вправо, — скомандовал он сильным, немного хриплым голосом.

Матросы полезли по вантам на среднюю мачту сворачивать самый большой парус, а рулевой налёг на длинный румпель и корабль, накренившись, начал медленно разворачиваться.

Гринёв закрыл самодельный словарь и поднял глаза к потолку, сосредотачиваясь.

— Кабальеро Пабло, — наконец выговорил он, повернувшись к Паше, — куандо сэ сэрвира эль альмуэрзо?

— Ну и произношение у тебя, — улыбаясь, покачал головой Зайцев, — услышит Эрнандо, так со смеху помрёт.

— Но понять, то можно? — насупился Джек, прилагавший последние два дня просто титанические усилия, дабы поскорее овладеть испанским.

— Да ладно, не обижайся, всё понятно, просто слух режет, даже мне, не говоря уж о тех, для кого этот язык родной.

Друзья находились в каюте только вдвоём, их новые сослуживцы предпочитали проводить время на свежем воздухе, а не париться в душном помещении, вдыхая запах смолы, которым был пропитано всё судно.

— Всё, у меня уже мозги плавятся от напряжения, и курить хочу, — объявил Гринёв, вставая.

В это время палуба под ногами качнулась и стала медленно наклоняться, заскрипели доски обшивки.

— Это ещё что? — спросил Джек, хватаясь рукой за стол.

— Курс круто сменили, — ответил Паша, — похоже, наше плавание подходит к концу.

Накренившийся во время поворота корабль снова выровнялся.

— Ладно, потом покурю, давай выйдем на палубу, посмотрим, что там, — предложил Гринёв.

Пройдя по коридору и миновав орудийный каземат, друзья сразу направились к носовой части судна и поднялись на бак. Прямо по курсу из океана поднимались две горы, та, что возвышалась слева, была просто огромна. Правая была намного меньше, но имела причудливую форму ступенчатой пирамиды из светло серого камня. Её широкие террасы покрывала густая растительность, вид был очень красивый: сине-зелёное море, светлая, почти белая скала, на фоне которой отчётливо выделялись полосы тропической зелени и над всем этим небо такой густой и яркой синевы, которую можно увидеть только в этих широтах.

Между двух гор находился узкий, пролив, в который, убавив парусов и держа курс круто к ветру, стремились попасть галеоны.

Кроме Зайцева и Гринёва на баке никого не было, все остальные пассажиры судна расположились на корме и смотрели на приближающийся берег с высоты квартердека.

— Никогда бы не подумал, что знания могут приносить прибыль так быстро. Как говорится: кто владеет информацией — тот владеет миром, да? — Гринёв весело подмигнул другу.

Выглядел он донельзя довольным, потому что вчера вечером переговоры с Алонсо прошли в полном соответствии с разработанным сценарием: сперва торговец долго мялся, но получив расписку, всё же выложил запрошенную сумму, правда, вид при этом имел такой будто его ограбили. Немного подняло настроение сеньора Педро то, что часть этих денег тут же к нему вернулась. Получив мешочек с почти двумя килограммами серебра, Джек приобрёл ещё один прочный, окованный железными полосками сундук, с хорошим навесным замком, два куска обычной белой ткани, каждый размером с простынь и столько же очень дорогого ярко синего шёлка с золотисто желтыми полосками. Всё это было нужно ему для осуществления плана по захвату корабля.

— Эк тебя накренило, — покачал головой Зайцев, — ты смотри, тут психотерапевтов нет, и лечить тебя от мании величия будет некому. Лучше скажи: как теперь выкручиваться будем?

— Это ты о губернаторе?

Вчерашняя беседа с доном Пересом привела к несколько неожиданному результату. В первую очередь де Ангуло выразил сомнения по поводу того, что сеньоры Гонсалес и Замойский смогут справиться с такой сложной задачей только вдвоём, а когда узнал, что планируется приобретение невольников и каноэ, то сразу выступил с предложением.

— Послушайте, сеньоры, — начал губернатор, хитро прищурившись, — поиски сокровищ это такое дело в котором не обойтись без покровительства влиятельной персоны, и вы могли бы получить мою помощь но, при условии, что я буду участвовать в этом предприятии в качестве полноправного партнёра. Я готов взять на себя треть расходов и отсчитать вам сто реалов прямо сейчас, а по прибытии в Сантьяго, приобрести двух рабов.

