Совсем не Золушка! Росинта.

Перед тем, как окунуться через некоторое время в прохладную воду, Рыся позволила худенькой молодой девушке в набедренной повязке заколоть длинные волосы длинными деревянными шпильками.

— Что бы не намочить раньше времени и что бы не липли к телу в парильне. Да и на массаже будут мешать, — пояснила она, ловко забирая кудри в подобие вороньего гнезда на макушке.

Женщины тайком поглядывали на фаргу. До этого из-за рыжего водопада им удалось разглядеть только руки да ноги. Все остальное тоже было вполне женским. И красивым, думали, ревниво оглядывая себя.

— Госпожа Росинта, прошу в теплую парную, — пригласила Шенай. — Потом перейдем в горячие парильни, и дальше — в бассейны и массажные.

— Прошу, называйте меня по имени, — попросила Рыся, послушно укладываясь на покрытую полотном скамью. — У нас на севере тоже есть бани, только там все по-другому устроено.

— Что бы там не говорили мужчины, в бане сближает вовсе не совместная попойка, — провозгласила Микил. — А приятная беседа.

— Да, да, — дружно согласились женщины, сдвигая чаши с чем-то рубиново-пурпурным.

Домой румяная Росинта явилась поздно и легла спать не раздеваясь. Качая головой и уговаривая ее не засыпать сию же секунду, Арден снял с нее одежду, велел принести на ночной столик большой кувшин апельсиновой воды со льдом, и улегся рядом, с нежной насмешкой целуя непутевую макушку.

Ан Третока по дороге домой укачало.

Глава девятнадцатая, официальная.

В честь дня рождения своего монарха Ласурское посольство устраивало прием со всей пышностью и блеском. На прием, само собой, званы были только мужчины. Жены должны были прибыть на него по определению. Никто же не зовет в гости сапоги отдельно от хозяина? Тем не менее, хоть этот вопрос и не задавали, подразумевалось, что кто-то должен принять женщин на женской половине. Поскольку Первый посол был вдов, следовало что-то придумать. В итоге было объявлено, что хозяйкой выступит графиня Рокош, родственница Его Величества Редьярда, гостящая сейчас с мужем у господина рю Диаманта.

Во дворце асурха скурили не один кальян, обдумывая, кто должен преподнести положенный подарок. Подумывали отправить Второго советника, или даже Третьего, но слишком уж открыто выказывать Ласурии пренебрежение не стоило. Самсан Данир ан Треток должен был явиться последним, после начала приема, вручить чистокровного скакуна и, не замедлив, отбыть восвояси. План показался двору асурха сомнительным. Во-первых, вручить лошадь в самом посольстве не получится. Во-вторых, это тогда господину Первому советнику надо будет выходить на улицу? И говорить дозволенные речи, стоя у входной двери Ласурского посольства, как попрошайка? Конь как подарок был отвергнут. Что тогда? Только седло с драгоценной сбруей? Могут неправильно понять, и выйдет дипломатический скандал. Саблю? Опять незадача — вдруг ласурцы поймут как 'готовься к войне?'. Еще несколько вариантов было признано неподходящими. Остановились на шахматах. Доска была из светлого и темного нефрита, фигурки из белого и желтого золота, глаза, детали одежды и оружия фигур — из сапфиров, рубинов и изумрудов. Следует сказать, что все сооружение весило около ста фунтов, и было вопиюще дорогим и кричаще красивым. К счастью, подарок ехал отдельно от дарителя.

Как уже было сказано, три жены Первого советника явились, когда все остальные уже представились, познакомились, уселись на пестрые ковры и мягкие подушки и вовсю ели, пили и сплетничали. Приглашенные музыкантши и танцовщицы на специальном помосте услаждали слух и взор.

От низкого столика на почетном месте рядом с помостом поднялась знакомая рыжеволосая фигурка, подошла, совершенно дружески поздоровалась и пригласила присесть. Оттуда уже улыбались жены господина ан Вагифа.

— Росинта, а где хозяйка? — осторожно и вежливо оглядываясь, тихо спросили гостьи. — Нам же надо сначала к ней? К графине Рокош!

