— Ты ведь нашел себе кого-то здесь, да? И он уже, наверняка, поиграл с тобой? Тогда, тем более, тебе уже нечего стесняться. Давай, скажи мне, тебе ведь понравилось?

Тэцуо густо покраснел, выдавая себя.

— Отпусти... Отпусти, пожалуйста... — едва слышно шептал он. — Ты не понимаешь!

— Нет, я все понимаю! И теперь-то уж точно не отпущу! Что бы он там не говорил о тебе!

Ничего уже не слыша, Тэцуо лишь вырывался изо всех сил, пытаясь освободиться. Он задыхался, его охватил такой первобытный ужас перед этим нахальным рыжим парнем! Тот видел его насквозь, читал, словно открытую книгу. Прищуренные глаза Рийоты, его скривившийся в нагловатой усмешке рот, его руки, уже начавшие недвусмысленные движения по телу Тэцуо — все свидетельствовало о том, что так оно и было. Он действительно знал о нем то, что Тэцуо так тщательно скрывал все эти годы, и теперь, судя по всему, собирался воспользоваться этим знанием по-своему.

К сожалению, борьба была недолгой. Рийота был более ловким и ощутимо более сильным, чем хрупкий юноша, который никогда в своей жизни не занимался спортом. Легко подставив ему подножку, он повалил его на землю и подмял под себя.

— Оставь меня! Не смей прикасаться ко мне! — вскрикнул Тэцуо, извиваясь. Но все его попытки скинуть с себя Рийоту были тщетны.

— Да что ты, в самом деле?!! Хватит строить из себя недотрогу! — навалившись на него, шипел тот ему в ухо. — Я же знаю, как ты хочешь этого!

— Отпусти меня! Отпусти... Пожалуйста... — из глаз Тэцуо брызнули слезы.

Ощущая, как руки Рийоты забираются под его рубашку, понимая, что уже не сможет справиться с ним, Тэцуо лишь цеплялся руками за свою одежду в последней отчаянной попытке защититься. Он уже почти ничего не соображал от стыда и обиды, когда вдруг почувствовал неожиданную свободу. Внезапный резкий удар отбросил Рийоту в сторону.

— Я ведь предупреждал тебя, щенок!

— Как ты здесь...

Рийота едва поднялся на ноги, но новый сильный удар снова сбил его с ног.

— Я... — пролепетал он, растирая по лицу кровь. — Нет! Пожалуйста!

Шатаясь, Тэцуо поднялся с земли. Он попытался застегнуть сбитую, мятую рубашку, но руки его дрожали и не слушались его. Словно в тумане, он увидел, как высокий человек в темных очках поднимает с земли в ужасе закрывающего лицо Котори, как дугой просверкивает в его занесенной руке сталь клинка...

— Не надо!!! — крик вырвался из горла, опередив мысль.

Тэцуо бросился к этой безжалостной руке, обхватил ее, повис на ней всем своим весом, не давая страшному удару достигнуть цели. Воспользовавшись заминкой, Рийота вскочил на ноги и бросился бежать. Человек дернулся, было, вслед за ним, но Тэцуо удержал его. Опустив руку, мужчина медленно обернулся к нему. Лицо его не выражало никаких чувств. Это была маска — маска холодного и жестокого убийцы. В узких черных очках отражалось искаженное лицо Тэцуо. Содрогнувшись от внезапного озарения, он отшатнулся, узнав в этой маске лицо своего друга — Ичиро Шибуя...

— Пойдем!

Глухой жесткий голос этого человека был так не похож на всегда бодрый и веселый голос Ичиро, что Тэцуо снова вздрогнул. Заметив это, человек вздохнул, аккуратно освобождая свою руку. Тон его немного смягчился:

— Не бойся, все уже закончилось. Больше он тебя не тронет!

— Но, Ичиро!

— Меня зовут Сабуро.

— Я... я не понимаю...

— Мое имя — Сабуро Новаки. Я служу князю Набураги.

Человек взял его за руку и повел куда-то вглубь парка. Ничего уже не понимая, запутавшись в версиях, догадках и предположениях, окончательно отчаявшись уловить смысл происходящего, Тэцуо покорно пошел за ним. Думать о чем бы то ни было, уже не было сил, и он вверил себя этому потоку странных событий, увлекающих его в бездну.

