Приз для варвара

Маленький двисти смешно вставал на дыбы, когда мы отгородили его воротами, обнюхивал всё и пробовал на вкус. Он кусал кожаные одеяла, которые я подстелила ему, жевал горсти нежных листьев, которые Фарли собирала для него всю вторую половину дня, так же как и всё остальное, до чего мог дотянуться.

— Что ты собираешься с ним делать? — Спросила Джози. Она просунула пальцы сквозь щели в воротах, и Чомпи сразу же навалился на загородку, облизывая их, а затем издал грустное мычание. — Я думаю, он хочет есть.

— Думаю одомашнить его. Лошадь может оказаться очень полезной.

— Он больше похож на оленя, которого скрестили с волосатой пастушьей собакой. — Сказала Джози задумчиво. Она взглянула на меня. — Хэйдену это чем-то не понравилось.

— Злиться его право. Мне всё равно. И ты не заморачивайся.

— Я и не заморачиваюсь, — быстро ответила она. — Я просто знаю, что ты же не любишь, когда из-за тебя кто-то расстраивается.

Она права, но почему-то гнев Хэйдена меня не волнует. К тому же, Хэйден всегда такой брюзга и с появлением Чомпи ничего не изменилось. И Хэйден никогда не проявлял ко мне никакого интереса, поэтому я чувствую себя в безопасности около него. Также я доверяю Салюху. Он бы не подарил мне маленького двисти, если бы думал, что это плохо отразится на окружающих.

Я посмотрела поверх костра и увидела там Салюха, который сидел между своим отцом Борраном и старейшиной Варденом. Они держали в руках свои острые копья и о чём-то лениво беседовали. Хотя, взгляд Салюха был направлен на меня, а не на его копьё. Даже сейчас его взгляд был пронизывающим, а глаза сверкали. Я вздрогнула и повернулась к своему питомцу.

— Нужно его покормить.

Мне нужно на что-нибудь отвлечься, потому что пристальный взгляд Салюха заставляет меня чувствовать нерешительность.

Обычно двисти пасутся среди тонких, жёстких растений, которые растут в основном на бесплодных холмах между горами, которые мы называем своим домом. Я выросла на ферме и знаю, что травоядные малыши — как телята или жеребята — могут питаться тёплой смесью, когда рядом нет мамы. Я разминала ботву не-картошки, добавила воды и снова мяла, пока не получилась более-менее однородная пастообразная масса. Её я поместила в мочевой пузырь, обычно используемый для переноса воды, сделала отверстие в одном конце и, пока Фарли держала Чомпи, я его кормила из этого пузыря. Это заняло какое-то время, но всё же мы смогли заставить его съесть немного и, как только он чуть насытился, стал спокойнее и вернулся в свой загон.

Изнурённая, я наблюдала за ним, но мысли мои были о Салюхе. Когда Фарли попросила меня уложить побольше мехов перед загоном, чтобы ей было удобно наблюдать за маленьким двисти, я с удовольствием сделала это. Теперь я гожусь только на то, чтоб доползти до своей постели и закрыть глаза.

Но даже когда я упала в постель, всё равно продолжала думать о Салюхе и о том, что произойдёт завтра. Я и сама в ужасе от того, что собираюсь заняться с ним этим. Сами только мысли о поцелуях заставляют меня учащённо дышать, а когда я закрыла глаза, снова вспомнились ощущения от грубой, пупырчатой оранжевой кожи, прикасавшейся ко мне. Я вздрогнула и меня затошнило. Воспоминания не хотят уходить, как бы я к этому не стремилась.

Я бы отдала всё, чтобы стать свободной.

Салюх

Когда утром Ти-фа-ни вышла из своей пещерки, её глаза казались запавшими и несчастными. Тёмные круги говорили о бессонной ночи и я забеспокоился, не поменяла ли она своего решения. Я также сегодня мало спал, но это было связано с тем, что мой член стоял почти всю ночь от мыслей, что сегодня утром я смогу, наконец, к ней прикоснуться. Даже храп Хэйдена не смог отвлечь меня от мыслей о ней и её мягкой коже, её упругом теле.

