Гномка в помощь, или Ося из Ллося

— Как хорошо, что мы сюда заскочили, — радостная я подхватила Реггена под руку и повела за собой.

— Тут не так вкусно пахнет, как в деревне Тминь. — признался он. — А я и представить не мог, что ты склонна кого-то бояться.

— Вы просто не знакомы с Ленией Рябой, моей свекровью.

— Так ты замужем? Неужели нашелся смельчак, решившийся на такое? — И вопреки собственному ехидству граф-задохлик аккуратно от меня отстранился.

— Как нашелся, так и потерялся, — ответила я, возвращая мага назад. От воды веяло холодом, на его пути мой плащ был плохой преградой в отличие от Реггена продолжавшего расспрос.

— Сбежал и надежно спрятался? Или попросту исчез?

— Ага. Умер.

— Хм, надежнее некуда, — тихо заметил граф и попытался пошутить: — Надеюсь не от голода?

— От глупости. Он не послушался меня и поступил по-своему. — Я улыбнулась знакомым прохожим, что с любопытством рассматривали задохлика и покосилась на него сама. Серьезный до невозможности, он шел сузив глаза и поджав без того тонкие губы. Видимо вспомнил, как его самого хотели стереть с лица земли.

— А дальше что?

— Как обычно: прощание, похороны, поминки.

Вот тут я повернула на право и повела Реггена в узкий проулок между лавками совсем забыв, что местные жители чуть выше меня, а рекламные вывески и торговые образцы находятся на уровне графской головы. 'Бум!' грозно поприветствовал задохлика чугунок, 'Хрясь!' поддержала его вывеска на стреле, 'Бдзынь' отозвались горшки с цветами 'Святые угодники!' — это уже я, вцепившись в мага и не позволила ему устроиться на земле.

Оглянулась в поисках помощи, но никто не выглянул из лавок на грохот, да и сам переулок словно потонул в тишине.

— Регген! Ре-е-е-гген! — позвала я мага, похлопывая его по щекам. — Граф Лофре, вставайте. Хватить лежать, вы уже бледный... нет, серый... синий! Святые угодники, вы что собрались умирать? Регген?! — воскликнула я, но ответной реакции так и не добилась. Вернее добилась, но не той — рядом с нами объявился щенок.

— Привет, лобастый. А ты тут какими?..

— Гр-р! — ответил он и с укоризной воззрился на меня.

— Я не виновата. — Щенок фыркнул. — Это правда! — Фыркнул повторно, чем меня раздосадовал и разозлил.

Надо же, какой строгий. Где ж раньше-то был?

— Не тебе судить, ему... как очнется. — Я кивнула на мага и спросила у хвостатого защитника: — Можешь его к стене оттащить? — Меня удостоили тяжелого взгляда. — Это, чтоб на него местные жители в подпитии не наступили.

Мне не поверили.

— Не хочешь тащить — сторожи! Я за подмогой.

— Ряв! — вякнул щенок, дернул хвостом и открыл портал в поместье. После чего деловой как никто вцепился зубами в плащ мага и потащил Реггена в проход. Через коридор в кузню, на тюфяк под столом.

Уложил со всяческим удобством и вернулся ко мне, крайне удивленной, а потому и безмолвной. Портал он закрыл все так же хвостом и мордой подтолкнул меня в направление лавок. Мол — иди. Я и пошла, и даже купила желанные чугунок и сковородки, затем чайник и чашки, пару банок с вареньем, а после и все то, что оставалось в списке. Щенок без возражений таскал покупки в Бурфо, попутно проверял самочувствие задохлика, возвращался и на вопрос: 'Все еще спит?' отвечал беззаботным 'гр'.

В тишине и спокойствии мы пробыли почти час, пока щенок не попытался залезть мне под подол. Понятное дело, под платьем уже была отнюдь не маленькая я, а потому в моих ногах он не поместился. Потянул на себя плащ, поджал хвост и прижался к мои ногам, когда на нас из-за улочки выпрыгнуло Нечто. Огромное, мохнатое, звенящее цепями, оно с ревом понеслось по улочке, перепугав прохожих, сорвав все рекламные вывески и расколотив торговые образцы. Выпрыгнуло на площадь, повернуло направо и побежало, что примечательно, поджав хвост. Словно не охотится, а прячется и, гадость такая, для схрона выбрал не лес, а жилые кварталы.

