Гномка в помощь, или Ося из Ллося

Гномка в помощь, или Ося из Ллося

1.

Я Осока, коротко Ося. Миловидная, домовитая и очень экономная гномка двадцати четырех неполных лет. Вернее полу-гномка или даже четверть-гномка, хотя по маминым и бабушкиным заверениям во мне и десятины нет от горного народа, и только нос-картошка от дедов, а может еще и рыжинка, что прячется в темных косах и выглядывает лишь в солнечный день. Так это или нет, но саму себя я ощущала гномкой, приземистой, тяжелой и, что греха таить, страшной. Особенно на фоне теток, бабушки, мамы, сестер, как родных, так и дальних. Все они высокие и либо стройные звонкие, либо фигуристые пышностью тела манящие. А я, видимо, пошла в родню деда или прадеда, и от них же характер взяла под стать фигуре, тяжелый — говорила родня, мужской — успокаивал папа, отвратный — шептались наши ллосевцы и были правы. Сватов я разворачивала задолго до родного дома, перегородив дорогу собой и палицей, с коей знакома с детских лет.

Хватило трех таких от ворот поворотов, чтоб ко мне охладели все любители вдовьей благодарности. Пусть в несчастливом браке я стараниями поганца-мужа провела лишь год три недели и два часа, этого хватило, чтобы отбить мне всякое желание замужества. А коли жить хочу свободно и легко, должна жизнь начать заново. Именно так я решила спустя пять лет вдовства в одно июньское утро. Решила и ушла из родного Ллося в направлении столицы.

Августовские ветра, излюбленно воспеваемые в королевстве Дагатии, я встретила в самом большом из шести промышленных городов, а первые осенние дожди уже в столице. Осень обещала быть промозглой, зима снежной, именно поэтому работу я искала не в цехах или на пристани, а в теплых домах горожан — прачкой, кухаркой, служанкой или нянечкой. В отличие от прочих на нянечек спрос был большой, отбор не шуточный и до внешности скрупулезный. Порой казалось, что надсмотр и опека не детям нужны, а их отцам, ибо на службу брали лишь хорошеньких, а я... гномка.

И долго бы я еще по агентствам трудоустройств побиралась, деньги на проезд впустую тратила и спала в дешевой таверне на тюфяке, если бы один господин меня не приметил. Тощий как жердь, осунувшийся и желтоглазый он мне сразу неприятен стал, а как тростью в меня ткнул и заявил 'вот эту мне отрядите', так и вовсе стал омерзителен.

— А чего это, тебе? И кем отрядить-то? — Я оттолкнула ярко-красную трость от своей груди и уперла руки в боки. — Ты, задохлик, может, не знаешь, но в королевстве нашем народ свободный. И если надо чего, то скажи чего, а затем спроси, согласна я или нет. А не тыкай, понимаешь ли, зубочисткой своей на предмет твердости...

И пока я говорила, у визитера бровь медленно ползла вверх, а у агентши ответственной за нянечек так же медленно падало давление. Бледная как полотно, она пыталась на знаках что-то объяснить, что именно я не видела и видеть не собиралась, пока все-все не выскажу. А потому весьма удивилась, когда остальные претендентки выскочили за дверь, а с виду робкая мадам Турри выпрыгнула из-за стола, одной рукой схватила меня за шиворот, второй закрыла рот.

— Простите, ваше превосходительство!

— Не прощу. Кто это? — ледяным тоном поинтересовался задохлик.

— Это?.. — Секундная заминка и агентша, что за три недели выучила мою анкету на зубок, вдруг заявила: — А я не знаю. Право слово вижу в первый раз!

Мои глаза явно стали больше, а дыхание и вовсе оборвалось, когда я услышала последующую ложь:

— Эта хамка, простите за прямоту, явно из деревни пожаловала... пробралась в мой кабинет... И подсунула анкету!

— Так значит прошла мимо вооруженной охраны? Предварительно получив форму нянечек вашего агентства? Вот это наглость! — сыронизировал гость и обратился ко мне, в очередной раз, ткнув в мою грудь фигурным набалдашником тросточки: — И как же вас зовут, хамочка?

— Никак! Она уже уходит. Охрана... — возопила мадам предательница-кадров и была оборвана моим локтем. Прям под дых, чтоб неповадно было.

Она мягко шлепнулась на стул, я же представилась некоторым желтоглазым.

— Я Ося из Ллося. — Тросточка гостя приятно хрустнула в моих руках и разлетелась на щепки. — А ты, хиляк, сейчас поплатишься за хамочку!

— Сомневаюсь, — улыбнулся он, в оскале показав увеличенные клыки.

— Святые угодники... — шепнула я.

И палица, выуженная из-под формы, с тихим 'хрясь' упала на Турри.

* * *

С магами в нашем добром королевстве законодательно приказано не связываться. Осененные божественной искрой они и без того физически слабы, а после подавления восстаний в кланах двуликих еще и потрепаны. С двуликими строго настрого воспрещено спорить. Ибо можно остаться не только покусанным, но так же разодранным и немного поеденным. К слову с покусанными и как не редко бывает, одержимыми зверем настоятельно не рекомендуют сталкиваться взглядами. А самых буйных из них, красной тростью отмеченных, вовсе просят обходить.

Мне повезло нарушить все пункты личной безопасности граждан Дагатии, в том числе и закон о неприкосновенности чужого имущества. Задохлик он же граф Лофре и многоуважаемый оружейный мастер Вардо Регген оказался покусанным и ныне одержимым магом, а еще мстительной сволочью не простившей мне тросточки. Именно это нарушение судья и двое присяжных посчитали, как недопустимое и в высшей мере наказуемое. По прошествии недолгого совещания они обязали меня в течение полугода добросовестно отработать у графа стоимость обычной палки с набалдашником и наконечником.

На резонный вопрос, а не многовато ли изделие стоит, мне ответили:

— Трость была бесценной, из сверхпрочного терракотового дерева и латунных вставок, она являла собой...

— Да какой там! Я ж ее собственными руками расщепила. Кусок изъеденной жуками сосны и самый обычный чугун. Такая трость за четвертину серебрушки продается в столице на каждом шагу. — Я поднялась со скамьи подсудимой и уверенно продолжила: — Да мне проще деньгами отдать, чем собственным временем и трудом... Вы хоть представляете, что можно сделать за шесть месяцев жизни?

— Убрать весь дом, отремонтировать конюшню, застеклить оранжерею, покрасить скамейки в саду, — начал перечислять присутствующий здесь же граф-задохлик он же маг-хиляк. Ему внимали со священным ужасом на лицах, уперев взгляды в пол.

— Чего?! Да вы меня из нянечек выбрали. Домашняя работа не моя забота... — возопила я и на полуслове была перебита.

— Что ж, добавим готовку, стирку и присмотр за зверьем. Понянчитесь вдоволь. — Маг-хиляк улыбнулся мне, сверкнув не только клыками, но и желтым взглядом. — Что скажете?

— Ничего. — В гробовом молчании я опустилась на скамью, и слово взял прокурор.

— Думаю, со всем списком дел она справится за десять месяцев, — постановил прокурор мрачный пучеглазый злыдень. — Ваша честь, ваше слово.

— Год, — решил судья. Тучная черноволосая свинья со шрамом на подбородке.

— Согласны, — поддакнули присяжные, два стручка-сморчка, и стук молотка лишил всяческих надежд одну не в пример строптивую гномку.

И чего хорошего я ожидала от кучки негодяев в изъеденных молью париках? Зачем искала поддержку в их глазах, а главное ожидала защиты? И от кого?! От тех, кто, увидев графа-задохлика, мгновенно сдулись и, забыв о собственной важности, чуть не полезли под столы! Нужно было сразу уходить, глядишь, не попала бы на целый год в услужение к одержимому магу.

В обвинительном безмолвии меня вывели в узкий коридор, оттуда по шаткой деревянной лестнице к скрипучей двери бокового входа. На улице нас ожидала наемный экипаж и возничий, отчаянно отводящий глаза.

— Ну и зачем вы настаивали на суде, — полюбопытствовал маг-хиляк он же мстительная гадость, когда сопровождавшие нас стражи закона ушли, а мы сели в карету.

— Справедливости хотела.

— Вы ее и получили. — Он крикнул вознице 'трогай' и со смешком заметил: — По-моему, год работ это более чем справедливо.

— За трость?! — возмутилась я.

— За глупость. Видите ли Ося, тростью в нашей прекрасной Дагатии пользуются исключительно маги, побывавшие в бою с двуликими. — На удивленное 'Чего? Вы ж не хромаете' он пояснил: — Вынуждены. Не хромать... носить вынуждены, хоть и не любим этот атрибут.

— И поэтому вы ею в меня тыкали. Хотели, чтобы я ее сломала.

— Чтобы вы обратили внимание на цвет дерева и набалдашник в виде оскалившейся морды зверя. Знак оборотня, если вы еще не поняли.

— То есть там в агентстве вы своей тростью предупредили с вами не связываться и не спорить, но сигнала 'не смотри в глаза' вы не давали.

— Я улыбнулся, — заявил он и в очередной раз оскалился, обнажив звериные клыки.

— Это знак?

Ответом мне была тишина, правда, недолгая. Маг таки снизошел до объяснений.

— Я, можно сказать, соскучился по прямым открытым взглядам, — выдохнул он.

— А заодно разучились читать, — фыркнула я и отвернулась.

— Спорное заявление.

— Да? А с чего вдруг вы прислугу, средь нянечек пришли искать? Агентша Турри только по ним и специализировалась, по узконаправленным для круглосуточного надсмотра за детьми.

— Она единственная, кто меня не раздражает... И не пытается спрятаться, завидев трость.

Я понятливо кивнула и отвернулась от графа-задохлика, не желая видеть очередной его оскал.

Карета давно выехала из центральной части города и теперь катилась по району ремесленников и рабочих. Мимо проплывали однотипные двухэтажные домишки с красными черепичными крышами, белыми ставнями и белыми же дверьми. Все как один, они были сложены из неукрепленного желтого песчаника, поэтому расползались и вид имели слегка распоясавшийся. На первом этаже обыкновенно располагались мастерские и магазинчики, на втором жилые комнаты под съем. Маленькие и пыльные, без воды и отопления, оборудованные крохотным углом-нужником, где ночную вазу можно вылить, но никак не помыть. Такие комнатки стоили в десять раз больше снимаемого мною угла в таверне, однако и разместить могли опять-таки один лишь тюфяк. Так что, когда владелец 'Старого феникса' предложил мне за ночлег всего лишь четверть серебрушки, я согласилась не думая, и, не спрашивая, отчего таверну считают легендарной. А зря.

Как оказалось, есть у нее способность сгорать и возрождаться. Сгорает она, благодаря пьянчужкам, не желавшим расплатиться по счету, а восстанавливается благодаря заезжему магу. Добродетель, услышав о тяжелой судьбе пятикратного погорельца, снизошел до проблем несчастного и таверну восстановил, запечатлев ее первоначальный образ как истинный. С тех пор горела она раз двадцать и столько же раз возрождалась, со всем обустройством и утварью, что были в таверне на магов приезд. Вот только вещей новоприбывших постояльцев в ней как ранее не оставалось, так и не остается... И надо же было такому случиться, пока я сидела у агентурши Турри, какая-то пьянь решила не платить.

— Простите, Осока, но все сгорело... — смущенно вещал владелец заведения, стоя на пороге абсолютно нового деревянного коттеджа, от которого лаком и мастикой разило на версту. Я смотрела на свежевыкрашенные ставни, обшитые деревом стены, на крыльцо с резными перилами и вспоминала, что же я в комнатушке оставила и чего лишилась навсегда.

Два летних платья, два теплых, три комплекта белья, чулки, туфли уличные... Тапочки домашние, зимние сапоги, шапка, шарф, перчатки, подбитый мехом плащ... И два брачных браслета, единственная память о муже. Единственная хорошая память, на всем остальном от предметов быта, до поцелуев он решительно экономил. Деньги я всегда ношу с собой, документы тоже, а вот одежду было решительно жаль, даже больше, чем сундук — наследие бабушки. Где еще я найду добротные сапоги и плащ, способные выдержать столичные морозы?

— Вам придется возместить ущерб деньгами, — заявила я и требовательно посмотрела на хозяина 'новостроя', поднявшегося из пепла. — Пять золотых.

Тораниус Тобириус более похожий на бочонок с ножками, чем на человека, невесть каким образом дотянулся пухлой рукой до собственного подбородка, поскреб его, оценивая мой внешний вид. Затем покосился на карету за моей спиной, не преминув при этом, скользнуть взглядом по задохлику. Что-то подсчитал и предложил:

— Три золотых, и ни серебрушкой больше.

— Но этого едва ли хватит на одежду! — всплеснула я руками.

— Так у вас только она и была, — ответил он, отмахнувшись, позвал помощника: — Ибрагим, принеси мне кошель.

— А как же браслеты?!

— Какие браслеты? — Тораниус нахмурился.

— Два брачных браслета из меди и серебра! С тонкой вязью рун на благополучье.

— Какой-какой вязью? — протянул он недоверчиво, но мне-то видно, издевается мужик. Кошель ему уже принесли, и все, что он теперь желает, это отдать мне лишь три золотых и отправить, куда глаза глядят.

— Вы слышали! — отрубила грозно и шагнула на него. — Два браслета с гномьей вязью рун. На одном была трещина, на втором у замочка небольшой едва заметный скол.

— А эти... типа артефакты, — протянул владелец таверны, дождался моего кивка и заверил: — Не... этих там не было. Держите ваши деньги...

— Пять, — потребовала я.

— Три, — воспротивился он.

— Мы возьмем десять, — раздалось из кареты, и два желтых глаза засветились в ее глубине. — Извольте, уважаемый, нас не задерживать, до темноты осталось чуть-чуть.

— Одержимый... — всхлипнул вмиг побледневший мужик, бросил мне кошель и сбежал, хлопнув дверью таверны.

— Хм... — в легкой задумчивости, я отсчитала десять монет и, завязав тесемки, оставила кошель у двери. Вернувшись в карету, поблагодарила заступника и вроде как нанимателя.

— Не за что. С вас пять золотых, — ответил он, забирая из моих рук половину монет.

— За что?

— За помощь. Не вступись я, вы бы получили только три.

— Это грабеж средь бела дня! Как не стыдно обирать меня, безвинно пострадавшую, вы же граф! — возмутилась я.

— Графом я стал относительно недавно. Так что... не стыдно, нет. И даже не совестно.

Масштаб свободы графа-задохлика от общественного мнения на тот момент я интуитивно оценила как большой, а увериться в своих суждениях смогла, когда карета подкатилась к местообитанию его превосходительства. Это произошло ближе к вечеру, экипаж давно выехал из столицы, но и основательно удалился от нее в северном направлении. Красоты частных владений богатых помещиков сменились крестьянскими поселениями, а те в свою очередь медленно, но верно перешли в заброшенные промышленные районы с множеством угасших и потрескавшихся печных труб, развалившихся складов и покосившихся амбаров, некогда деревянных и зачарованных на прочность, а теперь в основе своей трухлявых и гнилых.

На вопрос, куда мы едем, Вардо Регген прозаично ответил: 'домой' и попросил возничего поторапливаться.

— Скоро совсем стемнеет, — вздохнул он, не обращая внимания на мое возмущенное сопение, — Бурфо ночью не так безопасен как днем.

Интересное замечание, вызывающее куда более интересный вопрос:

— Ну и зачем я вам... там?

— За надом.

— Съесть хотите? — спросилась я и удостоилась удивленного желтого взгляда. Возмущение, плескавшееся на дне зрачков, частично обнадеживало, но успокоиться не давало. — Или вы меня везете для зверья, в качестве игрушки?

— Какой игрушки? — удивился он, косвенно подтвердив, что какое-то зверье все же есть.

— Которую не жалко... Порвет и не заметит, а через год обо мне уже никто и не вспомнит.

— За кого вы меня принимаете? — Не столько вопросил, сколько возмутился маг-хиляк, даже не представляя, как я рада поделиться своим мнением на этот счет.

— За негодяя! Подлеца толкнувшего меня на конфликт и нагло пожимающего плоды своего беззакония...

— Что? — Он резко повернулся.

— То, что слышали! Вы можете и далее разыгрывать мнимое благородство, но я-то видела, как вы своей улыбкой клыкастой получили пять монет. А это, как и мое пленение, прямо говорит о том, что вы успешно пользуетесь статусом покусанного и...

— Так это из-за денег?! — изумился граф-задохлик и вновь откинулся назад, чтоб из глубины своего угла смотреть на меня с интересом. — Слушайте, а в вашем роду случаем не было гномов? А то, знаете ли, есть в вас что-то от них... помимо невысокого роста и переваливающейся походки.

Аж задохнулась от негодования. Пусть в чем-то я и гномка, у меня нормальный рост и вполне изящная походка. Но я потом это ему втолкую, а сейчас главное другое.

— Не переводите тему! Вы принесете меня в жертву?

— Только если попросите. — Его лицо в очередной раз осветила широкая улыбка.

— Посадите в камеру?

— Это ни к чему, в доме есть пара свободных комнат! — хохотнул он, нисколько меня не разуверив.

— То есть закроете в комнате, и будете опыты проводить?

— Я оружейник, Ося... — напомнил маг-хиляк, поморщившись, как от зубной боли. — Оружейник, слышите? О каких опытах может быть речь?

— Поставите вместо мишени, — выдала я первое пришедшее в голову и удостоилась новой демонстрации клыков.

— А это идея достойна рассмотрения! — развеселился Регген и крикнул возничему: — Сбавьте ход, подъезжаем.

А подъехали мы к ветхому домику, обшарпанному и покосившемуся от времени и ветра. Наполовину скрытый забором и поросшим плющом, он смотрелся жалко и убого даже в свете заходящего солнца, когда палитра оранжево-красных цветов, наполняет стены и окна огнем и заставляет гореть их на фоне насыщенного фиолетово-синего осеннего неба.

— И мне в этом жить целый год? — прошептала я цепенея. И как в насмешку, одна из черепиц крыши с шорохом покатилась вниз, зацепила ветку дерева и разбила окно. Удачно разбила, дом мне будто подмигнул. — Святые угодники...

— Ося, выходим, — раздалось громкое у самого уха, а затем полушепотом: — И будь добра с возницей расплатись.

— Чего?!

— Не хочешь? В таком случае разменяй, — приказал граф-задохлик и протянул на ладони золотой. Тот самый золотой, что он с наглой уверенностью стребовал вначале с владельца таверны, а затем и с меня. — И что ты сидишь и смотришь? Не хочешь менять или у тебя тоже нет денег.

— Что значит 'тоже'? — возмутилась я, но кошель достала. Золотой разменяла и с неудовольствием проследила за тем, как маг отдал вознице вместо двадцати серебрушек целых двадцать пять.

— Спасибо, ваше... — начал тот радостно.

— Тебе спасибо за то, что подбросил, — добродушно ответил Регген и улыбнулся. — Езжай!

Но вопреки пожеланию возница оцепенел на долгие десять секунд, за которые успел побледнеть, посереть и взмокнуть. Посмотрел на клыки мага, затем с ужасом на меня, опять на мага и... чуть было не побежал впереди кареты, показывая лошадям верный путь до столицы. И это при комплекции в сто тридцать килограмм!

— Куда? — Задохлик с невероятной силой дернул мужика назад, заставляя того сесть на козлы. В одну дрожащую руку всучил кнут, в другую поводья и назидательно произнес: — Я сказал, езжай, а не сбегай. Разницу понимаешь?

Вечернюю тишь огласил истошный вопль 'Д-да!', а затем не менее истошный 'Н-но!', и карета почти мгновенно скрылась в наползающем на Бурфо тумане.

— И так всегда. Делаешь человеку доброе дело, а он впадает в панику.

— Вы ему улыбнулись, — укорила я.

— Да? — искренне удивился он. — А я и не заметил.

С этими словами граф-задохлик толкнул створку незапертых ворот, открыв прекрасный вид на свое обиталище. Ветхий домик, при ближайшем рассмотрении оказался заброшенной каменной махиной ранее именовавшейся поместьем. Этакий клоповник с длинной историей побед и поражений. Поражений, судя по фасаду, было больше чем побед. Иначе, как объяснить дыры в стенах и черепичной крыше.

— Вы получили его после осады? — поинтересовалась я, внимательно изучая подпалины на выбеленных солнцем камнях и обгорелые головешки балясин на перилах главной лестницы.

— После удачного испытания метательных орудий. — Регенн знаком поманил меня за собой и пошел показывать дорогу. И там было что показывать, потому как, если дом дворцового типа стал мишенью для обстрела, то двор — площадкой для ям и траншей. И я старалась не отходить от графа-задохлика, чтоб не угодить в одну из них в надвигающихся сумерках и уплотняющемся тумане.

Мы пересекли двор, перепрыгнули глубокую трещину неизвестного происхождения и поднялись по лестнице. Маг распахнул натужно скрипнувшие двери и широким жестом хозяина пригласил меня войти.

— Не стесняйтесь...

— Да куда уж мне! — фыркнула насмешливо и с опаской шагнула внутрь.

Как оказалось внутренний вид ветхой махины ни в чем не уступал внешнему. Выбитые стены, обугленные конструкции, пыль, грязь и паутина. Где ни где на стенах виднелись признаки былого величия: позолота и деревянная инкрустация в традиционном для Дагатии стиле — с растительным орнаментом, от пола некогда покрытого паркетом, а теперь плесенью мало что осталось, а вот витражи двухсветного холла уцелели в почти первозданной красоте.

— Ух ты... — Затаив дыхание и задрав голову вверх, я смотрела на это чудо с восхищением.

— Нравится? — полюбопытствовал хозяин дома.

— Да! Аж дух захватывает! — прошептала я и вдруг услышала:

— Спасибо, иллюзии мне всегда давались хорошо.

— Чего?.. Так это морок? — Граф-задохлик кивнул и знаком предложил мне следовать дальше. Но я не сдвинулась с места. — А ну, снимите.

— Не могу, — ответил он уже из бокового коридора.

— Это еще почему?

Я прищурилась, ожидая подвоха, и дождалась.

— Там пауки-ткачи. Не скажу, что большие, но их полчища вас вряд ли обрадуют. Предпоследняя прислуга сбежала из дома от одного лишь их вида, — донеслось от одержимого мага.

— Так это еще не повод для паники.

— А последнюю пауки вытолкнули сами, — добавил он чуть погодя, и стало ясно, паника обоснована. И меня все больше пугает необходимость совместного с задохликом проживания.

— Как так? — Я догнала хозяина дома и дернула его за рукав. — Как они смогли?

— Боевые, что с них взять, — ответили мне. — Ранее были простыми, но после магических поединков, что проводились здесь... все обитатели поместья несколько видоизменились. — Мои пальцы аккуратно расцепили, погладили успокаивая и в то же время продолжая пугать новыми сведениями: — Стали разумны, сложно убиваемы и отчасти воинственны.

— Все... обитатели... — повторила глухо и сглотнула ставший в горле комок. — Помимо пауков есть кто-то еще?

Маг радостно кивнул и повел меня дальше.

В ходе короткой экскурсии и не менее короткой инструкции выяснилось, что ядовитая паутина и боевые пауки обитают на втором этаже, стойкая плесень и непреходящая сырость на первом, бронированные слизни и странная капуста занимали весь подвал. Куда ни сунься, везде 'вооруженные' хозяева. Единственным чистым и свободным помещением оказалась пристроенная к дому кузня, она же мастерская и оружейная. По всем стенам от пола и до потолка разместилась триста, а может и все пятьсот полок с деталями, металлическими коробками и чем-то плотно набитыми мешочками. На одной узкой стороне располагается печь и наковальня, на другой выставка разнообразных ружей, по центру стоит большой массивный стол, а под ним деревянная лежанка с тюфяком застеленным шкурами.

— Это что, моя кровать?

— Моя, — ответил по всем статьям непритязательный граф-задохлик и отодвинул меня подальше от стола. — Свою вы обустроите сами.

— Где? — Мое недоумение можно было понять. Кто ж в здравом уме пойдет соседствовать с обитателями поместья?

— Наверху, под самой крышей есть чистая комнатка, — ответил Регген. — Но если очень хотите, то можно расположиться и под лестницей в подвале. Слизни туда не заползают.

В трудном выборе между слизнями и пауками, выиграли вторые. Мне выдали ключи от комнатушки, вполне приличные тюфяк, покрывало, подушку и приказ, не спать с открытой дверью. Тихо хмыкнула его совету и пошла наверх.

Тоже мне радетель выискался.

Я не просто дверь закрою, я ее еще и перегорожу, окно заколочу и дыры заделаю. А все потому, что маг-хиляк до сих пор и слова не сказал, зачем искал прислугу. Для чего на целый год привез меня в полуразрушенном поместье, где уборка, как мертвому припарка, а каждый второй обитатель опасен и умен. Уж не паукам ли на закуску? Или слизням для откупа? А может все дело в плесени, и я нынче, как подопытная гномка должна от нее озвереть? Вот тебе сразу и объяснение приказа о закрытой двери. Зверей, Ося, взаперти и по дому средь ночи не ходи. С этой мыслью я застыла на лестнице, так и не добравшись до комнатушки. И долго бы я там стояла, если бы не вспомнила, что пауки выгнали последнюю прислугу, а не попытались ею закусить.

К слову о закуси, надеюсь, Регген не вспомнит, что он вменил мне готовку. А если и вспомнит, то я утомилась уборкой и давно уже сплю! Через полчаса прибравшись на выделенной мне территории и, забаррикадировав старым комодом вход, я действительно уснула. День был тяжелым и не сказать, чтобы отрицательным. Работу в доме горожанина я все-таки нашла, занятость на год вперед обеспечила, а то, что услуги мои не оплачиваются не беда. На чем заработать и где развернуться я всегда найду, главное, чтоб граф-задохлик преградой не стал. Иначе будет жизнь моя точь-в-точь как замужняя.

Вечер мягко перешел в ночь, а ночью пошел дождь. Мелко накрапывающий он меня не особо тревожил, пока не полил как из ведра. Количество щелей в крыше значительно превышало пару дыр, а потому вскоре промок не только мой тюфяк, но и вся комнатушка. Спускаться на первый этаж, где и без того вечно сыро, я не рискнула, не говоря уже о том, чтобы ночевать в подвале в обнимку с капустой и слизняками. Именно поэтому вместе с покрывалом и подушкой я явилась в кузню.

Была бы милой девочкой, не знавшей мужиков, легла бы на полу, а может и на подоконнике. Но в силу характера и уже имевшего место замужества, я подвинула мага и легла подле него. Доходяга оказался прытким. Почувствовав шевеление за спиной, он быстро перевернулся, обнял меня шаловливой рукой, носом в волосы ткнулся и попытался ногой придавить мое бедро.

— Холодная... — пожаловался он в ходе облапывания.

— Еще и злая. Руки уберите, иначе вырву! — пообещала я и ткнула сластолюбца локтем.

В первое мгновение он даже не понял, что к чему, и... получил повторно. А когда магический кристалл зажег, то несказанно удивился.

— Ося?! Что ты тут делаешь?

— Сплю.

— Я же сказал, ложись наверх и на ключ закройся, — прогнусавил маг, утирая кровоточащий нос.

— Сами ложитесь, а я тут прикорну.

— Это как понимать?!

— Как непослушание прямому приказу. — Я зевнула. — Уходя, свет погасите, а то не усну. И это... дверь на ключ закройте, если вам так неймется.

— Ося, — позвал он настойчиво, но ответа не дождался. Пригретая под маговским боком я засопела быстрее, чем хозяин ложа, а потому без боя завоевала все 'подстолье'.

