Одиссея капитана Джека. Общий файл

Одиссея капитана Джека.

Глава 1

Евгений Николаевич Гринёв, выпускник исторического факультета ЛГУ, окончивший названый факультет с красным дипломом, самозабвенно драил палубу, под жарким тропическим солнцем. Цепь событий, приведшая дипломированного специалиста, к столь печальному финалу, особой витиеватостью не отличалась. Сразу по окончании школы, Евгений не смог поступить на исторический, о котором мечтал, чуть ли не с пятого класса. Конкурс оказался, слишком уж высок, и он недобрал баллов. Поэтому по осени, получив повестку, юноша отправился в военкомат. Два года, Евгений провёл в горах Афганистана, в бою у кишлака Гуляхан, он получил контузию, осколок в бедро, и был представлен к медали "за отвагу". Пока Гринёв исполнял интернациональный долг, в стране произошли большие перемены, первый и последний президент Советского Союза начал перестройку. Вторая попытка, осуществить свою юношескую мечту, вышла более удачной, Евгений поступил на вожделенный факультет, по направлению от райкома. А изменения продолжались, нарастая, как снежный ком, и наконец, превратились во всесметающую лавину. Пока Гринёв учился, другой первый президент, теперь уже России, начал экономические реформы, в результате которых, Евгению с его дипломом, остался только один путь — устроиться дворником. Выручил бывший одноклассник, Пашка, который после восьмого класса, поступил в мореходку, и теперь плавал, или ходил, как выражаются моряки, на сухогрузе Сергей Киров. Перед самым рейсом, у одного из матросов, случился приступ аппендицита, и благодаря протекции друга, Гринёв был устроен на его место. Правда, не без проблем, в виде отсутствия документа об окончании училища. Оный документ, может заменить стаж плавания в палубной команде, не менее трёх лет, чего тоже не было, но в России девяностых, люди быстро учились решать проблемы. И Гринёв Евгений Николаевич, двадцати шести лет, был зачислен в экипаж неквалифицированным членом палубной команды.

Сейчас Сергей Киров шёл из Санкт Петербурга в Картахену, с грузом алюминия и марганца, некое совместное предприятие, развивало торговые связи с Колумбией.

— Интересно, совместное с кем? С колумбийскими наркобаронами? — пробормотал Евгений, выплёскивая за борт остатки воды.

— Гринёв, — послышался за спиной, голос боцмана Семёныча.

Евгений обернулся.

— На судне объявлен аврал, поступило предупреждение, на нас движется ураган, а мы тащимся на одной турбине, думали зайти в Гавану для ремонта... а теперь вот видишь, как оно обернулось, — боцман развёл руками, — сейчас все свободные от вахты в машинное... к завтрашнему утру турбина должна заработать.

Турбину запустили в три часа утра, и всем дали восемь часов отдыха, но отоспаться, Гринёву было не суждено, он проснулся в семь от толчков койки. Качка была ужасной, Евгений посмотрел в иллюминатор, но не увидел ничего, кроме сплошной стены ливня. Он уже оделся, когда в дверь забарабанили.

— Не заперто! — крикнул Гринёв.

И в каюту ввалился Пашка.

— Джек, приготовь спасательный жилет, у нас течь в трюме, — выпалил он.

Это была школьная кличка Евгения, Джеком его называли все одноклассники.

— Паш, мы тонем? — голос Гринёва был твёрд, хотя на душе сразу стало, как-то очень неуютно.

— Пока нет, — покачал головой друг, — но что там дальше, чёрт его знает, это же тропический ураган.

Капитан корабля Нечаев щёлкнул кнопкой внутренней связи.

— Машинное, как там у вас?

— Помпы работают, — раздался из динамика глухой голос стармеха, — пока справляются. Повреждение обнаружили, но сейчас устранить не можем, протекает под штабелями алюминия, таскать его по такой качке, ну вы понимаете...

— Хорошо, — кивнул капитан, — держитесь там, о любых изменениях докладывать немедленно.