— Вот же сволочь! И никакой на него управы, — буркнула я и чуть не получила по лицу вскинутым арбалетом.

Благо щенок исчез, я успела отступить от объявившегося рядом стража, а через мгновение и вовсе ушла в открывшийся сзади портал. Ну как ушла... улетела, в очередной раз оказавшись в руках обозленного задохлика.

— Ос-ся! — прошипел он.

— Очнулись?! — обрадовалась я.

— Да уж не помер, — ответил он и приблизил свое осененное синяком и ссадиной лицо, дабы мрачно потребовать отчета: — Где вы были?

— Ходила за покупками.

— Три часа? — вопросил он с ехидцей.

— Ровно столько, сколько вы без сознания провалялись.

— И где покупки? — Кое-кто явно решил подловить меня на лжи.

— Сзади вас. — Кивнула я в сторону печи, где щенок аккуратно все сложил. — Я теперь, если ваша совесть позволит, я хотела бы заняться своими делами.

— Хм, хотите сказать, что дрожащие руки вам совсем не помеха? — И пока я смотрела на свои руки с недоумением, граф-задохлик зло усмехнулся и повторил: — Ося, где вы были? Кто на меня напал? И что вам обещали за мою голову?

Опять он за свое! И все-то ему мерещатся убийства и побеги.

— Была все там же, в Тмине. Напали на вас котелок, вывеска и горшок... мощение тоже стукнуть пыталось, но я не дала.

— Какие странные клички у головорезов, — заметил маг.

— И не говорите, — поспешила я с ним согласиться. — А самое обидное, за вашу голову никто ничего не обещал, вы сами на них напали. Получили по темечку и вырубились у меня на руках.

— Что дальше? — потребовал Регген.

— Дальше, как по заказу, рядом появился щенок. Вцепился в вас зубами и... — на этом моменте повествования маг сглотнул и прикрыл горло рукой, даже жаль стало правду говорить. — И оттащил в поместье на тюфяк. Далее я покупала, он относил. Все.

Задохлик шумно выдохнул и даже позволил себе улыбнуться.

— Так ты все три часа ходила со щенком по лавкам? — Я кивнула. — Ургена Врадора не встретила? — Кивнула повторно, но уже куда более задумчиво. — И заманчивого предложения не получила?

— К сожалению нет, — ответила честно и под сузившимся взглядом желтых глаз сбивчиво пояснила: — Иначе бы я столько не потратила! Четыре золотых и семь серебрушек...

— Неужели дрожь из-за трат? — Регген, что еще минуту назад держался отстраненно, вдруг взял меня за плечи и встряхнул. — Ося, признавайся. У тебя золотая лихорадка или аллергия на пустой кошель?

— Не издевайтесь, лучше дайте коньяк. — Я сжала дрожащие руки в дрожащие же кулаки, отчетливо понимая — перетрусила, но неизвестно чего.

— Выходит, испуг, — подвел черту Регген, выудил из стола графин, затем стакан и вопросил: — Или просто замерзла?

— Да какая разница, — отмахнулась я и взяла все в свои руки.

— Ося, не стоит! Ося, это очень коварный напиток, его запрещено давать дамам! — Предупредил маг, когда я от щедрот души плеснула в стакан много больше глотка и осушила его, не поморщившись.

— Регген, не первый день под одной крышей живем. Пора уяснить, я не дама. Гномка. Меня ваше питье не берет, да и, в общем, мало что берет, тем более пугает...

И пошла я разбирать покупки, ставить опару и разогревать рис на обед. В этот раз сладкий с запеченным яблоком для себя и сырым для мага. Мрачного мага, который явно пожалел коньяк и теперь тихо бесился.

— Неужели ничего не боишься? — шипел он, не отходя от меня ни на шаг и немного мешая.

— Ну... разве только крыс, — я подвинула Реггена плечом, а затем и вовсе указала на стул со словами 'сядьте и не шевелитесь'.

