Опасная черта

— Оракул, — задумчиво произнёс Ран. — Что же, герцог, это смягчает, но не снимает Вашу вину. Но я вполне могу забыть об этом происшествии за небольшую службу с Вашей стороны.

Ох, рыжий, что-то мне уже нехорошо, когда ты такой ласковый. А муж мне всё же не чужой — жалко его.

— Ваше Величество, Вы же знаете, что мой долг перед короной выше всего, — по-военному вытянулась жертва императорских интриг. — Приказываете.

Наивный. Как есть наивный.

— Всему своё время, герцог, всему своё время, — заулыбался рыжий поднося руки со сложенными домиком указательными пальцами к нижней губе.

Дурак всё же благоверный, хотя и с герцогским гербом. Титулованный осёл откланялся.

— Ни. За. Что, — раздельно произнесла я и с гневом уставилась на интригана.

— Эл, прекрасти артачиться, — не обратил внимание на мои эмоции этот рыжий.

— Что значит, прекрати артачиться? — возмутилась я. — Мне что, тебе ещё и верёвку намылить, на которой ты меня собираешься повесить?

— Эл, ну проводит он тебя к Оракулу, что в этом плохого? Тебе давно пора выяснить, как жить дальше, — попытался утихомирить меня Ран и опять завёл разговор, который мне уже приелся за последние пару месяцев. — Не можешь же ты всю жизнь быть шутом.

— А меня спросить, как я хочу жить, не нужно? — возмутилась я.

— Хорошо, какие у тебя планы? — миролюбиво предложил император, поглядывая из-под рыжих вихров хитрыми глазами.

— Ээээ, просто жить? — предположила застигнутая врасплох я. Нет, я, конечно, иногда задумывалась о том, как жить дальше, но пока ничего путнего не придумала, кроме как купить себе домик где-то в глуши, желательно, на одиноком острове и жить там отшельницей, выращивая коз и обрабатывая огородик. Но это, наверное, было утопией и глупостью, у меня даже дачи никогда не было, а козу вживую я видела только в зоопарке и пару раз в сельской местности. Все встречи с рогатой живностью закончились с нулевым счётом: живность не догнала меня, а я отделалась лёгким испугом. Хм... не будем об этом больше. Да и не тот у меня характер, чтобы долго уединяться. Естественно, о моём нелепом плане я Рану ничего не говорила, а то ещё к лекарям потащит, опасаясь, что у меня какая-то болячка, у которой одним из симптомов является бред. Так что на вопрос рыжего я ответить не могла.

— Как именно? — уже промурлыкал интриган, предчувствуя, что ловушка захлопывается.

— Хорошо, ты меня поймал, — сдаваясь подняла я ладони вверх. Забавно, такой земной жест был понятен и здесь. — Я подумывала о разном эти годы, изучала вашу историю с Фаей, обычаи, многое увидела, благодаря тебе, своими глазами, но я так и не нашла себе дела по душе.

— Когда ты не упрямишься, то с тобой вполне можно договориться, — подмигнул мне рыжий и посерьёзнел. — Я не могу тебя туда отвести, ты же знаешь, что первый путь к Оракулу у каждого свой. Можно взять только одного попутчика.

Естественно, сам Ран меня сопровождать не мог, хотя его бы я с удовольствием увидела в этой роли, если я уж останусь один на один с вражиной.

— А как же Фая? — вырвалось у меня.

— Её можешь взять, но только вот на таких одушевлённых артефактов часто плохо влияет близость Оракула. Решать тебе, идти ли на этот риск, — пожал он плечами.

Скрепив сердце, я согласилась с ним, что рисковать моей подругой глупо.

— Я думаю, что через пару недель я смогу подготовиться к поездке, — кинула я пробный камень, впрочем, не надеясь на особый успех. Если Ран что-то вбивал себе в голову, то он шёл к цели тараном, которым уже размахнулись от души: останавливать такого — дать себя размазать только.

— Сегодня, — припечатал он, приподняв в усмешке уголок губ. Естественно, он понял, к чему я хотела потянуть время.

