Прыжок

— А ты Артем не сверкай на меня глазками. Если тебя что-то не нравится, я тебе уже говорил, как прервать эти мучения. Когда меня учили биться на мечах, то мне доставалось так, что живого места не оставалось, и я проклинал моих мучителей и тот день, когда выбрал этот путь. Но когда это умение не раз спасло мне жизнь, я с благодарностью вспоминал моих учителей, ведь если бы не они, меня убили бы еще в первом бою. У нас осталось меньше недели, чтобы хоть чему-то тебя научить, и по истечении этого срока, ты должен хотя бы что-то уметь.

— Да я ничего такого даже и не думал, — пробормотал я, смущенный этой вспышкой и, поднявшись от костра, забрал учебные мечи и направился на пятак, где мы занимались фехтованием.

Тангар снова гонял меня по изученным стойкам, ударам, хватам и отбивам, заставляя каждое движение доводить до автоматизма. То неправильно стоишь, то не так выпад отбил, то кто же так наносит удар. При этом промелькнуло несколько заученных утром матерных слов, и я невольно улыбнулся, настолько необычно было слышать это от Даго, вот тебе и пригодится любое знание. За таким занятием пролетело пару часов, и под конец этого срока Тангар опять устроил учебный поединок, после которого, довольно улыбаясь, сказал:

— Если будешь продолжать в том же духе, то из тебя выйдет толк. Ты не смотри, что меня одолеть не можешь. Этого ты не сможешь сделать еще долго, а возможно, что и никогда. Но хоть что-то ты уже усвоил. Займись арбалетом и ножами, а я продолжу с броней.

До самого вечера я занимался стрельбой и метанием ножей, прерываясь только для того чтобы сходить попить воды и по естественным нуждам. На щите не осталось ни одного места, не истыканного отметинами от болтов и ножей. Руки и плечи болели так, как будто по ним били палками, и когда охотник снова позвал меня к костру, то я не сразу среагировал. Поняв, что на сегодня мучения закончились, я вышел из пещеры и быстро искупался. Стало полегче и когда я вернулся в пещеру, то почувствовал, как сильно проголодался. Ужин состоял из жареного мяса, сухарей и травяного настоя. Поел и, запивая ужин настоем, я вспомнил о том, что Тангар обещал мне рассказать о себе вечером, и поинтересовался:

— Даго ты обещал рассказать мне о себе и о своей службе в Имперском Карательном Корпусе.

Тангар с полминуты помолчал, скорей всего, решая, послать меня куда подальше, или же все-таки выполнить обещание. И после этой паузы он заговорил:

— Хорошо, слушай. Возможно, этот рассказ нужен не только тебе, но и мне. Недаром ведь люди в церковь ходят. Я думаю не столько для общения с богами, сколько для того, чтобы, выговорившись, хоть как-то скинуть тяжелый груз со своей души. Родился я в королевстве Тайборг, в городке Сильнар в девятьсот пятом году, сейчас идет девятьсот сорок седьмой год, летоисчисление исходит у нас от основания Империи первым Септимом. Отец мой был кузнецом, очень неплохим мастером, так что жили мы не бедно. Папаша хотел оставить свое дело мне, но я этого не хотел. Тогда мне казалось, что это все неинтересно, так как мне хотелось приключений, и увидеть мир. Я сбежал из дома и подался в королевство Саммор. А когда я туда добрался, там начиналась война. Правящий тогда в Самморе король Вартольд не ожидал, что пираты с острова Глен соберут эскадру из пятидесяти кораблей и выжгут половину его селений и городов вдоль всего побережья. Королевства Саммор и Вейст тогда были не в очень хороших отношениях. И в случае, если бы Саммор ослаб, то Вейст напал бы на соседей. Поговаривали потом, что король Вейста, Свен Второй сговорился с пиратами и только ждал удобного момента для нападения. Вартольд не стал оголять границу с Вейстом, а сняв только часть войск стоящих на границе с Тайборгом, начал набирать наемников. Вот в один из таких отрядов я и завербовался. Денег у меня с собой было негусто, а жить на что-то было надо. Опять таки путь воина казался мне в то время донельзя героическим. Всего нас, новичков, завербовали в отряд около трех сотен. А общая численность наемного отряда капитана Освальда, моего первого старшего командира, составляла тысячу воинов. С первого же дня нас новичков в спешном порядке начали тренировать, но уже через пять дней мы выдвинулись к побережью. Единственное чему нас научили, это держать строй и основам копейного боя. Пираты блокировали с моря и суши самый крупный прибрежный город Ларос. На границе с Вейстом началась концентрация сил, потенциального противника и Вартольд послал к побережью всех наемников, а это три отряда, два по пятьсот-шестьсот воинов и самый крупный наш, в тысячу клинков. Помимо наемников еще был полк арбалетчиков в пятьсот воинов, отряд легкой конницы в триста сабель и дворяне со своими отрядами, и это еще около шестисот воинов. Всего почти три с половиной тысячи бойцов. И несколько магов, эти должны были подавлять шаманов пиратов. Над всей этой сборной армией Вартольд назначил главным барона Конта. По данным разведки численность воинов противника осадивших Ларос была не больше двух с половиной тысяч. Хотя первоначально во вторжении на территорию королевства Саммор участвовало более пяти тысяч воинов, там ведь не только пираты были, а еще каждой твари по паре, и разбойники, и вражеские диверсанты, ну и прочие.