— Девочки, — собственноручно наливая всем Розового Гаракенского провозгласила Рыся. — Я и есть Росинта Фаррел, Туманная Донья Блуждающая, графиня Рокош. Приемная внучка короля Редьярда. Титул и поместье были пожалованы при моем удочерении Их Высочествами принцессой Бруни и принцем Аркеем. — Тут она вежливо постучала между лопаток поперхнувшейся Микил.

— Ты еще и принцесса? — вытягивая шею, как гусыня, наклонилась к Рысе Джола. — Вайвэй!

На нее зашикали.

— Какое слово интересное, — подвигая к ней поближе блюдо с засахаренными фруктами и мягкой карамелью, восхитилась Росинта. — А что оно значит?

— Вайвэй? Это когда тебя ударили неожиданно чем-то тяжелым, — с удовольствием закусывая хороший глоток вина, сообщила Яффа.

— Не верь ей! — Микил чувствительно пихнула локтем Первую-Жену-на-Ложе. — Ты сейчас наговоришь, госпожа принцесса где-нибудь повторит и ей будет неловко. Это слово означает, что тебя ударили по голове чем-то тяжелым, отнесли в темный угол и там хорошенечко от... от...

— Что ж ты не договариваешь, смелая такая? — ехидно уточнила Джола.

— Общий смысл я поняла, — рассмеялась фарга. — И не называй меня 'госпожой принцессой', Микил! Шенай, ты рассказывала про ваши свадьбы. Очень интересно!

— Было бы что интересного! — буркнула Микил, кладя руку на горло. — Лучше расскажи про свою страну, и про оборотней. Ты первая из твоего народа, кого мы видим так близко.

— Правда, Росинта, расскажи! — попросила тоже молодая и любопытная Нармина. — А кто ты, когда превращаешься? Ну, в зверя?

— Я рысь, — отламывая крылышко от только что поданной жареной дикой утки, объяснила Рыся.

— Рысь?! А большая? — утаскивая ножку, уточнила Микил.

— Ну.... — протянула Рысена, расправляясь с уткой. — Не маленькая точно. Хотя Арден еще больше, конечно.

— Как мне хочется тебя увидеть! — нежно прижимая к груди недоеденную ногу, — призналась Микил. Яффа отстранила ее руку и, как маленькой, вытерла пятно платком.

— Да я-то не против. Только где и когда?

Крейские дамы дружно переглянулись, хором ответили:

— В термах! — и рассмеялись. Видя, что на них оглядываются любопытствующие, с намеком подставили узорчатые тонкостенные стаканы, выпили и принялись с азартом есть под смешные истории из жизни графини Рокош.

Через седмицу в бассейн Каракалловых терм плюхнулась рыжая кошка с кисточками на ушах, улыбнулась широкой рысьей улыбкой и плеснула когтистой лапой на замерших креек. Ожившие жены завизжали и бросились следом. Вам доводилось когда-нибудь спасать котенка от любви маленьких девочек? Тогда вы меня понимаете.

Глава двадцатая, дворцовые тайны.

У сиятельного асурха было семнадцать сыновей и ни одной дочери. У Первого советника, к сожалению, тоже. Очень неплохо было бы породниться с правящим домом. Собственно, вся знать асурхата мечтала правильно пристроить дочек и племянниц. Да что там, некоторые и жен бы отдали в надежные руки ради такой родни. Никто не брал. С вторичным рынком жен в Крей-Лиммале вообще было плоховато — спроса почти нет. Ласурскому посольству в этом плане предложить вообще было нечего.

Второй по перечню, но не по значимости, был вопрос престолонаследия. Трон в Крее передавался не по старшинству, а, так сказать, по заслугам. Степень их и значимость определялись родителем произвольно. Конечно же, между женами и детьми, кроме любви и семейного согласия, махровым цветом цвели также склоки и интриги. Что касается бедных придворных и вообще несчастных богатых, то им не позавидуешь. Заранее же не известно, кого асурх в наследники выдвинет. Понятно, надо всем угождать одинаково. А потом новоявленный асурх на трон сядет и вопросит:

— Что же ты меня совсем не почитаешь, раб пантеонов?