Деваться было некуда, пришлось взять дона Переса в компаньоны, но это ещё полбеды. Губернатор не доверял им, поэтому заявил, что в экспедицию к Тортуге, отправиться его слуга, который присмотрит за тем, как будут соблюдаться интересы господина.

Вопрос друга заставил Гринёва вернуться к проблеме, которую он пока так и не решил.

— Присутствие доверенного лица губернатора, конечно, не радует, — согласился он, — но если как следует подумать, то чем оно нам может помешать? Как говорится: шила в мешке не утаишь, мы могли бы спрятать на Тортуге все, что найдём на сухогрузе, но шлюпка?! — Джек сокрушённо развёл руками, — оставить её там было бы неразумно, да и понадобится в Гаване, она может очень сильно. Думаю, что неприятного объяснения с губернатором избежать вряд ли удастся, и в этом свете присутствие его доверенного лица, по большому счёту мало что меняет. В общем, давай пока оставим этот вопрос открытым, а то смешно получается: мы тут сейчас голову ломаем, а потом окажется, что наш корабль лежит на полутора километровой глубине.

Гринёв постоял какое-то время, расслабившись, наслаждаясь красивым видом и свежим ветром, несущим запах морской соли. На краткий миг он представил себя просто путешествующим по Карибскому морю туристом, потом тяжело вздохнул и повернулся к Паше.

— Ладно, пойду я ещё позанимаюсь, пока есть свободное время, надо этим пользоваться, ты со мной или здесь останешься?

— Я, пожалуй, останусь, — покачал головой Зайцев, — буду опыта в судовождении набираться, посмотрю, как адмирал пройдёт пролив, а потом будет маневрировать в бухте, вдруг и вправду пригодится?

Спустя четверть часа, после того, как Джек покинул бак, суда вошли в узкий и извилистый пролив. "Странно?" — удивился Павел, когда они огибали пирамидальную гору, — "Почему испанцы тут крепость не построили? До противоположного берега метров восемьсот, поставить наверху пушки и ни один вражеский корабль здесь не пройдёт". За проливом находилась обширная лагуна в форме кляксы или распятого осьминога, со всех сторон её окружали горы, и можно было подумать, что судно находится не в Карибском море, а где-то у изрезанных узкими фиордами берегов Норвегии.

Тут адмирал Вальверде приказал поднять грот взять на два румба к западу. Внимательно следивший за происходящим Зайцев, предположил: что он разворачивает корабль по ветру, чтобы набрать скорость — и оказался прав. Вскоре последовала новая команда: правый галс, руль восемь румбов вправо, курс норд-ост, — после чего галеон, накренившись на левый борт и заскрипев всем корпусом, вошёл в крутой бейдевинд. Миновав ещё один пролив, втрое шире первого суда, наконец, оказались в защищённой от ветров и спокойной как озеро бухте Сантьяго де Куба. Окруженная со всех сторон высокими горами, когда-то она так понравилась конкистадору Диего Веласкесу, что он решил основать здесь город, сказав, что лучшего места для столицы острова просто быть, не может.

Бухта была обширной, и кораблям потребовалось около часа, чтобы её пересечь. Когда галеоны подходили к городу, Павел собрался спуститься и позвать Джека, но прежде чем он это сделал, тот сам вышел на палубу.

— Всё, на сегодня достаточно, — сказал Гринёв, поднявшись на бак, — у меня в голове просто каша какая-то, всё перепуталось, пусть немного утрясётся.

Город Сантьяго де Куба, располагался на восточном берегу одноимённого залива, лазурные воды которого окаймляла широкая полоса песчаного пляжа. С борта судна он выглядел очень красиво: утопающие в зелени белые домиков под красными черепичными кровлями отчётливо выделялись на фоне светло кремового прибрежного песка, дальше за ними простиралась обширная равнина, покрытая полями и плантациями сахарного тростника. С трёх сторон к плодородным землям вплотную подступали высокие, поросшие лесом горы. На центральной площади возвышался кафедральный собор: Нуэстра Сеньора де ла Асунсьон, выстроенный из светло желтого камня, с двумя высокими башнями по бокам.

В конце пути, командовавший кораблём адмирал продемонстрировал всё своё искусство, швартовка под парусами это вообще дело достаточно сложное, а тут ещё и ветер дул прямо с берега. Но дон Бласко Нуэньес де Вальверде показал, что он недаром провёл в плаваниях двадцать лет. "Сан Эстебан" лавируя, шёл против ветра и когда по всеобщему мнению пассажиров настало время сменить галс с левого на правый, адмирал не отдал такой команды.