Но она не приходит, чтобы сказать мне, что она передумала. Она послала мне лёгкую улыбку, остановившись возле своего маленького двисти, и проследовала вдоль пещеры так, как делала это каждый день. Краем глаза я наблюдал за ней, а потом, когда уже не мог больше выдерживать эту неизвестность, я сам подошёл к ней. Она находилась возле ниши с двисти, мягко разговаривая с Фарли. Фарли не умеет говорить на человеческом языке, однако они хорошо понимают друг друга. И ясно, что Фарли увлечена маленьким существом.

Ти-фа-ни вновь посмотрела на меня со слабой уставшей улыбкой.

— Фарли будет присматривать за Чомпи, пока мы будем собирать травы.

— Ты в порядке? — Она не выглядит так, будто у неё всё хорошо.

— Просто мне снились нехорошие сны, вот и всё. — Но улыбка не коснулась её глаз. — Я в порядке.

— В таком случае, я готов собирать с тобой травы, — медленно произнёс я. Мне как-то странно произносить эту ложь, но, если она именно так хочет называть это, пусть так и будет.

Фарли схватила её за руку и оглянулась на меня, затем снова глянула на Ти-фа-ни.

— Вы собираетесь принести ещё маленьких двисти?

— Нет, — мягко ответил я ей. — Прежде, чем завести новых, мы должны убедиться, что этот выживет. Ти-фа-ни и я пойдём собирать травы.

Недопонимание отразилось на юном личике Фарли.

— Ты станешь собирать травы? Но ты же охотник.

— Сегодня я собиратель трав. — Ответил я ей. — Ты проследишь за подопечным Ти-фа-ни?

Она счастливо кивнула.

— Он уже больше не кусает меня. Это хороший знак.

— О чём вы двое говорите? — Спросила меня Ти-фа-ни.

Я перешёл на её язык.

— Фарли желает нам хорошего сбора трав и она в восторге от того, что будет присматривать за твоим питомцем.

Она улыбнулась Фарли и направилась в свою пещеру.

— Позволь я возьму свой плащ. — Чуть позже она вернулась, закутанная с головы до ног в тёплые меха. — Я готова.

— Давай отправимся, пока день не закончился. — Я обернулся и глянул на Фарли, но она лишь сморщилась на нас.

— Что такое?

— Где же твоя корзина для трав? — Спросила она. — Она тебе что, не нужна?

Ох. Я повернулся к Ти-фа-ни.

— Фарли хочет знать, где твоя корзина для трав.

— Оу! — Её лицо залилось этим очаровательным человеческим румянцем и она поспешила обратно в свою пещеру. А спустя мгновение вышла с двумя корзинами и вручила их мне. — Я так смущена.

— Не смущайся, — ответил я ей. — Просто твои мысли в другом месте сейчас.

— Ты повторяешься. — Пробормотала она.

— Твои мысли в другом месте.

Она только вздохнула.

— Это выражение такое.

Для меня её слова не имели никакого смысла. Я послал ей полный любопытства взгляд, но она махнула рукой, показывая тем самым, что это не важно. Значит, всё в порядке. С корзиной в руке я выглянул из пещеры.

Для ша-кхая эта прогулка небольшая, наши шаги размашистые и снег мы преодолеваем легко. Но с моим попутчиком человеком это займёт больше времени. Шаги Ти-фа-ни короткие и каждый раз ей приходится прикладывать много усилий, т.к. она проваливается в снег. Я замедлился, чтобы у неё получалось идти со мной в ногу, но думаю, что это не слишком удачная идея. Может быть, мне следовало выбрать более близкую пещеру? Я не хочу, чтобы она была чересчур уставшей для спаривания наших ртов. Но она не жалуется и я рад: она сильнее, чем выглядит.

Впереди показалась пещера и жестом я указал на неё Ти-фа-ни.

— Вчера я принёс сюда меха, так что нам будет комфортно. Позволь мне уйти вперёд и убедиться, что нас там не ожидают падальщики.

— Падальщики? — Спросила она настороженно. Она ещё сильнее закуталась в тяжёлый мех плаща.

— Метлаки иногда прячутся в наших охотничьих пещерах. Когда они чувствуют себя загнанными в угол, то могут быть опасны. — Обычно они разрушают всё, что находят, т.к. им не нравится запах ша-кхаев. — Жди здесь.