— Ну пожалуйста, — просительно прошептала я, заглядывая ему в глаза.

— На меня это не действует, — улыбнулся Ран.

— Я знаю, но попробывать-то надо было, — проворчала я.

— Эл, я же тебе зла не желаю, но мне что-то говорит мне, что надо поспешить, — объяснил он. В этом рыжему можно верить, у него в роду был дар предвиденья и я часто наблюдала его действие в государственных масштабах. Теперь понятно, с чего он завёл эти разговоры несколько месяцев назад. — Тем более, что через шесть недель у нас неделя Солнцестояния. Вся высшая знать будет обязана прибыть ко двору и твоему ещё супругу тоже придётся присутствовать. И если вы не выедете сейчас, то следующая возможность будет не ранее чем пару месяцев. Я же так долго откладывать это дело я не намерен, а вы как раз точно за полтора месяца дойдёте до Оракула, — поставил он точку в разговоре.

— А обратно? — не сдавалась я.

— Порталом, — пожал он плечами. — Это туда так нельзя в первый раз, а обратно можно. Прекращай упрямиться и собирайся. Теперь я хоть знаю, что тебе не одной туда идти. Хорошо, что твой муж так задолжался.

Пришлось внять, хотя меня не оставляло чувство, что этот рыжий надо мною издевается.

Определённо убью. Казнят потом за преступление против короны, но я всё же получу моральное удовлетворение, когда буду душить рыжего. Или оттаскать его просто за огненные патлы? Очень женский вариант. Я представила себе, как буду самозабвенно визжать, вцепившись ему в гриву, а он будет меня оттаскивать от себя, как пиявку, и бубенцы будут истошно звенеть в такт с его попытками меня оторвать от венценосного тела. Потом подтянутся придворные и будет сказка о репке, которой будет работать рыжий. Сцена вышла в моём воображении довольно яркая и я даже на мгновение забыла, что сижу на коне, а рядом едет муженёк, чтоб ему икалось до конца его долгой жизни.

Обрядив меня женщиной и закутав с ног до голову в плащ с низко надвинутым на лицо капюшоном, император представил меня муженьку как леру Ноамут. Так как встреча с благоверным проходила в императорских покоях без свидетелей, а сам венценосец с чувством и расстановкий попросил позаботиться обо мне как о собственной половине, то у моего супруга сложилось — естественно, не без усилий рыжего — мнение обо мне как о любовнице сюзерена. А то, что обо мне он ещё ничего не слышал, как не знал и моего имени, только убедило его, что я какая-то дворяночка, которую император пустил к себе в постель и в сердце, но сделал это тайно. Значит, официально я не подхожу ему по статусу даже любовницей или я замужем и мы нашу связь скрываем. Муж, конечно же, был сама любезность, но вот на дне его глаз было лёгкое неодобрение, смешанное с презрением, если не ошибаюсь. Просто чудесно, дожилась. Я теперь фаворитка Рана в глазах собственного мужа. Кажется, он судит о распущенности остальных по себе, хотя, что это я, каждый же знает только себя на самом деле, вот и судит по знакомой мерке. Так что не мне его осуждать.

Вот и получается, что едем мы теперь к Оракулу куда-то на восток, в горы. Мне Фая примерно рассказала, что меня ждёт. Путешествие начинается с самого первого момента и служит своеобразным испытанием. Если ищущий достоин, то он дойдёт и сможет потом ещё не раз обратиться к провидцу, о самой личносте которого не было сведений почти вообще. Он никому не являлся в человеческом обличье. Просто Гудвин, великий и ужасный, какой-то. А я себя чувствую Элли, а Страшила вот он рядом едет на коне и не обращает на меня внимание, что меня крайне устраивает.

— Лери, Вы не устали? — обратился через несколько часов ко мне муж. То, что он неуважительно опустил моё имя, я отметила.

— Устала, — не стала отрицать очевидное. Да, я научилась ездить верхом за три года, но всё равно уставала довольно быстро. А тут ещё и непривычная посадка в дамском седле. Шутом я привыкла к обычному седлу, но сейчас мне оно не полагалось. — Спасибо за заботу, лер Сандрон.

