| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ну-ну, давай...
Пока юноши спорила, тропа привела Учеников к черной дыре, уходящей под землю. Вниз от пути вели выдолбленные в камне ступени, которые почти полностью скрывал изумрудный налет мха.
Таша замерла перед темным проходом, в памяти шевельнулись неприятные воспоминания об эльфийской тюрьме и ее темных коридорах.
Криспэлл и Шагрэй уверенно двинулись в проход. Спустившись по ступеням вниз, зажгли по световому шару. Пары ярких огней вполне хватило, и вся троица углубилась под землю.
Эти пещеры оказались не такими мрачными, как тайники Волдэя. Воздух тут стоял сухой и теплый, а на стенах там и тут попадались забавные рисунки и непристойные надписи на всех возможных языках. Это подземелье никого не пугало, а стены его Ученики из общины вволю использовали для своих шалостей.
— Это еще что такое?
Криспэлл остановился резко, и Таша сходу влетела ему в спину.
— Чего еще? — недовольно буркнул идущий следом Шагрэй.
— Да тут про меня всякую ерунду понаписали! — краснея до ушей ответил рыжий парень.
— Дай-ка глянуть...
— Нечего глядеть! — спохватился Криспэлл и, спешно подхватив с земли уголек, принялся закрашивать надпись на стене, прикрывая ее рукавом от остальных.
Пока он усердствовал, Шагрэй все же ухитрился подсмотреть, что написано, и зафыркал, сдерживая смешки:
— Смотри, как она тебя, значит... "мерином" обозвала...
Не в силах больше сдерживаться, апарец расхохотался от души. Глухое подземное эхо тут же подхватило его голос и унесло в темноту. Криспэлл смерил товарища злым недоверчивым взглядом:
— Это про кого это ты там?
— Про кривозубую дочку кухарки Сины, которой ты дал от ворот поворот на субботней пирушке.
— Вот ведьма зубастая, — прорычал рыжий, управившись наконец со злополучной надписью. — Чтоб ей... — он осекся, недоговорив.
Впереди, в непроницаемой подземной тьме раздались монотонные удары стали о камень. В их мерном ритме угадывался стук лошадиных подков. Когда он усилился, стало можно различить поскрипывание упряжи и шуршание колес.
— Пошли, — поспешил на звук Шагрэй, — черные купцы едут. Удачный день мы выбрали, что бы прийти сюда.
Трое Учеников со всех ног бросились на звук. Миновав несколько поворотов, они вышли к большому подземному тракту, что тянулся с юга. По нему брели запряженные в повозки лошади. Над каждой из них, освещая дорогу бледным слабым светом, висел магический шар. Мрачные возницы прятали головы под темными капюшонами. Ехали они в тишине и даже лошадей понукали без голоса.
Принцесса принюхалась: вокруг каравана витал застойных дух мертвечины. У Таши сомнений не возникло в отношении того, чем нагружены повозки.
Проследовав за караваном, Криспэлл, Шагрэй и Таша добрались до огромного зала, к которому, словно весенние ручьи к озеру, стекались подземные тропы. В просторной пещере толпился народ, в основном то были продавцы мертвого товара. Они молчали и прятали лица под капюшонами и масками, объясняясь с редкими покупателями языком жестов.
— Эй, чего отстала, — обращаясь к Таше, обернулся через плечо Криспэлл. — Мы пойдем в дальний угол, там стоит телега Жвады Лысого. Этот старый прохвост умудряется таскать мумии из склепов знатных рыцарей и вельмож, у него всегда есть, чем поживиться.
— Ага, только деньги он дерет безбожно, с ним торгу никакого, — хмуро проворчал Шагрэй, направляясь за другом туда, где свод пещеры округлой аркой спускался вниз, к земле. — Чего идти-то, Криспэлл? Все равно денег нет.
— Я не собираюсь ничего покупать у этого Жвады, — спутник смерил апарца хитрым прищуром. — Сплетни бы послушать, чего и где в мире творится...