Регген с ворчанием вышел, свет погасил и дверь на ключ закрыл, временами где-то чем-то гремел, шуршал, а затем вернулся точь-в-точь такой же холодный и раздраженный, какой была я. С едва заметным рычанием он пытался меня не то разбудить, не то сдвинуть на пол, но я не поддалась. Отмахнулась от мокрого и недовольного задохлика, завернулась в покрывало с головой и была такова.

2.

Проснулась от того, что вначале что-то тяжелое прогрохотало по лестнице, стукнулось о стену, затем о дверь. Мощного удара деревянное полотно не вынесло, с протяжным скрипом слетело с петель и рухнуло на пол. Вот собственно от этого завершающего аккорда я потеряла связь со сном.

— Святые угодники! Регген, вы всегда так шумите поутру?

— Ося?.. Живая? — несказанно удивился задохлик и вместе с покрывалом выудил меня из-под стола.

— Я еще и злая.

— Это мелочи, главное, ты цела, — отмахнулся он, тщательно ощупывая меня. — Ведь ты цела?

— Я-то цела, но вас сейчас покалечу. Руки!

Ученый он тут же отступил и нос прикрыл рукой с содранными костяшками. Растрепанный и чуток опухший в одних штанах и расстегнутой на груди рубашке маг красовался впалым животом, костлявой грудью и кружевом редких белых волос на оной. Словом, задохлик он и есть задохлик с какой стороны ни смотри, и за год такого вряд ли откормишь. Под моим изучающим взглядом он поспешил запахнуться.

— Так и чего это вы всполошились?

— Я весь дом обошел, но тебя не обнаружил. Ты здесь вчера спала?

— Ну да, — я натянула на плечи покрывало, — а вы рядом лежали...

— Кто, я?

— А здесь есть кто-то другой? — вопросила сердито. — И что вы смотрите на меня как на новые ворота? Ночью был дождь. Я пришла к вам, вы не особо сопротивлялись и благородно оставили меня одну. Затем вернулись, легли рядом и сами об этом же забыли...

— Первое помню, второе нет.

— А рычали так, словно во всю жизнь не забудете, — хмыкнула я.

Это замечание повергло мага в ступор, из которого он не сразу вышел, а когда вышел, первым делом кинулся проверять лунный календарь. Долго листал его, что-то просчитывая, и чуть не взвыл, увидев, что вчера был первый день новолуния.

— Опять? — простонал задохлик, отшатнувшись от календаря. — Но я же столько сил убил. Сам чуть было не скончался...

— Что, правда? — несказанно удивилась я и тихо, но от души посетовала: — Какая жалость, что только чуть.

— Ося?!

— Чего вам? — невинно воззрилась я на возмущенного задохлика. — Вы про завтрак вспомнили или все-таки про ужин?

— Ужин, — повторил он и хлопнул себя по лбу, — в прошлую ночь. Точно. О приглашении герцогини я совсем забыл!

С этими словами он ринулся к неприметному шкафу в стене, чтобы выудить из него черный весьма броский костюм и черные же сапоги. Прикрывшись от меня дверцей, маг-хиляк тут же взялся за свое переоблачение, путаясь в рукавах, штанинах и ругаясь на свою забывчивость.

— Не отчаивайтесь, если из нее такая же герцогиня как из вас граф, то вы мало что упустили.

Он меня не услышал. Шкаф закрыл, небрежно пригладил волосы и аккуратно поправил манжеты. Благодаря новому костюму доходяга не особо преобразился и выглядел все так же сутуло и серо, однако стоило ему что-то произнести, махнуть рукой, как предо мной появился совершенно другой мужчина. Высокий импозантный с презрительно-надменным синим взглядом, приятным глазу разворотом плеч, внушительной мускулатурой не только на спине, но и пониже.

— Куда это вы смотрите? — полуобернувшись, ухмыльнулся маг.

— На ваши волосы, — ничуть не смутилась я, с восхищением указав на оные. И там было чему восхищаться. Водопад блестящих густых волос доходил бывшему задохлику едва ли не до пояса.

— А это... я перестарался. — Он вновь взмахнул рукой, и диво длинное белое, как снег, исчезло, оставив на макушке графа-задохлика лишь куцый хвостик.

— Так это все морок?

— В некотором роде.

Регген подхватил с пола выбитую дверь, кое-как приладил к косяку и, нажав на орнамент, украшавший дверной проем, шагнул к зеркалу. Вернее к двери вдоль которой ни с того ни с сего появилась серебряная гладь, отразившая гордую стойку мага и его широкий оскал.

— О, да вы еще и позер.

— Это портал, Ося, — раздраженно ответил задохлик.

— И всем порталам вы с таким предвкушением улыбаетесь?

— Только некоторым, — ответил он и шагнул в серебро, не забыв приказать на последок: — Никому не открывать, никого не пускать, из поместья не убегать.

— Будет сделано, ваше превосходительство, — отрапортовала я и сильнее закуталась в покрывало. С любопытством проследила за тем, как гладь неактивного уже портала медленно, но верно собралась в одну капелюшку, затем истаяла до размеров макового зернышка. И вдруг вместо того, чтобы окончательно исчезнуть, со звоном увеличилась до размера блюдца и отразила хмурое мужское лицо.

— Это что еще за диво? — удивилась я.

— Доссан Маррет капитан стражей контроля, — представился худой брюнет с тяжелым черным взглядом. — Прибыл с посылкой для графа Лофре. Откройте, мадам.

— Кто-кто? — непривычная к благородному обращению я не сразу поняла, чего он требует.

— Капитан Маррет... — глухо ответил нежданный визитер.

— Это ясно, — оборвала его я.

— Прибыл с посылкой на имя графа...

— Это тоже ясно.

— И оружейного мастера...

— Да-да! Поняла.

— Вардо Реггена, — закончил он свою мысль. И зеркальная гладь дрогнула от импульсивности следующего приказа: — Откройте портал.

— Не могу, — честно ответила я.

Капитан на миг зажмурился, возможно, даже что-то пнул и не только мысленно.

— Вы не умеете? — спросил он.

— Можно и так сказать, — не стала я спорить.

— Это очень легко исправить, — заверили меня после заминки и проинструктировали: — Прикоснитесь указательным пальцем к серебряной поверхности, проведите вдоль края по часовой стрелке и резко потяните ее вправо. Затем щелкните пальцами. Одинарный щелчок открывает смотровое окно, двойной — распахивает дверь. — На этом страж медленно и глубоко вздохнул и почти благодушно предложил: — Попробуйте активировать окно, уверен, у вас все получится.

— Я тоже уверена, что получится, но вряд ли рискну. Мне приказали никому не открывать, никого не пускать и из поместья не убегать.

— Кто?

— Вардо Регген перед уходом. — Судя по тому, как перекосило лицо стража, я сказала нечто из ряда вон выходящее.

— И куда он отправился? — со странной интонацией поинтересовался гость.

— А вам какое дело, капитан... как вас там?

— Маррет, — сообщил он раздраженно. — Я прибыл передать графу посылку.

— Наверное, что-то важное... иначе бы вы не прибыли со столь важным видом.

— Именно так, — подтвердил он и осекся, услышав меня до конца. — Это бесценная трость! — заявил патетично и оскорблено. — Из сверхпрочного терракотового дерева и латунных вставок, без которой ни один одержимый зверем маг не имеет права покидать своих...

— Как еще одна подделка? — Не глядя, открыла портал и потянулась к визитеру. — А ну-ка дайте сюда.

— Что значит еще одна? — удивился он, и голос его потонул в треске ломаемого дерева.

— Вот! Что и требовалось доказать. — Я вручила ошарашенному стражу два куска трости, поправила покрывало на плечах и вернулась в кузню. — Принесете настоящую — позовете.

Я успела подняться наверх, одеться, обуться и дотянуться до гребешка, когда ветхие 'развалины' графа огласил продолжительный звон.

— Надо же какой прыткий!

Я спустилась вниз, на ходу пригладив волосы, свернула растрепанную косу вы узел и воткнула в него гребешок. Хоть какая-то прическа вместо чертечего. Поправив скромный вырез платья, я открыла портал и потребовала:

— Дайте сюда.

— Погодите ма...мадам! — он увернулся от моих загребущих ручек и спрятал трость за спину. — Первым делом я должен узнать... где Вардо Регген граф Лофре?

— Гуляет. — Я зашла с другой стороны, но до вожделенной трости так и не добралась. Маррет поднял посылку и теперь держал ее над головой, а при его здоровом росте мне до виновницы всех бед было не допрыгнуть.

— Как гуляет? — оторопел капитан.

— Судя по прощальной улыбке, с удовольствием...

— Но графу без трости нельзя!

— С удовольствием наплевав на запреты, — исправилась я и изумилась мертвенной бледности Маррета. — А чему тут удивляться? Реггену так же далеко до графа, как и мне до вашей мадам. К слову, я Ося из Ллося.

— А... очень приятно, — раздалось сиплое в ответ. — А что вы делаете в гостях у графа?

— Уже день как живу. — Не стала я скрывать.

— И он не против вашего соседства?

— Он очень даже за. Все сделал, чтоб я к нему переехала, — вспомнила я о недавнем суде. Жалиться не стала, заметила только сколь гостеприимен был задохлик: — Он вчера даже место свое уступил.

— В новолуние? — удивился визитер и опустил руку с тростью.

— Да.

— Место в кузне под столом? — 'Сверхпрочная' красная деревяшка с набалдашником и наконечником уже была на уровне его груди.

— Да, — ответила с предвкушением.

— И он ни слова вам не сказал, не предупредил об опасности? — Еще чуть-чуть и я смогу проверить прочность деревянного изделия.

— Рычал чего-то, но я его не поняла.

— Ч-что? Рычал?! — Капитан схватился за голову и выронил трость прямо в мои руки.

— Не знаю. Говорю ж, не поняла, — ответила я и согнула пополам атрибут покусанных. Сухой треск трости раздался почти одновременно с призывным звоном в кузне.

— О еще кого-то принесло, — вздохнула я и вернула Маррету посылку в двух частях. — Ждите здесь, я сейчас.

Шагнув в поместье, я с любопытством проследила за тем, как первый портал свернулся до размеров блюдца, а второй продолжал дрожать звенящей капелькой. Что там капитан говорил, прикоснуться, провести вдоль края по часовой стрелке и резко потянуть ее вправо. Затем щелкнуть пальцами... Но эта инструкция относилась к уже имеющемуся блюдцу. А капельки, видимо, нужно всего лишь коснуться.

Так и получилось. Едва я поднесла пальчик дрожащей серебряной поверхности, она развернулась, открыв мне лицо ошарашенного задохлика.

— Ося?! — удивленно вскинулся он и тут же возмутился: — Я же сказал не покидать поместья.

— А я и не покидала.

— В таком случае, что ты делаешь в академии?

— В какой академии? — искренне удивилась я. У мага бред? Или это отсутствие трости делает его таким невнимательным?

— В академии Мастеров...

— Это которая в нижней части города или в верхней?

— Во второй, конечно же, — указал Регген на одно из самых престижных и дорогих заведений. Там где учатся самые перспективные маги, преподают самые светлые головы, а за чистотой следят самые стройные красотки, а не такие гномки, как я.

В очередной раз вспомнив, как меня не взяли в прачки, я мрачно спросила:

— А интерьер за моей спиной вам совсем не знаком?

Маг-хиляк вгляделся в стены за мной и помрачнел.

— Опять... перепутал. Проклятая луна! Все, Ося, я спешу, — сказал он так, словно бы это мне посчастливилось перепутать адрес портала.

— Идите-идите, меня тут тоже ждут, — отмахнулась я. Дождалась, когда закроется второе серебряное блюдце и шагнула к первому.

— Так на чем мы остановились? — Вопросила я у Маррета и осеклась. Капитан был не один.

Рядом с ним опираясь на красную трость, стоял статный неизвестный мужик неопределенного возраста. Глаза голубые выцветшие, волосы черные как вороново крыло, нос перебит, тонкие губы перечеркнуты тремя ниточками шрамов и веет от визитера такой лютой силой, что даже меня пробрало. Что говорить о вытянувшемся в струнку капитане. Он бледен, не дышит, а третью по счету посылку отчаянно прижимает к груди.

Кивнув неизвестному и, не обратив внимания на его удивленно заломленную бровь, я посмотрела на Маррета и искренне ему посочувствовала.

— Что, последняя выделенная трость?

— Нет. — Он судорожно сглотнул, бросил затравленный взгляд на ошрамованного и истово меня заверил: — Но передать посылку я должен исключительно графу Лофре.

— Только через мои руки! — воспротивилась я. — Имейте совесть, одна ваша подделка мне жизнь уже испортила. Расщепилась в самый неподходящий момент. Будь она прочнее, я бы не попала в рабство на целый год.

— Что значит, подделка? — удивился неизвестный. — Она не могла расщепиться. У нас лучшие трости в королевстве.

— У кого это, у вас? — Неужели сам изготовитель пожаловал?

— У нас в отделе контроля.

— Понятно. А вы там кто? Еще один страж? — Предположение мое изначально было не верным, мундир на ошрамованном был куда лучше, чем на капитане. — Заведующий лабораторией качества? Или прямой начальник Маррета?

— Урген Врадор уполномоченный по правам одержимых.

— Упол... чем намоченный?

— Глава контроля над магами, пострадавшими при подавления восстаний в кланах двуликих. Иными словами над одержимыми, — чуть ли не по слогам произнес он и удостоился более пристального моего внимания, которое сосредоточилось на его же трости. С виду идентичной той, что капитан прижимает к груди, но явно отличающейся качеством. Вон даже металл блестит иначе, а дерево куда лучше отполировано.

— Глава? Ну надо же! Самый главный начальник и тоже укушенный, да? — Его глаза хищно сузились, ничего хорошего не предвещая.

— Да.

— И от вас тоже шарахаются все кому не лень? Глаза прячут и лишний раз боятся возразить?

— Есть исключения из общих правил, однако, вы правы, — хмыкнул он и шагнул ближе. И от этого его шажка мое сердце в пятки ухнуло, а Маррет из белого стал серым. Чувствую, пора заканчивать с их визитом, иначе бедный капитан здесь и сейчас околеет.

— Так значит, вы не просто как глава отдела, а как носитель уверены в качестве ваших тростей?

— Да. — Чуть наклонившись ко мне, он потянул воздух носом.

— И не видите различий между вашей собственной тростью и вот этой? — К концу вопроса мой голос чуток осип. Не к месту вспомнилось, что сегодня у всех укушенных второй день новолуния. Вот и Врадор этот оскалился как хищник взявший след.

— Не вижу, — подтвердил он.

— В таком случае, я возьму вашу трость, а вы вот эту. — Вырвав подделку из ледяных рук беззвучного Маррета, я вручила ее начальнику и пока он с недоумением взирал на подношение, аккуратно забрала его собственную трость.

Плавный шажок назад и вот я уже в кузне, а с губ моих срывается вполне уместное:

— Спасибо за посылку. Я передам ее лично графу.

Портал свернулся, и я только сейчас услышала, что тревожный звон вызова наполняет всю кузню, а в воздухе дрожат семь серебряных капелек. И надо же прикосновением к одной я активировала все семь, и из всех блюдец портала на меня воззрился встревоженный Регген.

— Ос-ся, — произнес он, шипя, — поясните, пожалуйста, кто вас там ждет?

— Там в смысле тут? — уточнила на всякий случай.

— Да!

— Уже никто.

— А до этого вашего 'уже' кто-то был? — И столько во взгляде укора.

— Капитан был, — нехотя призналась я и поморщилась от протяжного стона графа-адохлика. — Заверял, что вы не имеете права гулять. И отчаянно хотел всучить вам подделку. Дважды я его разворачивала, на третий раз сумела выменять барахло на качество.

— Ч-что? — голос мага опустился до едва различимого шепота. Шесть блюдец мгновенно схлопнулось, осталось одно, дрожащее как осиновый лист. — Так он принес трость в Бурфо?

— Да. А в последний раз явился не один...

— С напарником? — Регген почти сипел.

— Нет, с начальством.

По ту сторону портала, что-то с разбилось с пронзительным 'Бдзынь!'. Маг чертыхнулся, а через долгие пять секунд раздумий с надеждой спросил:

— Он приходил со светловолосым старичком низеньким, как вы, но более худым?

— Нет. С темноволосым, ошрамованным и таким же покусанным как вы, — ответила я мстительно и с удовольствием проследила за тем как с Реггена слез морок красавца.

— Глава контроля. Урген Врадор, — прохрипел граф-задохлик и взмолился подняв взгляд к небесам: — Святые угодники, за что мне это проклятье?!

— Да, ладно вам! Добрейшей души... человек. — На меня воззрились с досадой и явным непониманием, пришлось пояснить: — Он без слов согласился обменять свою трость на подделку и лучшее изделие отдать вам. — Тут я открыла портал, протянула несчастному его новое исключительно качественное приобретение. — И не переживайте вы так, я сказала, что вы гуляете, но не уточнила где и с кем.

Я надеялась, он приободрится, а маг-хиляк мгновенно и окончательно сник.

— Если Врадор знает, что я вне дома, значит, жди гостей, — произнес он печально и закрыл портал.

— Что ж гости так гости. — И я впервые посмотрела на поместье задохлика с позитивной точки зрения. В доме погром — убираться не нужно, холодильный шкаф пуст — и готовить тоже не нужно, хозяина нет, и неизвестно когда он вернется, так что гостей развлекать так же нет нужды. Все что мне остается, радушно встретить и послать откуда пришли.

С этими мыслями я поднялась наверх, причесалась, заплела косу, выудила из промокшей насквозь сумки белый платочек, вытерла шею и лицо — аналог умывания и спустилась вниз. Регген оказался прав в своей догадке. Визитеры прибыли, не прошло и трех минут. Стучать не стали, ворота, а затем и входную дверь снесли одним ударом, ворвались в холл вместе с облаком пыли и застыли, узрев меня.

— Доброе утро, гости дорогие! — поприветствовала я десяток стражей в униформе, двух престарелых магов с огненными шарами в руках и одного отпевальщика, по-столичному именуемого падре.

Именно он, взглянув на меня поверх круглых очков, удивленно прошептал:

— Это и есть ваш нежилец?! Прямостоящий, говорящий и вполне себе дышащий? Вы же заверяли, тут никого нет.

— Кхм, — раздалось в ответ.

И я поспешила развеять возникшее недопонимание:

— Вообще-то я жилец. Еще на целый год жилец, — призналась я и с улыбкой обратилась к гостям: — И что вы стали как не родные да еще дверь... нараспашку оставили? И это в осеннюю промозглую пору, — укорила я и поежилась не столько от холода, сколько от мрачных и решительных взглядов устремленных на меня вместе со вскинутыми арбалетами.

Чувствую, будет лишней фраза 'дверь притворите и проходите'. Не для того они ее вышибли, чтоб сейчас на место прилаживать. Не для того притащили с собой клетку, намордник и кандалы с цепями. Магов тоже не просто так привели. И лишь наличие падре смущает. Стражи не рассчитывали уйти отсюда полным составом? Или они его для отпугивания пауков и слизняков привели?

— Она живая или это морок? — зло вопросил кто-то из стражей.

— Да, вроде живая с утра... была, — ответила громко, но меня не пожелали услышать.

— Многоуважаемые Арктиус Данис и Мино Нуво, я к вам обращаюсь, — прогрохотал все тот же голос и маги с неудовольствием ответили:

— Живая и даже не покусанная.

Вот тут я поняла, что отпевальщик был для меня, но не успела возмутиться. Меня прервали громким:

— Да чтоб вас всех!..

— Не нас, а Бурфо и его магическое поле, — ответили старцы в единый миг оказавшись друг возле друга. Отточенным движением профессоров заложили руки за спины и одновременно произнесли: — Все началось более десяти лет назад.

— Когда король отдал поместье тещи под полигоны, — сказал первый.

— А старая герцогиня пожелала спасти чудо архитектуры, — добавил второй.

— Она воздвигла охранное поле, — воодушевленно продолжил первый.

— А король сделал все, чтоб его в пух и прах разнести, — заинтриговал второй.

И вновь заговорили в один голос:

— Прошли годы. Устояв под сотнями проклятий и мощнейших магических ударов, поле значительно разрослось. Захватило не только поместье, но и весь промышленный район, дотянулось до столицы...

И вот когда рассказчики подошли к самому интересному моменту, которого затаив дыхание ждали я, все стражи и даже падре, укорявший магов голос вдруг огрызнулся.

— Да молчите вы! Сказатели хреновы... Распирает вас что ли от этих историй? — вопросил вредный страж и, приказав 'расступись!', шагнул мне навстречу. Возмущенным и, по всей видимости, командующим оказался светловолосый старичок, низенький, худенький, на вид простодушный.

С кряхтением он отвесил мне поклон:

— Простите, мадам, знали бы, что вы здесь есть, обязательно бы постучали.

— Так вы ж стучали, — хмыкнула я, — аж два раза. В ворота — раз и в двери — два.

— А... ну да, ну да. Не переживайте, двери починим, ворота на место поставим, — пообещал он и без перехода спросил: — Где Вардо?

— Регген который? Гуляет, — не отошла я от ранней легенды.

— Где гуляет?

— Недалеко, — ответила честно. Все же если брать в расчет порталы, то граф-задохлик очень даже близко, считай, за спиной стоит.

— А поточнее.

— Он в подвале со слизнями, — нагло вру в надежде, что местные обитатели себя уже зарекомендовали.

— И зачем он к ним пошел? — вкрадчиво вопросили у меня. Так вкрадчиво, как у маленькой, ну или на всю голову больной.

— Договариваться на мой счет. Если помните, я тут новый жилец на целый год.

— Яс-с-сно, — с непонятной интонацией протянул старичок. На спуск в подвал посмотрел, но подойти к нему побоялся и даже стражей на разведку не отправил, не говоря уже о магах. — М-дам... И когда он обещал вернуться?

— Как только договорится, так сразу.

Мы помолчали, каждый думая о своем. Я о том, как их всех по-быстрому спровадить, а старичок, судя по взгляду — искал место для комфортного ожидания Реггена. То самое место, в котором я им откажу, наставив на путь истинный. Однако вслух он спросил иное:

— И как же вы ему трость передали? — задумчиво протянул он и я нет чтоб смолчать, правду сказала:

— Через портал.

— Вы умеете их строить?

Интересный вопрос с подковыркой. Словно бы граф-задохлик порталы строить не может? Так же как не может поместье покидать и без трости наведываться... в гости? Вот же гадость этот страж, чуть не подловил.

Я лукаво улыбнулась и получила такую же улыбку в ответ.

— Так умеете?

— Я — нет. Но здешние пауки могут все. Главное правильно договориться и вовремя кормить.

Стоило их упомянуть, командующий отрядом с опаской покосился на витражи, стражи вскинули арбалеты, маги замерли в ожидании, а падре загодя взялся отпевать всех присутствующих, чем весьма меня порадовал. Выходит на здешних обитателей очень многое можно списать в виду их разумности. Ко всему прочему, судя, по рассказам Реггена и магов, у поместья есть странная история, а в Бурфо — не менее странное магическое поле. И кто знает, как они повлияли на простую живность. Наверное, никто.

Улыбнувшись своим мыслям шире прежнего, я воззрилась на старичка.

— К слову, время завтрака у пауков-ткачей уже на подходе. Не хотите ли поприсутствовать?

— Нет! — в один голос воскликнули маги.

— Я на такое не подписывался... — сообщил падре.

— Думаю, не стоит, — согласился с ними командующий и дал отряду отмашку.

И вот только мы все повернулись к двери и сделали шаг, кто уходить, а кто провожать, как в центре двора объявился Вардо Регген.

— Так говорите, в подвале гулял, — недобро протянул старичок.

— Гулял. Спустился тут, а вышел там, — мах рукой на двор и искреннее изумление: — Вы видели какие там рытвины?

— Видел. — Хмыкнул мой собеседник. — И понять не могу, отчего Вардо при полном параде спустился в подвал и здешние катакомбы.

— Так встреча была с самой крупной самкой... королевой, можно сказать.

— Да ну, — наигранно изумился он и ехидно предложил: — А не спросить ли вам о результате переговоров?

Вот же старый сморчок! Но делать нечего, я вышла на порог и обратилась к Реггену:

-Как прошла ваша встреча?

— Замечательно! — Сообщил граф-задохлик, резво перепрыгивая через рытвину. — Герцогиня передала тебе привет.

— А вы говорили иначе, — едва ли не пропел старичок за моей спиной и я поспешно ответила:

— Королева, герцогиня... какая разница? Для меня все слизни на одно лицо, то есть морду.

И в этот самый момент хозяин поместья радостно возвестил:

— Она согласилась решить проблему с нашим питанием! И ожидает завтра на ужин. — Это была отличная не к месту произнесенная новость. Я покосилась на вытянувшееся лицо командующего стражами, услышала многочисленное 'фу!' и 'бе...' от его отряда и самым невероятным образом все объяснила:

— Речь идет о капусте, растущей в подвале. Я намерена делать с нею пирожки, пироги и завертушки.

— На продажу? — прищурился старичок, в очередной раз пытаясь поймать меня на лжи.

— Возможно.

— А вы хоть знаете, что первым делом должны получить разрешение? — вскинулся он и был оборван коротким:

— Знаю... уже.

Поднявшийся по лестнице маг, услышал последнее мое изречение и поспешил уточнить:

— О чем знаешь? — Вовремя спросил, даже очень. Не придется искать повода, чтоб его о моей лжи предупредить.

— О том, что должна получить разрешение на торговлю пирожками с капустой. Той самой капустой, что произрастает в подвале, и с позволения слизня королевы... простите, герцогини будет использоваться мной. Ведь ради этого вы при полном параде с утра спустились в подвал, переговорили с самкой и только что выбрались из катакомб.

Пока я говорила, глаза приближающегося ко мне Реггена становились все более круглыми и удивленными, но стоило ему увидеть гостей, улыбаться он перестал, удивляться тоже.

— Солом Дийе, падре Норис, многоуважаемые маги Арктиус Данис, Мино Нуво и третья группа захвата в полном составе... — светским тоном перечислил он всех присутствующих и заломил бровь. — Вы порталом ошиблись или зашли водички попить?

— Прибыли с внеплановой проверкой — новое распоряжению главы, — не растерялся этот самый Дийе, но взгляд потупил.

— И поэтому вы захватили с собой клетку, намордник, кандалы с цепями и лучший отряд отдела контроля?

— Мы... — начал было тот, но Регген решительно его перебил.

— Впрочем, их наличие я еще как-то понять могу, но присутствие здесь падре... — многозначительная пауза и приправленное ехидцей: — Уважаемые маги столь плохо себя чувствуют? Или вы боитесь за себя?

— За меня, — ответила я, опередив старичка, и криво улыбнулась задохлику. На нем уже не было личины, изможденное лицо на фоне дорого костюма смотрелось серо, и лишь глаза мерцали желтым огнем. — Гости думали, что здесь нежилец, поэтому выбили ворота, дверь и чуть было не подстрелили меня.

— Вышло нелепое недопонимание, — тут же вскинулся Дийе. — Как вы знаете, Регген, здесь особое поле и мы не смогли узнать, жива ли ваша... — он запнулся, вопросительно взглянув на меня, а затем и на графа.

— Гномка, — подсказала я.

— Прислуга, — поправил этот самый граф.

— Прислуге платят, — ответила резонно и укоризненно воззрилась на наглеца.

— А ты еще ничего не сделала! — не остался он в долгу.