Она кивнула и приняла корзинку из моих рук. Я обнажил один из моих костяных ножей и приблизился к пещере. Внутри всё было в порядке, меха, принесённые мной, так и лежали, и я жестом подозвал Ти-фа-ни. Она невысокого роста и ей не нужно наклоняться, как мне, чтобы войти в пещеру.

— Она такая маленькая, — сказала она и я услышал удивление в её голосе.

Я согласно хмыкнул.

— Слишком маленькая, чтобы использовать её, как укрытие для охотников, и достаточно близка к главной пещере. Но она идеально подходит для наших нужд. — Света, проникающего сюда от входа волне достаточно, чтобы видеть здесь. Я не принёс сюда ни свечу, ни топливо для костра, т.к. ночью нас тут не будет. Пещера недостаточно тёплая для таких вещей и это небезопасно для Ти-фа-ни.

Она опустила корзину на пол у входа и остановилась. Заметно, что нервничает.

Я должен сделать что-то, чтобы расслабить её. Я снял свой собственный плащ и отбросил его в сторону, — в нём слишком жарко здесь, ведь здесь уже нет ветра. Затем я взбил и разложил меха, создавая уютное гнёздышко для неё. Жестом указал на них.

— Сядешь?

Её глаза широко распахнулись, но она села. Обхватила своими маленькими человеческими ручками колени и осматривается вокруг, словно хочет смотреть на всё, что угодно, только не на меня. Она нервничает. Я тоже. Я хочу всё сделать правильно. Я хочу наполнить её удовольствием, прогнав тем самым воспоминания о тех, кто причинил ей боль.

— Я не знаком с традициями, встречающимися у людей. — Сказал я ей. Потёр свою грудь, слегка прикрытую тонкой жилеткой. — Но я помылся для тебя.

Она издала короткий нервный смешок.

— Что ж, это уже кое-что.

— Тогда что дальше? — Я стараюсь не выглядеть слишком нетерпеливым... но, как я полагаю, у меня это не получается.

— Ну, — тихо и мягко произносит она, — наверное, поцелуемся.

— Свяжем наши рты? Как это работает?

Она сложила руки:

— Смотри, мы соединим наши рты вместе и будем использовать наши губы и языки, чтобы сделать друг другу приятно. Там нет особых правил.

— Правил?

— Я имела в виду, нет набора стандартов. — Поправилась она. — Всё всегда получается само собой.

Я готов попробовать. Я хочу ощутить вкус Ти-фа-ни своим ртом, языком. Мысль о её маленьком язычке взбудоражила меня и член напрягся до боли. Зачем я столько дней ждал, прежде чем сказать, что да, я готов к этому? Сейчас я едва сдерживаюсь, чтобы не схватить её и не опрокинуть на меха, сделав её своей.

— Ты хочешь засунуть свой язык в мой рот, а затем?

Она моргнула, уставившись на меня.

— Я... думаю, нужно попробовать уже.

Но она вовсе не выглядит так, будто ей не терпится. Она выглядит так, будто в ужасе от этого.

Я сел перед ней и она, вздрогнув, отодвинулась.

— Мы не обязаны...

— Нет. — Выпалила она. — Это была моя идея и мы должны попробовать. — Но она снова начала заламывать свои руки и выглядит испуганной.

Моё сердце словно сдавило. Так неправильно. Я знал, что она не будет готова, но и не ожидал, что будет выглядеть так, словно я пронзил копьём её грудь. Я остаюсь неподвижен, а она передёрнула плечами, отчего мех спал с её тела, и она отбросила его ближе ко мне. Она одета в простую кожаную одежду, ниспадающую до самых икр, а под платьем одета в леггинсы. Её тело всё также скрыто от меня, не смотря на то, что она сняла свой меховой плащ и я ловлю взглядом блеск обнажённой кожи на открытых местах. Но даже испуганная, Ти-фа-ни прекрасна. Она настолько грациозна в своих движениях, что моя рука так и чешется погрузиться в её кудрявые волосы.