Даго на минуту прервался и, выпив отвара, продолжил рассказ:

— Как выяснилось уже во время битвы, разведка ошиблась, и в армии врага было не две с половиной тысячи воинов, а пять. Барон Конт послал вперед наемные отряды, разместив их на флангах наступающего войска. В центре шли пешие дворянские отряды, а позади левого фланга стояли арбалетчики. Конницу барон придержал в резерве. И неприятным сюрпризом для нас стало то, что пираты умели неплохо сражаться не только на море и на суше, но и верхом. Оказалось, что они собрали всех лошадей, каких только смогли найти с начала вторжения. Всего более полутысячи, и посадили на них всех, кто мог ездить верхом. Справа от нас был лес, а слева холмы. И планировалось, что арбалетчики под прикрытием левого фланга, займут высоту и поддержат наступление. Но ничего не вышло. В лесу и холмах были засады. В чащобе более тысячи клинков, и тысяча пеших в холмах, а за ними пускай неважная, но конница. Наш отряд был на правом фланге, и когда мы завязли, сидящие в засаде пираты ударили нам во фланг и тыл. Пешая засада в холмах напала на левый фланг, а конница пиратов налетела на арбалетчиков, Потеряв от болтов сотни две, они все-таки дорвались до строя арбалетчиков, но барон не растерялся, и кинул на них всю нашу конницу, включая себя и свою охрану. К тому времени, когда арбалетчиков отбили, от их отряда осталось три с лишним сотни воинов. Арбалетчики все-таки заняли ближайшую высоту, а наша конница вся, какая осталась, атаковала воинов противника насевших на левый фланг. Нас все равно задавили бы, но капитан Корстилл, который командовал обороной города, отдал приказ и все корабли, какие были в порту, вышли в море и начали жечь суда пиратов, на которых в этот момент практически не было людей. А затем Корстилл вывел за стены города весь гарнизон и ударил в спину пиратам, это и решило исход битвы за город. Все-таки две сотни тяжелой конницы, сотня пехоты регулярной армии, городская стража и ополченцы города, примененные вовремя, весьма весомый аргумент для победы. Барон Конт потерял более двух тысяч воинов, пиратов перебили почти всех за исключением пары сотен сдавшихся в плен и нескольких кораблей, вовремя вышедших в море. Из двух тысяч наших потерь, большая часть наемники. Это сейчас, я знаю, что и как там происходило, а тогда в бою все выглядело по-другому.

Тангар замолчал, подкинув в костер дров, и продолжил:

— Первый бой запоминается на всю жизнь, если ты, конечно, переживешь этот бой.

— Ну и как там было? — спросил я Даго.

— Как, как? Страшно было, вот как. Наш отряд потерял в том бою больше половины личного состава. Вокруг лязг железа, крики раненых и умирающих. Вонь вспоротых кишок, запах крови в воздухе, неимоверная усталость и заливающий глаза пот. Наш строй таял как лед на солнце, но не бежал. И ощетинившись копьями, мы закрылись щитами и шуровали копьями, словно какая-нибудь крестьянка иглой. Ветераны били из арбалетов и рубились там, где намечался прорыв линии щитов. А единственное чему нас успели научить это держать строй и работать копьем. Новички стояли во второй и третьей линиях. Но эти линии, очень быстро стали первыми. Если бы строй побежал, то никто бы из нашего отряда не ушел с того поля. Поэтому ветераны жестко пресекали любые попытки паники. Вплоть до того, что когда один из новичков, больше других распинавшийся до боя о том, какой он мужественный, бросил копье и заголосил о том, что надо сдаться. А один из ветеранов просто смахнул ему голову с плеч. И подняв ее так, чтобы новички видели, и объяснил в нескольких словах, что будет с трусами.