Таша не стала возражать — пошла, куда все. Краем глаза она пыталась усмотреть белоголовую лошадь, о которой говорила мертвячка, но все лошади вокруг то ли из-за царящего полумрака, то ли еще из-за чего, выглядели темно-серыми, какими-то сумрачно-бесцветными. Они и стояли совершенно недвижно, будто запылившиеся от времени каменные статуи.
Возле повозки Жвады стояли люди. Некоторые из них были принцессе знакомы — встречались в общине. Иные, как оказалось, пришли издалека.
Люди стояли кругом, в центре которого прямо на земле сидел толстый низкорослый человек с почти черным от загара лицом. В темноте его черты казались неестественно преувеличенными, будто у гротескной фигурки из эбенового дерева: блестящая лысая голова, выпученные по-жабьи глаза, оттопыренные в стороны уши, и огромный рот, нижняя губа которого почти касалась круглого, как барабан живота.
Таша не успела разобрать, что рассказал уродливый толстяк, но по лицам окружающих читалось ясно, что новости эти были далеко не радостными:
— Лихие вести ты нам принес сегодня, Жвада, — задумчиво почесал голову высоченный темноволосый мужчина в сером плаще с двумя перекрещенными топорами за спиной.
— Что за вести? — дернул его за рукав Криспэлл. — Я не слышал!
— Лучше бы ты и дальше жил в неведении, сынок, — покачал головой сосед здоровяка, седой старик-стихийник, неведомо как оказавшийся в этом мрачном месте.
— Да не томи хоть ты, отец, говори, что стряслось?
Старик не ответил, лишь горестно вздохнул. Вновь заговорил великан с топорами:
— Говорят, Король решил устроить очередную охоту на темных магов и послал сюда, к восточному убежищу свои карательные отряды.
— Пф, да что нам Король с его дохлой армией! — принялся бравировать Криспэлл, но, поймав суровый взгляд здоровяка, пыл свой умерил.
— Не горячись, малец, — прогудел тот, — тут тебе не твоя ученическая шобла, в которой каждый болтает, что тьма на душу положит. О, нет! Тут собрались люди сведущие, и разговоров пустых не водят!
— Ладно-ладно, и что же? — сдал позиции пристыженный Криспэлл. — Неужто, все и вправду серьезно?
— Как никогда, — могучий некромант печально качнул заросшей, как у медведя, головой. — Я видел, как на северных границах рыщут шиммакские войны. Да-да, мальчик, хоть верь, хоть нет, только теперь шиммакцы воюют за Владычество и заодно помогают Королю. И шпионы — не самое плохое! Гораздо хуже Заклинатели Лезвий — огромные силачи, что носят за спиной стальные диски, каждый с деревенскую площадь размером. Заклинатели посылают свое оружие над землей, и оно выкашивает целую армию.
— Я видел таких в бою, — тут же поддакнул старик-стихийник. — Если живой еще сумеет лечь на землю под летящий диск, то нежить эти штуки сносят полностью. Заклинатели специально подготовлены, чтобы вступать в бой с некромантами.
— Вот уж действительно плохие вести, — нахмурил черные брови Шагрэй. — С такой облавой нам не потягаться, даже всей общиной не выстоять.
— Вот я про то и говорю, — согласно кивнул великан. — Недолго осталось восточному убежищу, пора искать другой приют...
Пока вокруг судили да рядили, Таша стояла и слушала молча. Неутешительные новости не слишком пугали девушку, за последнее время она уже привыкла к неспокойно жизни и восприняла обещания рассказчика о скорой облаве, как повод уйти из общины и двинуться дальше. Чего бояться? Жизнь — дорога, а покоя нет нигде....
Оставив Криспэлла и Шагрэя дальше вызнавать свежие новости, Таша обошла толпу и вплотную приблизилась к повозкам Жвады. Лошади с перевязанными тряпками мордами стояли кучей, и девушка не сразу заметила стоящую у самой стены низкорослую белоголовую кобылу, запряженную в крытый рогожей фургон. Когда заметила — почувствовала, как забилось в груди сердце. Вот оно — то, о чем говорила мертвячка. Знать бы наверняка, что там лежит? Как иначе объяснить продавцу, за каким товаром пришла?