Сесть не сел, но отойти соизволил.

— Почему крысы?

— Они с голодухи могут живого загрызть.

— Не только они, — заметил маг, покосившись на предложенную ему кашу.

— Ой, ешьте и не начинайте! А не хотите, так вспомните про шелк.

— Хорошо, тут точка. Но... — он зачерпнул ложку риса и вопросил: — в Тмине ведь что-то было? То, что тебя обозлило, возмутило?

— Возмутили цены на муку, в столице она куда как дешевле.

— Потревожило? — продолжил он расспрос.

— Щенок потревожил. Под юбку полез, а после забился в ноги и чуть меня не уронил. И все из-за зверя...

— Какого зверя? — насторожился маг и отложил тарелку.

— Трудно сказать. Большого, лохматого. Вот этот удивил, так удивил. Выскочил на нас в проулке и, гремя цепями побежал в жилые кварталы. — Припомнила, как дело было, и нахмурилась. — Все вывески сорвал, тенты над лавками покорежил, бестолочь хвостатая! А вот арбалетчик из стражей озадачил. Он словно меня не видел, стал слишком близко и чуть не задел. Если бы не ваш портал, я бы отдачей получила по лицу.

— Так он спустил тетиву? — полюбопытствовал Регген и, получив мой кивок, протяжно выдохнул. — Загоняли кого-то из одержимых. Новолуние! — выплюнул маг. — Путь в твою деревеньку нам теперь заказан.

— С чего вдруг?

— Потому что все шарахаться начнут, как от прокаженных. Урген Врадор ест свой хлеб не просто так. — Задохлик с тоской посмотрел на вымешиваемое мною тесто, вздохнул повторно и явно не по теме. — Он сделает все, чтоб в вашей округе стало известно о красных тростях.

— Узнают, и что? — Я совсем не понимала его расстройства.

— И все начнут бояться. Кто-то специально дразнить, кто-то презирать, а в большинстве своем все будут прятаться... опять.

— Не будут, — отмахнулась я. — Вы плохо знаете Ллосевцев. Они не бояться начнут, а охотиться. Вывесят доску почета, присудят победителю денежный приз, и каждый год будут подсчитывать пойманных, покалеченных или же нечаянно убиенных одержимых.

— Ты шутишь...

— Говорю, исходя из опыта. Я с палицей с детства знакома, потому как на медведя-шатуга ходила вместе с отцом. Прекрасное было время! Мороз, солнце слепит, сугробы втрое выше меня и я... Сижу без дела под елью, палица оттягивает руку, манок прилип к губам. Красота!

— Красота? Сколько тебе было лет?

— Шесть полных.

— И что хорошего?! Маленькая гномка в лесу, наводненном хищным зверьем, да еще с манком, — перечислил маг и оторопел, видать от догадки. — Ты была за приманку?

— Ну да! И приманкой, и загонщиком... да кем угодно, лишь бы опять в плотницкой не пришлось сидеть.

Регген хотел спросить что-то еще, но тут радом с ним зазвенела капля портала. После коротких переговоров с постучавшимся в поместье, маг засобирался. И у этих стремительных сборов, как и у прошлых была одна и та же причина — он забыл про ужин с герцогиней. Уходя, обещал вернуться, а меня просил не сбегать.

Да куда уж мне! Если я поставила тесто, и осталось только придумать, как у слизней капусту взять. Прийти с ножом и корзинкой, с гостинцем или перво-наперво сообщить о своем визите, а затем уже явиться. В то же время, как сообщить? Записку написать или проорать на все поместье о том, что я вскоре приду и не просто так? И не понять, они меня примут или разглядят во мне угрозу.

— А была не была!

Прихватив корзинку, нож, морковку, спустилась вниз. В подвале было темно и очень влажно. Магический кристалл, ярко светящийся в кузне, с каждой пройденной ступенькой становился все более тусклым и прозрачным. Словно это не его я добрый час продержала в печи среди углей, не он мерцал фиолетовыми гранями, сообщая о своем заряде, не его Регген нахваливал, как лучшего помощника для мага. И стоило мне только ступить на пол подвала и опустить у ног корзинку, как эта, гадость многогранная, чихнул мелкой вспышкой и потух. Оставил меня тет-а-тет с тишиной, мраком и стойким чувством — в подвале я не одна.