— Я бы хотел сделать привал через час в трактире. Вы не против? — муж был сама любезность, хотя чего это я: он был прекрасно воспитан и хамящим я его не могла представить. Хотя довести его до такого состояния было чем-то вроде вызова моей шутовской натуре, любящей проверять нервы людей на прочность. Хм... должно же у него быть слабое место. Надо проверить. Мысленно я уже потирала руки и прикидывала, что можно сделать и с чего начать.

— Не против, — односложно ответила я, погружённая в собственные мысли по доведению муженька до невменяемости подумала я. Зачем мне это, я и сама не понимала, но очень хотелось, а себе отказывать я не привыкла, тем более в таких мелочах.

До отдыха мы не перекинулись более ни словом. Трактир не разочаровал меня: добротное бревенчатое здание на отшибе деревни Дювелевы кочки, которую огибал тракт как раз между обширным торфяным болотом и деревней на несколько сот дворов. Выбор снеди соответствовал ранней осени и окружающей местности: грибы, ягоды, рыба и овощи в самых разнообразных сочетаниях. Я не привередничала и решила заказать пирог с грибами и жаренную рыбу.

Герцог, видимо, не был любителем грибов и рыбы и долго морщился, выбирая себе что-то по вкусу. Не подколоть его было выше моих слабых женских сил.

— Вам помочь? — самым невинным голосом поинтересовалась я.

— Чем же? — поднял бровь вверх муж, опаливая ледяным тоном.

— Вы так сосредосточенно изучали меню, что мне показалось, что Вы чего-то не понимаете, — сладко улыбнулась я.

— И Вы, лери, считаете, что чем-то можете мне послужить, хотя .... ? — с какой-то похабной интонацей произнёс муж и окинул меня оценивающим взглядом. Гад и бабник — диагноз давно ясен и был подтверждён ещё раз.

— А разве Вы не связаны, что Вы ведёте себя столь вольно? — удивлённо спросила я.

— Я вдовец, — искривились губы муженька в улыбке. Радуйся, пока можешь, кобеляка. Я ещё воскресну и таки сама стану вдовой, если ты будешь напрашиваться.

— Ах, так Вы подыскиваете себе жену, — я изобразила заинтересованность да так хорошо, что муженёк подавился только что поданным элем.

Я так нежно похлопала его по спине, что точно наставила синяков.

— Спасибо, лери, — выдавил он наконец-то. — У Вас твёрдая рука.

— Ну что Вы, Ваша светлость, в женщинах, в отличие от мужчин, твёрдость — это не главное, — улыбнулась я, присаживаясь на своё место.

— А Вы замужем, что так прекрасно разбираетесь в мужчинах? — спросил муж, возвращаясь к прежней ехидности.

— Не довелось, — пожала я плечами.

— Что ж никто не покусился? — а вот это уже наглость и невоспитанность, но тут он продолжил и предыдущие слова показались мне верхом приличия. — Понимаю, слишком много перепроб... перебирали.

Нет, это невыносимо. Я тебе такое... нет такое... даже ТАКОЕ... хотя, нет, на ТАКОЕ я не решусь. Вдох. Выдох. Что-то мы скатились к банальному пререканию, как две базарных бабки.Всё же он меня считает просто императорской подстилкой, что осмеливается общаться со мною таким образом. Надо это прекращать.

— Вы забываетесь, — холодно отбрила я.

— Простите великодушно, лери, — произнёс муж, но в его голосе не было ни капли расскаянья, а только бездна издёвки.

Что ж я сама виновата, привыкла молоть языком, что думаю, вот и договорилась.

— Естественно, Ваше Сиятельсто, ведь моё великодушие так же велико, как и прекрасно Ваше воспитание, — не смогла я удержаться от ядовитой шпильки, которую собеседник принял к сведенью, судя по тому, как блеснули его глаза. Ну и хорошо, а то так вот оскорбишь человека, а потом поймёшь с разочарованием, мы друг друга не поняли и он и не заметил ничего.