— А чего делать-то? Сил нет, — парировала я. — Вы же о еде забыли...

— Отнюдь! Как видишь, я договорился с герцогиней.

— Спустя сутки?

— Мог бы и раньше, заговори ты о еде.

И только я рот открыла, чтобы возразить со стороны Дийе раздалось тактичное покашливание.

— Не хотелось бы прерывать вашу идиллию, но нам пора проверить остальных...

— Не задерживаем. Дверь открыта, — ответил граф-задохлик.

— Ворота тоже, — продолжила я.

— Искренне благодарим за прием.

Старичок окинул нас недобрым взглядом и первым спустился по парадной лестнице. И пока их отряд не покинул пределов поместья, мы с Реггеном молча мерились взглядами. А стоило проверяющим вместе с клеткой скрыться в портале, мы одновременно возмутились:

— И что это вы им про капусту наплели?

— А с чего вдруг вы портал не открыли в доме?

Секундное молчание, и в один голос:

— А иначе было нельзя.

— Это еще почему? — изумилась я первой. — Да и вообще, почему вы не шагнули ко мне, когда заявили о приходе гостей?

— Видишь ли, Ося, наше с тобой общение прервал не я, а внешние силы. — Он кивнул в сторону стражей ушедших порталом. — Третья группа действует максимально оперативно, особенно если указ о захвате одержимого выдал сам Урген Врадор.

— Еще один из-за тросточки обиженный, — прошептала я и шмыгнула носом. — А про капусту я сказала, потому что...

— Стой! — потребовал граф и за локоток повел меня на кузню. Вернее потащил, при его-то росте, длине ног и развиваемой скорости. Влетев в свою спальню-мастерскую, он откинул трость, сбросил пальто, неуловимым движением разжег печь и выудил из недр стола бокал и графин. Плеснув нечто резко пахучее на дно бокала, граф протянул его озябшей мне, себе же забрал все остальное.

— Итак, я слушаю, Ося.

— Ну, — протянула я, даже не зная с чего начать. За Маррета он в курсе, за главу отдела тоже, о скором появлении гостей догадался сам, о том, что я наплела в его отсутствие, слышал уже. Так и зачем ему повторение?

Опрокинув в себя глоток огненного коньяка и проморгав навернувшиеся слезы, я прямо спросила:

— А что именно вы хотите знать?

— Почему ты меня не сдала?

Маг-хиляк оперся на стол в ожидании доводов.

— А вы стражей этих видели хоть раз вблизи? Да они же оголодавшая стая волков! Капитан Маррет ко всему прочему еще и надменный мрачный тип, Дийе — пронырливый хитрюга, падре — трус, единственный плюс — это маги. Чего не спросишь, все расскажут, а после за внимание поблагодарят.

— Что ж, согласен, есть у профессоров такая тяга. — Задохлик налил еще десяток капель на дно моего бокала и, словно между делом, спросил. — А Врадор что же?

— Красивая сволочь, но...

— Что?

— Маррет боится начальства до мокрых портков. Ко всему прочему, я вроде как прислугой здесь прописана на целый год.

— Так вам же не платят? — ехидно поддел он.

— Кто сказал, что не будут, — в тон ответила я. — К слову, что у нас на завтрак?

3.

А на завтрак был студенческий набор, вернее два набора включающие в себя: пустые щи, постная гречка, очень странный салат из одних лишь соленых огурцов, компот и булочку трехдневной давности соленую вместо хлеба. Будучи голодной я уговорила себя съесть только ее, и то лишь корочку, чтоб не задеть непропеченную середину.

И теперь со смятением следила за тем, как Регген с аппетитом уплетает щи за обе щеки. Он не обращал внимания на скудность и непривлекательность завтрака, эффективно орудовал ложкой и чуть ли не причмокивал.

— И как вы докатились до жизни такой?

— Очень глупо, — с грустной улыбкой ответил он и вопросил: — Ты доедать не будешь?

— Нет и вам не советую... — начала нерешительно, но граф-задохлик не внял. Подтянул к себе мой поднос и повторно взялся за ложку. Слушая ее бравый стук о тарелку, я все-таки спросила: — А что стало причиной этой глупости?

— Одно неверное движение, — ухмыльнулся Регген.

— Это которое из многих? Самое первое, подарившее вам жизнь?

— Нет, одно из последних, подарившее мне одержимость.

— И что?

— И все, — ответил он и попросил: — Ося, дайте поесть.

— Так я бы с радостью, но это ж не еда. Откуда вам ее прислали?

— Из академии Мастеров передали порталом.

— Это из верхней, дорогущей до невозможности? — Маг кивнул, и я аж задохнулась: — Хотите сказать, что там вот этим вот... кормят именитых профессоров и перспективных студентов?

— Только тех, кто обучается на бюджете, — ответил Регген, в два укуса доев булочку и в три ложки умяв салат.

— Бедные дети!

— Богатые. Им и так несказанно повезло. Учатся в самом престижном ВУЗе...

— И едят де... — я 'споткнулась' о пристальный желтый взгляд и тут же исправила оплошность: — дешевую дрянь и это под гнетом бесценнейших знаний. Да при такой кормежке пирожки с капустой разойдутся влет, и разрешения никто не потребует.

— Что-что? — вопросил мой собеседник строго, в очередной раз доказав, еда пустая— радость небольшая, пусть и двух-порционная.

— Ничего, — заверила я. — Мысли вслух... А когда подносы забирают?

— А тебе зачем?

— Хочу их отнести...

— Чтобы сбежать? — вопросил он и на удивленное 'Чего?!' пояснил, — так поступил мой камердинер в одно из полнолуний.

— Сдается мне, у него были на то причины, — не стала я молчать. — Нет, я хочу посмотреть на эту академию изнутри: проинспектировать кухню, познакомиться с поварами...

— Чтобы меня отравить? — сделал неверный вывод Регген. — Помнится, сменившая камердинера домработница очень пыталась мне мышьяка подлить.

— Вообще-то, мне хочется прицениться к возможностям студентов! — возмутилась я его подозрениям и прогадала, задохлик услышал то, что хотел.

— Чтобы заказать мое убийство, как бывшая невеста, да? — Впрочем, к чему вопросы, боевики за голову берут пятнадцать золотых. А у нас нынче, их всего лишь шесть на двоих.

На самом деле много больше шести, но я об этом умолчала. Со способностью Реггена к тратам, можно вовсе остаться без золотых.

— И куда делись недостающие три золотых и семьдесят пять серебрушек?

— Точно гномка, — хмыкнул граф-задохлик. — И это все, что тебя интересует? Как насчет вопроса, обучаются ли в академии боевики.

— Не обучаются, я это точно знаю, — как неудавшаяся прачка. — А что до денег, Вы вчера потратили двадцать пять серебрушек из ста. За что платили сегодня?

— За нашу еду, — махнул он рукой на подносы с тарелками, которые сам же опустошил и остался голодным.

Вот же транжира!

— Да, за эти деньги можно накормить целую роту! — вскочила я со стула.

— Я и накормил... нас двоих на полгода вперед.

— Два едока... три приема пищи... на ближайшие сто восемьдесят два дня с половиной стоят три золотых и семьдесят пять серебрушек. Значит, в среднем поднос выходит в тридцать четыре медяшки. Каша — десять, Суп — около тринадцати, булочка — семь, а салат — четыре...

— Компот забыли, — напомнил Регген.

— Стакан мочи который? О нем лучше не вспоминать, — буркнула я и попросила мага позеленевшего лицом выдать бумагу и перо.

Затем подбив расходы, я вознамерилась провести следственный эксперимент и перепроверить расчеты на практике. Из комнатки забрала плащ и кошелек, а, вернувшись в кузню, попросила открыть портал на рынок.

— Куда? — вопросил задохлик, старательно дыша в какой-то платочек.

— На ближайший сельский рынок.

— Зачем?

— За надом, — ответила точь-в-точь как он вчера и сама себе сделала гадость.

— Одну не пущу, — заявил мне задохлик, устремляясь к шкафу.

Три минуты на переодевание в подходящий случаю костюм, две на открытие портала и... я прокляла тот миг, когда маг вызвался со мной.

Одержимых здесь все боялись, и стоило им завидеть трость, как с прилавков стремительно исчезали товары, а те, кто лавками владел, закрывали двери, не забыв оставить записку 'Ушел по делу. К обеду вернусь'.

Пару раз я отходила, а затем и отбегала от Реггена, чтобы самой посмотреть на соседние ряды и успеть хоть что-то купить, но слава об одержимом бежала быстрее меня. Как прокаженные мы прошли по пустым рядам мимо ошарашенных покупателей и без дела стоящих продавцов.

— Вот же нелюди! — едва не рычала голодная я. — И так всегда?

— Две недели, пока луна на убыль не пойдет.

— А потом?

— А мы потом поспокойнее, а они все равно насторожены, — ответил маг-хиляк, и мне стало не по себе. С одной стороны — жалко одержимых, с другой — это как же они себя такой славой наградили.

— Иными словами, вот так вот всегда. — Я обвела рукой опустевший сельский рынок и печально посмотрела в сторону деревни, где староста спешно закрывал ворота.

— Да.

— Теперь-то понятно, почему за еду студентов рассчитались на полгода вперед... и отчего возничему заплатили сверх меры... — Он кинул, соглашаясь, я же продолжила: — и только одно сомнение гложет. Что же вы потратились на карету, если могли открыть портал?

— Не мог, — поморщился задохлик. — Без трости я не имею права покидать поместье.

— Но к Герцогине вы пошли без нее, да и в академию наведаться пытались.

— А там пути проверенные, — ответил он и ухмыльнулся: — Ну что, домой?

— Нет. Давайте в еще одно поселение заглянем, только подальше отсюда.

Мы посетили еще семь рынков, каждый раз удаляясь на пятьдесят километров вглубь королевства. И везде нам были не рады, хоть вой. И я бы взвыла, но стоящий рядом Регген портил весь настрой. Он то улыбался, то щурился довольно и не обращал внимания на испуганно прячущий взгляды народ.

— Ну и чего вы скалитесь? — с раздражением спросила я, в очередной раз, покинув опустевший рынок.

— Давно не путешествовал.

— И что вам мешало?

— Отсутствие компании.

— А я подумала — нехватка сил. — Он недоуменно вскинул бровь, и я вспылила: — Да как вы с голода не померли в своем поместье?! Воровали? Шантажировали? Выбивали продукты силой?

— Юлил, — хмыкнул Регген, — закупался у плохо видящих, средь ночи приходил...

— И? Что дальше? Как долго вы в потемках бродили по селам?

— До первого новолуния, пока и я не начинал рычать: 'Пр-родайте мне, мор-р-ковь, кар-р-тошку, кур-рицу. Одной не хватит дайте тр-р-и'.

— Так писали бы записки!

— Писал, пока когти не полезли, — он вздохнул. — А там уже глаза начинают светиться...

— Ага, и хвост топорщит штаны!

— Что-что?

— Ничего, — ответила хмуро. — Слушайте, Регген, а давайте разделимся. Вы строите порталы, я закупаюсь, вы носите тяжелое, я торгуюсь, выбираю, вы стоите за рынком, я...

— По-тихому сбегаю, — по-своему закончил он мысль и несказанно меня удивил.

— Что и такое было? И кто в этот раз: прислуга, кучер, секретарь?

— Подмастерье.

— Подумаешь... — отмахнулась я.

— Все три, — мрачно выдал маг.

— Ну, чего не сделаешь под таким-то взглядом, — кивнула я на него, но даже кривой улыбки не добилась и с тяжелым сердцем поняла: — Не отпустите. Тогда хоть морок на себя наведите, так чтоб без трости, глаз, клыков, когтей и хвоста.

— Нельзя.

— Что, и стеной вас не скрыть, как пауков витражом? — он качнул головой и протянул мне руку, мол 'идем'. — Жаль. Очень жаль. Тогда возвращаемся домой.

Довольный моим выбором он тут же открыл портал в поместье, и я с опозданием исправилась:

— Ко мне домой, в деревню Ллось.

— Зачем? — тут же насторожился Регген.

— Топить вас будем всей толпой, — не сдержалась я. — А если не откроете портал, мы вас еще и побьем.

— Очень сомневаюсь в последовательности ваших угроз, — хмыкнул он и все-таки сделал, что просила.

Пройдя сквозь портал, я застыла, с тихой радостью всматриваясь в родные холмы и забор приютившейся меж ними деревеньки. Вот знакомые черепичные крыши, трубы печей, вывески магазинов и таверн, родной запах леса и на зиму вспаханной земли. Вот тропа молодоженов, убегает в предгорье к алтарю, вот крытый рынок, загон для лошадей, голубь сизокрылый и... белая клякса на графском пальто.

— Э-э-это к счастью, — заверила я, и пока маг-хиляк разбирался с милостью святых угодников, поспешила к торговым рядам.

Я и ранее славилась расторопностью, но благодаря желтому взгляду, неотступно следовавшему за мной, я побила все рекорды по скорости выбора. Не торговалась, не спорила, следовала списку и попутно отвечала на повторяющиеся вопросы. Ллосевцы мне были рады и со всем радушием лезли куда не надо.

— Ося, ты вернулась!

— Нет. Я проездом.

— А что же в гости не заходить?

— Не успею. Скоро в путь.

— Так скоро не скоро, а мужа представить должно.

— А это... — я покосилась на Реггена и честно сказала, — так прежде чем родным предъявлять его бы откормить и отстирать.

— Так что ж не возьмешься.

— Уже приступила и потому лучший товар у вас беру.

После комплимента я задавала вопрос по товару и ллосевские торговцы и торговки как один начинали уверять в исключительной свежести продукта. Рассказывать: кто садил, кто собирал, кто трепетно выращивал. А там недалеко и до гордости за детей и внуков: кто замуж вышел, кто родил, кто на службу короля поступил, кому повезло — невестой взяли, а кому не очень.

— У свекрови твоей дело-то прогорело, — шепнул мне дед Огран, у которого я всю жизнь морковку покупала. — Своей хваткой она уже не кичится, ходит к родителям твоим желает помириться.

— Зачем? — удивилась я.

— Знамо дело, нового мужа ты еще не привела, брачные браслеты на алтарь не возложила.

И как гром среди ясного неба:

— Осенька, ты вернулась!

Я не стала гадать, кто меня сдал, не стала ждать медвежьих объятий и тем более настырных вопросов 'куда это я пропала и почему не навещаю вторую мать, мать-перемать которая'.

— Регген, уходим! — скомандовала я и шагнула в возникший рядом портал.

То, что переход отрыт не задохликом, не в поместье и не для выхода, я поняла как только отдавила ногу стоявшему по ту сторону Ургену Врадору.

— А вот и она, — произнес глава контроля, сняв меня со своего ботинка и отодвинув расстояние вытянутых рук.

— Как поживаете? — нашлась я с вопросом, ибо извинений никто не ждал, да и вряд ли заслуживает. Вот и с чего спрашивается, он открыл портал на рынке Ллося. Деревенскими продуктами закупиться захотелось? Меня повидать? Или трость отобрать у задохлика?

Судя по взгляду, последнее. Но кто ж согласится вернуть?

— Прекрасно жил до сегодняшнего дня, — ответил самый главный страж, подтвердив мои мысли.

— Какая жалость. — Сетование вышло фальшивым, и вскинутая бровь собеседника это подтвердила, но остановить меня не смогла. — А я вот только с сегодняшнего дня дышать начала свободно.

— Рад за вас...

— А как я рада! Знаете, какой груз с души упал, когда Регген получил вашу трость?

— Не знаю, — ответил Врадор.

— Невероятный! Я почти летаю... — И словно в подтверждение этих слов, я поднялась над полом и спиной улетела в портал.

Резкая смена декораций строгого кабинета на деревенские виды, а затем и на стены разрушенного поместья не прошла бесследно. И пока в моих глазах рябило от шкафов, папок, холмов, голубей, витражей и пауков, я молча слушала возмущения Реггена, крепко державшего меня за шкирку.

— Вот так всегда! Стоит лишь чуть-чуть поверить и на миг отвернуться, и каждый первый пытается убить, а каждый второй сбежать. И ладно бы просто в деревню на своих двоих... Так нет же... порталом ушла!

— Не ушла, а ошиблась, — ответила я и с негодованием воззрилась на застывшего задохлика. — И прекратите держать меня на весу, иначе я вам что-нибудь сломаю.

— Что, например? — усмехнулся он, но на пол меня все-таки отпустил.

— Начну с пальцев, закончу шеей, глядишь, не придется выслушивать пустые подозрения. А хотите подробностей, обратитесь к Ургену Врадору, это был его портал.

Далее, не обращая внимания на оторопь одержимого недоверием мага, я вопросила, где корзина, и, получив ответ, отправилась в кузню. А позади меня уже звучал призывный звонок портала, глухая ругань Реггена и слова приветствия самого главы.

4.

Как я и ожидала, обитель заслуженного оружейника была оборудована не только печкой с натопителем, но и кристаллами света, водой и сливом. Словом, чем не походная кухня. Жаль, только нет мисок, кастрюль, чугунков и сковородок. Об отсутствии последних сокрушалась особенно долго, аж целых пять минут, пока не сдвинула в середину комнаты один из накрытых ветошью ящиков. Будущий стол для нарезки, оказался доверху набит стальными чашами диаметром до полуметра.

Вот тебе и миски!

И, вооружившись молотком из пары чаш сделала немного погнутые, но все же сковородки. А на роль ручек призвала послужить валявшиеся рядом с печью клещи и тиски. Уже через пятнадцать минут на одной сковороде жарилось мясо, на второй крупно нарезанные овощи, в пепле запекалась картошка, а сама я спешно резала на деревянном щите салат, глазом косила на сковородки и думала о том, что по глупости не купила ни хлеба, ни булочек.

— Ося! — Счастливый Регген не вошел, влетел в кузню, широким шагом преодолел расстояние от двери до меня и, гордясь собой, сообщил: — Мне только что сделали неприлично щедрое предложение!

— Это какое же? Переехать?!

— Нет! Обменять тебя на трость или трость на тебя.

— Чего?! Деревяшку... на меня? — вспылила я, перехватила иначе нож и обернулась. — Это кто до такого додумался? Врадор?

— Нет! Да... — ответил маг.

— А поконкретнее нельзя?

— 'Нет', в смысле не деревяшку, а место в списке буйных. А 'да', в смысле Врадор. Он предложил на веки вечные избавить меня от трости... я выбрал тебя.

После сообщения о буйстве, эта новость меня не особо обрадовала, а если учитывать, сколько народа от задохлика сбежало, так и вовсе напугала.

— Ну, спасибо!

Я отвернулась к печи, чтобы снять сковородки и выкатить картошку из пепла. Между делом сдобрила маслом салат, а кусочки яблок залила кипятком. Возникшая в кузне тишина длилась долгую минуту, по истечению которой Регген искренне возмутился.

— Это что, был сарказм?

— А вы чего-то другого хотели?

— Понимания и благодарности, — сообщил он глухо.

— А ну тогда держите. Вот это за понимание, а вот это за благодарность, — я всучила ему тарелки и указала на стол. — Принять их можете там.

— И все? — Он не сдвинулся с места, посмотрел с осуждением.

— И чай еще, фруктовый. Когда настоится, тогда подам.

Регген зло прищурился, а после, словно бы что-то решив, расправил плечи и заявил:

— Вот поэтому и не отдал.

— Потому что готовить умею? — процедила я.

— Потому что молчать научена, — заявил он и королевской поступью направился к столу. Как истинный граф, аж засмотрелась и едва не пропустила появление пайков для голодающих студентов. Портал из столовой академии не звенел и не дрожал, открылся без предупреждения и выдал два подноса.

Граф-задохлик подхватил их, не забыв о благодарности с улыбкой.

— Спасибо, Нэсс, — сказал он передающему подносы, и портал захлопнулся под испуганный вопль 'Регген!'.

— А там вас одержимым иначе кличут — по фамилии! — всплеснула я руками и тоже села к столу. — Регген, и как это вы успели проявить себя в академии? Вы там как буйно помешанный цветочки из клумб вырывали, наносили морок или обстреливали стены зданий?

— Хуже. Я там преподавал, — ответил он. Забрал булочки с подносов, одну отдал мне, вторую взял себе и принялся за обед.

Первый кусок мяса вызвал у задохлика громкий протяжный стон, напугавший меня до седины.

— Что?! — запаниковала я, когда у Реггена закатились глаза, покраснели щеки, я руки сжались в кулаки. — Слишком остро? Горячо? Кость попалась и зуб расколола? Что?!

— Вкусно! — прохрипел этот идиот и с удвоенным рвением взялся за мясо.

Через минуту покончил с ним, печально посмотрел на пустую сковороду, а затем с вожделением на мою тарелку. Пришлось делиться и напомнить, что помимо мяса есть еще рагу и картошка. Зря напомнила, он за милую душу умял и это, а уже после более спокойно взглянул на салат.

— Из капусты... — расстроился проглот в обличье хиляка, вздохнул и отодвинул тарелку. — Спасибо не буду. — И только я обрадовалась, что Регген наконец-то сыт, он потер грудь и вопросил: — А к чаю есть что-нибудь печеное? Желательно с мясом или птицей, в крайнем случае с картошкой.

— Нет, я покачала головой. — И сдается мне, я знаю, отчего сбежали все ваши помощники.

— Даже не догадываешься, — благодушно хмыкнул он и отправился за питьем.

День закончился тихо, незаметно и непримечательно, за исключением двух моментов. Первый: Регген в два присеста съел все, что я могла растянуть на неделю пропитания, а после не побрезговал студенческой едой. Второй: вместо двух пайков из академии сквозь портал приплыли три золотых, семьдесят четыре серебрушки, тридцать две медяшки и помятая записка. 'Просим более не беспокоить', гласила она. И как последний предатель лишила меня надежды на помощь в кормлении некоторых бездонных. Граф-задохлик он же проглот, получив отказ, не расстроился, а очень даже обрадовался.

— Завтра идем затариваться! — сообщил маг, затем открыл портал в неизвестном направлении, вежливо бросил в него подносы с посудой из академии и с широкой улыбкой поблагодарил:

— Спасибо, Нэсс.

В ответ раздалось перепуганное 'Ой!', а вслед за ним и колоссальный грохот. Довольный Регген закрыл портал, продолжил грызть яблоко и читать книгу, от которой минутой ранее оторвался. И этим спокойствием он навел меня на неприятнейшую мысль о коварстве одержимых.

— Вы это специально!

— Что? Улыбнулся сейчас? Да специально, — похвастался он, не отрывая взгляда от страниц.

— Не сейчас. В обед! Вы специально этому Нэссу улыбнулись.

— Не правда... — начал он, но я его перебила.

— Лжете! Как одержимый, что долгое время не доедал, юлил и в потемках покупал продукты, вы должны были сделать все, чтобы никто по ту сторону портала не догадались о личности получателя! А что делаете вы. Благодарите и зовете человека по имени...

— Русала.

— Да не все ли равно!

— Нет. Будь Нэсс гномом, он бы деньги не вернул, — ответил Регген, и я поняла, что устала и препираться не хочу.

Забрав из кузни подушку, одеяло и тюфяк, что сушился на печи с обеда, я поднялась в комнатку по крышу. Спала без ног, без рук и практически полностью оглохнув к внешнему миру, и проспала бы до утра, если бы в волосы мои не полезло нечто живое, крупное и пищащее.

Крыса!

Это было первое, что я подумала, вскочив с постели. А обернувшись и увидев на подушке красные глаза, я в этом окончательно уверилась. И то, что глаз у твари было на порядок больше двух, значения не имело. Я видела крысу, слышала писк крысы, и совершенно не желала оставаться с ней тет-а-тет, особенно когда эта крыса вдруг подпрыгнула на метр в высоту и поползла по стене.

Святые угодники!

Не к месту вспомнилось, что в поместье вся живность боевая и агрессивно настроенная. Именно поэтому, я вначале попыталась высадить дверь плечом, а потом уже вспомнила, что она на ключ закрыта... затем, что на щеколду... а после, что ее блокирует еще и комод. Словом, когда я выскочила из комнаты, страх мой был настолько велик, что столкнувшись в коридоре с крупным щенком, я вцепилась в него двумя руками.

Ну и пусть, что он лобастый как борцовский пес, желтоглазый как волк, а пасть его полна зубов, коими не каждый оборотень может похвастать. Главное, он здесь, и вполне возможно голоден, а значит, задушит поганую крысу.

— Фас ее! — дала я команду, когда красноглазая тварь вылезла в коридор и издала противное 'Пиу-пи'.

— Гр-р! — рыкнул мой защитник и позволил ей уйти.

— А но... А ну стой! — крикнула я.

Но вопреки приказу крыса еще быстрее побежала прочь. Легко спрыгнула с потолка на стену и, мелькнув на фоне окна, кажется, махнула мне лапкой — одной из восьми. Паук?! Это, а еще и то, что щенок вцепился зубами в подол моей сорочки, остановило преследование в самом зачатке. Не совсем разобравшись, кто меня разбудил: крыса или паук, я обернулась к новому знакомому и уперла руки в боки.

— И как это называется? Мало того, что сам ее не придушил, так и мне не дал.

В ответ он потянул меня к лестнице и даже с места сдвинул, а потом я уже сама за ним пошла, ибо слышать треск сорочки и знать, что она последняя, было неприятно. Особенно в свете, того, что все закупки мои будут проходить в присутствии одержимого надзором Реггена. И надо же, словно прочитав мои мысли, щенок размером с теленка уверенно потянул меня в сторону кузни. Поскребся в дверь, дождался, пока я открою и отступил, освободив меня от своих зубом и таки наградив парой дырок в сорочке.

— Ну, спасибо! — от всей души поблагодарила я. На что он с грозным 'Гр-р' мордой указал на распахнутую дверь, мол — иди.

Я и пошла, и чуть не наступила на графа-задохлика лежащего у порога. От проломленного черепа и сломанной шеи его спасло одно единственное болезненное 'О-о-о', что я услышала за миг до того, как опустила на пол ногу.

— Регген?!

— Ося?.. — выдохнул едва слышно с ноткой надежды в голосе.

— Что с вами?

— Мне пло-о-охо.

— И с чего бы это? Вы так мало съели... и так много оставили, — не сдержалась я от сарказма, — только муку и крупу, ах да, еще и капусту.

Мне были памятны не сделанные пельмени, отбивные и беляши, лапша, холодец и суп из куриных ножек, салат из огурцов и помидор, маринованные баклажаны, картошка как пюре, так и жаренная, а еще ягоды из которых я уже не сделаю ни компот, ни кисель, ни настойку. Про яйца и молоко вспоминать не хотелось, ведь я так рассчитывала на блины и оладушки. Именно поэтому с капелькой злорадства я сказала Реггену:

— Так вам и надо!

— О-о-ося, ну ты и Зло-о-ося, — простонал болезный и попросил воды.

Чистой не дала, капнула кое-чего из своей аптечки, а потом долго слушала, как задохлик ругался между приступами 'бэ'. Ближе к утру лицом зеленый и измученный он меня все-таки поблагодарил, правда, сделал это своеобразно. Пообещал прибить, но позже. Иначе сказать, дал разрешение на дальнейшую травлю, чтобы это 'позже' отсрочить.

— Вот глупый!

— Что ты сказала, — прохрипел маг покосившись на меня.

— Ничего нового, — хмыкнула я и улыбнулась. — Когда затариваться пойдем?

— О-о-о, — простонал он и уснул, а может в беспамятство впал, кто знает этого болезного.

Я его не знала, а потому каждый час проверяла ток крови и температуру тела.