Нечаев подошёл к широкому окну, ливень уже закончился, но светлей от этого не стало. Низкие, тёмно свинцовые тучи неслись по небу над таким же тёмным океаном. Шторм достиг наивысшей отметки — двенадцать баллов. Сухогруз, вздрагивая от ударов, плавно взмывал вверх, на высоту девятиэтажки, на несколько долгих мгновений зависал на гребне волны, перекрывая рёв ветра, воем обнаженных винтов. А потом стремительно скользил в глубокую пропасть, между двух водяных гор, зарывался носом в воду, и высокая волна прокатывалась по палубе. Это было зрелище не для слабонервных.

Внезапно ходовая рубка осветилась, и капитан увидел прямо по курсу огромный столб яркого, зелёного света, и тут же вспомнил, что они находятся, как раз в середине основания Бермудского треугольника.

— Два румба вправо, — скомандовал он рулевому.

В этот момент погасли все приборы и лампы под потолком, через секунду вспыхнуло аварийное освещение. Капитан прислушался, турбины продолжали работать, он метнулся к микрофону.

— Машинное, что там у вас?

Ответа не было.

— Машинное, мать вашу?! — проорал Нечаев.

В динамике послышался кашель.

— Говорит машинное, у нас был пожар, — стармех снова закашлялся, — сгорели трансформаторы, и половина проводки вышла из строя. Помощь не нужна, мы уже справились.

— Что с рулями?

— Там тоже проводка местами поплавилась, электромоторы сдохли, сейчас мы без управления.

— Сколько времени нужно на ремонт? — спросил капитан глухим голосом.

— Часа два, не меньше, Иван Тимофеевич.

— Машины стоп, и приступайте к ремонту.

Капитан глубоко вздохнул и повернулся к окну, неуправляемое судно несло прямо на световой столб, он посмотрел на рулевого. Побелевшее лицо матроса, напоминало застывшую гипсовую маску, губы что-то шептали. "Молится он, что ли?" — подумал Нечаев, сам он не верил ни в Бога, ни в чёрта. Иван Тимофеевич одёрнул китель, поправил галстук и приготовился встретить судьбу, твёрдо стоя на мостике своего корабля, как и подобает настоящему капитану.

Когда Гринёв увидел в иллюминаторе зелёный свет, его тотчас посетила одна довольно глупая мысль, и он решил её проверить. Евгений выскочил в коридор, где сразу столкнулся с Игорем, Сергеем и Борисом.

— Что, тоже решил на инопланетян посмотреть? — ухмыльнулся последний.

Гринёв не нашёл, что ответить, и только пожал плечами. Они выбежали на палубу, но тарелки, зависшей над судном, не обнаружили. А вот, открывшаяся им, фантастическая картина, вогнала их в трепет. Сухогруз несло на стену, полыхающего, ярким, зелёным пламенем тумана, и до неё осталось меньше полкабельтова. Не сговариваясь, все ринулись назад, заскочили в коридор, а Борис, ещё и колесо штурвала крутанул, задраивая дверь. Моряки беспомощно уставились, друг на друга, в полном недоумении.

Когда нос судна скрыло свечение, Нечаев только крепче стиснул зубы, огненная стена, рванулась навстречу и ... ничего не произошло. Секунды текли, за стеклом светилась неземным огнём, изумрудная бездна, в ней, как светлячки, мелькали ослепительно белые искорки, но пока, все были живы.

На какое-то мгновение Иван Тимофеевич ощутил невесомость, словно их корабль проваливается куда-то, потом пол ощутимо толкнул в ноги, и туман исчез, так внезапно, словно его выключили.

Капитан услышал за спиной вздох облегчения, который вернул его к реальности. Когда Нечаев понял, что их несёт прямо на световую колонну, звать на помощь было уже поздно, но теперь...

— Сергей, — повернулся он к радисту, — сигнал SOS с нашими... — он посмотрел мёртвые приборы, — Паша, — обратился он ко второму штурману, — наши последние координаты?

— Сейчас, — Зайцев склонился над журналом.

— Иван Тимофеевич, — раздался взволнованный голос радиста, — со связью что-то.

— Что значит "что-то", — повысил голос капитан, — доложи как положено, поломка?