Ты стоишь, мямлишь:

— Почитаю! Почитаю, о, величайший!

А он тебе:

— Ага, как братьев моих, надгробный камень им пухом?

И сказать тебе нечего.

С другой стороны, сочтешь кого неперспективным, сэкономишь на подарках, глянь — на братьев мор какой напал. Или того хуже, опала. Этот, обойденный — на трон присел, а ты на кол. Вот и суетится народ, чтит и чествует.

Господин Первый посол Ласурии против течения не плыл, подарки дарил. Но для осуществления основной своей цели выбрал старшего из младших братьев.

Принцу Кирину было двадцать лет. Имя 'как солнце' ему дала мать, Третья-Жена-на-Ложе великого асурха, которую он очень любил и на которую был похож. Высокий стройный юноша с темными глазами и такими же кудрями, спокойный и немногословный, среди своих воинов носил прозвище 'Молчаливая смерть'. В Крей-Тон считалось тайной, что он же сочинил множество любовных песен, авторство которых скромно приписал себе народ. Все они были написаны для его единственной жены, принцессы Сариты. Брак, замышлявшийся как династический (отцом Сариты был Первый Советник старого асурха — деда принца Кирина), случился счастливым.

Поженившиеся дети — принцу было шестнадцать, его невесте двенадцать, в брачных покоях увиделись второй раз в жизни. На постели сидела золотоволосая девочка. Короткие — до плеч — волосы крупными локонами, подведенные сурьмой серые глаза, вполне женская грудь, чуть прикрытая тафтой, обнаженные бедра, опоясанные широким поясом с самоцветами с двумя полосками прозрачной ткани. И Ожерелье признания, выбранное его отцом, изящное, больше похожее на простое жемчужное колье. Но все равно ошейник... Надели его полгода назад, в день их помолвки. Собственно, от них на помолвке требовалось лишь присутствие. Отцы обсудили государственные дела и виды на урожай, договорились съездить на охоту, один отдал Ожерелье, второй защелкнул его на тонкой девчоночьей шее.

Кирин подошел, сел рядом. Не то, что он не знал, что делать с новобрачной — во дворце взрослели рано, но тронуть эту малышку, похожую на фею?

Стянул с плеч праздничный кафтан, вышитый золотом, с рубиновыми цветами лотоса, укутал жену.

— Есть хочешь? — подтянул поближе стол, традиционно накрытый для новобрачных, снял золоченые крышки. — Тут, правда, все сладкое... О, плов! — попробовал. — Тоже сладкий! — разочарованно.

— Это по обычаю, что бы жизнь была такой же сладкой, как сахар, — подсела ближе. — А попить нету? Я пить хочу, — пожаловалась.

Они поужинали, вполне дружески болтая, как хорошие, помыли руки в серебряной чаше, потянулись к полотенцу. Он успел быстрее, вытерся, протянул ей вышитый свадебными птицами плат. Она машинально взяла, о чем-то вспомнила и захихикала.

— Ты что? Что смеешься? — подозрительно спросил начавший что-то подозревать принц.

— Так кто кому полотенце подаст, тот будет в доме хозяин, — она широко улыбалась.

— Кто подаст хозяин или кому подадут? — уточнил.

— Сам-то как думаешь? — тщательно вытерла каждый пальчик, расправляя символ своей власти и любуясь на него, ответила новобрачная.

— Ты хочешь сказать, что... — грозно навис и сделал попытку отобрать спорный атрибут. Она увернулась и отскочила.

Подслушивавшая под дверью служанка утром доложила асурху, что все прошло хорошо. Сначала невеста, как порядочная девушка, бегала от него по всей спальне. Потом он ее поймал, отнес в постель, она опять сопротивлялась и даже кричала 'не надо, не надо!'. Потом все, как положено — вздохи, стоны. В доказательство служанка притащила украденную с ложа новобрачных простыню с говорящим пятном. Асурх выслушал и предоставил молодежь друг другу.