С одной стороны: на кой он мне сдался, развернись и беги, с другой — куда бежать, если некуда. За два месяца в столице единственная отрада — предательница-кадров Турри и Регген с его 'гостеприимством'. Не появись одержимый на пороге агенства, у меня бы в тот день сгорела не только одежда, но и надежда на светлое будущее. А так хоть какие никакие, а крупицы счастья все же есть. Аж, целых две: крыша над головой и бесплатные порталы. Самого Реггена я из списка вычеркнула задолго до приступов обжорства и расточительности, когда он потребовал 'свои' пять монет.

Я, конечно, гномка, но и из него рыцарь еще тот! Впрочем, зря я его в бессовестности обвиняла. За весь день задохлик проснулся лишь два раза и оба раза по нужде, справить которую он полз самолично. Ни предложение о помощи, ни заранее принесенный горшок, не смогли остановить Реггена на пути к цели. Правда, сделав свои дела, он у этой цели засыпал, и не будь у меня помощника, таскала бы я мага сама от нужника до тюфяка. И вот что удивительно, только маг закрывал глаза, щенок появлялся в дверях, и наоборот, стоило задохлику вздохнуть, просыпаясь, щенка как не бывало. И не только его. Слизняки и пауки попрятались тоже и даже признаков жизни не подавали. Ни новой блестящей дорожки в подвале, ни паутинки под потолком. Все замерли, словно выжидая, ну и я вместе с ними.

А чтоб время впустую не прошло, взялась за теоретический подсчет студенческого пайка, раз на практике он провалился. И как не пыталась я соблюсти соотношение вкуса, качества и цены, так и не смогла. За тридцать четыре медяшки получалось либо меньше блюд, либо хуже качество, либо порции мельче прежних — никакой конкуренции академической столовке, хоть берись пирожки пеки из капусты, отобранной у слизняков. Мука дорогая, зато начинка почти бесплатная. Одна луковица, четверть кочана капусты, масла в общем пять-шесть ложек, и вот тебе двенадцать пирожков на двадцать восемь медяков и на шесть оставшихся половник нормального компота... Или не нормального чая с веточками вишни и малины, березовыми сережками, ромашкой, мятой, липой, шиповником, кизилом и даже дубовой корой.

Вспомнила о дубе, а вслед за ним и о дубовой палице, оставшейся в суде, как вещдок, вздохнула тяжко и окончательно пробудила задохлика. Щенок мгновенно исчез, граф устремился к цели, в этот раз не ползком, на четвереньках. Болезному явно стало легче. О чем он заявил по возвращении, держась за стенку и стараясь унять дрожание в коленцах.

— Ося, я очень сожалею, что ты не мужчина.

— Я тоже. С такой радостью дала бы вам по шее.

— За что? — возмутился он и, держась за полки, медленно направился к шкафу. И правильно, по кузне ползать сподручнее было в портках, а вот разгуливать лучше в брюках.

— За порчу продуктов, срыв опытной работы и пустую трату денег!

— Что значит, пустую?!

— А вы еще скажите, что еда пошла вам впрок. Ползолотого псу под хвост и сорок медяшек туда же.

— Ну, Злося из Ллося подожди...— прохрипел он, открывая шкаф, и уже его глубинам сообщил: — приду в себя, поговорим.

— О вашем обжорстве?

— О твоем нахальстве, — рыкнул он и закашлялся.

— Водички? — с тревогой предложила я.

— Спасибо, не надо. Твоей водички я уже попил... — ответил Регген и попросил меня выйти.

Вот только стыдливость его ему же боком и вышла. Только я закрыла дверь и отправилась к лестнице, как сзади раздался грохот и почти сразу же из-за поворота выглянул щенок.

— Упал? — спросила я и получила кивок.

— Шишку набил? — Кивок повторный.

— Так может не трогать. Глядишь, к утру дойдет...

— Гр-р! — ответил щенок, и я отправилась спасать задохлика.

Брюки я на него натягивала под сиплое 'Не надо я сам', рубашку застегивала под мрачное 'Я попросил бы не трогать...', а листы капусты к шишке прикладывала под сердитое 'Хватит смеяться!'.

— Ну, знаете, это трудно. У вас тут третий глаз намечается, и я все думаю, это будет второй левый, второй правый или новый вид — срединный.

В ответ маг сердито засопел и поджал губы.

— Не стоит расстраиваться, — увещевала я. — Лучше приобрести, чем потерять.

— Ранее я бы согласился с этим, но не сейчас. — И отодвинув меня от себя, попросил: — Уйди.

— Из Бурфо? — уточнила я.

— Из мастерской.

— Вообще-то тут у вас еще и спальня, кухня, кабинет...

— Ося, — прошипел он, и я подчинилась.

А ночью пошел дождь.

5.

В виду крайней слабости мага, уйти он не смог, а потому спали мы вместе: я, задохлик и щенок. Последний явился ближе к полуночи и исчез в утренних сумерках, едва Регген всхрапнул и по глупой привычке решил меня обнять.

— И все-то вам хочется с носом расквашенным ходить, — пробурчала я, и наглая рука остановилась на полпути к моей груди.

— Ося? — прохрипел маг.

— Она самая. Живая и даже не покалеченная.

— И это после второй ночи новолуния, — заметил он с неподдельной радостью.

Тут я вывернулась из его объятий, чтобы сообщить:

— После третьей, вторую вы пробле...

— Спасибо что напомнила, — процедил он, прожигая меня взглядом.

— О, можете не благодарить. Ваше спасение было действительно приятным делом. Еще никогда я не получала столько удовольствия...

— От чужих страданий? — вопросили у меня.

— От скорого возмездия.

— Опять продукты вспомнишь? — заломил он бровь и посмотрел с ехидцей.

— Тросточку, — хмыкнула я. — А продукты вы мне еще отработаете.

— Надеюсь, дегустатором?

— Надейтесь!

Уже через полчаса размазывая по тарелке чуть присоленный вареный рис, Регген понял, как промахнулся в своем предположении. Он голодным взором осмотрел кузню на наличие мясного. Понятное дело, ничего не нашел и печально воззрился на меня.

— А что-нибудь еще к каше есть?

— Вода, — ответила я, не отвлекаясь от правки списка.

— А более сытное? — протянул маг с жалобной ноткой, словно это не он умял все позавчера.

— Салат... капустный.

— Воздержусь.

— И правильно, от него вам будет хуже. А вот каша в самый раз, — сообщила я, активно вычеркивая из прошлого перечня покупок мясо, сало, подчеревок, рыбу, птицу, яйца и молоко. Оставила ягоды и дрожжи, добавила лук, секачку для капусты и бутыль с маслом подсолнечника.

— Сомневаюсь, что эта каша мне понравится.

— Не понравится, но выхода нет. С этого дня вы на злачной диете.

— Это еще почему? У нас разве кончились деньги?

— Не кончились. Просто я ничего сверх меры не куплю и в очередной раз объесться вам не позволю. Нет продуктов, нет проблем. Нет проблем, нет упреков в жестокости.

— Я в таком не упрекал...

— Скоро будете.

Так оно и получилось. Едва мы вышли из портала в деревеньке Тминь, что соседствовала с Ллосем, Регген заговорил о моем жестокосердии, упрямстве и редкой гадости. А вокруг бурлила жизнь, то бишь рынок! Торговцы развешивали над прилавками сладости и копчености, расставляли румяную сдобу, сладким сиропом заливали фрукты, варили пиво и киселя, дарили покупателям алые ленточки и поздравляли с первым днем первого зимнего месяца.

— Это ярмарка! Деревенская зимняя ярмарка Благодати! — стенал задохлик, в отчаянии прижимая к груди трость и пустую корзинку. — Праздник почитаемый всем народом Дагатии... День благодарности за плодородную землю и хороший год! Лучший день месяца, единственный день в сезоне, когда можно и нужно пировать!

— Да-да, — покивала я в такт его словам, но и не подумала согласиться.

— Ося, тут такие запахи, — заметил несчастный отравленец, едва научившийся твердо стоять на ногах, — вкусности, сладости... Пиво, в конце-то концов! — воскликнул он, остановился и с вожделением добавил: — Мясные колбаски. Сочные, манящие, только с огня.

— Да-да...

— Ос-ся! — взвился маг.

— Да хоть Злос-ся, — перекривила я и в который раз напомнила: — Вы на диете, Регген!

— Но так нельзя! Я голоден.

— А кто вам виноват?

— Ну, знаешь... с меня хватит, — процедил он сердито, развернулся и пошел в направлении лавок.

— С меня тоже хватит, — решила я, но не смогла не задать последнего вопроса: — Регген, а вы какой цвет предпочитаете, белый или черный? Мне-то все равно, гроб закрытым будет, но коли вам в нем лежать...

— Что-что? — маг решительно вернулся назад. — Я не понял...

— А чего непонятного? Все просто: огласите последнюю волю покойного и ешьте, что хотите.

— Так я?.. — начал он и сглотнул.

— Так вы, — подтвердила я и забрала корзинку из дрогнувших рук задохлика. — К слову, не желаете передать мне права на поместье и хоть что-то рассказать про щенка.

— Какого щенка? — осип вдруг он.

— Который прячется, едва вы проснетесь. Не знаете такого? — поняла я по недоуменному взгляду мага и пожала плечами, — а он за вас переживал, сторожил, защищал... Так он не ваш? Нет? Тогда будет мой!

Толкнув дверь лавки с ножницами и иглой на вывеске, я вошла в светлое помещение, приветственно махнула продавцу и проникла в святая святых швейной мастерской, что скрывалась портьерой. Скользнула взглядом по деревянным панелям стен, ажурной ковке примерочных и торговых полок, по диванчикам и пуфам, стойке с резными вензелями и задержала дыхание, чтобы скрыть завистливый вздох.

Вот как нужно собственное дело развивать, вот куда нужно деньги вкладывать, чтоб они полноводным потоком текли и не только карманы, но и счета в банке наполняли. Вот она истина! И если раньше у меня с личным делом трижды ничего не вышло, то теперь я верила в прорыв, победу и Реггена, с которым можно договориться. Именно поэтому я решила восстановить свой гардероб, а так же приобрести форму продавца: с чепцом, фартуком и десятком белых перчаток — визитной карточкой чистой на руку торговли. Здесь же я намеревалась оставить заказ на сапоги и узнать последние новости из Ллося до того, как обо мне доложат свекрови.

Но едва я заказала все необходимое, рядом со мной открылся портал, и мрачно взирающий из него задохлик предложил поторопиться с выбором.

— Только не говорите, что вы уже успели отведать колбаски.

— Нет, тут за колбаской прибыла знакомая тебе... дама.

— И вы ее испугались? — вопросила я, старательно скрывая накатившую вдруг панику.

— Я вспомнил, куда ты от нее в прошлый раз убежала, — ехидно ответил он и пальцем поманил меня к себе.

— Но я еще ничего не узнала...

— Осенька! — раздалось от двери мастерской, и спровоцировало мой прыжок в объятия мага.

Он меня не только удержал, еще и на руках подкинул, чтобы затем аккуратно поставить на каменную мостовую еще одной соседствующей с Ллосем деревеньки. Здесь так же проводилась любимая во всей Дагатии ярмарка, но была она в основе своей рыбной. А еще здесь продавались лучшие сковородки и чугунки. Как раз то, что мне нужно было приобрести.

— Как хорошо, что мы сюда заскочили, — радостная я подхватила Реггена под руку и повела за собой.

— Тут не так вкусно пахнет, как в деревне Тминь. — признался он. — А я и представить не мог, что ты склонна кого-то бояться.

— Вы просто не знакомы с Ленией Рябой, моей свекровью.

— Так ты замужем? Неужели нашелся смельчак, решившийся на такое? — И вопреки собственному ехидству граф-задохлик аккуратно от меня отстранился.

— Как нашелся, так и потерялся, — ответила я, возвращая мага назад. От воды веяло холодом, на его пути мой плащ был плохой преградой в отличие от Реггена продолжавшего расспрос.

— Сбежал и надежно спрятался? Или попросту исчез?

— Ага. Умер.

— Хм, надежнее некуда, — тихо заметил граф и попытался пошутить: — Надеюсь не от голода?

— От глупости. Он не послушался меня и поступил по-своему. — Я улыбнулась знакомым прохожим, что с любопытством рассматривали задохлика и покосилась на него сама. Серьезный до невозможности, он шел сузив глаза и поджав без того тонкие губы. Видимо вспомнил, как его самого хотели стереть с лица земли.

— А дальше что?

— Как обычно: прощание, похороны, поминки.

Вот тут я повернула на право и повела Реггена в узкий проулок между лавками совсем забыв, что местные жители чуть выше меня, а рекламные вывески и торговые образцы находятся на уровне графской головы. 'Бум!' грозно поприветствовал задохлика чугунок, 'Хрясь!' поддержала его вывеска на стреле, 'Бдзынь' отозвались горшки с цветами 'Святые угодники!' — это уже я, вцепившись в мага и не позволила ему устроиться на земле.

Оглянулась в поисках помощи, но никто не выглянул из лавок на грохот, да и сам переулок словно потонул в тишине.

— Регген! Ре-е-е-гген! — позвала я мага, похлопывая его по щекам. — Граф Лофре, вставайте. Хватить лежать, вы уже бледный... нет, серый... синий! Святые угодники, вы что собрались умирать? Регген?! — воскликнула я, но ответной реакции так и не добилась. Вернее добилась, но не той — рядом с нами объявился щенок.

— Привет, лобастый. А ты тут какими?..

— Гр-р! — ответил он и с укоризной воззрился на меня.

— Я не виновата. — Щенок фыркнул. — Это правда! — Фыркнул повторно, чем меня раздосадовал и разозлил.

Надо же, какой строгий. Где ж раньше-то был?

— Не тебе судить, ему... как очнется. — Я кивнула на мага и спросила у хвостатого защитника: — Можешь его к стене оттащить? — Меня удостоили тяжелого взгляда. — Это, чтоб на него местные жители в подпитии не наступили.

Мне не поверили.

— Не хочешь тащить — сторожи! Я за подмогой.

— Ряв! — вякнул щенок, дернул хвостом и открыл портал в поместье. После чего деловой как никто вцепился зубами в плащ мага и потащил Реггена в проход. Через коридор в кузню, на тюфяк под столом.

Уложил со всяческим удобством и вернулся ко мне, крайне удивленной, а потому и безмолвной. Портал он закрыл все так же хвостом и мордой подтолкнул меня в направление лавок. Мол — иди. Я и пошла, и даже купила желанные чугунок и сковородки, затем чайник и чашки, пару банок с вареньем, а после и все то, что оставалось в списке. Щенок без возражений таскал покупки в Бурфо, попутно проверял самочувствие задохлика, возвращался и на вопрос: 'Все еще спит?' отвечал беззаботным 'гр'.

В тишине и спокойствии мы пробыли почти час, пока щенок не попытался залезть мне под подол. Понятное дело, под платьем уже была отнюдь не маленькая я, а потому в моих ногах он не поместился. Потянул на себя плащ, поджал хвост и прижался к мои ногам, когда на нас из-за улочки выпрыгнуло Нечто. Огромное, мохнатое, звенящее цепями, оно с ревом понеслось по улочке, перепугав прохожих, сорвав все рекламные вывески и расколотив торговые образцы. Выпрыгнуло на площадь, повернуло направо и побежало, что примечательно, поджав хвост. Словно не охотится, а прячется и, гадость такая, для схрона выбрал не лес, а жилые кварталы.

— Вот же сволочь! И никакой на него управы, — буркнула я и чуть не получила по лицу вскинутым арбалетом.

Благо щенок исчез, я успела отступить от объявившегося рядом стража, а через мгновение и вовсе ушла в открывшийся сзади портал. Ну как ушла... улетела, в очередной раз оказавшись в руках обозленного задохлика.

— Ос-ся! — прошипел он.

— Очнулись?! — обрадовалась я.

— Да уж не помер, — ответил он и приблизил свое осененное синяком и ссадиной лицо, дабы мрачно потребовать отчета: — Где вы были?

— Ходила за покупками.

— Три часа? — вопросил он с ехидцей.

— Ровно столько, сколько вы без сознания провалялись.

— И где покупки? — Кое-кто явно решил подловить меня на лжи.

— Сзади вас. — Кивнула я в сторону печи, где щенок аккуратно все сложил. — Я теперь, если ваша совесть позволит, я хотела бы заняться своими делами.

— Хм, хотите сказать, что дрожащие руки вам совсем не помеха? — И пока я смотрела на свои руки с недоумением, граф-задохлик зло усмехнулся и повторил: — Ося, где вы были? Кто на меня напал? И что вам обещали за мою голову?

Опять он за свое! И все-то ему мерещатся убийства и побеги.

— Была все там же, в Тмине. Напали на вас котелок, вывеска и горшок... мощение тоже стукнуть пыталось, но я не дала.

— Какие странные клички у головорезов, — заметил маг.

— И не говорите, — поспешила я с ним согласиться. — А самое обидное, за вашу голову никто ничего не обещал, вы сами на них напали. Получили по темечку и вырубились у меня на руках.

— Что дальше? — потребовал Регген.

— Дальше, как по заказу, рядом появился щенок. Вцепился в вас зубами и... — на этом моменте повествования маг сглотнул и прикрыл горло рукой, даже жаль стало правду говорить. — И оттащил в поместье на тюфяк. Далее я покупала, он относил. Все.

Задохлик шумно выдохнул и даже позволил себе улыбнуться.

— Так ты все три часа ходила со щенком по лавкам? — Я кивнула. — Ургена Врадора не встретила? — Кивнула повторно, но уже куда более задумчиво. — И заманчивого предложения не получила?

— К сожалению нет, — ответила честно и под сузившимся взглядом желтых глаз сбивчиво пояснила: — Иначе бы я столько не потратила! Четыре золотых и семь серебрушек...

— Неужели дрожь из-за трат? — Регген, что еще минуту назад держался отстраненно, вдруг взял меня за плечи и встряхнул. — Ося, признавайся. У тебя золотая лихорадка или аллергия на пустой кошель?

— Не издевайтесь, лучше дайте коньяк. — Я сжала дрожащие руки в дрожащие же кулаки, отчетливо понимая — перетрусила, но неизвестно чего.

— Выходит, испуг, — подвел черту Регген, выудил из стола графин, затем стакан и вопросил: — Или просто замерзла?

— Да какая разница, — отмахнулась я и взяла все в свои руки.

— Ося, не стоит! Ося, это очень коварный напиток, его запрещено давать дамам! — Предупредил маг, когда я от щедрот души плеснула в стакан много больше глотка и осушила его, не поморщившись.

— Регген, не первый день под одной крышей живем. Пора уяснить, я не дама. Гномка. Меня ваше питье не берет, да и, в общем, мало что берет, тем более пугает...

И пошла я разбирать покупки, ставить опару и разогревать рис на обед. В этот раз сладкий с запеченным яблоком для себя и сырым для мага. Мрачного мага, который явно пожалел коньяк и теперь тихо бесился.

— Неужели ничего не боишься? — шипел он, не отходя от меня ни на шаг и немного мешая.

— Ну... разве только крыс, — я подвинула Реггена плечом, а затем и вовсе указала на стул со словами 'сядьте и не шевелитесь'.

Сесть не сел, но отойти соизволил.

— Почему крысы?

— Они с голодухи могут живого загрызть.

— Не только они, — заметил маг, покосившись на предложенную ему кашу.

— Ой, ешьте и не начинайте! А не хотите, так вспомните про шелк.

— Хорошо, тут точка. Но... — он зачерпнул ложку риса и вопросил: — в Тмине ведь что-то было? То, что тебя обозлило, возмутило?

— Возмутили цены на муку, в столице она куда как дешевле.

— Потревожило? — продолжил он расспрос.

— Щенок потревожил. Под юбку полез, а после забился в ноги и чуть меня не уронил. И все из-за зверя...

— Какого зверя? — насторожился маг и отложил тарелку.

— Трудно сказать. Большого, лохматого. Вот этот удивил, так удивил. Выскочил на нас в проулке и, гремя цепями побежал в жилые кварталы. — Припомнила, как дело было, и нахмурилась. — Все вывески сорвал, тенты над лавками покорежил, бестолочь хвостатая! А вот арбалетчик из стражей озадачил. Он словно меня не видел, стал слишком близко и чуть не задел. Если бы не ваш портал, я бы отдачей получила по лицу.

— Так он спустил тетиву? — полюбопытствовал Регген и, получив мой кивок, протяжно выдохнул. — Загоняли кого-то из одержимых. Новолуние! — выплюнул маг. — Путь в твою деревеньку нам теперь заказан.

— С чего вдруг?

— Потому что все шарахаться начнут, как от прокаженных. Урген Врадор ест свой хлеб не просто так. — Задохлик с тоской посмотрел на вымешиваемое мною тесто, вздохнул повторно и явно не по теме. — Он сделает все, чтоб в вашей округе стало известно о красных тростях.

— Узнают, и что? — Я совсем не понимала его расстройства.

— И все начнут бояться. Кто-то специально дразнить, кто-то презирать, а в большинстве своем все будут прятаться... опять.

— Не будут, — отмахнулась я. — Вы плохо знаете Ллосевцев. Они не бояться начнут, а охотиться. Вывесят доску почета, присудят победителю денежный приз, и каждый год будут подсчитывать пойманных, покалеченных или же нечаянно убиенных одержимых.

— Ты шутишь...

— Говорю, исходя из опыта. Я с палицей с детства знакома, потому как на медведя-шатуга ходила вместе с отцом. Прекрасное было время! Мороз, солнце слепит, сугробы втрое выше меня и я... Сижу без дела под елью, палица оттягивает руку, манок прилип к губам. Красота!

— Красота? Сколько тебе было лет?

— Шесть полных.

— И что хорошего?! Маленькая гномка в лесу, наводненном хищным зверьем, да еще с манком, — перечислил маг и оторопел, видать от догадки. — Ты была за приманку?

— Ну да! И приманкой, и загонщиком... да кем угодно, лишь бы опять в плотницкой не пришлось сидеть.

Регген хотел спросить что-то еще, но тут радом с ним зазвенела капля портала. После коротких переговоров с постучавшимся в поместье, маг засобирался. И у этих стремительных сборов, как и у прошлых была одна и та же причина — он забыл про ужин с герцогиней. Уходя, обещал вернуться, а меня просил не сбегать.

Да куда уж мне! Если я поставила тесто, и осталось только придумать, как у слизней капусту взять. Прийти с ножом и корзинкой, с гостинцем или перво-наперво сообщить о своем визите, а затем уже явиться. В то же время, как сообщить? Записку написать или проорать на все поместье о том, что я вскоре приду и не просто так? И не понять, они меня примут или разглядят во мне угрозу.

— А была не была!

Прихватив корзинку, нож, морковку, спустилась вниз. В подвале было темно и очень влажно. Магический кристалл, ярко светящийся в кузне, с каждой пройденной ступенькой становился все более тусклым и прозрачным. Словно это не его я добрый час продержала в печи среди углей, не он мерцал фиолетовыми гранями, сообщая о своем заряде, не его Регген нахваливал, как лучшего помощника для мага. И стоило мне только ступить на пол подвала и опустить у ног корзинку, как эта, гадость многогранная, чихнул мелкой вспышкой и потух. Оставил меня тет-а-тет с тишиной, мраком и стойким чувством — в подвале я не одна.

Глаза к темноте еще не привыкли, и не к месту вспомнился Соломон Дийе и его опасливый взгляд на спуск в подвал и почти безоговорочное принятие лжи о главной самке среди слизней, обоеполых и вроде как боевых. И что-то мне совсем не захотелось идти ни на ощупь, ни со светом, ни одной. А стоило так решить и подняться на ступеньку, как из глубины подвала поднялся гул, и что-то крупное и тяжелое покатилось в мою сторону, издавая неприятный свистящий звук. Был ли это камень или слизняк в броне, я разглядывать не стала, бросилась наверх, позабыв о корзинке.

Я не врала задохлику говоря о детстве, да и об отсутствии страха тоже не врала, однако с неизведанным предпочитала встречаться средь бела дня, а не в потемках. Именно поэтому для второго спуска в подвал я взяла три факела — ножки сломанного стула и новый кристалл. Магический подлец, потух едва я сделала от лестницы крошечный шаг, а все три факела погасли со странным 'плюх', так и не позволив найти оставленную корзинку. А ведь я ее у лестницы на пол опустила. И куда она уже укатилась?

Потерев переносицу и пару раз вздохнув, я пошла наверх, чтоб еще раз вернуться со светом. В этот раз поступила умнее, сделала масляную лампадку в стакане, накрыла ее стеклянной лейкой из запасов мага. Благополучно спустилась вниз, обнаружила пустую корзинку в десяти шагах от лестницы, нагнулась, чтоб ее поднять и вновь оказалась в темноте. И не потому, что лампадка погасла, а потому что ее у меня выдернули из руки и утащили со знакомым грохотом по плитам пола.

— Куда?!

Сдуру побежала за воришкой, углубившись в подвал еще на сорок шагов, пока мелькавший огонек лампадки не погас, и пространство вокруг не засвистело сотней раздражающих переливов. Слизни таки решили пойти на контакт! А я то думала, придется капусту с боем забирать. Радостная прижала к груди корзинку и с нескрываемым удивлением не нашла в ней ни морковки, ни ножа, только дыру внушительного размера.

— Не поняла... — На ощупь исследуя безвозвратно испорченную вещь, я вспомнила, как долго ее выбирала, как исступленно торговалась под осуждающим маговским взглядом, как довольная заплатила серебрушку, а использовала всего раза три. Одним словом, деньги на ветер, время на ветер... обидно стало до зубного скрежета и сжатый в кулаки ладоней.

Ты к ним со всей душой, а они...

— Это кто сделал?! — рявкнула я, потрясая ополовиненной корзинкой, и в подвале наступила настороженная тишина. — Кто, спрашиваю? — Тишина стала явно удивленной. — Какая гадость осмелилась? — В ответ ни звука, ну так и я словесного отчета не жду. — А ну выйди сюда, покажи свою морду!

В темноте послышался шорох, затем тихий звук скольжения и совсем рядом вопрошающий свист. И перелив интересный такой, трактуемый не иначе как: 'я укусил, ну и что с того?!'

— Как что? — взъярилась я, отшвырнув некогда лучшую в мире корзинку. — Сейчас я сама от тебя откушу!..

— Фью-ю-ю-ю?! — просвистела многоголосая темнота.

— Конечно, я!

Чтоб точно поверили, ткнула в себя пальцем, засучила рукава и только шагнула к морде, как эта мерзость отползла назад. Замерла на несколько мгновений и с пронзительным свистом укатилась, оглашая подвал и подавая дурной пример остальным. Коему они все последовали.

— Куда? Стоять! — крикнула я, и голос мой потонул в грохоте улепетывающих во мраке слизней. — Да что такое? Стойте, я еще не договорила!

Попытка хоть кого-то на ощупь поймать и удержать, не увенчалась успехом.

— Ну... — окончательно расстроилась, когда гул утих, и теперь уж точно я осталась одна, без корзинки, капусты, света и ножа. — Ну, и что теперь делать?

Спросила, ни к кому не обращаясь, но мне ответили:

— Гр-р!

— Лобастый?! Ты-то мне и нужен. — Я искренне обрадовалась двум желтым огонькам щенячьих глаз, попросила о помощи с капустой, и только потом сообразила: — Погоди-ка, если ты здесь, то... Где сейчас валяется Регген?

6.