— Нет, — помотал головой радист, — в эфире полная тишина.

— Проверь рацию! — начал закипать Нечаев, — что за детский сад.

— Да работает все, Иван Тимофеевич, — скривился радист, — просто... тут такое дело... впечатление, словно во всём мире, только у нас рация и работает.

— Скалы! — голос рулевого сорвался, и дал петуха, — скалы прямо по курсу!

Капитан приник к лобовому стеклу. Никакой земли, здесь быть не должно, но впереди тянулась сплошная полоса невысоких гор. Нечаев щелкнул тумблером громкой связи.

— Говорит капитан. Приказываю — экипажу покинуть судно. Повторяю, приказ — всем покинуть судно, у нас не больше получаса, ребята. Паша, — повернулся он к Зайцеву, — сохрани судовой журнал, а я в каюту, за документацией.

После приказа капитана, Гринёв окинул взглядом каюту, соображая, что же надо взять. Потом открыл шкаф и надел лёгкую куртку, достал из ящика тумбочки зажигалку, складной нож и сунул в карман с молнией. Не распечатанный блок сигарет, бросил в пакет, завязал и затолкал за пазуху, потом надел жилет, ещё раз осмотрелся и вышел.

Экипаж сухогруза состоял из семнадцати человек, большая закрытая шлюпка с мотором, находилась на корме, на гравитационной шлюпбалке. Хотя Евгений особо и не спешил, он оказался здесь одним из первых. Борис и Игорь развязывали найтовы, крепившие шлюпку, а боцман стоял у стопора. Займись штормтрапом, кивнул он Гринёву. Евгений присел и начал освобождать свёрнутый штормтрап от брезента. Закончив, Игорь с Борисом спрыгнули на палубу, боцман дёрнул рычаг, шлюпка съехала по каткам и с сильным всплеском, плюхнулась в воду.

В это время неуправляемое, беспомощное судно вознеслось на гребень очередной волны, и заскользило вниз, разворачиваясь и подставляя левый борт, под удар стихии, который не заставил себя ждать. Стена воды ударила в борт, накренив корабль, а её вершина рухнула на палубу. Гринёва сбило с ног, прижало к доскам, потом волна подхватила его и понесла.

Как только Павел открыл дверь на третью палубу, на него обрушился настоящий водопад, Зайцев едва удержался на ногах, вцепившись изо всех сил, в колесо штурвала, запирающего механизма. Когда он, кашляя и отплевываясь, осмотрелся, то увидел, что из четырёх моряков, на палубе осталось двое, Игоря и Джека смыло за борт. Он бросился к фальшборту и в этот миг, корабль, со страшным грохотом и скрежетом рвущейся стали, налетел на подводную скалу. Удар перебросил Пашу через ограждение, и он очутился в воде. Несчастное судно снова поднялось на вершину водяного хребта, но повреждённый корпус не выдержал, и оно переломилось пополам.

Евгений вынырнул, хватая воздух, и оглянулся, борт корабля стремительно удалялся. Он попытался грести, но его накрыла с головой очередная волна. Воротник спасательного жилета вытащил его на поверхность, дальше Гринёва подхватило, как щепку и понесло к берегу.

Стена серых утёсов быстро приближалась, волны обрушивались на неё со страшной силой, оставляя на скалах хлопья пены. "Да меня же разобьёт в лепёшку" — со страхом подумал Евгений, он изо всех сил, оттолкнулся ногами и руками, высунулся из воды почти по грудь, и этот краткий миг, успел заметить разрыв в стене. Он устремился туда, не жалея сил, и успел, можно сказать в последний миг, когда до гибели оставалось двадцать метров. Гринёв почувствовал под ладонями песок, и попытался встать, но новая волна подхватила его и швырнула вперёд, сильно ударив обо что-то головой, в глазах полыхнуло, и наступила темнота.

Глава 2

Евгений очнулся от прикосновения чего-то влажного и открыл глаза. Рядом сидел Павел, он подсунул под голову друга его спасательный жилет и прикладывал ко лбу, мокрый, носовой платок.