— Сеньор Бласко, — обратился к нему стоявший рядом на мостике губернатор, — мне кажется, что если мы не сменим курс, то пройдём мимо города.

— Не волнуйтесь, дон Перес, — усмехнулся адмирал, — при таком ветре галеону нужно больше места для манёвра, только и всего.

Де Вальверде всё рассчитал точно: проскочив город, "Сан Эстебан" развернулся и двинулся почти параллельно берегу, благодаря этому, к причалу он подошёл под очень острым углом, матросы бросились убирать паруса. Но стоящему на носовом возвышении Джеку казалось, что уже поздно, скорость слишком велика и корабль неминуемо врежется "скулой" прямо в угол широкого и длинного, деревянного помоста на сваях. Гринёв покрепче ухватился за перила, но тут последовала команда: руль восемь румбов влево. Галеон резко повернулся, и быстро теряя скорость, заскользил вдоль причала, одновременно, по инерции смещаясь вправо, он мягко ткнулся бортом в помост почти посередине, и тут же одни матросы спрыгнули на толстые доски, а другие швырнули им с борта швартовочные концы.

— А управлять парусником не так просто, как я думал, — прокомментировал Джек увиденное.

Капитану "Сан Мартина" было легче, он просто следовал за флагманом и повторял все его манёвры.

Глава 8

После того как матросы уложили сходни, галеон начал быстро пустеть, первыми его покинули наёмники, собиравшиеся купить свежих продуктов. На взгляд Гринёва их компания выглядела несколько комично, ну представьте: группа суровых мужчин, с длинными шпагами на боку, а в руках у всех корзинки, с которыми здешние домохозяйки ходят за покупками.

— Прямо компания грибников, — тихо поделился впечатлениями Джек.

Зайцев только головой покачал в ответ, ему данная ситуация смешной не казалась, а тут ещё и ножны мешали: вертелись, били по ноге и за всё цеплялись. Шпаги они привесили по настоянию Гринёва.

— Это же престижно, Паша, — втолковывал Джек другу, — и ещё привычку надо иметь, как правильно оружие носить, а то конфуз может получиться, когда ты побежишь и растянешься посреди улицы, споткнувшись о собственные ножны, вот пока спешить некуда, и учись понемногу.

Они шли по улице, вдоль которой росли высокие пальмы, соседствовавшие с завезёнными из Старого Света: грушами, персиками, сливами. Вокруг каждого дома имелся сад из плодовых деревьев, апрель — май время созревания цитрусовых на Кубе и ветви гнулись под тяжестью оранжевых плодов, а в воздухе витал лёгкий аромат апельсинов.

— Райское местечко, — заметил Зайцев.

— Да, красиво, — согласился Гринёв, подняв взгляд на зелёные горы.

Центральная площадь Сантьяго-де-Кубы, которая называлась: Де Армас, находилась всего в десяти минутах ходьбы от пристани. На её западной окраине высился величественный кафедральный собор, напротив которого располагалось большое, похожее на крепость двухэтажное здание. Оно представляло собой характерный образец испанской архитектуры XVI века, несущий на себе отпечаток мавританского влияния: галереи и длинные балконы с решетками красного дерева окружали прямоугольный внутренний двор-патио. Окна, выходившие на площадь, закрывали высокие ставни с витиеватой резьбой. Это был дом первого губернатора Кубы и основателя города Диего Веласкеса, прах которого покоился в склепе кафедрального собора. После его смерти здание превратилось в официальную резиденцию правителей острова.

Северную часть площади занимали торговые ряды под навесами из пальмовых листьев, за ними находился постоялый двор с таверной, куда первым делом отправились солдаты.

Услышав слово: "таверна", Джек тотчас же представил себе полутёмный зал с длинными, массивными столами и лавками. Но вскоре убедился в ошибочности своего мнения, навеянного книгами и фильмами. Помещение оказалось светлым, с широкими, завешенными малиновыми занавесками окнами и выбеленными стенами. Столы из тёмного дерева были самого обычного размера, и вокруг каждого стояло по четыре стула. Ничего не знающий об испанской кухне Гринёв попросил сидящего напротив Эрнандо сделать заказ, который тотчас же начали исполнять расторопные служанки.