А Регген действительно валялся, вот только не в одних из гостевых покоев герцогских хором, а в карете, близ которой тепло прощались, по всей видимости, хозяйка дома и светловолосая дамочка эльфоподобной наружности. И вот эта вот высокая, стройная, изящная, надменно-прекрасная заверяла, что глаз с Реггена не спустит да и вообще заберет его с собой, в Дрезен — столицу Гросса соседнего с Дагатией королевства.

Услышав это, я в очередной раз ощутила, как мое собственное дело ускользает из рук, а вместе с ним и шанс на безбедную жизнь. Не будет Реггена, не будет бесплатного жилья, порталов и дешевых пирожков. Только хотела выйти из кареты, куда лобастый открыл переход, и вмешаться в диалог, как вдруг щенок зубами удержал меня за платье.

И правильно сделал, ибо именно в этот момент герцогиня прижала пухлые ладошки к внушительной груди и с беспокойством вопросила:

— Эллен, вы уверены? Будь граф простым человеком или же рядовым военным, его выезд не вызывал бы сомнений. Но Лофре оружейник. Один из лучших мастеров Дагатии.

— Вот так новость... — Я села рядом с Реггеном и теперь уже иначе посмотрела на него.

— Не беспокойтесь. Он давно ничего не мастерил, — беззаботно ответила так называемая Эллен. — Его выпустят без возражений.

— Да пять лет огромный срок. И все же одержимость не помешала ему преподавать в Верхней академии Мастеров...

— Откуда он не далее как в прошлом году был с треском уволен.

— Вы хотели сказать, в марте этого года. Когда вы отказались от предложения его сердца и руки, — не согласилась герцогиня, и дамочка едва заметно сморщила нос. А затем легко и просто гримасу неудовольствия превратила в слезливое недоумение.

— Но я не знала... Я предположить не могла, что мой отказ так на него подействует!

— Так отказала или отравила? — вопросила я, но не была услышана, да и замечена тоже не была. Покосилась в сторону окна и вздрогнула, не увидев в отражении себя. Святые угодники! Да я ж невидимка безголосая...

— Вы огласили его во всеуслышание на балу, — как бы между делом заметила хозяйка дома.

Да уж, лучше бы отравила.

— Это не удивительно. Я боялась переезда в Бурфо. Но теперь... теперь я готова искупить свою вину. Я заберу Вардо с собой и более не позволю ему прозябать в полуразрушенном поместье, прятаться от мира и от меня!

И на этой пафосной ноте, дамочка залезла в карету.

— Прощайте, герцогиня Тальи.

— Прощайте, — тихо ответила та.

Карета тронулась с места, и мы покатились в неизвестном направлении неизвестно с кем. Ибо, не успели мы отъехать на приличное расстояние, с Эллен слетел морок и на месте дамочки оказался не молодой тощий мужик в шелковом платье и драгоценностях.

— Лобастый, это что, не примирение, а похищение? — прошептала я и щенок кивнул. — Ты почему раньше не сказал? — Он вздохнул и потупился. — Так хоть бы предупредил веревку взять или нож... палицу, — вздохнула теперь уже я. — С голыми руками на мужика идти не гоже, одной левой скрутит.

Посмотрела на бывшую дамочку, и то, как он аккуратно снимает с себя украшения, чтобы еще аккуратнее сложить их в мешочек, мысленно прикинула силы противника и решила:

— А ладно, чего уж там! Справимся без оружия. Открывай портал в поместье. Я отвлекаю мужика, ты утаскиваешь мага. На все про все тридцать секунд, пока этот вот, — я ткнула пальцем в похитителя, — побрякушками занят.

Вроде бы, сложного ничего, но лобастый опустился на пол, накрыл голову лапой и заскулил. И так протяжно и заунывно у него это получилось, что я сама чуть было не прослезилась. Вернее прослезилась бы, не вздрогни Регген. А так... он дернулся, я дернулась, мужик на противоположном сиденье ругнулся и пульнул в задохлика чем-то сиреневым. Тряхнуло всех: Графа и щенка от боли, меня от ужаса.

Мужик же, довольный собой до нельзя, крикнул возничему 'езжай к портовой арке!', вытащил из-под сидения не видимой до поры сундук, открыл его и начал переодеваться. И не во что-нибудь обыденное — ничем непримечательный костюм путешественника или работяги, а в красную сутану духовника из пыльной Т`Агро, еще одной страны соседа. Не забыл про украшения надлежащие сану и, чтоб соответствовать святым отцам во всем, надел на себя ватное пузо и ватный же зад. В него-то щенок и попытался вцепиться, едва похититель наклонился вернуть на место сундук.

— Куда?! Нас заметят... — воскликнула, поднимаясь.

Тут карета качнулась, и я вместо того, чтобы схватить лобастого, повалилась на бессознательного Реггена. И свершилось чудо! Маг очнулся, а щенок исчез, не успев навлечь беду. Ну, он-то не успел, зато с этим лихо справился задохлик.

— Ося, это ты? — прохрипел он под моим немалым весом.

— Я, — ответила я и слезла с болезного, за миг до того, как он получил уже черный 'бодрящий' разряд.

— Спасайся! — посоветовали мне, теряя связь с миром и наведенным мороком.

И на вопрос 'как?' ответил уже вернувшийся щенок:

— У-у-у!

Откормленным бычком лобастый больше не был, уменьшился до размеров подслеповатой крохи, легко умещающейся на ладони. На моей ладони...

— И что ж мне с вами делать-то? — Я прижала дрожащую малютку к груди и с беспокойством посмотрела на Реггена.

Он и раньше выглядел не очень хорошо, ну а теперь, после отравления, трех ударов головой и двух магических разрядов, был вовсе плох. Так плох, что похититель, бросив взгляд на мага, тут же потянулся проверить его кровоток. На руке ничего не нащупал, проверил шею и со вздохом облегчения отсел.

— Гони быстрей! — крикнул он вознице. Щелчком пальцев вызвал морок толстощекого косоглазого мужика и процедил, поглаживая накладное пузо. — Издохнет раньше срока, поплатимся головой.

Карета ускорилась. И я теперь держала не только щенка, но и задохлика, норовящего упасть с сиденья. На мое счастье, мы вскоре остановились в парке за столицей, чтобы кое-кого подвезти. Эллен, судя по всему, настоящая и не менее прекрасная чем подставная, грациозно поднялась со скамеечки и просеменила к карете.

— Вы долго, святой отец, — заявила она, когда грум в черной ливрее распахнул дверцу и помог подняться в салон.

— Возникли трудности, — ответил похититель и вручил ей мешочек с драгоценностями.

— Какие? — вопросила она и только сев рядом с храмовником, обратила внимание на бывшего жениха. — Это Регген? Что... что вы с ним сделали? — прошипела она, наконец-то показав истинные эмоции. Гнев, сожаление и, возможно, боль... за себя.

— Всего лишь немного отравил пыльцой из вашего перстня. Забавная вещица. Эльфийская, я прав?

— Ах, ты ж скот! — вырвалось у меня.

— Да, — оторопело ответила дамочка и взвилась: — Как вы посмели использовать любовный порошок? Вы хоть знаете дозу? Вы... Святой отец, если вы переборщили, Регген всю жизнь будет меня преследовать!

— Было бы кого, — возмутилась я, — тоже мне красотка.

— Будет. Если выживет, — хмыкнул 'храмовник', испугав не только ее, но и щенка, ткнувшегося носом в мое плечо. — Из-за вашей беспечности, я был вынужден обороняться.

— Вы верно шутите! Я сделала все согласно ваших предписаний.

— Тогда вы, верно, знаете, что это, — процедил он сквозь зубы и словно из воздуха выудил красную трость. Ту самую трость, что я забрала у Ургена Врадора и вручила задохлику.

— Подделка, как вы и просили, — пожала плечами коварная невеста мага. — Совсем недавно, Регген сломал свою трость и ему доставили идентичную... три идентичных, — поправилась она под строгим взглядом 'святого отца'.

— Это подлинник, который вам в срочном порядке необходимо уничтожить, — зло ответили ей и вручили трость в дрогнувшие руки.

— Это не входило в нашу сделку!

— Теперь входит. Или же вы не желаете получить свои бумаги?

Все так же из воздуха, похититель Реггена выудил три красные папки, при виде которых Эллен поджала губы и нехотя произнесла:

— Я согласна... будьте вы прокляты.

— Всенепременно.

Похититель передал ей папки, крикнул вознице 'остановись' и высадил дамочку где-то в пригороде рядом с новенькой мельницей.

Далее до самой портовой арки ехали медленно целых полчаса, я просчитала с десяток вариантов побега, провальных в основе своей, щенок уснул в моих руках, Регген не издал ни звука, похититель вновь переоделся. В этот раз в неприметный черный костюм, какие носят нотариусы и гробовщики. Отличительным знаком первых является белая манишка, вторых — широкополая черная шляпа. В сундуке лицедея имелись оба предмета, но он не знал какой взять. И долго бы еще думал, не зазвени рядом с ним маленькая серебряная капля. Он открыл ее до размеров блюдца и, не скрывая лицо мороком, поприветствовал стучавшегося на шипящем языке, попросил перейти на наш, дагатский, и я затаила дыхание.

— Сколько переходов запланировано? — Спросили из портала. Голос был мужской, грубый, привыкший командовать. Не иначе военный или же родственничек Рябой. В семье свекрови иначе как приказами общаться не умеют.

— Три. К вам прибудем с моря, — отрапортовал похититель, отложил шляпу и надел манишку.

— Что с грузом?

— Немного помят. Но все еще в норме. — Лженотариус скосил глаза на Реггена, помрачнел и сухо предложил. — Детали после. Разрешите откланяться?

— Рано, — ответили ему. — Как прошла встреча с посредницей?

— Как по маслу. Я передал папки, случайно забыв про маяки. Ее схватят на границе с королевством Гросса...

— Умница! — А как тут не похвалить, за такую подставу злодейки.

— Два дня подержат в камере, быть может допросят... — продолжил он и улыбнулся, — но будет поздно.

— Уже допрашивают, — с нескрываемой злобой донеслось из портала. Возмездие не ждет. — И я бы хотел знать, на чем вы так просчитались.

— Мы? Я... — похититель изменился в лице, сел ровнее, подумал и чуть дрогнувшим голосом признался: — Это все трость. Подлинник. Девчонка упустила мага из виду. Ему передали настоящий артефакт. И я... я в назидание отдал ей трость. Простите, командующий.

— На вашем месте, я бы поспешил, — ответил ему собеседник, — иначе прощать будет некого.

— Слушаюсь!

Связь оборвалась. Лженотариус крикнул вознице 'Остановись!', и я с надеждой посмотрела в окно.

Слева высился хвойный лес, справа небольшая деревня, и за ней опять-таки лес, далеко впереди над остроконечными вершинами елей виднелся пролет портовой арки, той самой, что на всех открытках Дагатии изображалась, как огромный золотой перстень, наполовину погруженный в воду.

На самом же деле это был обычный горбатый мост, перекинутый через устье реки Качка, перед самым ее впадением в море Адагей. Арка была исключительно местного характера, отправляла в столицу суда, пришедшие из далеких морей, дабы они не развалились на реке знаменитой вздорным характером. Мели, скалы и водовороты на Качке меняли свое место каждую неделю, если не день, и несли разрушения не только тяжелым судам, но и легким лодчонкам. Именно поэтому волею короля арка одной стороной стояла в устье, а другой в столице, являя собой постоянный коридор перехода.

И тут одно из двух, похитители либо возвращаются в столицу, либо уплывают на иностранном корабле. Истово надеюсь на первое, ибо бежать здесь некуда, бой давать бессмысленно, а попытка стравить мужиков меж собой чревата. Лженотариус магией может меня как муху прихлопнуть, или подумать на задохлика и окончательно в гроб вогнать. Остается только ждать, подходящего случая, чтоб без потерь утащить бессознательного Реггена и кроху щенка.

Такой случай представился через час, когда я стояла на площадке обуваемой всеми ветрами, прижимала к груди щенка и с тоской смотрела, как грум и возница запихнули в стальной саркофаг скованного кандалами графа. Переодетые в стражей контроля, они не вызывали вопросов ни у мимо проходящих, ни у работников портовой арки. Мужикам наоборот сочувствовали, предлагали помочь с проклятым одержимым — стукнуть покрепче. В толпе ожидавшей переход в столицу, то и дело слышалось 'Полнолуние, чтоб его!', 'Когда же это закончится?' и 'Потравить их всех надо! Уродов...'. На последнем, к слову, настаивал сам лженатариус. Похититель, тварь продуманная, взял на себя роль покусанного озверевшим магом. Увечья нанес с помощью иллюзии, одежду самолично порвал и запылил и теперь на каждом углу стонал о фатальном невезении.

— Я к нему с бумагами... А он меня чуть как зайца не задрал! Бешенный как есть... Да я больше никогда, ни в жизнь... Вот сейчас сдам его... Получу уколы от бешенства и уеду из Дагатии! Всю жизнь теперь хромым ходить... Потравить их надо! Порешить...

Благодаря его стенаниям, когда портал освободился, стражей с грузом и потерпевшего пустили первыми и даже платы не взяли за переход. Насилу успела вместе с ними, а оказавшись по ту сторону арки, ощутимо вздрогнула, едва переход завершился. Порт столицы был наводнен стражами, в этот раз настоящими. Часть из них под руководством Дийе обыскивала всех отбывающих из столицы, другие же спешно строились под взглядом главы контроля, чтоб пройти сквозь портал и продолжить поиски на морском побережье. Узрев знакомые лица, я так обрадовалась, что забыла о своей беззвучности и невидимости. Безрезультатно покричала на одного, подергала за рукав второго и, несолоно хлебавши, вернулась к похитителям.

По знаку главного подельники растворились в толпе, а лженотариус в очередной раз изменился. Накинул на плечи серый плащ, скрыл лицо маской врачевателя и, колокольчиком оповещая толпу о заразном грузе, двинулся к следующему порталу. Перед ним безмолвно расступились все, кое-кто брезгливо отшатнулся, а стражи контроля, средь коих оказался бывший грум, пропустили лжеца без досмотра.

— Позор! — рычала я, стуча зубами и пробираясь вслед за умным мерзавцем. — Всем стражам позор... Слепые оболтусы! Да за что вам деньги платят?!

И тут к своему удивлению поняла, что я тоже 'хороша' — бездействую в самое благоприятное для побега время. Лжеврачеватель один, стражей пруд пруди, а впереди портал, что может стать прекрасным разделителем саркофага от похитителя.

— И где же раньше глаза мои были? — вздохнула я.

Положила щенка на ближайшую тележку с горой пустых ящиков, что так же ожидала отправки. Стянула у зазевавшегося носильщика веревку, перекинула ее через ближайший фонарный столб, один конец привязала к тележке, второй зажала в руках и стала ждать, отсчитывая мгновения. Вот над переходом загорелся тревожный красный маячок, теперь желтый, белый, а вслед за ним подмигивающий зеленый, предупреждающий о скором переходе.

— Десять, девять, восемь, семь...

До рывка остается лишь пара мгновений, как вдруг, весь обзор загородил мундир стража, новый и весьма недешевый. Подняла взгляд выше и помрачнела.

Глава отдела!

— Я что-то чувствую. Что-то знакомое, — произнес Урген Врадор и носом потянул. — Аппетитное... нежное... пышное!

И только я обрадовалась, что он меня сейчас опознает и на подмогу придет, как этот увалень ретивый поприветствовал молодую даму справа и, получив в ответ смущенную улыбку, как хищник отправился за ней.

— Вот так всегда... А и ладно! — процедила я и в который раз напомнила: — Я гномка, я справлюсь.

Три, два, один... Рывок.

Саркофаг ждать себя не заставил, он вылетел из портала, напугал привратника перехода и, грохоча железными колесами, укатился в нежданно негаданно открывшийся рядом портал.

— Стой, неблагодарный!

Подхватив щенка и отпихнув в стороны бывших возницу и грума, я вскочила на крышку железного гроба и была такова.

7.

Кабинет вы который мы с грохотом вкатились был не менее знаком, чем спина в мундире. Уполномоченный по правам одержимых во второй раз нетривиально пригласил меня к себе. И вместо того, чтобы гоняться за хорошенькой дамой, он, стоя у окна, разливал по бокалам что-то горячительное.

— Я догадывался, что не пройдет недели, и вы сбежите. Однако, Ося, видят угодники, я не сразу вас признал... в костюме врачевателя и с этой жуткой маской.

— Да неужели?! — вздохнула я и села на саркофаг. Выходит он не меня спасал — похитителя. А замерзшую несчастную гномку он все так же не видит и не слышит.

— Идея была сногсшибательна, но она меня не провела!— подвел черту Врадор и обернулся. — Именно поэтому я смею пригласить вас... Ося?..

Он остановился как вкопанный, а затем принюхался и стремительно преодолел разделявшее нас расстояние. Заглянул за саркофаг, под него и остался недоволен.

— Не может быть... Но я же чувствую ее присутствие. Отчетливо. — Глава отдела нахмурился и, недолго думая, обратился непосредственно к саркофагу: — Осока, вы там?

— Я здесь, — ответила я и забрала второй стакан.

Выпила, как и прежде залпом, прослезилась от полыхнувшего в горле огня и еще долго сидела, пытаясь отдышаться. Все это время Урген Врадор стоял громом пораженный и оттого очень злой. Шрамы побелели, глаза потемнели, желваки задвигались, открытые в улыбке-оскале зубы заострились, кадык задергался. И вместо того, чтоб дать мне воды, он протянул в мою сторону бумагу и перо с жестким требованием 'Объяснитесь!'.

— Ага, сейчас.

Я слезла с саркофага и направилась к столику с закуской и корзинкой фруктов. Выбрала наиболее крупное яблоко и со вкусом вгрызлась в красный бок. Есть хотелось до жути, но брать в рот что-либо еще я не рискнула. Вон задохлик уже угостился, до сих пор в себя не пришел и еще неизвестно придет ли.

С тоской посмотрела в окно, на ухоженные клумбы внутреннего двора, в то время как глава отдела, обращаясь к воздуху над саркофагом, еще более требовательно продолжил:

— Ося, в ваших интересах рассказать мне все, что произошло. С самого начала! Как вы покинули Бурфо? Кто сделал вас невидимкой? Кто обеспечил вас саркофагом? А самое главное... Где Регген?

— Отдыхает, — ответила я истинную правду.

Пока щенок здесь — маг в несознанке.

Вернулась к закипающему ошрамованному, забрала предложенные лист бумаги и перо, села в ближайшее кресло и крепко задумалась. Чтоб такого соврать, чтоб правдоподобно, недоказуемо и связно с уже сказанным при капитане Маррете и старичке Дийе.

— Ося, не стоит отмалчиваться... — поторопили меня.

— Ага, — согласилась я и положила на лист первую торопливую строчку.

'Не орите, мне и так жить не охота'.

— Вы поссорились с Реггеном?

'С его зверьем поганым'

— Со зверем? — ласково уточнил глава отдела и присел на подлокотник.

Ой чую, нельзя мне о звере маговом писать, вот как и о его способностях к порталам говорить нельзя было, о прогулках без трости и о рычании.

'Со слизняками и пауками! Взялась я, значит... поутру уборку делать, чтоб хоть не по обломкам ходить. В домине же грязища, пыль и паутина, обломки стен, прожженные дыры...'

— Да, знаю, — попытался остановить меня глава отдела. Но я таки дописала:

'А еще плесень и сырость, обломки мебели, осколки стекол и зеркал'.

— Понял. Не перечисляйте ни фронта работ, ни комнат в которых убирались, — поспешил он с уточнениями. — Напишите, что дальше было.

' И вот только я взялась за тряпку, как эти твари взялись за меня! Первые немотой и невидимостью наделили, вторые порталом из Бурфо... А чтоб возвращаться не смела все мои вещи впихнули в саркофаг!'.

Тут я задумалась, что ж про Реггена написать, а Врадор, нежданно-негаданно решил меня утешить. Руку на плечо положил и этак ненавязчиво:

— А не хотите ли вы сменить место работы?

'Не горю желанием', — как на духу написала я и покосилась в сторону щенка, коего на месте уже не было.

— Задохлик очнулся, — смекнула я и сжалась от неприятного предчувствия.

— Кто-кто? — неожиданно вопросил глава отдела. И только я подумала, что стала вновь слышима и видима, глава отдела сорвал с пояса жетон, поднес его к уху и попросил повторить донесение.

— Регген вернулся? Сам... Кхм, вы уверены, что это он? — Выслушал ответ, пытливо глядя сквозь меня. А затем искренне удивился: — Потребовал немедля начать поиски? Уже? Оч-чень интересно.

Видимо речь о палке, раз Врадор губы поджал в недовольстве.

— Эх, кому-то тросточка как в горле косточка, — прошептала я и вздрогнула, слышав:

— Допросить? Нет. Я сам. И посмотрю и допрошу.

Он вернул жетон на пояс. Почти по-дружески погладил меня по плечу и с сожалением заметил:

— Вас уже хватились. Желаете вернуться или?..

Отказу Урген Врадор был удивлен куда меньше, чем предлогу. И сдается мне, в гонке за внимание, тесто его еще не обставляло. Воспоминание о том, что в Бурфо меня ждет дрожжевая заготовка для пирожков и разборки со слизнями из-за корзинки, затмили переживания последних часов. Я вцепилась в главу отдела как клещ чесоточный и потребовала поспешить.

И не зря я так торопилась, меня ждали! Наконец-то, в доме, что стал моим пристанищем, ждали не моих рук, услуг, мозгов, а меня, о чем задохлик заявил не таясь:

— Врадор, чтоб вас черти пожрали вместе с вашим допросом! Я не могу оставаться в поместье и тратить на вас бесценные минуты... Ося пропала! Мне плевать на протокол и дело об исчезновении одержимых мастеров, я ухожу.

— Куда? — невозмутимо поинтересовался мой провожатый.

— На поиски!

Регген с трудом стоящий на ногах посреди груды сваленного на пол оружия, сорвал со стены очередной образец своего мастерства. Взвел курок, выстрелил в сторону печи сгустком зеленого огня и с досадой проследил за полетом магического разряда.

— Прицел сбит, но для ускорения переговоров сойдет, — процедил он мрачно, закинул ружье на плечо и нет, чтоб в подвал спуститься и слизням учинить разбор или паукам разнос устроить, граф на глазах изумленной публики попытался открыть портал. То бишь, подхватил с пола разбитую дверь, кое-как приладил к косяку и, потянулся к орнаменту, украшавшему проем.

— Совсем сдурел?! Ты ж их строить не умеешь... — напомнила я, и о ужас, была услышана.

— Ося?! — обрадовался Регген и обернулся, мутным взглядом выискивая меня.

— Ося, — укорил Врадор. Видимо, сам он желал убедиться в 'неспособностях' графа, а я помешала.

— Это кто сказал? — удивились присутствующие здесь же стражи.

— Я, — ответила я и оказалась в крепких объятиях некрепко стоящего на ногах задохлика. Учуял, что ли?

— Жива! — воскликнул он.

А в следующее мгновение меня поцеловали, куда пришлось, пришлось в ухо со смачным 'чмок' и не менее громким 'больше ни капли коньяка!'.

— Жмотина, — веско припечатала я и поспешно объяснила, как оказалась за пределами поместья.

От легенды для Врадора не отошла, а потому получила весьма удивленный, а затем уже и понимающий взгляд задохлика. Вернее получила бы, будь видна, а так он опять смотрел на мое ухо, а не в глаза и мысленно что-то прикидывал.

— Итак, Регген, надеюсь, теперь вы согласны пройти допрос?

— Всецело, — ответил тот, прижал меня сильнее и заявил: — Завтра. При моем адвокате и лечащем враче, а так же ответственном страже.

— Хорошо, — с усмешкой согласился глава отдела. — Завтра в десять здесь.

Через минуту поместье опустело, остались только мы.

— Ушли? — вопросил граф-задохлик, ослабляя хват.

— Да.

— Вот и славно, — заметил он и кулем свалился к моим ногам.

— Регген? — позвала я несчастного, а в ответ услышала уже знакомое 'у-у-у!'.

Н-да, тоже мне спаситель выискался!

В беспамятстве маг-хиляк провалялся до поздней ночи, щенок все это время пролежал подле меня, не требуя ни воды, ни еды. Тесто, минуя стол, устроило побег на пол, и было безвозвратно испорчено, как и настрой провести вразумительную беседу с обнаглевшими слизнями. Территорией подвала они себя уже не ограничивали, поэтому в кузне на полу было целых три блестящих дорожки и два знакомых укуса на столе. Уж этот-то отпечаток зубов я никогда не забуду, бедная моя корзинка.

В Ллосе плетенка испокон веков является атрибутом домовитости. Заводишь ли ты новое хозяйство, берешь ли на себя старое — корзинка при хозяйке быть должна. Как ключи у ключницы, булавки у швеи, красная трость у одержимого. Женская рать моей семьи почитала корзинки из ивовых прутьев, белых и тонких, я же гномка всегда любила лозу, виноградную, за что корзинка моя не раз была бита...То отцу попала под сапог, то мужу в руки, а после вовсе сгинула в печи у свекрови. И вот только жизнь новая началась, а на корзинку мою уже покусились. Обидно!

И еще обиднее, что Регген спит, а я глаз сомкнуть не могу, все мерещится, что кто-то за мной наблюдает. Оттого и сижу уже не первый час над списком дел и бездумно на него взираю.

— Отчего вздыхаем? — раздалось надо мной, и я с удивлением воззрилась на Ургена Врадора в накинутом на голые плечи мундире и пижамных штанах заправленных в сапоги. Стоит, понимаешь ли улыбается.

— А вы что тут забыли?

— Вас забыл.

— С чего вдруг? Опять предложите сменить работу?

— Не совсем... Видите ли, Ося, если Реггена мы согласны допросить с утра, то вас сейчас.

Я покосилась в сторону окна, где отражалось 'мое' пустое кресло и мысленно возмутилась. Это где и как он меня допрашивать намерен? А главное, почему?

— Мы открыли саркофаг! — огорошил меня глава отдела. О саркофаге я забыла, едва услышала о возвращении Реггена.

— И?

— Вы говорили, там исключительно ваши вещи. Так?

Искренне при этом надеясь, что похитители свое имущество клеймом не пометили, гравировкой не подписали, я вначале кивнула. А вспомнив о своей невидимости подтвердила вслух:

— Да, так.

— Но там кандалы!

Не поспоришь. Если граф-задохлик тут, то там лишь пустые оковы.

— А... да, точно... они самые. И?

— И вы хотите сказать, что это все ваши вещи? — прищурился пытливо, хоть и смотрит куда-то сквозь меня.

— Да.

— Но на них нет вашего отпечатка.

— Конечно, нет, они ж для Реггена! Мои-то вещи в 'Старом Фениксе' сгорели.

И ведь правду сказала об их предназначении, а главный страж пуще прежнего нахмурился. Руки вдел в рукава мундира и застегнулся, чтоб эти самые руки на груди сложить и вопросить:

— А кандалы?

— А их мне выдал граф... перед самым заселением.

— Зачем?

— Да на случай озверения! — Я отложила список и поднялась из кресла, временно дезориентировав визитера не только своим местоположением, но и вопросом: — И не могли бы вы объяснить, уважаемый Урген Врадор, с чего вдруг, саркофаг у вас в кабинете остался? Зачем вы его открыли? Да и как смогли? Я ж собственными глазами видела, как его запечатали...

— Хм, — выдал Врадор, потер колючий подбородок и неожиданно сообщил: — Вижу вы взволнованы... На сегодня достаточно, продолжим завтра. Доброй ночи.