Услышать от Даго признание в том, что ему во время его первого боя было страшно, я никак не ожидал и спросил:

— Ну а дальше, что было?

— Потом было десять лет беспорочной службы в отряде капитана Освальда. Мирное гарнизонное существование и войны, мятеж давили, разбойников ловили, на границе с врагами короны бились. Всякое бывало. И за это время я дослужился до сотника. А затем, по прошествии нескольких лет оглядевшись вокруг, я понял, что тех, с кем начинал служить, осталось очень мало. Битвы и стычки уложили их на погребальные костры. Поэтому, скопив денег, я вернулся домой и побывал на могилах родителей. Брат прочно утвердился в кузнице и лавке. И видеть меня был не рад, но я его понимаю. Я пропадал неизвестно где и заявился лишь через десять лет. Так что я переехал на новое местожительство. Поселился в Империи в предгорьях Таркийских гор, построил дом, кузницу, женился, родился сын и вроде бы дела пошли в гору, но... Война сама меня нашла. У тарков, горцев населяющих эти горы, был зуб на империю. В один из обычных дней, я уехал в город, чтобы продать готовый товар, а горцы пятнадцать лет смирно сидевшие в своих горах, спустившись с вершин, вырезали селения расположенные в предгорьях. Не задерживаясь, они разделились на группы в несколько сотен воинов, и ушли вглубь Империи. И когда я вернулся в свое селение, то застал там только десяток горцев, занятых грабежом и поджогами. Все люди в селении были убиты, враги не жалели никого, ни грудных детей, ни женщин, ни стариков. Ну, я и закипел. Горцев убил, а последнего гада резал долго и с наслаждением...

Короткий вздох и продолжение:

— Знаешь, Артем, когда я был наемником, то просто делал свою работу, и мне никогда не нравилось убивать. Но в тот раз убийство доставило мне наслаждение. Тела жены Милены и сына я сжег вместе с домом, обложил их углем, и подпалил. А когда я выезжал из мертвого селения, то последний горец слегка в усеченном виде и с прижженными обрубками вместо стоп и кистей, был все еще жив. И смотря на этот корчащийся и завывающий обрубок, я дал себе слово, что отомщу.

В голосе Даго прозвучало столько злобы и ненависти к горцам, что у меня по спине пробежали мурашки, и волосы на затылке встали дыбом. И посмотрев мельком на его лицо, я не узнал такого спокойного всегда Даго. Н-да-а! Горцам не позавидуешь, если таких как Тангар было много. Между тем он продолжал рассказывать. Голос его звучал как-то отстранено и о том, какие чувства бушевали в душе Даго, можно было только догадываться, потому как, вспоминая ТАКОЕ, остаться равнодушным было невозможно:

— Горцы разоряли селения и избегали прямых столкновений, с посланным навести порядок войском. Если от войска отходил слабый отряд, то за ним следили, и как только он удалялся от основных сил на порядочное расстояние, разрозненные группы горцев собирались в единый кулак и вырезали его до подхода армии. И тогда командующий войском герцог Кинтар довел свое войско до предгорий и перегородил все ведущие в горы дороги. Следующим его шагом был набор из беженцев, примкнувших к нему по дороге, проводников и мужчин для службы в Имперском Карательном Корпусе. Так герцог Кинтар назвал отряд в полторы тысячи клинков, отправляющийся в горы для уничтожения селений горцев. Три сотни добровольцев, десяток магов средней руки и тысяча двести солдат регулярной армии из них пятьсот прекрасно смыслящих как воевать в горах. Меня как знающего эти места и имеющего немалый боевой опыт поставили полусотником. Поднявшись в горы Корпус, разделился на три части и начал планомерное уничтожение селений Тарков, со всеми жителями. В первых попавшихся на пути селениях горцы даже не ожидали, что имперцы войдут в горы. Мужчин было мало, с десяток на каждое селение, оставшихся для того чтобы защищать селение от нападения хищников. Мы действовали по проверенному варианту. Находя очередное селение, окружали его и, зайдя со всех сторон, вырезали все население, не жалея никого. Когда Тарки спохватились, то начали уводить детей и женщин в горы, а сами, собрав несколько сотен воинов, атаковали один из отрядов, дальше всех ушедший в горы. Отряд, потеряв более половины своего состава, отступил к остальным силам на соединение, и началась игра в кошки мышки. И, в конце концов, благодаря магам мы зажали противника и перебили всех. Тогда мы еще не знали, что через два дня после нашего ухода в горы, рассеявшиеся по предгорьям тарки, собрали всех воинов и попытались прорваться в горы на выручку к своим семьям. Герцог Кинтар захлопнул подготовленную ловушку, и регулярные войска перебили горцев. И когда к нам прибыл гонец от герцога, с приказом о прекращении истребления Тарков, мы жгли одно из крупных селений горцев, обойдясь в этот раз истреблением, только мужского населения и всех кто сопротивлялся. Детей не трогали, ну а женщин... В общем, я думаю, что ты понял. До сих пор я вспоминаю, что наши воины творили в захваченных селениях, и мороз пробирает до костей, вот такая правда жизни Артем.

Усмехнувшись, охотник продолжил повествование:

— Имперский Карательный Корпус потерял в том рейде по горам более пятисот воинов. А когда мы спустились с гор, Корпус не распустили, а наоборот подняли численность воинов до двух тысяч и специальным указом Императора отправили на переобучение. Многие мужчины из беженцев не стали возвращаться к мирной жизни, а продолжили службу в Корпусе. Им некуда и не до кого было возвращаться. Империей тогда правил Грегори Третий Септим, отец нынешнего хлюпика, Грегори очень понравилось оригинальное решение проблемы под названием тарки. Император быстро смекнул, что, если поднатаскать вкусивший крови Корпус и обучить его состав воевать в лесах, болотах и горах, то это будет незаменимый инструмент для борьбы с разбойниками, мятежниками и прочими попрятавшимися по норам от законной власти отщепенцами. В Корпус стянули ветеранов воевавших в горах, лесах, болотах, джунглях, даже нашлось несколько знатоков по пещерам, и подземельям, и после этого началась муштра. Меня как опытного и отлично проявившего себя воина повысили до сотника. Через два месяца нас кинули на уничтожение крупной банды разбойников и Каратели, так нас прозвали в народе, успешно выполнили задание, с которым не могла сладить регулярная армия. Почти сотня захваченных живьем разбойников была развешена вдоль Северного Тракта, на котором они до этого грабили мирных торговцев. Корпус постоянно был при деле, либо на учениях, либо на прочесывании подозрительных лесов, либо на западной границе Империи, где располагаются леса населенные эльфами. За несколько лет Корпус полностью извел всех разбойников в государстве, а те, кто остался, поспешили покинуть пределы Империи. В Имперском Карательном Корпусе я прослужил пять лет и дослужился до полутысячника. Во время подавления восстания поднятого бароном Гонтом был отмечен Императором Грегори Третьим и переведен в Гвардию сотником. В Гвардии я прослужил два года. А когда Грегори умер, на престол взошел Верон Септим. При дворе начались интриги, в следствии которых мне пришлось покинуть Империю и переселиться в королевство Кронг. Этот шут стал Императором и приблизил к себе всякую шваль, а старую знать, не раз помогавшую Грегори, ни во что не ставил, из-за чего несколько баронов подняли восстание и при его подавлении Имперский Карательный Корпус был полностью уничтожен. Я потом слышал, что две тысячи Корпуса перемололи более трех тысяч баронских дружин, прежде чем их перебили. Регулярные имперские части стояли в нескольких часах от места битвы и ничего ни делали, потому что Верон соизволил отобедать. А когда Карателей уничтожили, регулярным частям осталось только добить уцелевших после этой бойни мятежников. Верон Септим не стал восстанавливать Корпус. И во всеуслышание заявил, что давно пора было расформировать порочащий Империю Карательный Корпус. На военную службу я больше ни ногой, тем более к этому ублюдку, которого его мамаша наверняка нагуляла на стороне, уж больно он на Септимов не похож.