Тот, что назвался Сабуро, привел его к дому, затерянному среди деревьев. Сердце Тэцуо дрогнуло от мысли, что князь уже ждет его там. Но, увы, как только они вошли внутрь, он понял, что это не так. Дом был пуст. В нем не просто никого не было, он был пуст совсем — словно никто и никогда и не жил в нем. Не осталось никаких признаков живущего здесь человека, никаких его личных вещей — лишь мебель, накрытая белыми чехлами. Не желая мириться с очевидным, Тэцуо все быстрее, все стремительнее шел по коридору по направлению к кабинету, надеясь, что там все осталось по-прежнему. Позабыв о приличиях, он распахнул дверь... и замер на пороге. Стон боли сорвался с его губ.

— Что это значит? — прошептал он, оборачиваясь к своему спутнику. — Почему здесь все убрано? Где он? Где доно?!!

— Он уехал, — спокойно ответил тот.

— К-как уехал?

— Мы больше не будем жить здесь.

— Что?!!

— Я тоже уезжаю, Тэцуо! Завтра я должен завершить все дела и присоединиться к нему.

— А как же...

— Не думаю, что мы еще когда-нибудь встретимся.

— Но почему?!! Что я сделал не так?!!

— Это — не твоя вина. Но тебе придется смириться с этим.

— Нет, этого не может быть... не может быть... не может...

Тэцуо схватился рукой за горло, чувствуя, как скопившийся там горький комок мешает ему дышать. В глазах у него потемнело. Покачнувшись, он оперся о стену и наклонился вниз, пытаясь справиться с накатившей дурнотой. Он поверил этому человеку, он позволил ему подойти так близко, как никому и никогда еще не позволял. Он подумал, что сможет быть счастлив с ним... А теперь весь его яркий, только начавший зарождаться мир, буквально, рушился у него на глазах. Соприкоснувшись с реальностью, идеально выстроенная система дала неподдающийся контролю сбой — непоправимый и фатальный...

Сабуро обхватил его за плечи, провел в комнату и, откинув белоснежную ткань, усадил на диван.

— Тихо-тихо, малыш, ну что ты! — приговаривал он, гладя его по волосам. — Неужели за такое короткое время ты так привязался к нему?

— Вы не понимаете!

Сломленный страшной новостью, несколько минут Тэцуо позволял Сабуро успокаивать себя, но потом вдруг резко отшатнулся в сторону.

— Кто вы?!! — вскрикнул он. — Зачем вы сделали это со мной?!! Почему я?!!

Сабуро убрал руку и отвернулся, не желая видеть искаженное страданием лицо Тэцуо, его сухие, полные боли глаза, напряженно всматривающиеся в него.

— Мы не сделали ничего особенного, малыш! В жизни так случается довольно часто. Случайная связь, красивый, но короткий роман. Ведь ты не был против.

— Я не знал... Я думал, что он...

— Ты думал, он нашел тебя, потому что ты — особенный? Думал, что он любит тебя? Увы, малыш! Для того чтобы переспать с кем-то, совершенно не обязательно его любить.

От этих слов, полных цинизма и жестокости, сердце Тэцуо наполнилось холодом. Но он понимал, что Сабуро прав. Он провел с Набураги всего лишь одну ночь, и тот не давал ему никаких обещаний и ни разу не говорил о своих чувствах. Он просто сделал то, чего Тэцуо и сам страстно желал в тот момент. То же, что он напредставлял себе потом — лишь его фантазии, не имеющие ничего общего ни с тем человеком, ни с реальной жизнью.

Осознание этого было настолько болезненным, что для сохранения целостности своего внутреннего мира Тэцуо требовалось срочно найти причину этого краха, объект, на который можно было бы возложить всю вину, выплеснуть всю свою боль, ненависть и обиду. И, едва помня себя, он повернулся и закричал:

— Но ведь ты — ты, Ичиро!!! ТЫ обманывал меня?!! Все время был рядом, заботился обо мне, притворялся моим другом... Зачем все это?!! Почему ты изменил имя? Зачем разыгрывал передо мной и остальными весь этот спектакль?!! Ведь ты все знал с самого начала! Знал, что я воспринимаю всерьез всю вашу злую игру! Знал, что у меня нет ни малейшего шанса и рано или поздно мне придется пройти через все это!