Он исчез так же неожиданно, как и появился. Вот он был, вот его и нет.

— Да уж, время позднее, день тяжелый, допрос безрезультатный... Доброй? Ага. Еще бы знать, совсем ушел или прячется в углу, — пробурчала я и вздрогнула услышав:

— Ушел. Совсем. Давай ложиться спать.

— Регген, ну наконец-то, — обрадовалась я, — сейчас вы мне за все ответите!

— Утром. — Маг накрылся одеялом и повернулся на другой бок. И почти сразу же рядом со мной объявился щенок.

— Ты смотри, не успел очнуться, а уже раскомандовался! — фыркнула я и погладила печально вздохнувшего кроху. — Ладно уж, подождем до утра.

8.

По представлениям графа-задохлика утро наступило в начале четвертого ночи, когда даже петухи помалкивают, чтоб раньше времени в суп не угодить.

— Ося, вставай! — скомандовал он, поднявшись с тюфяка.

— Ося, одевайся, иначе я тебя так на улицу вынесу... — раздалось сквозь плеск в закутке у печки.

— Ося, быстрее мы опаздываем! — сообщил граф, шурша одеждой и скрипя дверцей шкафа. А я молчу и с места не двигаюсь. Это у Реггена допрос в десять, а не у меня, вот пусть сам собирается и едет. Мой мысленный посыл он не услышал, решился настаивать на своем.

— Ося... — заглянул он под стол и возмутился: — Ося, где твоя совесть?

Спит вместе со мной.

— Ося, где твоя одежда? — вопросил он, обыскивая кузню.

Прячется.

— Где сапожки? — Комната подверглась повторному осмотру.

Сбежали.

— Ося, где деньги?

— Какие деньги? — сон как рукой сняло, я аж подскочила на тюфяке и развернулась, чтобы нос к носу столкнуться с довольным магом.

— Оставшиеся. На проезд. — Он вручил мне плащ, платье, сапоги и широко улыбнулся моему недоумению. — Не переживай, много не потратим, если поторопимся.

— Куда?

— На почтовую карету, Ося, — ответил маг. Посидел чего-то выжидая, не дождался, плюнул и, отогнув край одеяла, принялся натягивать на меня сапоги. — В четыре утра она проходит по трактату мимо Бурфо, затем час идет до окраины столицы и столько же в центр. Там два часа уйдет на поиски моих адвоката, куратора и врача, — 'обрадовал' он и взялся за мое платье. Собрал его вокруг горловины и нацелился на мою голову. — К счастью на их уговоры времени уйдет не много, так что к десяти мы успеем вернуться, а кое-то сможет даже отдохнуть.

— Регген, да что ж вы все усложняете? Отправьте послание с той самой почтовой каретой, а лучше сами порталом нагряньте. Во-первых, быстро, во-вторых, экономно.

— Не могу, — хмыкнул он, но рук не опустил, продолжил ко мне вместе с платьем тянуться. — Сил не осталось. Последние потратил на рывок сюда. Ко всему прочему уговор о саботировании моего допроса нужно вести тет-а-тет.

— А это еще зачем?

— Я могу сказать лишнее... — выдал он и опустил руки.

— Да чего лишнего-то?! Вырубили вас у герцогини в гостях, траванули какой-то пакостью любовной, а потом разрядом оглушили... трижды, ибо вы сопротивляться изволили. — Припомнила, как похититель испугался пробуждения мага и заряд в него запустил, ухмыльнулась. — А может наоборот, активно приставали.

— Ося... — начал он не то укоризненно, не то удивленно.

— Ну, ладно-ладно.

Дальше рассказывала без прикрас, и пока говорила, глаза у Реггена становились все круглее и круглее.

— Ося, что же ты Врадору ничего не поведала?

— А смысл? Мало того, что у него в отделе трости бракованные выдают, стражей в лицо не знают, так еще и врачевателей пропускают без досмотра. И тут одно из двух, он об этом либо знает, либо нет. И второе, скажу я вам, в стократ хуже первого! — я взбила подушку и с зевком добавила: — Да и к чему его дергать? Вы живы и невредимы, вашу невесту на границе схватят, похитителям сам заказчик по 'заслугам' воздаст. Ну, а меня преследовать не будут, ибо никто не понял ничего. Словом, мстить некому, опасаться нечего. Так что идите Регген сами, мысленно я с вами.

И вот только я накрылась одеялам, повернулась на другой бок, как меня из теплого кокона вытряхнули, на ноги подняли и решительно подали платье.

— Одевайся. Ты идешь со мной.

— Это еще почему?

— Потому что тебя одну я теперь точно не оставлю. Не дай угодники, опять откроешь чужой портал, сломаешь трость, сунешься к слизням или примешь всерьез предложение Врадора.

— А я могу? — застыла, прижав платье к груди.

— Конечно, через год. И он вряд ли согласится выбирать корзинку два часа подряд. — Побуждая поторопиться, развернул мой плащ и между делом вопросил: — Какую в этот раз возьмем, ивовую?

— Только из лозы!

Сама не заметила, как оделась, причесалась и, прихватив пару яблок на завтрак, потащила Реггена прочь.

Долго тащить не пришлось, уже на ступеньках маг взял на себя роль ведущего, провел меня через изрытый траншеями двор, а затем и через Бурфо тайными тропами. Ему абсолютно не мешал туман, страшные звуки скрежета и обломки под ногами. К сожалению, причину его невозмутимости я обнаружила слишком поздно. Когда мы вышли на тракт, и почтовая карета, что катилась еле-еле, вдруг с громки 'Ги-и-ип!' промчалась мимо нас.

— Опять... забыл... — вздохнул задохик и опустил руку, коей призывал возницу к остановке.

— Что забыли? Трость? — Ободряюще похлопала мага по руке. — Так мы ее купим за четвертину серебрушки. В столице такие продаются на каждом шагу.

— Я не об этом, — отозвался он и обернулся. — У луны втор-рая фаза началась.

— Святые угодники!— всхлипнула я. — У вас морда почти звериная. Уши во! Пасть огромная! Глаза горят, шерсть топорщится в разные стороны... И вы белый, как волк альбинос.

— Да, — ответила эта самая морда и оскалилась. — Что на щенка совсем не похож?

— Земля и небо. Страшный, аж до дрожи.

Я оглянулась в поисках дубинки или чего-то подобного. Нашла тонкий металлический прут, подняла его и выдохнула, ухватив покрепче.

— Ося, зачем он вам? — насторожился маг и смешно подергал ухом.

— Для успокоения... Но погодите, вы ж говорили, что поначалу лезут клыки, потом рык появляется, а после когти, глаза и хвост...

— До него дело еще не доходило, — хмыкнул он и с тоской посмотрел в сторону столицы. — Я ослаб, и зверь возобладал. К счастью, только внешне.

— Так мы возвращаемся?

— Нет. — Он сбросил свое пальто и передал его мне, затем свитер, рубашку.

— Регген, а чего это вы делаете? Ночь на дворе, холодно...

— Мы догоним кар-рету. Должно же быть у этого обор-рота хоть какое-то пр-реимущество, — заявил он, разувшись и спустив штаны. Проследил за моим взглядом и сердито пропыхтел: — Ося, не могла бы ты отвер-р-нуться.

— А надо? Вы и так весь в шерсти.

— Ну, знаешь ли...

— Ладно-ладно.

Я отвернулась и получила в руки графское сапоги, белье, носки, затем приказ. Связать все в крепкий узел и залезть на спину.

— Чего? — я обернулась. Узел выпал из моих рук, а в прут я как в спасение вцепилась. — Регген?

— Я это, я! — фыркнуло чудовище значительно более большое, лохматое и устрашающее, чем то, что я и лобастый встретили в деревеньке Тмин. — Садись, — монстр опустился за землю и лапу подставил, чтоб было легче взобраться наверх, — только за холку сильно не де-р-ргай.

— А... ага. — Шумно выдохнула, но не сдвинулась с места.

— Ося, поспеши.

— Ага...

— Ося, кар-рета уходит! — напомнил белый клыкастый зверюга.

— Помню, — ответила я.

— Так что же ты стоишь?

— Пытаюсь с собой совладать и не дать вам в морду, — ответила честно и с трудом отбросила прут. — Это у нас у ллосевцев в крови. А вы не предупредили, так что сами виноваты.

— Злося! — буркнул он, помог мне взобраться, подхватил узел и побежал.

Карету мы нагнали и обогнали, на километр отдалились и, пока она подъехала, приготовились. Маг надел сапоги и плащ, скрыв морду лица под капюшоном, я же наоборот лицо открыла и с широкой улыбкой помахала возничему. Он лошадей при тормозил, сдвинул шляпу на затылок, наклонился, чтоб узнать куда мы путь держим и пораженно застыл.

— Доброй ночи! Мы с... мужем в столицу спешим, подвезете?

Поздоровалась как можно радостнее, хотя после скачки на маге-монтре зуб на зуб все еще не попадал. Взглянула с надеждой, но вместо привычного 'садитесь' услышала испуганное 'Ты?!'.

— Что я? — просила подозрительно.

— Это ты... а это... Он! — просипел вдруг возница и истошно крикнул: — Н-но!

Знакомо крикнул, меня от воспоминаний даже дрожью пробрало. Карета сорвалась, мы остались на тракте одни, да еще в клубах серой пыли.

— Ося, что случилось? — закашлялся Регген и сорвал с головы капюшон.

— Как 'что'? Меня узнали! — ответила я и дрогнула от вида пасти у самого лица. — Ой, да скройтесь вы, пока не врезала. И нечего глазами зыркать, вы сами ему на пять серебрушек больше дали, а затем еще и улыбнулись во все клыки. Не помните? — удивилась я его вытянувшейся морде. — А возница вот запомнил.

— Так это он?! — прищурился мохнатый граф-задохлик, стянул с себя плащ, сапоги и бросил их мне со словами: — Ося, жди.

Ждать пришлось недолго. В предрассветной тишине звуки разносились далеко и были более, чем внятными. Вначале на всю округу заржали перепуганные лошади и заголосили не менее перепуганные люди. Затем раздалась пара тройка глухих ударов и ор 'Спасите!', после 'Отпустите!', а под конец несчастное 'Простите!'. Посчитав диалог завершенным, я подхватила узел с вещами Реггена и отправилась к карете, так что его рявк: 'Ося, сюда!' настиг меня на подходе.

— Иду-иду... Доброго утра, господа, — поприветствовала я пассажиров забившихся в дальний угол кареты. Задохлик уже уменьшился до человеческих размеров, стоял на своих двоих, пугая окружающих мохнатым телом и звериной мордой. Я вручила магу одежду и виновато посмотрела на бледного лицом возницу. — Простите, мы спешим.

— П-п-понял я, — ответил он и вскочил на козлы.

Захотелось утешить.

— Но вы не переживайте, на обратную дорогу мы вас не наймем, — заверила я и вдруг услышала от пассажиров.

— Так, может, карету мы вам всецело уступим? — Спросил выглянувший из окна мужичок, разило от него как из бочки, при этом сам он был абсолютно трезв.

— Нет-нет, сидите. Мы же не звери... почти, — покосилась на уже одевшегося Реггена и в очередной раз чуть в нос ему не дала: — Слушайте, когда ж эта морда с вас слезет?

— Обор-рот, Ося, — поправил он и распахнул предо мною дверцу, — с р-рассветом пр-ройдет.

Предположив, что подобное пропустить никак нельзя, я первые полчаса поездки просидела как на иголках, то и дело поглядывая на мохнатого задохлика. В итоге была грубо прижата к худосочному боку графа и придавлена его рукой.

— Ося, пр-рекр-рати. Ты нер-рвир-руешь людей.

— Это не я, это ваш животный образ.

— Но из-за тебя они от этого обр-раза ждут подвоха. Успокойся.

— Ладно. Но тогда разбудите меня за минуту до смены обличья. Хочу посмотреть на этот феномен!

— В нем нет ничего интер-ресного, — маг сморщил нос и потер переносицу, — но так и быть, р-разбужу.

Он был прав, с наступлением рассвета шерсть просо растаяла на его лице, показав небритые впалые щеки, серые круги под желтыми глазами, небольшую ссадину на скуле. И вот странность, пассажиры втрое больше испугались графа-задохлика, едва рассмотрели его истинное лицо.

— Это же оружейник! — прохрипел паренек лет шестнадцати.

— Покусанный альфой, — добавил его сосед, тяжелый кряжистый дядька.

— Регген! — завопил седовласый старичок, сидевший в углу у стенки.

От его крика мне самой захотелось сбежать, но кто позволит.

— А мастер Морукус, — усмехнулся маг, прижимая меня крепче, видимо чтоб я не дала деру, — простите не признал вас сразу... Как поживаете? Все еще работаете в академии?

— Свет мой свет, — выдохнул мужчина и все еще дрожащим голосом ответил. — Служу? Да все еще там и служу... я. — И сразу вопль: — Я вижу город. Возничий, стой!

— Так далеко еще, — хмыкнул маг.

— Пройдусь! — заявил Морукус.

Его паника как лихорадка передалась всем остальным. Подхватив саквояжи и сумки пассажиры повыскакивали из кареты, оставив в нашей компании лишь бабульку, тихо посапывающую в уголке. Дверь закрылась, возница крикнул, экипаж резво покатился дальше. В первое мгновение я расстроилась, что смена обличья у Реггена прошла как пшик, во второе — что люди сбежали, а в третье поняла, что у нас теперь вся скамья свободна. Недолго думая, я вытянулась на скамье, устроив голову на маговском колене под шипение этого самого мага.

— Ося, что это ты вздумала?

— Собираюсь наверстать упущенное, — ответила с зевком и завернулась в плащ. — Вы в саркофаге отоспаться успели, а я намерена сейчас.

— На мне? — несказанно удивился он.

— Ага. В случае резкой остановки придержите, в конце пути разбудите.

Вот только разбудил меня не маг, а бабуся. Узнав в задохлике Реггена, она не попыталась выпрыгнуть из окна или остановить карету раньше срока. Наоборот, встала со своего места и пошла на мага, широко раскрыв объятия и повторяя:

— Регген... Вардо, Вардолик, Вардюша! Какая радость!

— Госпожа Морукус не стоит вставать... Упадете.

— Стоит, еще как стоит, — заверила супруга старичка-паникера, быстро дошагала до мага и крепко его обняла. — Вардюша, дорогой! Если бы не ты, мой супруг до сих пор бы пил, не жалея собственную печень. Я тебе так благодарна! Так благодарна за тот оборот, что даже не знаю чем оплатить. Разве что с дочерью племянницы познакомить...

— Не надо, — слишком поспешно ответил он и погладил меня по плечу. — Я уже занят. У меня есть Злося.

— Кто-кто? — удивилась она.

— Судьба моя ретивая, — радостно заявил маг и не менее радостно добавил: — А вот и наша остановка! Ося просыпайся, нам пора.

— Да я уже...

— Замечательно!

И попрощавшись с бабусей задохлик потащил меня на выход. На руках потащил, тяжести не замечая.

— Расплатись, а то у меня руки заняты, — буркнул, едва оказался на тротуаре. Будучи не совсем проснувшейся я безропотно подчинилась, заплатила. И граф-задохлик дальше меня понес, вернее даже понесся, не разбирая дороги.

— Регген, а вы куда?..

— Куда подальше от потомственной сватьи. И не спорь, так быстрее, — ответил он, завернул в ближайшую подворотню и по темному проулку устремился вперед.

Шли 'мы' добрых двадцать минут, петляя и теряя след, затем сели в наемную карету, а выбрались из нее уже у прекрасного каменного домика с желтой крышей, красными ставнями и кованой оградой.

— Я впереди, ты позади, — проинструктировал маг и постучал в дверной молоток.

На громкий стук открыл нам не кто иной как сам капитан Доссан Маррет. Заспанный, всклокоченный и не совсем одетый он спокойно выслушал просьбу Реггена о предоставлении новой трости, широко зевнул и вместо того, чтоб укорить за раннюю побудку, удивил:

— Хорошо, что пришли, сегодня в восемь утра меня снимут с поста вашего куратора.

— Не может быть! — воскликнул задохлик. — Наконец-то после десятка докладных и трех прошений об увольнении, над вами сжалились... не прошло и полгода.

— Не ерничайте, прошу вас, и входите, — ответил капитан и поежился от холода. А затем прямо-таки вздрогнул, когда маг повернулся, схватил меня за локоток и потянул в дом прямиком в гостиную на двухместный диванчик

— Вы?! Еще не сбежали?.. — и столько пораженного удивления в голосе, что трудно не ответить.

— Да как бы... возможности не дают, ну и повода, конечно, — добавила я, когда Регген, снимавший плащи с меня и с себя, зло прищурился. Принюхалась и завистливо заметила: — Капитан, у вас так вкусно пахнет. Гросские булочки, я права?

— Правы. Чаю? — предложил он, все еще с удивлением рассматривая меня.

— С булочками, пожалуйста, — улыбнулась я.

— Я тоже не откажусь, — вдруг встрепенулся задохлик.

— Еще как откажетесь. В прошлых гостях вы уже поели на мою голову...

— Не правда, я только пил.

— Ну и до чего вы допились? Не знаете, так я скажу. До увеличения срока диеты. — Я протянула ему пару прихваченных в дорогу яблок. — Держите и не стенайте, послезавтра так и быть я вашу кашу чем-нибудь заправлю.

— Мясом?! — обрадовался было приунывший маг.

— Топленным маслом...

На этом моем заявлении хозяин дома, браво шедший с подносом из кухни, вздрогнул и споткнулся. Чашки звякнули, чайник покачнулся, одна из гросских булочек выпала из тарелки со сдобой.

— Поймал! — заявил задохлик, вовремя вытянувший руку.

— А теперь отдаете. — Я забрала булочку и укусила ее под голодным взглядом Реггена и удивленным капитана.

— Вы смеете запрещать одержимому?! — прохрипел Маррет, почти роняя поднос на столик. — А вы... подчиняетесь!

— Вынуждены, — ответили мы в один голос.

Мгновение хозяин дома пребывал в смятении, а затем словно из воздуха выудил блокнот и перо. Подтащил к диванчику кресло, рухнул в него и обратился к магу:

— Как у вас это получилось? Почему вы не звереете? Провели еще один ритуал разделения? Избавились от одержимости или усмирили ее гневный дух? Или Ося вас чем-то поит, кормит? Чем?

— Да ни чем! — возмутился тот, бросив обиженный взгляд на сдобу. — Наоборот, на диету меня посадила.

— На диету?! Какую? — вопросил капитан, быстро что-то записывая.

— Злачную. Кашу на стол подает пустую и безвкусную. Держит меня на крупе и воде. Присвоила мое спальное место, полкузни забрала под кухню и поссорилась со слизнями. Мне пришлось душу вытрясти из их главаря, чтобы узнать, что Ося ушла порталом...

— Ка-а-аким порталом? — замер Маррет.

— Паучьим. Негодяи выставили меня за пределы Бурфо, — пожаловалась я, не уходя от легенды, и разлила всем чай. — А всего-то хотела прибраться. Выдраить пол, вытереть пыль, словом, сделать все в соответствии со списком работ на ближайшие пятьдесят две недели.

На этом Регген горемычную меня по голове погладил, прижал к себе и заявил:

— В свете этого происшествия, помимо трости мне нужно десять стационарных порталов и один мобильный для нее. — Лицо у капитана вытянулось, на что маг патетично заявил: — Раз вы уходите с поста моего куратора, экономить не стоит. Вдруг следующий кандидат будет еще более подозрительный и предубежденный, чем вы.

— Вам еще памятны те докладные, — буркнул капитан и сцепил руки в замок. — А ведь я имел право на мнительность. Вы пять лет ходили тише воды, ниже травы. Образцовый одержимый с невестой и карьерой преподавателя в Верхней АМ и вдруг срыв. На ровном месте. И какой...

— Никакой. Лично я уже ничего не помню, — выдал Регген, шумно прихлебнул из чашки и якобы незаметно потянулся за булочкой.

— Вы разнесли три мастерские...

— Им нужно было новое оборудование, теперь оно у них есть, — с улыбкой поведал мне маг, сцапал булочку и потянул на себя.

— А затем и все западное крыло главного здания академии! Снесли внутренние стены, выбили окна, — патетично продолжал капитан.

— Там была ужасная планировка и мрачные интерьеры. Я добавил света.

— Побили охрану... и отряд стражей пришедших на вызов.

— Они мешали воплощению моих идей, — пожал плечами задохлик и намазал булочку маслом.

— А после чуть не загрызли ректора!

— Зачем? — вопросила, искренне интересуясь и абсолютно 'не замечая' махинаций мага.

— Ося, чтоб было понятнее, скажу так... он не заплатил! Не точная формулировка, зато сопоставимая по подлости поступка.

— Ни стыда, ни совести, — кивнула я и забрала у облизнувшегося Реггена выпечку. — Спасибо! Намазали, прямо-таки как люблю — толстым слоем.

Хорошо, что я ее не куснула, ибо Маррет, услышавший мага вспылил.

— Да какой, не заплатил?! Магистр Аре прикрыл собой вашу невесту!

Не знаю, чего капитан ожидал, пытливо взирая на меня, но явно не того, что я сказала.

— Н-да, Аре пострадал за зря. Это тогда она вас заказала и потратила пятнадцать золотых? — обратилась я к магу, припомнив его давешние обвинения в попытке сбежать, отравить и убить, посредством дорогостоящих боевиков.

— Нет, тогда она всего лишь мне отказала, ответил Регген и опять потянулся за выпечкой. — В один день я потерял невесту, работу, друга, репутацию и почти все имущество, а взамен приобрел трость, место в списке буйных и... тебя Ося, — выдал он, получив по руке, но булочку не выпустил.

— Если что-то не устраивает, верните, откуда взяли.

— Срок эксплуатации еще не прошел, — хмыкнул маг и все-таки укусил печенное угощение. — А продолжишь упорствовать в моей диете, он увеличится до срока годности.

Этакий намек на то, что я всю жизнь ему прослужу? Мечтатель, однако.

— Ваш срок выйдет гора-а-а-аздо раньше. К слову, шелк будет черным, чтоб вы на его фоне не терялись.

При упоминании ткани для отделки гроба Регген ожидаемо подавился. Долго кашлял, назвал меня заразой и попросил Маррета поторопиться с выдачей трости и порталов.

— У меня только пять стационарных, — признался капитан, все еще не сводящий с меня потрясенного взгляда. — Тростей нет, их забрали в отдел на проверку... Ваш визит без знака одержимого я отнесу к вынужденным, но впредь не нарушайте правил, глава контроля не одобрит.

— Не проблема, я договорюсь с куратором, — начал маг и осекся услышав:

— Это вряд ли, куратор Врадор.

Потянувшийся за нашими плащами Регген медленно распрямился и замер, глядя в окно. Словно бы хотел запечатлеть в памяти этот тревожный момент, переосмыслить неожиданный поворот судьбы или скрыть заигравшие на щеках желваки.

— Кхм, — прочистил он горло через долгие двадцать секунд, обернулся к стражу и сухо произнес: — Выходит к моему врачу и адвокату смысла наведываться нет.

— Глава контроля предоставит вам других. А, может, и своих личных.

— Яс-с-сно, — прошипел маг и поторопил с выдачей порталов. — Мне нужны выходы рядом с: деревенькой Тмин, главным парком столицы, музеем 'Старьевщика', центральной библиотекой, церковью Всех Святых и, ну скажем... гостиницей 'Кромвеля', — закончил он и страж понимающе улыбнулся.

— Я сказал — пять, — сухо Напомнил Маррет о своих возможностях.

— А мне нужно шесть, — широко улыбнулся Регган и добился-таки своего. Капитан кивнул с тяжелым вздохом, и сделал пометку в блокноте.

— Желаете вернуть свое место в академии?

— С чего вы взяли? — удивился задохлик, накинул мне на плечи плащ и прямо-таки поднял из-за стола.

— Потому что четыре последних портала находятся как раз напротив ее ворот. И вам не кажется это странностью?

— Нет, — ответил маг, — а теперь верните нас в поместье...

Что, уже?!

— А корзинка как же! — Я двинула Реггена локтем в бок.

— Потом, — шикнул он и улыбнулся капитану. — Когда будут готовы порталы?

— Я пришлю их сегодня.

— В течение часа, — потребовал Регген.

— Да будет так.

В поместье нас вернули порталом. И не успела я расстроиться, что гросские булочки — единственное оправдание раннего подъема, как задохлик взял ми руки в свои и решительно произнес:

— Ося прежде чем мы пойдем за корзинкой, обещайте молчать, не отходить от меня ни на шаг и самое главное ничего не трогать...

Весь вид его, да и само предложение были сверх меры подозрительны.

— Регген, а куда это вы направиться решили? Случаем не в земли оборотней, где вам без трости ходить разрешено? Знаете, я туда не очень хочу.

— Нет мы не к ним, но в место схожее, — он подхватил меня под локоток и подвел к двери, нажал на орнамент украшавший проем и вызывал серебряное марево портала. В нем прекрасно отразились настороженная я и блестящий глазами маг. — Итак, инструкцию по технике безопасности запомнила? Молчать, не отходить, ничего не трогать.

— Да, но...

— Идем!

И мы шагнули.

9.

Этот портал разительно отличался от тех, коими пользовались граф-задохлик и глава контроля. Более плотный и упругий он пропустил нас неохотно, попутно ощупав и оставив тяжесть на плечах, как от мантии. Стоило оказаться за его пределами, как холодом потянуло, и сизый туман укутал ноги. Этак постоишь пять минут и околеешь, а маг как вкопанный стоит и с места не двигается. Примерз что ли или...

Я оторвала взгляд от его бледного лица и огляделась. Коридор едва освещенный морозной дымкой был смутно знаком, а вот десятки светящихся синих глаз напротив — нет. И силуэты непонятные, то ли белые волки, то ли лисы, но уж очень большие и мохнатые. Настороженные, но вроде не голодные. Стоят, смотрят, ну и мы стоим, а чего стоим вообще не понятно.

— Регген, — я подергала его за рукав, — вы замерзли или забыли, зачем пришли?

— А?.. — издал он приглушенно.

— Что 'а'? Вы мне корзинку обещали, а не стаю белых лис или волков, словом вот этих вот, — ткнула я пальчиком в сторону мохнатых синеглазых силуэтов.

— Лисы? — булькнул маг полузадушено.

— А что нет? — Я подвела его к синеглазым ближе.

— Вот смотрите, морды остренькие, глаза раскосые, хвосты пушистые. Они, конечно, интересные, — не смогла я не заметить, — но тут же холодно тут до жути. Так что либо дальше идем, либо в поместье возвращаемся. Слышите?

— Слышу, — выдал он и предложил, — иди Ося впереди.

— Куда идти-то?

— Дальше по коридору, на первом повороте вправо...

Я пошла, потянула за собой невменяемого мага. Лисы расступились, пропуская нас, а затем потянулись следом. Самый большой из них шел рядом с нами шаг в шаг, так что я позволила себе его коснуться, погладила морду под удивленными взглядами разом споткнувшейся стаи и Реггена, вспомнившего что-то из молитв. А в следующее мгновение чуть не споткнулась я. Мы шли по коридорам академии, той самой знаменитой и дорогостоящей.

— И что это вы тут потеряли?

Я с любопытством рассматривала каменных горгулий застывших в оконных пролетах и стеклянных ящериц на потолке.

— Портал, Ося. Проверенный стационарный портал, один из трех с трудом отвоеванных у стражей, — тихо сквозь зубы ответил маг и покосился в сторону лиса.