Дальшейшее препирательство было прервано приходом разносчицы, принявшей заказ. После этого муженёк решил ещё раз пройтись по моей личности.

— А Вы не боитесь столько есть, лери? — с самым невинным видом полюбопытствовал он.

— С чего бы это? — удивилась я наигранно, хотя уже и подозревала, к чему он клонит и он меня не разочаровал.

— Раздобреете и наш император разочаруется в Вас, — протянул он, с каким-то непонятным предвкушением смотрел он на меня. Что-то я ничего не понимаю. У него вид человека, который наслаждается ситуацией. Ему что нравится, когда ему хамят?

— Не думаю, что он будет против, — улыбнулась я по-настоящему тепло, вспомнив о Ране. А вот муженёк нахмурился, а я решила добить. — Нашим отношениям это не помешает.

— Вы так уверены в своей привлекательности? — удивился он.

В ответ же я просто пожала плечами, предоставляя ему самому решать этот вопрос.

— Почему Вы прячете лицо? — решил всё же спросить муж.

— Дала обет, что по дороге к Оракулу не покажу ни одному мужчине своего лица, — ответила я так, как мы обговорили с Раном. Это было не редкостью. Многие принимали странные обеты на пути к Оракулу, надеясь, что уже это зачтётся им как испытание и сам путь не будет слишком тяжёлым. Так ли это, не знал никто, но многие пытались таким вот образом провести судьбу. С другой стороны, доказать, что такие обеты ничего не приносили, было почти невозможно, ведь неизвестно, как тяжёл был бы путь без этого. А плащ — не вериги, переживу как-то, он зачарован, как от холода, так и от жары, так что особого неудобства не доставлял.

Так что нет ничего удивительного, что муж принял это объяснение.

Принесли наш заказ, который оказался выше всяких похвал, и на досужие обсуждения и подколки не осталось времени. Его Светлость тоже не жаловалась на пирог с травами и козьим сыром. Козы и козлы, угу. Это вернуло меня опять к мыслям о том, что я хочу делать дальше в жизни и самой жизнью. Новых мыслей не было. Я вздохнула, всё же Ран прав — к Оракулу надо идти.

После трапезы герцог не подобрел, хотя должен был бы, если верить молве, приписывающей еде волшебное действие на настроение мужчин, но, видимо, некоторым ничто не может помочь, кроме гильотины.

Герцог подозвал подавальщицу, чтобы расплатиться. Смешливая пухленькая девушка, поблагодарила за щедрые чаевые и, видимо, на радостях разговорилась.

— А вы, леры, к нам на праздник, да? — и, не дожидаясь ответа, продолжила, — у нас и комната как раз одна ещё есть на сдачу. К нам со всей округи съезжаются в этот день.

— Не..., — начал было муженёк, но я заинтересовалась.

— А что за праздник?

— Так Осеннее Благославение сегодня, — улыбнулась девушка.

После сбора урожая было принято искать себе пару и на Осеннее Благославение получать одобрение Богов своему выбору. Во дворце к этому празднику просто приурочили один из балов, так что всей архаики я прочувствовать не могла: для меня это было ещё одно из череды обычных представлений, за которым я наблюдала из-за трона. Стало немного горько, моя жизнь последних три года была более созерцательной: жизнь проходила перед моим носом, не задевая меня. Прав Ран, надо искать своё место, ведь до смерти просто смотреть за другими живущими нельзя. Мне захотелось почувствовать себя живой, стать частью окружающего мира, выйти из-за трона и влиться в ряды танцующих.

— Я хотела бы пойти, — повернулась я к Садрону, когда служанка отошла.

— Лери? — вопросительно поднял брови вверх герцог, с удивлением глядя на меня. — Вам не кажется, что это не входит в цели нашего путешествия? Вынужден Вам отказать.

— Хм, Ваша Светлость, а Вам не кажется, что это Вы сопровождаете меня, а не я Вас? — патока лилась из меня потоком, щедро приправленным ядом собственного изготовления.