Она наклонилась ближе ко мне и положила руку мне на грудь. Она здесь, сидит рядом со мной на мехах, и так много я прикладываю усилий, чтобы не схватить её и не усадить к себе на колени, прижать к своей груди и наслаждаться близостью её тела. Но вместо этого я положил руки вниз по обеим сторонам от себя, чтобы случайно не дотронуться до неё. Это кажется мне плохой идеей, особенно сейчас. Я почувствовал, как её маленькое дрожащее тело подаётся навстречу мне, и она смело усаживается поверх моих бёдер, опускаясь своими чреслами прямо на мой восставший член.

— Я могу с уверенностью сказать, что один из нас рад быть здесь, — произнесла она на выдохе. Я думаю, она пытается быть забавной, но выходит так, что выглядит задыхавшейся и взволнованной.

— Я буду себя контролировать. — Говорю я ей. — Не волнуйся.

— Я знаю, что ты будешь. — Но она не выглядит уверенной в том, что сказала. Её руки скользят и порхают по моему жилету и она по прежнему не смотрит мне в глаза. — Я буду, хм, начинать.

Я спокойно жду. Я едва смею дышать, потому что боюсь, что если сделаю резкое движение, она придёт в ужас.

Она сделала несколько глубоких вдохов и сглотнула. Переместила свой взгляд на моё лицо, затем обхватила мою челюсть по бокам и притянула моё лицо к своим губам. Её губы смяли мои. Ошеломлённый, я не двигался, но почувствовал, как её язык прошёлся вдоль моих плотно сжатых губ.

И я пропал.

Часть 6

Салюх

Я открыл рот, чтобы её язык проскользнул в меня и встретился с моим. О, её язык был таким гладким, шелковистым, как и её кожа, и я застонал. Эти ощущения были совсем не такими, как я представлял. Мои глаза закрылись от наслаждения всем происходящим. Тяжесть её тела на моём члене в сочетании с ощущением её языка, ласкающего мой рот? Мой член будет приходить в готовность при воспоминании об этом моменте всю мою оставшуюся жизнь.

Её рот тёрся об мой, а язык изучал и ласкал мой так глубоко. Её тело прижалось к моему и я больше не мог сопротивляться тому, чтобы и самому прикоснуться к ней. Я обнял её своими руками и держал её так, чтобы моему рту было удобно спариваться с её ртом. Это именно то, о чём я мечтал. И теперь я требую от своего кхая. Срезонируй сейчас, немедленно. И мы сделаем её своей женщиной.

Она застыла в моих руках и дёрнулась назад.

— Нет! — Её руки неистово вонзились ногтями в мою кожу и она в отчаянии отодвинулась от меня.

Я отпустил её, шокированный такой бурной реакцией. Это вот сейчас было совсем не то, чего я хотел. Я... Я думал, что она наслаждается так же, как и я.

Ти-фа-ни откинула мои руки, обвивавшие её, оттолкнулась от меня подальше и содрогнулась.

Я хотел прикоснуться к ней, чтобы успокоить, но не посмел.

— Я...я не хотел.

— Ты ни при чём, — ответила она и мне показалось, я услышал отзвук слёз в её голосе, хотя и не мог видеть её лицо. Оно было сокрыто от меня её чудесными волосами. — Это я. Это всё я. Я чувствую себя сломленной.

— Ты прекрасна. — Сказал я ей хриплым голосом, в котором слышно было разочарование и боль от её поступка. Моей женщине больно, а я не знаю, что сделать, чтобы исправить это. Никогда я не чувствовал такой беспомощности и безнадёги. Подумать только, ещё минуту назад я требовал от своего кхая признать её. Теперь же я с облегчением принимал его молчание. Откликнись он сейчас, — это было бы не лучше того, как другие брали её.

Никогда не возьму Ти-фа-ни без её согласия.

— Даже после всего ты всё ещё продолжаешь думать, что я превосходна? — Она смотрела на меня и слёзы катились по её прекрасным щекам. Я потянулся было, чтобы стереть их, но вовремя остановил руки по бокам от себя.

Кивнул. Разве мог я думать что-то низкое о ней? Как она может так думать?

— Ничто и никогда не изменит моего мнения о тебе. Ты молодец только потому, что ты попыталась. Ты прекрасна такая, какая есть.