— Отчего с трудом? Давать не хотели? — удивилась я, этого самого лиса потрепав за ушами.

— По правилам отдела... перемещения буйным запрещены.

— Как же вы их получили? Вот, к примеру, портал к герцогине за какие почести получили?

— Мы живем в поместье ее бабушки, я отчитываюсь о состоянии дел.

Интересно, это о каких делах он отчитывается, там же ужас, что творится!

— А портал сюда? — обвела я пространство рукой, указав на академию в целом.

— Ну... раз тут все отстроено на мои средства, я вправе проверять сохранность вложений.

— Да с чего вдруг? Это ж была плата за разбой... — я даже остановилась от такой милости, а затем пытливо прищурилась от догадки. — Регген, вы что, денег дали сверх предъявленного счета? Этак раза в два?

Смотрю на него и понимаю — я права. И точно! Маг вначале сердито губы поджал, а затем и вовсе рассмеялся.

— Вылитая гномка! У тебя нюх на траты?

— Будь у меня подобный нюх, я бы близко к вам не подошла... — буркнула сердито. Как представила, что на эти деньги можно было поместье в порядок привести и не жить, как собака в конуре, так и разозлилась. — А третий портал куда ведет и за какие заслуги?

— А вот это тебе знать не надо.

— Отчего? Он что, в публичный дом ведет?

— Ося! — возмутился маг.

— А чего стесняться? Нормальная потребность, природой оправданная, — повела я плечом. — Конечно лучше, если барышня одна и вы у нее не сто тридцатый, но чего уж нос воротить, если собственная невеста отказалась...

Я искренне надеялась, что вот сейчас, он ущемленный моим предположением прямо скажет, куда ведет третий портал, но вопреки ожиданиям граф-задохлик расцвел в улыбке.

— Значит ли это, что ты не будешь против появления еще одной дамы в поместье?

— Буду, если вы притащите ее точь-в-точь как меня. Бедняжка помрет от ужаса и грязи, где ж ее потом закапывать? — подумала и отмахнулась. — Хотя да... чего это я из мухи делаю слона? Во дворе же уйма рытвин!

— Ну, Злося... — прошипел маг совсем зловеще и вперил в меня гневный желтый взгляд.

— К слову, Регген, вы уже успели там кого-нибудь разместить?

— Нет, но я уже подумываю.

— Вы о невесте, которая бывшая?

— Об одной не в меру вредной хамочке. Чувствую еще немного, и я ее свяжу по рукам и ногам, заткну рот кляпом, в плащ оберну и потащу закапывать...

— Вначале купите корзинку, вы обещали, — не убоялась я его угрозы, и задохлик печально вздохнул.

В сопровождении стаи мы вышли из главного здания, пересекли двор, затем парк с покрытыми инеем скульптурами, жуть как похожими на настоящих людей.

— Какая интересная коллекция! — выдохнула я, удивляясь невероятной правдоподобности и деталировке. — Вы знаете кто автор?

— Ректор Аре. Инсталляция называется 'Мятежные первокурсники' или попросту 'Недоверчивые идиоты', — сообщил маг, снимая магическую охранку с ворот академии.

— Он молодец! Вот тот парнишка с пробиркой в руке очень правдоподобно напуган искрами, что таятся на дне, вон тот худощавый с порванной штаниной забавной невозмутимостью прижимает к себе бутылки. О! А вот и пара любовничков, застывших в поцелуе! — присмотревшись к ним повнимательнее, я с удивлением заметила: — При этом глаза у них перепуганные, словно прилипли.

— Так и есть, — ответил маг, — прилипли. Здоровяк в центре явно пытался привести в общежитие запрещенные механизмы, низкорослый парнишка справа от него тащит экспонат из библиотеки... Зря тащит, в нем ничего ценного, но ему об этом узнать не дано. А видишь там, на стене три фигуры? Эти умники лезли в кабинет ректора, чтобы деактивировать демонов.

— Каких демонов?

— Ледяных, Ося, ледяных и синеглазых.

— А что, бывают такие демоны? — прижала ладошку к груди. — Я всегда представляла их как мелких бесов из детских книжек. Знаете такими Че-е-е-ерными на ножках-копытцах, ну а позже, как в романчиках моей свекрови — красными мускулистыми с магией огненной стихии, длинной гривой и обязательно с двумя парами рогов.

Покосилась на странно хмыкающего мага и нравоучительно произнесла:

— Не смотрите на меня с таким превосходством. Картинка была старая и замызганная от частых перечитываний, а может слез и поцелуев. Так что спорить не буду, второй парой могли быть совсем не рога, а уши.

Регген неожиданно расхохотался, утер проступившие слезы и, толкнув ворота академии, сдавленно проговорил:

— Теперь понятно, отчего в настоящих демонах ты увидела лисов! Остается гадать, что в моем звере было от щенка...

Так и знала, лобастый его звереныш.

К базарной площади, что устроилась у самых стен академии, мы дошли в считанные секунды, корзинку выбирали полчаса, торговались столько же. Вернее торговалась я, а задохлик делал вид, что мы с ним не знакомы. И с печальным взглядом провожал лотки с выпечкой, мясной и рыбной закуской, карамельными сладостями. Возвращались мы так же, вот только путь был, словно через другие ворота. Парк опустел, истаяли в нем человеческие скульптуры и даже троица у окон ректорского кабинета, двор наполнился студентами в форме и гордым обслуживающим персоналом.

Мы с Реггеном вздохнули одновременно, я по мечтам о работе прачкой, а он по взглядам глаза в глаза. Одержимого в маге признали сразу, тут же потупились и расступились, создавая проход. Та же неприглядная картина наблюдалась во всех коридорах, и только у портала нам ни с того, ни с сего заступили дорогу. Толпа широкоплечих, синеглазых и беловолосых парней в белой же форме и белых же сапогах. Из них к нам сделал шаг, самый низенький и опасный. Силой от него пахнуло как от Врадора, а еще морозом лютым как от сизой дымки.

— Мастер! — поприветствовал он задохлика. — Рады видеть вас в здравии. Простите за нападение, нас не предупредили о вашем возможном визите.

— Не стоит, мы просто проходили мимо, — ответил он и, обняв меня за плечи, повел к порталу.

— И ваша... спутница не пострадала?

— Буря, она даже не испугалась, — широко улыбнулся маг, чем поверг этого Бурю в ошарашенное недоверие. — Лекарей вызывать не нужно, душевных врачевателей тоже не стоит. Она в полном порядке. Спасибо.

Мы ушли, оставив парней в удивленном недоумении, изумлении и уважении. Эта мысль не оставила меня ни спустя минуту, ни спустя полчаса, за которые я успела сделать чуть более сытный завтрак, чем был у Маррета, и даже накрыть на стол.

— Регген, те парни и есть охрана академии, я права? — Задохлик кивнул, размазывая по тарелке овсяную кашу. — А им после погрома вы тоже заплатили вдвойне?

— Нет. С чего ты взяла?

— Они смотрели на вас с таким скрытым восхищением, уважением и...

— Настороженностью, Ося. Я их побил, когда впал в бешенство. — Маг усмехнулся и без гордости произнес: — Редкость, если истинный оборотень выстоит против ледяного демона, чудо, если против пяти, а мой случай нонсенс. К сожалению, я не помню, как это вышло, они тоже. С тех пор количество охранников в академии увеличено раз в пять, а предосторожность к несанкционированным визитам раз в десять. Так что если бы не твоя жажда корзинки, — рыкнул он и усмехнулся, — мы бы там с полом срослись.

— Как горгульи в коридорах?! — У меня аж дыхание перехватило. Птицы там конечно красивые, но явно не первый год стоят.

— Как студенты в парке, — отрезал он, напугав меня вдвойне.

— Так это не скульптуры были? И куда они делись потом? Оттаяли или к врачам угодили?

— Второе верно.

— Бедные студенты! Мало того, что голодают, так еще и мерзнут. — Я потянулась за блокнотом. — Нужно будет взять пробную партию шалей... и перчаток. В Тмине из вяжут из козьей шерсти, интересно, а в столице такие пойдут.

— Возможно. Но куда интереснее, как ты монстров ледяной Гавы за лис приняла. — Маг прищурился. — У тебя со зрением плохо, с воображением? Или ты все еще под воздействием спиртного?

— Ой, да умолкните вы, иначе я воздействие половника устрою. И ничего у меня не плохо! А если уж говорить о монстрах, то лисам до вас далеко. Они маленькие и пушистенькие, а вот вы в своем обороте...

— Помню-помню! Морда во, — он развел руки, — клыки во! — распахнул их как для объятий и улыбнулся.

— И самоуверенность того же размера, — буркнула я, — так что ешьте молча и... — Взгляд зацепился за шесть стальных шариков. Пульсирующие они объявились у печки, устремились к Реггену и зависли над его плечом. — А это что такое?

— Порталы, наконец-то! — Маг поднялся, собрал шарики и, схватив меня за локоток, потащил к двери. — Идем Ося, будешь запоминать, где какой портал находится.

И столько радости в голосе, словно бы он не голоден, не встревожен именем нового куратора, не взвинчен ожиданием допроса, не раздосадован встречей с лисами. Хоть последняя и прошла хорошо, в словах графа мне чудилась недосказанность. Что-то не ладно у него с теми белыми и пушистыми.

Регген нажал на нижний узор, ползущий вдоль проема, и на двери объявился ряд из двадцати четырех ячеек. Верхние три были заполнены блестящей серебряной массой, нижние пусты. Активировав печать на дверной ручке, маг стер какие-то руны, вписал на их месте новые и открыл свободные ячейки со словами:

— Итак, Ося, для тебя главное, запомнить, куда ведут твои порталы и не трогать мои.

— Да вы издеваетесь, да? Где я и где ваши порталы! Да мне чтоб дотянуться... — начала я возмущенно, но была остановлена коротким:

— Не прибедняйся. — Маг расположил шарики в ячейках с двадцать первой по пятнадцатую, посмотрел на меня, на дверь, опять на меня, понял, как просчитался и передвинул их ниже. — Так будет удобно?

— Вполне.

— Отлично!

Маг явно спешил. Он стер в печати новые руны, написал старые. Посмотрел на шарики в ячейках, не дождался какого-то нужного результата, помянул всех святых и стер руны.

— Идиот, — припечатал сам себя, изменил закорючку на одном из магических знаков и с облегчением выдохнул. Шарики расплавились. Легкое нажатие узора, и вот перед нами уже обычная дверь.

— Запомнила где твои порталы?

— Первый находится напротив загогулины в узоре, второй возле скола, третий перекрывает вот эта трещина, четвертый нижним краем задел хорошо замаскированный, но не вырезанный кармашек со смолой. Дефект небольшой, но, как видите именно, из-за него в последствии удара появились и скол и трещина. Слабое место... — Маг схватился за голову, и я поторопилась с ответом. — Пятый на одной линией с нижней загогулиной узора, шестой на... — послышался стон. — Ну, ладно-ладно, три от ручки вниз, три вверх.

— Слава святым угодникам! — съехидничал маг и тут же стал серьезным. — Теперь смотри, как открывать. Нажала на орнамент, затем на ячейку, которую не видно, но которая есть и вот... — Он продемонстрировал. Поверх полотна появилась зеркальное блюдце, отражающее улочки в деревеньке Тмин. — Этот портал, чтобы забрать твою одежду, этот для прогулок в цент столицы через парк, — он ткнул следующую ячейку, и рядом с первым блюдцем появилось второе. — А вот эти специально для развития твоей пирожковой занятости, — широко улыбнулся Регген, когда на двери появилось еще четыре оконца с видами на музей 'Старьевщика', церковь Всех Святых, Гостиницу 'Кромвеля' и центральную библиотеку.

— Так вы их взяли для меня? Но зачем? Вы разве уезжаете?

— Я сейчас без сил, а после допроса могу быть вообще... но не стоит о грустном. Давай вернемся к завтраку! Вдруг успеем.

До десяти он успел поесть, а я проверить портал и забрать одежду. Переоделась в новое с превеликим удовольствием, перезаплела косу и взялась за планы о захвате капусты. Первым делом еще раз зарядила пару кристаллов мага, наломала 'факелов' из стульев и сделала три лампадки. Регген следящий за моими приготовлениями, недовольно поморщился.

— Тебе капуста очень нужна?

— Позарез, — ответила я.

— Другую начинку использовать не хочешь? Картошку с луком, яйцо с зеленью, мясо с грибами?

— С такой начинкой десяток пирожков будет стоить втрое больше постного обеда. Простой студен его не купит, уйдет.

— А состоятельный? — вопросил задохлик.

— Ха! Это ж как ему должно не повезти, чтоб он позарился на мои пирожки? Сыт голодного не знает и еду перебирает! — покачала я головой. — Да, чтоб привлечь богатых, придется разориться на лицензию, трюфеля, закрытый лоток, салфетки с вензелями и даже зубочистки... Простой же ничем таким не озаботится, купит с рук.

— Погоди, так ты ни лоток ни лицензию не возьмешь? — несказанно удивился он.

— Прежде чем что-то взять, нужно заработать. Глупо тратиться на идею не проверив емкость спроса и гибкость рынка.

— Ясно, — маг поднялся из кресла и со вздохом направился в коридор. — Сколько головок принести? Три, пять, десять?

— Десять! — взвизгнула я на радостях и напросилась вместе с ним.

Поход за капустой в этот раз обошелся без приключений. Кристалл не гас, корзинка не терялась, слизни не появились. В полнейшей тишине мы с графом-задохликом спустились в подвал, выбрали самые красивые головки, забили ими мешок их и вернулись назад, так и не услышав грохочущих перекатов по каменному полу и протестующих свистов. Кажется, слизни теперь тоже очень уважают Реггена.

А в то, что его уважает не только зверье, стало понятно, когда ровно в десять в кузню явился Урген Врадор и вооруженный конвой. А именно Солом Дийе, падре Норис, многоуважаемые маги Арктиус Данис, Мино Нуво и третья группа захвата со взведенными арбалетами.

Потянувшаяся было за скалкой, я неожиданно услышала:

— Ося, все в порядке. Иди к себе.

— Но как же...

— С капустой позже разберешься, — кинул задохлик, так и не поняв, что я не за то волнуюсь. Мне совсем не понравились кандалы, ошейник и ремни на стуле, который стражи принесли. — Иди.

Маг подтолкнул меня в направлении двери, и я ушла. Недалеко. Завернула в ближайшую комнату и взялась за уборку, то и дело, прислушиваясь к звукам извне. И если бы были эти звуки, тишина да и только. То ли они там полог тишины поставили, то ли рот задохлику закрыли, а может и вовсе... Стоило подумать о плохом, как рядом со мной на свежее вымытом полу объявился щенок. Уже не просто кроха, а мелюзга печальная. Дунешь — улетит.

— Они что, его там пытают? — Щенок протяжно вздохнул. — Сиди здесь, — приказала я и побежала спасать задохлика или то, что от него осталось.

Второе было ближе к правде, ибо на момент моего явления стражи контроля уже собирались. Отстегивали бесчувственного Реггена от кресла, стирали с пола руны, какую-то черную жижу и кровь. И все это с видом святой невинности на лицах. Ничего не видели, ничего не слышали, никого не резали.

— Святые угодники! — Я подхватила сползшего со стула графа, едва успела, чтобы не дать ему стукнуться головой. Бледный, мокрый и холодный он походил на труп, а не вполне живого задохлика. И так видимо посчитала не одна только я, ибо стражи выудили из мигающего портала саркофаг, и не простой, а серебряный, как для почивших оборотней.

— А это еще зачем? Что случилось?! — Паника подступила к горлу и усилилась, когда глава контроля, встретившись со мною взглядом, глаза пристыжено отвел. И этак быстренько начал упаковывать магические кристаллы в черный кошель с эмблемой отдела. — Урген Врадор...

— Да, Ося? — А голос-то севший.

— Что вы сделали?

— Мы перестарались, — ответил он с досадой и поморщился от моего возмущенного вопля.

— Что значит, перестарались?! Регген мертв?

— Не совсем, — ответил Врадор.

— Он просто спит... — попытался приободрить меня падре.

— Сном летаргическим, — в один голос сообщили маги и как истинные профессора заложили руки за спины и продолжили: — Мы допросили его на кристалле правды и на мертвой воде, но ответа не получили.

— Вскрыли верхний слой памяти, ничего, — сказал один из них.

— Вскрыли нижний — тоже пусто, — дополнил второй.

— И вот только мы прикоснулись к нитям сознания, в очередной раз увидели гостиную герцогини, бокал и бывшую невесту графа... Он отключился, толком ничего не показав! — возмутились они в голос. — Ни кто его выкрал, ни куда везли, ни чего хотели. Именно поэтому Вардо Реггена мы забираем на повторный допрос с разрешения главы отдела.

— Да неужели? — Я подтянула к магу подушку из-под стола и аккуратно его уложила. — А что, мысль о том, что там он тоже отключился, вам в голову не пришла? А вдруг его отравили? Вдруг все это время он без чувств пролежал? И действительно не помнит ничего! — рявкнула я, оглядываясь в поисках чего потяжелей.

— Ну! — выдал первый, отступая за саркофаг.

— Это как бы... — добавил второй, степенно отходя к первому.

— Сложно доказуемо, — закончил падре и без прелюдий сбежал в портал, подальше от меня и 'прихватки', что я использовала вместо ручки для сковороды.

Запустить бы ее, но портал уже захлопнулся, оградив от расправы магов с падре, стражей и даже саркофаг.

— Допустим вы правы, — протянул старичок Дийе за моей спиной, — и Регген все похищение пробыл во сне. То как вы объясните его возвращение сюда? Порталом? вопросил он и затаился, надеясь меня провести. Жди и надейся, сморчок!

— А почему бы и нет? — я воинственно взмахнула орудием. — У него же имеется стационарный портал, как раз от герцогини сюда!

— Имеется, — подтвердил Вардор и губы поджал. — Мы упустили этот факт из виду. Но тогда получается, что граф либо пешком вернулся назад, либо... все это время пролежал в гостиной на ковре.

— Напился и отключился, — поддержала я его идею, — после отравления это вполне объяснимо.

— Какого отравления? — ухватился за мои слова Дийе.

— Сильного, — вздохнула я, вспоминая.

— А что он ел?

— Все и в огромном количестве. — До сих пор обидно.

— А откуда появилось это все? — вкрадчиво поинтересовался старичок.

— Купили, — ответила, уже предполагая, к чему он клонит.

— Где?

— Вам в рифму? — ласково улыбнулась я.

— Мне правду, — потребовал он, даже не представляя, на что напрашивается.

И только я набрала воздуха в легкие, чтоб выложить все, что думаю о стражах и их методах допроса, как Урген Врадор вмешался в наш диалог.

— Дийе, вы свободны.

— А вам не кажется, что мы допросили не того, вернее не ту?

— Нет.

— Но... — Старичок решивший воспротивиться приказу, осекся под тяжелым взглядом главы контроля и поспешил проститься. Портал для него открылся и закрылся. И хотелось бы вознегодовать и таки высказать наболевшее... но взгляд главы отдела был все еще убийственен.

— Ося, — он прочистил горло, — мне искренне жаль, что мы не предусмотрели подобного развития сюжета и впустую потратили силы Реггена. Однако это не отменяет того, что в ближайшее время он будет невменяем и слаб, как щенок.

В этот самый момент, посчитав, что речь о нем самом, лобастая мелюзга выглянула из-за двери и с мрачной решительностью пошла на Врадора. Так как сам он был размером с наперсток, а шажки его еще меньше. Шел он долго, нудно, но шел, не замечая ни моих предупреждающих взглядов, ни махов рукой.

— Он не сможешь защитить вас ни от внешней угрозы ни от внутренней, — продолжил глава контроля. — И под последней я не имею в виду слизней и пауков воинственного типа, а самого графа. Впереди полнолуние, он не сдержит зверя и вас...

— Замочит? — поняла я, наблюдая за тем, как звереныш задрал лапку на ботинок стража. Особо ничего не намочил, но сколько счастья на мелкой моське!

— Загрызет! — отрезал Врадор. — Именно поэтому Реггена мы забираем в карантин на год до полного восстановления.

— Что?!

— Да новость неприятная, но в ней есть плюс. Ося, вы свободны.

Предложи он год сожительства я бы меньше удивилась, чем свободе. Особенно сейчас, когда есть шанс начать собственное дело с бесплатной капустой, четырьмя площадками для продаж и мгновенным перемещением к ним. Конечно, в противовес им остается не вполне вменяемый Регген и так называемый зверь, но... Вот тут-то я внимательнее посмотрела на бледного задохлика и в гримасе боли подметила усмешку, кривую и ехидную.

— Врадор, а он-то нечто подобное предвидел и, считайте, что слово с меня взял.

— Какое слово?

— Нерушимое. Что не уеду и не брошу его одного. — Ни его, ни корзинку, ни капусту, ни идею для собственного дела.

— Как?! Но зверь!.. — теперь уже глава контроля посмотрел на меня с недоумением.

— А мы уже знакомы, — отмахнулась я и подняла щенка, что пытался вцепиться в штанину самого главного стража. Спрятала его в карман и похлопала сверху, чтоб не проказничал.

— И вы так просто об этом говорите?! — Он подошел ближе, заглянул в глаза. — Не заикаясь, не бледнея, без испуганной дрожи и слез...

— А что такого? Ведь он меня не загрыз, а покатал. — Лицо у Врадора вытянулось, я же усмехнулась: — Видели бы вы, с какой скоростью мы по Бурфо пролетели! Фьюх и нету! Правда, возницу напугали, но это он еще мягко отделался. Нечего было мимо проезжать, у нас в Ллосе, знаете ли, за такое морду бьют.

— У вас в Ллосе, — рассеяно повторил он. — Так вы оттуда родом? Наслышан об этом месте, наслышан... Что ж, теперь все объяснимо.

— Ага! Так что можете идти.

— Идти могу, но... Оставить вас. Здесь. Одну.

— Я с ней, — раздалось с пола.

10.

Зря задохлик так не вовремя очнулся и очень зря выразился вслух. От нечаянно оброненной 'прихватки' он увернуться успел, а вот от прицельного разряда не очень... И если ранее он был похож на полутруп, то теперь на труп. Это-то и послужило той последней каплей, после которой Врадор изъявил желание нас навещать. Ежедневно в двенадцатом часу ночи. И это не смотря на то, что сам он тоже одержимый и подвластен луне.

— И на кой вы графу? — возмутилась я в тщетной попытке нащупать кровоток на теле мага. — Уж лучше врача пришлите, убивец вы этакий! И уйдите с глаз долой. — На руке ток крови не ощущался, на шее тоже, и только в груди тяжело и глухо стучало 'тук... тук, тук... тук'. — Слава святым угодникам, живой.

Выдохнув, я так и осталась сидеть на полу подле задохлика, чутко прислушиваясь, не раздастся ли рядом печального 'у-у-у'. Но тщетно, лобастый не спешил появиться. Испугался? Или стал меньше ноготка на мизинце?

— Конечно, живой, иначе он бы тут не лежал, — ответил глава отдела и опустился в кресло. Уже оттуда, закинув ногу на ногу, он заявил: — И чтоб впредь не было недопонимания, сообщаю сразу, я и есть врач, адвокат и куратор одержимого оружейника и мага Вардо Реггена графа Лофре.

— Знатная экономия, — похвалила я в полголоса и громче вопросила: — У вас в отделе что, утечка кадров?

— Можно сказать и так. — Он мрачно посмотрел на меня: — Я имею право навещать вас в полночь, дабы проверить сопротивление мага его одержимости. И я буду навещать, что бы вы ни говорили о смирном звере и...

Он хотел сказать что-то еще, но капелька портала, зазвеневшая над его плечом, оборвала Врадора на полуслове. Извинившись, он отбыл из поместья служебным порталом, утянув за собой и капельку. В наступившей тишине стало жутко и неуютно. Регген продолжал лежать, щенок молчать, а за окном вдруг ни с того ни с сего многократно усилился ветер. Чует мое сердце, ночью будет сильный мороз. А значит, нужно запастись дровами, водой, на случай если она замерзнет в трубах. Приготовить пирожки, домыть гостиную и не думать о том, что я или Врадор могли на лобастого наступить.

Не думать получалось хуже всего, я то и дело посматривала на задохлика в ожидании, когда же он глаза откроет и расскажет, жив ли лобастый, и что он за зверь, которого все боятся, но никто не видит. Плюс, капитан Маррет обмолвился о каком-то ритуале разделения и был искренне удивлен миролюбивости одержимого. Знать бы, причина во мне или в чем-то другом?

В эту ночь Врадор как ни обещал, так и не заявился, а маг не очнулся. Он пролежал бесчувственным поленом до пяти утра и разбудил меня натужным кряхтением. Судя по звукам, граф умирал, а по факту — полз в направлении закутка для нужд. Осветив комнату кристаллом, я застала его на полпути к цели и задала закономерный вопрос.

— Вам помочь? — Радость от его пробуждения была всеобъемлющей. Захотелось обнять доходягу, отмыть и накормить пирожком, а может и тремя.

— Нет, — прохрипел он и закашлялся.

— А может... — Воды набранной на всякий случай с лихвой хватит на ванну. И если граф подождет, то я нагрею ее при помощи кристаллов и печку затоплю. Но не успела я пояснить идею, он уже рявкнул.

— Нет, я сказал!

— Ах, так?! Ваше право! — Я потушила свет и с головой накрылась одеялом, не обращая внимания ни на его кряхтение, ни на ругань, ни на зов, который он таки подал, не сумев, проползти куда хотел.

— Ося? Ося, ты спишь? О-о-ось, когда ты уснуть успела?

Я молчу.

— Ося, будь милосердной, иначе я тут пол замочу.

Молчу усиленно.

— А ты его мыла, я же чувствую, что в кузне стало намного чище и уютнее... Ну, Ося? — позвал он громче.

— Чего вам?

— Прости, — выдохнул покаянно и замолчал.

— И все? Кто так извинения просит? Вам что же, больше нечего сказать?

— Есть. Дверь открой. Я до ручки не дотягиваюсь...

— Точно задохлик, — буркнула сердито и поднялась.

Дверь открыла, пропустила мага, закрыла. Дождалась, пока закончит, и по зову открыла еще раз. Проследила за тем, как Регген по-пластунски преодолевает расстояние до подстолья и, растянувшись на тюфяке, мгновенно засыпает. И так три раза до заветных двенадцати часов — наступления обеда в Верхней Академии Мастеров, где бедных студентов голодом морят, а активных замораживают. Надевая перчатки и чепец, я в очередной раз осмотрела кузню. Еду и сменную одежду для Реггена оставила на ящике, чтоб дотянулся, ручку на двери в закуток заблокировала, чтоб не захлопывалась, корзинку с пирожками собрала, мелочь на сдачу взяла, оделась и обулась по погоде. Пожелала себе доброй торговли и пошла.

Портал близ гостиницы 'Кромвеля' оказался чуть ли у самых ворот академии. На небольшой площади перед ними мирно ютились три мастерские с деталями, механизмами и магическими реагентами, сама гостиница, книжный магазин, крошечный фонтанчик со скамеечками вокруг него. И ни одной торговой точки с едой, что несказанно радовало. Нет конкуренции, нет проблем. Сбросив капюшон нового плаща, подбитого добротным серым мехом, поправив чепец и разгладив складочки на белых перчатках я приготовилась ждать. И чуть не замерзла в этом ожидании!

За целый час, никто, ни одна живая душа не вышла из ворот академии, чтобы увидеть меня, купить пирожков, ну или хотя бы войти в одну из мастерских на площади. Да даже в гостиницу никто не сбежал и по дороге не приехал. Полное безмолвие и снег рассыпающийся мелкой крупкой.