Пока Таша стояла подле заветной повозки, толпа обсуждающих Короля и его новых непобедимых союзников сдвинулась в сторону других торговцев, которые тоже принялись живо обсуждать возникшую проблему.
Жвада остался один. Кряхтя и бормоча что-то себе под нос, он вынул из кармана золоченой замшевой куртки кружевной платок и принялся вытирать им лицо. Когда Таша отвлекла его от этого важного занятия, торговец нахмурился, смерив принцессу недоверчивым взглядом:
— Что-то хотела, юная госпожа?
— Хочу купить ваш товар, — отчеканила Таша, предав голосу всю возможную уверенность и решительность.
— Какой именно? — удивленно приподнял брови Жвада. — Рюшей и брошей я не вожу, капустой и рыбой тоже не торгую...Так что же?
— То, что лежит там, — девушка ткнула пальцем в повозку.
— Ты знаешь, что там? — тут же нахмурился торговец.
Он снова оглядел покупательницу с головы до ног, смотрел недоверчиво, с подозрением, но Таша уверенно указала на повозку и потребовала:
— Мне нужно то, что лежит в этой повозке.
— Ладно, — Жвада нехотя поднялся, проковылял к выбранному девушкой товару и остановился, с сомнением оглядывая три деревянных ящика из мореных до черноты досок. — Не хотел ведь брать, знал, что-то недоброе с ними творится... Кто тебе рассказал про них, отвечай, — надувши по-лягушачьи зоб, торговец рыкнул на принцессу, и, не дожидаясь ответа продолжил. — Эх! Все равно не скажешь. Видно кто-то шпионит за мной, выведывает, что кому вожу, а показать лица не хочет — вот и посылает свою служанку за товаром.
— Она не служанка!
От пары голосов, грянувших одновременно и дружно, Жвада чуть в воздух не подпрыгнул. Повернувшись от ящиков, он увидел подоспевших в поддержку принцессе юношей-Учеников.
— А кто же? — недоверчиво поинтересовался торговец, потом, подумав, кивнул. — Может дочь чья, или внучка? Тогда прошу извинения, да только все равно, ежели твоя родня, девочка, так стеснительна, что посылает на черный рынок тебя...
Договорить толстяку не дали.
— Она Ученица, — хмуря брови, отрезал Шагрэй.
— Девочка? — Жвада удивленно выпучил глаза, потом стал раздуваться как шар и наконец прорвался клокочущим, похожим на кваканье смехом. — И кто же взялся ее учить, а? Может Чинта Белоног или сам Лункас — Рысий Глаз? Не смешите меня, юнцы.
— Мой Учитель — Кагира, — не обращая внимания на насмешки и недоверие, заявила принцесса.
— Кагира? — уродливый торговец сдавленно булькнул, подавившись смешком. — Беглый принц, отвергнутый наследник Темноморья? Хммм... В каждой шутке есть доля шутки, но тут вы похоже зашутились, ребятки! — глаза человека-жабы нервно забегали по лицам Учеников.
— Это не шутка, старый Жвада, — подтвердил слова девушки Криспэлл. — Спроси в общине у любого — тебе все подтвердят.
— Коли так, — торговец задумчиво потеребил отвисшую нижнюю губу, — взгляни на товар ... Ученица.
Жестом велев Шагрэю и Криспэллу не подходить, он поманил к себе Ташу. Та подошла, выжидающе глядя на деревянные крышки, скрывающие под собой неизвестность. Приподняв одну из них, он позволил принцессе смотреть, пояснив:
— Я не знаю, кто надоумил тебя требовать их. Это ведь просто старые мумии.
— Не просто...
Девушка бегло оглядела сухие тела, обмотанные посеревшим от времени тряпьем. Толстый слой обмотки скрывал нечеловечески длинные головы, с вытянутыми челюстями, а из-под надорванной ткани виднелись черные скукоженные пальцы, оканчивающиеся остриями тупых коротких когтей.
— Что это за существа?