Глаза к темноте еще не привыкли, и не к месту вспомнился Соломон Дийе и его опасливый взгляд на спуск в подвал и почти безоговорочное принятие лжи о главной самке среди слизней, обоеполых и вроде как боевых. И что-то мне совсем не захотелось идти ни на ощупь, ни со светом, ни одной. А стоило так решить и подняться на ступеньку, как из глубины подвала поднялся гул, и что-то крупное и тяжелое покатилось в мою сторону, издавая неприятный свистящий звук. Был ли это камень или слизняк в броне, я разглядывать не стала, бросилась наверх, позабыв о корзинке.

Я не врала задохлику говоря о детстве, да и об отсутствии страха тоже не врала, однако с неизведанным предпочитала встречаться средь бела дня, а не в потемках. Именно поэтому для второго спуска в подвал я взяла три факела — ножки сломанного стула и новый кристалл. Магический подлец, потух едва я сделала от лестницы крошечный шаг, а все три факела погасли со странным 'плюх', так и не позволив найти оставленную корзинку. А ведь я ее у лестницы на пол опустила. И куда она уже укатилась?

Потерев переносицу и пару раз вздохнув, я пошла наверх, чтоб еще раз вернуться со светом. В этот раз поступила умнее, сделала масляную лампадку в стакане, накрыла ее стеклянной лейкой из запасов мага. Благополучно спустилась вниз, обнаружила пустую корзинку в десяти шагах от лестницы, нагнулась, чтоб ее поднять и вновь оказалась в темноте. И не потому, что лампадка погасла, а потому что ее у меня выдернули из руки и утащили со знакомым грохотом по плитам пола.

— Куда?!

Сдуру побежала за воришкой, углубившись в подвал еще на сорок шагов, пока мелькавший огонек лампадки не погас, и пространство вокруг не засвистело сотней раздражающих переливов. Слизни таки решили пойти на контакт! А я то думала, придется капусту с боем забирать. Радостная прижала к груди корзинку и с нескрываемым удивлением не нашла в ней ни морковки, ни ножа, только дыру внушительного размера.

— Не поняла... — На ощупь исследуя безвозвратно испорченную вещь, я вспомнила, как долго ее выбирала, как исступленно торговалась под осуждающим маговским взглядом, как довольная заплатила серебрушку, а использовала всего раза три. Одним словом, деньги на ветер, время на ветер... обидно стало до зубного скрежета и сжатый в кулаки ладоней.

Ты к ним со всей душой, а они...

— Это кто сделал?! — рявкнула я, потрясая ополовиненной корзинкой, и в подвале наступила настороженная тишина. — Кто, спрашиваю? — Тишина стала явно удивленной. — Какая гадость осмелилась? — В ответ ни звука, ну так и я словесного отчета не жду. — А ну выйди сюда, покажи свою морду!

В темноте послышался шорох, затем тихий звук скольжения и совсем рядом вопрошающий свист. И перелив интересный такой, трактуемый не иначе как: 'я укусил, ну и что с того?!'

— Как что? — взъярилась я, отшвырнув некогда лучшую в мире корзинку. — Сейчас я сама от тебя откушу!..

— Фью-ю-ю-ю?! — просвистела многоголосая темнота.

— Конечно, я!

Чтоб точно поверили, ткнула в себя пальцем, засучила рукава и только шагнула к морде, как эта мерзость отползла назад. Замерла на несколько мгновений и с пронзительным свистом укатилась, оглашая подвал и подавая дурной пример остальным. Коему они все последовали.

— Куда? Стоять! — крикнула я, и голос мой потонул в грохоте улепетывающих во мраке слизней. — Да что такое? Стойте, я еще не договорила!

Попытка хоть кого-то на ощупь поймать и удержать, не увенчалась успехом.

— Ну... — окончательно расстроилась, когда гул утих, и теперь уж точно я осталась одна, без корзинки, капусты, света и ножа. — Ну, и что теперь делать?