— Что ж за гадство то такое! — возмутилась я и вернулась в поместье. Постояла пять минут в тепле и решительно потянулась к следующему порталу. Верно рассудив, что в библиотеку на перерывах студенты все-таки ходят.

И вновь провал. Библиотеку и рядом стоящие с ней кафе никто из голодных студентов не посещал, остальные же будучи горожанами столичными и сытыми, проходили мимо, словно бы не видя. В какой-то момент показалось, что лобастый перед исчезновением сделал невидимой и меня. Но короткий эксперимент с прохожими подтвердил, что меня таки видят и слышат, но купить ничего не хотят. И только стражи порядка заинтересовались. Перестав голосить 'Пирожки капустные, румяные и вкусные!', я прошмыгнула к порталу и скрылась в кузне, чтоб перевести дыхание.

Два часа блуждания на морозе и ни одной медяшки в кошельке, обидно! Но еще не досадно. Помнится первое дело я начинала в худших условиях, и полгода продержалась пока отец мою лавочку не прикрыл. Так что вперед! Я гномка, я справлюсь. Поправив чепец, открыла следующий путь к процветанию и опять осталась не у дел. Возле музея 'старьевщика' было какое-то собрание и охранявший его вооруженный конвой. Пришлось ретироваться, пока не заметили, и бежать к другим воротам академии. А там студенты, и не пара десятков, а целая толпа. И все как один, покупают веночек белоснежных бессмертников за сорок медяшек, синюю ленту еще за пять и целенаправленно идут в Церковь Всех Святых. А обратно не вышел ни один!

Два часа ждала, надеялась, что вот сейчас они голодные пойдут назад, а вместе с ними пойдет торговля. Но нет! Пробил четвертый час, двери в церковь закрылись, так никого и не выпустив.

— Да что ж за день то такой! — брела я и тихо возмущалась. — Один не очнулся, второй не явился, третьи не продались.

И столько злости на всех и вся, что шла я, никого и ничего не замечая, и дошла до знакомой площади с фонтаном и скамейками перед гостиницей 'Кромвеля'. Тут было все так же тихо, пусто и снежно. Мороз отступил и теперь уже крупные снежинки спускались с небес, чтобы превратить столицу в сказку. Тут же вспомнился обряд улучшающий торговлю — бредовый и сказочный вместе с тем. Нужно первому встречному и за бесценок, а лучше за даром отдать весь товар. Обычай зверский, особенно для гномов, но говорят, что действенный. Правда, не уточняют, избавляет ли он от неудачи или от самого товара.

С этими мыслями я прошла к фонтану, и села на его бортик лицом к городу, спиной к академии, чтоб ее не видеть, не слышать и не думать о том, что мои ожидания она нагло обманула. Прошел час, а может и меньше, на столицу опустились первые сумерки, зажглись фонари и витрины, мороз усилился, и, кажется, пленил не только застывшие в снегу деревья, но и меня.

— Кхм-кхм, добрый день, — рядом со мной кто-то присел.

— Не совсем добрый, — отозвалась я и шмыгнула носом. По-хорошему, надо бы в поместье вернуться и выпить чего-нибудь от простуды или от той же досады. Но что-то совсем не охота куда-либо идти.

— У меня тоже не добрый, — судя по тени, кивнул прохожий. — Хотел вот прийти к любимому фонтану и набраться умиротворения, а тут занято.

— Где? — я подняла глаза, оглядывая скамейки. Мужик ошибся, тут все так же никого. Ни одного покупателя. — Шутить изволите. Мест полно.

— Но мое любимое место занято. Вы сидите на нем, — вкрадчиво сообщили мне.

— Жаль.

— Очень! Не хотите уступить?

— Еще чего? — усмехнулась невесело. — Я вам нагретое место, а вы мне придавленный снег. Нет, так не пойдет.

— А так? — он махнул рукой, и весь фонтан мгновенно оттаял, нагрелся так, что вверх поднялся парок.

— А так вы мне плащ сожгли и корзинку подпалили, — усмехнулась я и пересела.

— Ошибаетесь, я был аккуратен. — Мужик, маг который, тут оказался на своем любимом месте, удовлетворенно вздохнул. Затем еще раз и куда более медленно и заинтересованно что ли. — Чем это пахнет?

— Неудачей.

— А мне кажется выпечкой, домашней... с капустной начинкой, а прав? — Вздохнул повторно. — Пирожки-и-и или целый пирог! Жизнь отдал бы за один такой.

— Уж лучше совет, — я открыла корзинку и протянула ее магу, круглолицему длинноволосому шатену лет сорока пяти, в дорогом, но чуточку потертом пальто, кожаных перчатках без пальцев и ботинках в цвет.

— Спасибо! — Он отказываться не стал. Вгрызся в первый взятый пирожок и почти сразу потянулся за следующим... следующими тремя. Которые исчезли так же быстро, как и их предшественник. — А что за совет? — вопросил неизвестный, взяв из корзинки следующую тройку жертв.

— Как продать десяток пирожков за тридцать четыре медяшки, если их никто не берет? Я так готовилась, я так надеялась, а эти сволочи даже не вышли из ворот.

— Какие сволочи? — вопросил он жуя.

— Голодные! В смысле студенты. Я их и тут ждала, и там ждала... До костей продрогла. А они, как овцы на закланье, устремились в Церковь Всех Святых. — Всплеснула я руками. — И хоть бы кто оттуда возвратился, все внутри остались! Их что, там кормят?

— С чего вы взяли? — удивился маг и расцвел в широкой улыбке.

— Ну как же, они на входе покупали пропускной билет — венок из бессмертника и ленточку синего цвета. По стоимости он, конечно, больше чем постный столовый обед, но его безропотно брали, причем все-все. И богатые и не очень.

— Кхм! — издал мой собеседник и вдруг ни с того, ни с сего рассмеялся в голос. — Да все они тратились из-за суеверия и глупой надежды, что бог знаний до них снизойдет.

— Так те цветы и лента... подаяние, — догадалась я. — Но зачем?

— С завтрашнего дня в академии начнется месяц экзаменов и зачетов. Чтоб увеличить время подготовки, для студентов открыты порталы во все необходимые, — подчеркнул он, — заведения. Только в церковь они ходят пешком, как предписано, а обратно порталом.

— И поэтому здесь такое запустение! — обрадовалась я и тут же сникла: — А сколько оно продлится? Месяц?

— От силы неделю, — маг потянулся за еще одним пирожком. Надкусил, блаженно вздохнул и сообщил: — Но все торговки появляются загодя. На день раньше или два...

— То есть я буду здесь не одна?! — Чувство эйфории, улетучилось, как не бывало. — А вы уверены?

— Более чем. Окна моего кабинета выходят на площадь. Да и сам я тут часто заседаю.

— Любуетесь?

— Прячусь. Чтоб никто не увидел меня из окон, — он махнул рукой в сторону академии. Преподаватели, словно те же студенты, сдают учебные экспонаты в последний день и незамедлительно требуют новые. А если не успели оставить заявление до пяти на моем столе, то пытаются встретить лично.

— Так что же вы домой не уходите?

— Я официально работаю до семи, — вздохнул он, съедая двенадцатый пирожок. — Эх, сейчас бы чашечку чая...

— А ну-ка держите! — Я выудила из корзинки скатерку, коей выстилала дно, завязала ее концы и вручила удивленному магу. — Берите-берите! Мне домой их везти нельзя, там человек лежит... на диете, — добавила поспешно, когда у моего собеседника округлились глаза.

В кузню я не вошла, ворвалась. В самую большую чашку набрала чая из яблок и трав, всыпала три ложки сахара и, не мешая, помчалась назад. Маг был все еще на месте, получил заветный чай, а вместе с ним благодарность за совет и пожелание добрых пряток. Вернувшись в поместье, я обнаружила, что задохлик 'вставал' натертый им пол блестел так же ярко, как и пустые тарелки. На ящике теперь лежала старая одежда и записка на листе, вырванном из моего блокнота: 'Спасибо, Ося!'.

— Пожалуйста!

Пребывая в самом благодушном настроении, я нагрела воду, набрала полную ванну и отогрела свои замершие косточки, затем приготовила обед, собрала все необходимое для уборки и пошла на баррикады из грязи, пыли и паутины. Энергия была из меня фонтаном, пульсировала и искрилась уверенностью в удачном начале пирожковой затеи. Именно поэтому, проходя мимо гостиной, что я убрала вчера и, обнаружив в ней горы мусора на тщательно вымытом полу, я не сразу вспомнила о прошлых своих подвигах. И с мыслью: 'Как здорово, что пол тут целый и не такой уж грязный' взялась выносить удивительно знакомый мне хлам. Разбитую кушетку, два старых сундука, лампу, люстру, осколки от некогда дорогих и очень красивых ваз, комод, сервизный шкаф или сервант, как его у эльфов называют, дверь неизвестного назначения и огромного размера, десяток стульев без ножек, куски старых балок, какое-то тряпье. Затем еще одну кушетку, два старых сундука, лампу...

Когда из литых пластин покореженного изделия выпал кристалл со сколом, который я уже поднимала и не раз и даже не два в моей голове что-то щелкнуло. Я перестала смотреть на завыл из мусора предметно — что можно вынести не хватаясь за топор, а в общем. Увиденное мне не понравилось. То, что я с таким трудом вынесла в коридор, дабы потом перетащить на улицу и сжечь, десяток здоровенных пауков-ткачей тихо заносили обратно через вторую дверь! Время близилось к закату и в сгущающейся темноте эти твари чувствовали себя уверенно и нагло. Треклятый сервант коим я себе чуть спину не сорвала, они поставили ровно там, где он был, и бесшумно выдвинули нижние ящики для полного соответствия прежней картины 'мусор на месте'.

— Да что ж это такое?! — возмутилась я в расстройстве и шарахнула лампой об пол. — Вы совсем оборзели?

Поняв, что их застукали на месте преступления, восьмилапые пакостники дрогнули, щелкнули жвалами и сбежали. Я надеялась — навсегда, оказалось — на миг, ибо в следующий, они, уже не скрываясь, начали затаскивать весь хлам. С грохотом, дребезгом и звоном.

— Ах так?! — Я схватилась за подвернувшийся под руку сломанный стул, выдернула ножку и с криком: 'Ну, сейчас я вам!..' понеслась на паразитов.

Я забыла, что они боевые, забыла, что прошлую прислугу из поместья выставили, я вспомнила, что два дня подряд убираюсь в одной и той же комнате, и все в пустую. Точь-в-точь, как во времена моего супружества.

— Убью гадов! — обещала я, гоняя их по полу и потолку, где своей 'дубинкой', а где и осколками от ваз, щепой от мебели и копьем, некогда исполнявшим роль карниза. Именно им, я подбила трех паучьих негодяев и, бросив его в четвертого, задела потолочную лепнину. Удар, по сути, был мягким, скользящим, тихим... не тихой оказалась трещина, что почти сразу же перечеркнула весь потолок.

Трехминутная схватка закончится ничьей, если нас тут всех погребет.

— На подоконники, немедля! — скомандовала я бывшим противникам и помогла подбитым доползти до места спасения.

Плевать, что они ростом мне по пояс и вроде как враждебны, что дергаются и шипят, не крысы и то хорошо. Закинув двоих на подоконник, подхватила третьего и вместе с ним заняла второе окно. Чутье меня не подвело. Перекрытье лопнуло и вместе с лепниной рухнуло на пол. Хлам всмятку, ведро в лепешку, от швабры осталась лишь щепа, но это было еще не самое страшное, когда пыль усела, я увидела пробоину в подвал, ошарашенных слизней и...

— А это что еще такое? — удивилась я, подметив многочисленные стеллажи со слитками и мягкий желтый блеск последних. Рассмотреть ничего не успела, да и не смогла, паук, коего я спасла и все еще в руках держала, вдруг значительно увеличился, перегородив собой обзор. Вывернулся из объятий и за шкирку вынес меня в коридор.

— Пиу! — мне указали на дверь кузни и подтолкнули в ее направлении. — Пи! — пригрозили, едва я обернулась, и щелкнули жвалами.

— Пи, так пи, — рассудила я и ушла удивленно ошеломленная.

У самого порога меня встретил Регген, все еще ползком. Бледный до синюшности он в одной руке держал ружье со сбитым прицелом, в другой странный мяч, состоящий из мелких черных металлических петель.

— Ося, жива?!

— Вроде да, — откликнулась я глухо.

— Слава угодникам, а я уж думал, на тебя что-то упало, — выдохнул он и направился обратно к столу.

— Упал потолок, — маг замер, — но мимо... Пол проломил... в гостиной теперь две сквозные дыры, — пояснила я.

Задохлик продолжил ползти, так словно бы в подвале ничего ценного не хранилось. Заметил только:

— Но ты до этого орала...

— Это я гоняла пауков.

— Ты нашла коньяк? — И столько удивления в голосе, словно Регген хорошо его в прошлый раз спрятал.

— Тот, что пылится за треснутым кирпичом под печкой? Нет не нашла, — ответила поспешно. — Но я бы не отказалась от глотка.

Сказала 'глоток', он и налил глоток. Жмотина! А после этого сделал большие глаза и вопросил 'Что на ужин?'. Пришлось на стол накрывать, на ящике, а попутно думать, как выведать все интересующее меня. А в итоге выпалила, едва присела за стол:

— Где щенок?

— А что случилось?

— Врадор вначале пытал вас на стуле, потом забрать в карантин, после наградил разрядом и щенок исчез. Знаете, если бы он не был вашим врачом и единственным, кто хоть что-то может объяснить, я б ему в челюсть двинула до потери зубов. А так пришлось сдержаться.

— И правильно сделала, — усмехнулся маг, заливая кашу растопленным маслом. — Иначе бы получила десять лет тюрьмы или двадцать услужения.

Как представила, так и вздрогнула.

— С чего вдруг?

— Он страж. Был при исполнении. А еще он одержим, как и все его подопечные.

— Он свинья, — не согласилась я и сжала руки в молитвенном жесте: — Что с лобастым? Он жив?

— Судя по всему, ликвидировал, — ответил Регген и поспешил меня успокоить: — Временно ликвидирован. Не волнуйся, Ося, эта тварь очень сильна и не убиваема. Проверено лично, — усмехнулся он и прошипел что-то невнятное про падонка альфу. — Поэтому простой допрос похож на пытки, а я на полутруп.

Святые угодники!

— Да как вы посмели?! — возмутилась я такому отношению к щенку.

— Что? Обзываться на вожака? — переспросил граф-задохлик и решительно отложил ложку с кашей. — Да запросто! Эта падаль укусил меня отнюдь не на поле боя!

— Да я не о том! — возмутилась сурово и для успокоения взяла половник. — Как вы посмели руку поднять на малыша? На маленькую, ласковую кроху! Лобастик хороший, а вы пытались его убить. Вам было плохо, он пришел меня разбудить! Вас украли, он пришел, чтоб вас спасти! Вас пытали, он пытался обувь Врадора намочить! А вы! Вы... Сволочь вы! Бездушная.

— Я? — он аж поперхнулся. Прищурился злобно и подался вперед. — А разве я уничтожил все результаты пятилетнего труда? Я ранил помогавших мне студентов? Я обвалил здание и побил охрану? Я пытался загрызть Эллен?..

— Но не загрызли же! — решительно вступилась за кроху и услышала ехидный ответ.

— Конечно, всего лишь напугал до потери сознания и покалечил друга! — Регген встал и с высоты своего немалого роста посмотрел на меня с укором. С таким укором, что даже перешел на официальное 'вы'. — Поверьте, Ося, потеряв все, я бесстрашно согласился на ритуал разделения.

Вспомнила, что о ритуале этом еще Маррет говорил, закусила губу, чтоб не спугнуть откровения мага. Вся превратилась в слух. А он, словно в отместку, сел на стул и взялся за ложку, чтоб неприятные воспоминания кашей заесть.

— А дальше? — вопросила через долгую минуту. — Регген, а дальше что?

— Ничего хорошего. Зверь оказался сильнее шамана, разорвал пентаграмму, расшвырял стражей и исчез, сделав меня инвалидом.

— Да какой из вас инвалид?! — Я возмущенно вскинулась и ткнула в мага пальцем. — Вы даже под себя ходить не умеете, героически ползете в закуток!

— Он лишил меня магии, Ося. — И столько боли в голосе, словно это не Регген владеет порталами и наложением иллюзий. Видимо недоверие на моем лице отразилось в полной мере, ибо граф продолжил: — Не спорю, кое-что осталось, но я об этом умолчал. — Маг кисло улыбнулся. — Мне совсем не хотелось в бессрочный карантин на границах Дагатии.

— И вы выбрали полуразвалившееся поместье?! Нет, кузня, конечно, еще ничего, но только в сравнении с домом. А так... Что ж это за жизнь на тюфяке под столом?

— Нормальная! — ответил мне Регген. Того гляди, кинется защищать свой скудный быт.

— Ага, — всем своим видом не согласилась я. — Так и чего вам на границе не понравилось? Ллось вон, тоже почти на отшибе, но там природа загляденье, продукты объеденье, люди сплошь добряки. Одна беда — устои...

— А что с ними не так, — тут же заинтересовался задохлик.

— Устои дрянь, особенно семейные.

— И от них не жалко убежать даже в Бурфо к паукам и слизням? — протянул догадливый маг и ехидно улыбнулся. — В полуразвалившееся поместье, где кузня еще ничего, но только в сравнении с домом...

— Я перебралась в столицу. Это вы меня затащили сюда.

— Но так до сих пор и не сбежала, — ухмыльнулся он. — И не надо говорить, что Бурфо опасен, других это не пугало.

— А как же год услужения? — напомнила я вкрадчиво.

— Да брось! Уверен, Врадор нашел, как обойти судебный приговор.

Вот же жук! И все-то он знает.

— А я уверена, что вы это предвидели и сделали все, чтоб я осталась. Сыграли на моем чувстве жалости...

— Скорее, на инстинкте гномки, — буркнул он, за что и получил половником по лбу. — Ну, Злося! — возмутился Регген, потирая ушиб, увидел, как замахнулась повторно и быстро произнес: — Ладно, признаю, и на жалости тоже! Но что ты хочешь от простого мужчины? Я соскучился по компании, вкусной еде и, что таить, по заботе.

-Так вы бы наняли кого... — он вскинул бровь, сразу вспомнилась сбежавшие от мага помощники и прислуга. — Кхм, так вы бы пошли к кому-нибудь работать... — исправилась я, совсем забыв про закон, велящий с одержимыми не связываться.

— Еще идеи есть?

— Оружейное дело и посредник для продажи?

— Без магии я в этом деле ноль, а что до посредника... Он сбежал, едва я немного при нем озверел. Слабый после провалившегося ритуала я собой не особо владел, злился где надо и не надо, покрывался шерстью, а дальше... ты видела сама.

— Точно, видела, — кивнула я и взялась за половник второй рукой.

— Что и следовало доказать, — хмыкнул маг, в два приема съел всю кашу и завалился спать.

Я тоже решила ложиться, вот только в гостиную загляну. Но стоило мне открыть дверь кузни, как в пустом коридоре раздалось воинственное 'Пи!' и на уровень моих глаз с потолка спустился паук размером с мой кулак. Указал лапкой на темноту за окном, затем на меня и на дверь, по-простому говоря 'не выходи до утра'.

Так и быть, подождем до утра.

11.

Сдается мне, родные мои бабушка и матушка нагло врали или, как говорят у нас в Ллосе, ехидно лукавили насчет доли гномской крови в нашей семье. Ибо я, как неразбавленный потомок горных предков трижды за ночь проверяла — свободен ли в гостиную путь. А может, меня просто будили громкие звуки и мысль о том, что Урген Врадор обещался заглянуть и вот-вот прибудет. Но вопреки всем ожиданиям глава контроля так и не объявился, а пауки не исчезли, прерывая мои вылазки устрашающим 'пи!'. Был бы при мне лобастый, он бы в гостиную портал построил, чтоб одним глазком на творящееся там взглянуть.

Но он не вернулся. А Реггена я б не попросила, будь он даже в силе.

Еще в первый день знакомства поняла, что задохлик и маг, и в то же время страшный мот. Но то, сколько он вознице сверх положенного заплатил, не идет ни в какое сравнение с тратами на восстановление академии. Это же надо было рассчитаться за разрушения в двойном размере! Да еще гордиться жестом доброй воли! И чего ради? Ради тюфяка и голодного пайка студента... Да скажи такому, что в подвале золото на стеллажах лежит, оно за неделю истает и потрачено будет отнюдь не на личные нужды.

Именно поэтому я молчала и с рассвета взялась за готовку завтрака и теста на пирожки. Рассудив, что торговки близ академии появляются загодя не просто так, я решила, обойти их всех и заранее примелькаться у стен академии. В этот раз количество пирожков уменьшила втрое, чисто для запаха, учуяв который, Регген и проснулся.

— Доброе утро! — радостный оскал во все клыки и не менее восторженное: — Я чувствую пирожки!

— Они с капустой.

— А с чем-то другим приготовить нельзя?

— Вы все еще на диете, Регген. Обойдемся без послаблений.

— Но мне нужно хоть что-то для восстановления сил! — он даже вскочил на тюфяке, не удержался на коленях и снова опустился назад.

— Вначале восстановите желудок.

— А если килограмм... — проникновенно протянул задохлик, прижимая к впалой груди подушку, — вернее пять килограмм хорошо прожаренного мяса, горчица и буханка хлеба вернут щенка?

— А они вернут? — вопросила строго. Памятуя, что лобастый уменьшался от ударов магнии, а никак не от скудно еды, я перехватила крепче скалку и шагнула к тощему лжецу. — Ну так что?

— Ээээ, — издал маг, 'у-у-уру-ру' отозвался его желудок. — Кхм, возможно, — не стал задохлик лгать.

— Проверим позже. Вы сейчас слишком слабы.

Получив в ответ собственный довод, он приуныл, ненадолго. Посмотрел на меня лукавым взглядом и, понизив голос, вопросил:

— А если я расскажу историю поместья?

— То я расскажу, кому вчера отдала все пирожки.

Прошли долгие десять секунд, прежде чем Регген полузадушено выдохнул.

— Что? Ты, гномка, отдала пирожки?! Бесплатно...— Сделал глубокий вдох и схватился за сердце. — Ты не настоящая Ося, тебя подменили!

— Чего?

— Хотя, хм, нет, — он скосил глаза на скалку, что я продолжала держать в руке, — это твой уверенный хват палицы, его ни с чем другим не перепутаешь. Так там... — он прочистил горло — Так что там произошло?

— Провал, — не стала я скрывать, а больше ничего и не сказала. Я взялась за сковородку, выложила в корзинку последние пирожки. — Садитесь завтракать, Регген, пока не остыло.

— Но...

Он уже не жаловался на кашу, малое количество соли, масла или недостаток мяса в этой самой каше. Он был заинтригован и оставлен не у дел. Словом, не на ту напал! Да и не с той приманкой. О поместье я все равно узнаю, от него или же от магов третьего отряда стражей.

— И все же, — попытался задохлик настоять, а в ответ получил:

— Ешьте, я сейчас...

В гостиную не шла, кралась. Прислушивалась к скрипу ставен на ветру, шороху в печных трубах и свисту слизняков, что временами раздавался под полом. Экие шумные они сегодня. Дверь отворила с осторожностью, выждала несколько долгих секунд, уверенно вошла и оторопела. Дыры в потолке и провала в подвал как небывало. И только от хлама остались щепки, а кое-где покореженный металл. Выходит, золото мне не показалось, иначе с чего бы паукам дыры латать и остатки рухляди из подвала поднимать. Будь по другому, они бы все поместье в порядок привели, а так... Вон, даже пол не помыли и пыль не протерли. Ну и боги с ним. Убираться здесь в третий раз не собираюсь. И прежде чем вернуться в кузню к изнывающему от любопытства графу, я пошла в следующую по коридору комнату и оценила объемы работы. Ничего сложного, к обеду управлюсь, а затем поспешу к стенам академии, чтоб застолбить место для торга.

Когда я вернулась в кузню, Регген уже спал, едва ли не лицом в пустой тарелке. Пока его на тюфяк уложила, пока завтракала сама, пришло время для уборки, а затем и для похода в столицу. В этот раз чепчик одевать не стала, да и белые перчатки сменила на добротные теплые и правильно сделала. Близ ворот Верхней Академии Мастеров ветер дул нещадно, гонял по снежным улицам кем-то утерянные шляпы и перчатки, завывал, расталкивал по подворотням и без того редких прохожих. В этот раз я первым делом пошла к Церкви Всех Святых, надеялась, что сменив маршрут изменю судьбу, и прогадала. Ни у церкви, ни у музея, ни подле библиотеки я за три часа блужданий так никого и не повстречала. И только площадь у гостиницы 'Кромвеля' порадовала меня толпой горожан и наличием десятка студентов, что толкались у фонтана.

От них то и дело доносилось:

— Моя очередь!

— Нет, моя, ты свою попытку уже использовал!

— Перестаньте, сопляки, дайте дорогу великим...

— Да ты ее сейчас просто уничтожишь! Нет, уж, дай я.

— Вы забываете про очередность!

Понятия не имею, отчего так волновались студенты, но вот горожане меж собой уже заключали пари.

— Я за здоровяка, Нэрбога Нильса! Десять медяков...

— Я за щупленького!

— Ставлю на девчонку! — проревел кто-то громким басом. — Пятьдесят.

— С ума сошел, — ответили ему, — у этой смуглой ничего не получилось...

— Но она хотя бы прикоснулась к ручке, а эти, даже близко подойти не могут.

Они бы еще долго спорили, но мелкая дрожь, прокатившаяся по площади, оборвала всех на полуслове. Кто-то охнул, кто-то за сердце схватился, а студенты в один голос помянули всех богов и помчались к воротам академии. Их отступление заставило разойтись разочарованную толпу и позволило мне увидеть предмет всех споров. Вернее даже предметы, ими оказались большая чашка, скатерка, записка с размашистым 'спасибо' и перо. Все это располагалось в сияющей магической сфере, что зависла на любимом месте вчерашнего мужика и не позволяла неизвестным забрать мои вещи.

— Надо же, сподобился вернуть, да еще поблагодарил.

Я подошла к сфере и беспрепятственно выудила из нее скатерку, потянулась за чашкой, как вдруг на листке с благодарностью появилась новая надпись.

'А пирожки у вас еще есть?'

— Есть, — ответила я, и перо дрогнуло, напоминая, что надо писать. Отписалась, что пирожки еще есть, но в меньшем количестве.

'Сколько?'.

'Сорок'.

'Возьму все. Поместите пирожки в сферу'.

И не успела я сообщить, сколько с него, в чашку упала одна серебрушка и тридцать шесть медяшек. Ты смотри, еще и цену за десяток запомнил! Довольная я забрала чашку, выудила из корзинки пирожки и вместе со скатеркой передала их магу. Предметы истаяли, вслед за ними растворилась и сфера, на голой площади осталась только я, первая выручка и безмерное чувство счастья. У меня появился первый клиент!

А когда я вернулась в поместье, счастью моему вовсе не было предела. Во-первых, пауки не вернули рухлядь в свежевымытую комнату, во-вторых, Регген начал ползать на четвереньках, в-третьих, он обрадовался мне больше, чем серебрушке с медяшками, которые я принесла. За одно лишь это я могла бы его расцеловать, но поднадоевшее 'а можно мне мяса?' уничтожило благодарность на корню...