— Знал.

— Но как ты мог?!! Зачем?!!

— Я служу своему господину, Тэцуо, и действовал по его приказу. И именно по его приказу я был рядом с тобой и оберегал тебя. Все остальное — имя, мой имидж семпая, Рийота и прочее — лишь техника.

— А теперь у тебя другой приказ, да?

— Прости...

— Я ненавижу тебя! Ненавижу!!! Зачем ты спас меня от домогательств Рийоты?!! Лучше бы я остался с ним!!! Лучше бы он... Он, по крайней мере, не врал мне!

Тэцуо не мог больше этого вынести. Безжалостная боль скручивала все его существо. Он вскочил с дивана и бросился из комнаты. Но Сабуро грубо схватил его за руку и, дернув назад, заставил сесть обратно.

— А ну-ка, сядь!

— Отпусти меня!!!

Тэцуо рванулся из его рук. Полный обиды и гнева, он сопротивлялся так бешено, что Сабуро пришлось применить всю свою силу, чтобы удержать его и не позволить ему сбежать. Он пытался обхватить его двумя руками, но Тэцуо вырвался, а потом, буквально, набросился на него. Он начал молотить, куда попало, сжатыми кулаками, уже ничего не видя перед собой, осыпая грудь и лицо Сабуро многочисленными ударами. И хотя его слабые руки не могли причинить тому серьезного вреда, пару раз он все-таки был вынужден закрыться от беспорядочно мелькающих рук. Но, увы, силы были неравными, и исход этой потасовки был очевиден. Не ожидавший такой агрессии со стороны всегда тихого и робкого юноши, Сабуро, тем не менее, быстро оправился от первого шока. Отбросив наполовину сбитые Тэцуо темные очки, он поймал его руки и, скрутив их ему за спиной, повалил его на диван. Но этого оказалось недостаточно — тот продолжал выкручиваться и даже попытался драться ногами. В результате Сабуро ничего не оставалось, кроме как зажать его ноги между своими и навалиться на него. По щекам Тэцуо потоком лились слезы, он извивался и шипел, словно дикая кошка. Но Сабуро держал его железной хваткой, не оставляя ни малейшей возможности освободиться. И вскоре сопротивление Тэцуо стало слабеть. Весь этот эмоциональный взрыв отнял у него последние силы, и он уже не мог больше ничего — только беззвучно плакать, закрыв глаза. Его раскрасневшиеся от борьбы щеки стали совсем мокрыми, соленая влага стекала по его волосам на сбитую белоснежную ткань.

Некоторое время Сабуро, молча, смотрел на него сверху вниз, а потом сказал:

— Я ведь предупреждал тебя, помнишь? Почему ты не послушался меня?

— Но ты же сам привел меня к нему! — простонал Тэцуо. — Я верил вам обоим... Что же мне теперь делать?

В ответ на это, Сабуро наклонился и поцеловал его в губы. Глаза Тэцуо распахнулись, он дернулся, но Сабуро только сильнее сжал его.

— Ты можешь быть с кем-нибудь другим, — тихо произнес он, отодвигаясь.

Тэцуо ошеломленно смотрел на него, разом растеряв все мысли и слова. Поцелуй Сабуро был таким нежным... В нем не было беспрекословной власти Набураги, но рожденное им тепло мгновенно разлилось по телу Тэцуо. Испуганный своей реакцией, юноша прошептал:

— Что ты делаешь?

— Тебе не понравилось? — спросил Сабуро и вновь прикоснулся к его губам.

Его язык скользнул внутрь, вызывая в Тэцуо дрожь внезапного, страстного желания. Уже почти поддаваясь этой манящей бездне, он подумал: "Что происходит со мной? Неужели я настолько истощен этим голодом, что готов принять ласку от любого?"

К счастью, эта мысль придала ему сил. Застонав, словно от боли, он отвернулся.