Пока служанка доносила на них отцу, Кирин вызвал в свои покои мага и снял с Сариты Ожерелье признания.

С тех пор они все ночи проводили вместе, но детей у них не было. На приказ отца позвать целителя и проверить жену на бесплодие, Кирин ответил, что жена по его слову будет принимать средства от зачатия до совершеннолетия.

Никто, кроме них двоих, не знал про бой подушками и наказание щекоткой, принятое бдительной служанкой за исполнение супружеского долга. И про шрам на сгибе локтя на его левой руке.

Настоящую первую ночь они подарили друг другу через три с половиной года после свадьбы.

Глава двадцать первая, как пройти в библиотеку.

Росинта познакомилась с принцессой Саритой совершенно случайно. Да-да.

Она маялась скукой, обходя по кругу комнаты гостевого крыла. Даже в окошко не на что было посмотреть. Одной стороной гостевое крыло выходило в сад, другой — во внутренний двор. Арден ушел с самого утра, он, в отличие от нее, был всегда занят. В термах они с девчонками встречались не чаще раза в неделю. В гости в Крей-Лималле ходить было не принято. То есть у женщин не принято. Встречались только когда мужья друг друга приглашали. В гости к женщине можно было пойти, только если это какая-нибудь замшелая родственница по мужниной линии. Ну, и к родителям. Считалось, что все время хорошей жены занимает забота о собственной красоте, муже, детях и доме. Именно в таком порядке. И потом, что значит 'собственная красота'? Это ценность, которая принадлежит мужу, поэтому о ней надо заботиться с особой тщательностью.

Старый слуга, живший в посольстве еще со времен герцога рю Воронн, позвал:

— Госпожа, вас просит господин рю Диамант.

В кабинете Лавр встал ей навстречу, подхватил руку, поцеловал.

— Моя дорогая Росинта! У меня для вас отличная новость. Зная, как вы скучаете здесь, в Крей-Тон, без родных и друзей, как оторваны от привычного образа жизни, я испросил для вас у господина Первого советника разрешение посещать библиотеку асура Гамбара. Ей уже три века и она названа по имени своего основателя. Асурх был величайший ученый современности. С тех пор каждый правитель, даже не будучи сам образованнейшим и начитаннейшим, считает своим долгом пополнить ее собрание. Думаю, вам стоит туда пойти прямо сейчас, не откладывая.

Росинта от души поблагодарила и пошла вниз. Пока закладывали лошадей, поболтала с Нили. Они с Гайтаном были ее личными телохранителями. Большинство из тех, кто прибыл с Арденом в Крей-Тон, были либо его сослуживцами, либо Рысиными однокурсниками. Фаррелы были не в том положении, что бы допустить возможность предательства.

Знаменитая библиотека располагалась в старой части столицы. От дворца асурха ее отделял закрытый для посещений парк, ровесник и дворца, и библиотеки. Рыся уже видела ее издалека, и еще тогда восхитилась. Теперь же, любуясь на голубой купол и стены, украшенные майоликой всех оттенков синего, сплетающихся в причудливый орнамент, замерла.

— Рыська, что сидишь, — с невозмутимым лицом шугнул ее Нили, стоя у открытой двери. — Иди уже! Тут каретам надолго останавливаться нельзя. И у стены не стой! — зашипел в спину. — Что ты как дурочка базарная!

Мысленно поклявшись отомстить, Росинта в достоинством прошла в высокие двери.

— Госпожа! — смиренно поклонился вышедший навстречу пожилой смотритель. — Вы здесь впервые. Позвольте, я провожу вас на женскую половину.

— Опять на женскую, — тихо возмутилась Рыся, однако мужчина услышал.

— Меня зовут Ленар Озан, госпожа, Книги доступны всем, но женщины и мужчины сидят не вместе. Прошу, пойдемте, — он указал на лестницу слева от входа.

Поднимаясь, Росинта с любопытством взглянула вниз. В огромном зале между мраморных колонн на диванах и подушках сидели и читали мужчины, молодые и старые. Вдоль всех стен шел один длинный диван и стояли столы для напитков. Видимо, там читающие отдыхали от впитывания мудрости.