— Древние псиглавцы, — с нарочитой усмешкой в голосе объявил Жвада, и тут же, вспоров карманным ножом ткань на шее одной из мумий, продемонстрировал Таше отчетливый шов, соединяющий голову с телом. — Ненастоящие, подделки. Их изготовил анатомист, не слишком умелый, надо сказать. Кому понадобились эти куклы — я не знаю, и больших денег за них не возьму...
* * *
Несколько дней цирк матушки Миртэй стоял в дубраве у озера. Жизнь в нем текла своим чередом.
Томми и госпожа Линда вписались в коллектив с легкостью, незаметно растворившись в пестрой толпе остальных циркачей. Даже Тоги быстро привык к цирковому существованию — такая жизнь не претила ему, напротив, дарила какое-то невесомое, фантастическое чувство собственной значимости и нужности.
Каждое представление молодой дракон честно отрабатывал свой хлеб. Когда между повозками поднимался купол шатра и люди спешили к нему со всех сторон, Тоги вдохновенно метался по клетке, хлеща прутья хвостом и свирепо рыча. Зеваки охали, ахали, пялились на живого, настоящего дракона, думали да гадали, как матушке Миртэй удалось изловить его и запереть.
Томми, наряженный в новый бархатный камзол, обшитый пышными бантами и цветными лентами, привычно крутил ручку шарманки, зазывая на представление и расхваливая все диковинки и чудеса, которые можно будет увидеть.
Госпожа Линда выступала на арене. Даже Томми был поражен кладезем талантов, открывшихся в старой цирковой обезьяне. Она жонглировала, ходила по канату, крутила кольца и показывала фокусы так ловко, что даже мрачный черноволосый факир не сумел разгадать их истинной сути.
Каждый вечер Тоги беседовал с Джилл. Он приходил к ней после представлений на закате, и они гуляли, любуясь, как грузное алое солнце тонет в лазурных водах Эсимуса. Иногда Джилл брала с собой единорогов, а пару раз они с Тоги оставались на берегу вдвоем.
Джил без умолку рассказывала дракону о цирковой жизни, делилась новостями и сплетнями, травила анекдоты и байки. Тоги в основном слушал, отчасти потому что ему нравилось в такие моменты наблюдать за девушкой, а еще потому что свою историю он оглашать не хотел. Надо отдать должное Джилл — она не стремилась вызнать о прошлом дракона, ни разу не спросила, даже не пыталась заговорить об этом.
В тот вечер они сидели долго, до самой темноты. Обычно за временем следила Джилл. Она старалась ложиться пораньше, чтобы не выглядеть во время представления замученной и уставшей. Солнце уже давно утонуло в Эсимусе, а девушка все сидела на песке, обхватив руками колени и положив на них голову.
Тоги молча сидел рядом. От нечего делать он кончиком хвоста чертил на песке эльфийские руны, проверяя, не забыл ли их.
— Послушай, а у драконов любовь есть? — спросила Джилл так внезапно, что хвост Тоги дернулся, превратив недочерченную руну "вечного танца" в бранное слово.
"Наверное" — пожал бронированными плечами, гадая, к чему мог прозвучать подобный вопрос.
— А ты когда-нибудь влюблялся?
"Нет"
— Жаль.
"А почему ты спросила?"
Тоги посмотрел на Джилл пристально и немного смущенно. Он не привык разговаривать с кем бы то ни было на подобные темы.
— Карлик Глобер позвал меня замуж. Он богат, как-никак казначей нашего цирка. Девочки из подтанцовки говорят, что лучшего мужа мне не сыскать, с моей-то фигурой и зубами. Гимнастки тоже так считают, и канатоходки-близняшки. А я не знаю, что делать, ведь Глобер мне вовсе не нравится и выходит, что я его не люблю. Но все говорят, что ждать любви глупо, а выгодный брак с богачом — бесценный шанс обеспечить себе надежный тыл....
"И?" — Тоги попытался сыграть в равнодушие.
— И тогда я спросила у матушки Миртэй. Она сказала, что слушать надо только собственное сердце. А как его слушать, если не любила никогда?
Тоги снова пожал плечами, но в груди у него все неприятно сжалось, и где-то в желудке назрел тошнотный ком.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