— Не надо, Сабуро, пожалуйста... Я не могу...

— Почему? Ты ведь хочешь этого!

— Да, но...

— Тогда в чем дело?

— Я хочу быть только с ним.

— Глупости! Он уже забыл о тебе.

— Я не верю!

— Оставь эти мысли. Просто позволь мне...

— Нет, Сабуро! Даже если ты прав, это ничего не меняет — Я не забыл. Отпусти меня.

Сабуро наклонился, было, снова, но, увидев глаза Тэцуо, остановился. Губы его растянулись в недоброй улыбке, но хватка немного ослабла.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я могу наплевать на твои слова и продолжить, — произнес он насмешливо.

По лицу Тэцуо пробежала тень, на мгновенье его взгляд испуганно метнулся в сторону, но, собрав все свои силы и призвав на помощь всю свою храбрость, он сказал:

— Отпусти, Сабуро!

Сабуро взглянул на него, а потом резко убрал руки и встал.

— Ты не понимаешь, на что обрекаешь себя, — холодно проговорил он, стоя возле дивана и глядя на юношу, пока тот медленно поднимался, растирая затекшие руки.

— Почему я должен верить именно тебе? Ты ничем не лучше Рийоты.

— Я могу многому научить тебя, в том числе, и как жить со всем этим.

— Мне нужно не только это.

— Того, что тебе нужно, в этом мире уже давно нет. Нет той любви, которой ты ждешь!

— Есть.

— Наивный ребенок...

— Пусть! Но я люблю его!

Сабуро отвернулся к окну и, глядя куда-то вдаль, сухо сказал:

— Я предлагаю тебе неплохой вариант, практически единственный способ существования в гармонии со своим телом и остальным миром. Если бы я стал твоим учителем, семпаем, любовником, я во многом мог бы тебе помочь. Но ты отказываешься от меня, предпочитая мне свою несбыточную мечту. Что ж, это — твой выбор.

— Да. Мой...

— Тогда мне ничего не остается, кроме как уйти. Прощай, малыш!

Тэцуо хотел что-то ответить, но не успел. Только лишь произнеся эти слова, Сабуро стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Через несколько дней автобусы выезжали из отеля, увозя студентов обратно в город. Каникулы закончились, пришло время вернуться к обычной жизни. Все это время Тэцуо вел себя так, словно сошел с ума. По сравнению с его обычным, привычным для всех поведением, его нынешнее состояние походило на агонию смертельно больного человека. Он ездил на все экскурсии, участвовал во всех вечеринках. Постоянно находясь среди сверстников, он смеялся громче всех и говорил, не умолкая. За такой короткий срок он смог завоевать уважение как преподавателей, так и будущих однокашников, рассказывая всем то, что знал из множества прочитанных книг, делясь поистине энциклопедическими знаниями, которыми обладал. И хотя всех сначала удивила его неожиданная общительность, потом доверие к нему выросло и окрепло. Его больше не избегали, и теперь уже многие из ребят сами хотели дружить с ним. Спасаясь от собственной трагедии, он сам не заметил, как продвинулся в выполнении своего плана далеко вперед. Но он не понимал этого, потому что этим непрерывным общением он лишь глушил терзающую сердце боль, ни на минуту не позволяя ей полностью завладеть собой, и не давая себе возможности остаться в одиночестве.

Когда первая волна недоумения, вызванная исчезновением Ичиро, схлынула и его перестали мучить расспросами, он попросил переселить его в другую комнату. Быть там, все время чувствовать этот умопомрачительный запах цветов, было для него просто невыносимо. Первые пару ночей на новом месте он долго не мог уснуть, не в силах прогнать воспоминания и отвлечься от горьких мыслей. Но сердце его не усомнилось в выбранном пути, и он решил ждать, ждать любви того единственного человека, о котором мечтал. Просто ему нужно было время, чтобы утихла первая, самая острая боль, и он смог бы научиться жить дальше. Но время шло очень медленно, а каждый день пребывания в этом отеле приносил ему самые настоящие мучения. Слишком много воспоминаний, слишком много пережитых событий и слишком много боли...