— Пашка! — Гринёв сел и схватил парня за плечи, — блин, как я рад тебя видеть, целым и невредимым, — он закашлялся, пересохшее горло запершило, во рту была горечь, на зубах скрипел песок, и жутко хотелось пить.

— Я тоже рад, Джек, когда тебя смыло... — Зайцев смутился, — в общем, подумал, что больше не увидимся. Ты как, голова не болит, тошнота есть?

— Это нет, вот только... — Евгений коснулся лба и сразу отдернул руку.

— У тебя там ссадина.

— Большая?

— Нет, — покачал головой Павел, — до свадьбы заживёт, шрам только останется... небольшой, — добавил он после паузы.

— Ну и плевать,— улыбнулся Джек, — шрамы украшают мужчину.

— Угу, только не на физиономии.

Зайцев поднялся, Гринёв следом, впереди, на берег накатывались крутые волны, справа и слева, почти отвесно, поднимались светло серые скалы. Евгений оглянулся, они стояли на небольшой, песчаной отмели, за спиной пологий склон, густо заросший, тропической зеленью.

— А остальные? — он повернулся к Павлу.

— Думаю, все там, — тихо ответил тот, качнув головой в сторону океана.

Гринёв почувствовал комок в горле и поспешил сменить тему.

— Ураган уходит.

— Да, — Зайцев посмотрел на тёмную стену, закрывавшую горизонт, на северо-востоке, потом поднял глаза на совершенно чистое небо.

— Пойдем Паш, — Джек тронул его за плечо, — одежду надо просушить, и пить хочется.

— Думаешь быстро найти воду?

— Зачем, я и отсюда вижу кокосовые пальмы, он указал на склон.

— Так ведь они высокие, — засомневался Зайцев, — и влезть будет сложно, веток то нет.

— Ни за что не поверю, что после такого урагана, мы не найдём на земле орехов, пошли.

Гринёв поднял свой жилет, и тут только обратил внимание, что у Павла, спасательное средство, совсем другой конструкции. На четверть длиннее, спереди четыре накладных кармана, с молниями, а к спине и вовсе, пришит плоский рюкзак, с надписью "Palm Extrem EV".

Он оказался прав, насчёт кокосов, под первой же пальмой друзья обнаружили полдюжины орехов, одежду развесили рядом, на подходящем дереве.

— И как это я догадался нож прихватить, — похвалил себя Евгений, расковыривая твердую скорлупу.

Зайцев, тем временем, расстёгивал молнии, и проверял, не промокли ли вещи, в заклеенных скотчем пакетах. В самом большом, обнаружились судовой журнал, толстая папка, морской бинокль, блокнот — ежедневник, авторучка, линейка, два карандаша и какой-то справочник. Из второго пакета, Павел извлёк деревянную коробку, размером с толстую книгу. В последний были завёрнуты компас и ещё одна коробочка, вполовину меньше первой.

— На, держи, — Джек протянул ему орех и занялся следующим.

Тот кивнул, в знак благодарности и глотнул сладкого напитка.

Утолив жажду, Гринёв с удовольствием закурил. Блок слегка помялся, но сигареты не пострадали, Паша вынул их, когда стаскивал с бесчувственного друга жилет.

— А это, что? — Джек указал на коробки.

— Секстант и хронометр, правда, последний можно было и не брать, у меня швейцарские, водонепроницаемые часы, — поднял руку Зайцев.

— Гринёв машинально глянул на свои "командирские", стрелка двигалась, время 11:25. "Надо же" — удивился он, — "а кажется, что с того момента, как я проснулся, прошла целая вечность".

— Слушай, Джек, а что ты думаешь, о путешествиях во времени? — Внезапно спросил Зайцев.

— Странная тема, — поднял брови Евгений, — с чего это вдруг? А насчёт того, что я думаю? — он пожал плечами, — фантастика всё это. Путешествия в прошлое невозможны, я вообще не понимаю, где оно находится.

— А где мы по твоему сейчас? — Зайцев посмотрел на друга в упор.

— Ну, а кто у нас, в конце концов, штурман? — Джек развёл руками, — тебе лучше знать, где мы находимся, полагаю, что на востоке Кубы или на северо-западе Гаити.