Куплю метр государственной границы. ознакомительный фрагмент

— А как вас записать, сэр?

— Э-э... тогда уж лучше не сэр, а сеньор. Запишите меня как асиендадо дона Педро дАльвадорец, миллионера из Бразилии, естественно, где много-много диких обезьян...

— Си, сеньор! — блеснул хлопец широким кругозором и знанием португальского.

— Мой паспорт, да где же он... — начал я хлопать себя по карманам и заглядывать в сумку.

— Не беспокойтесь, сеньор дАльвадорец, паспорт мне совсем не нужен. Ведь вы уже на острове, а здесь можно обойтись и без лишних бумаг. Меньше формальностей — лучше отдых! Хорошо вам отдохнуть! Расчёт при выезде...

— Си, амиго! Ты совершенно прав насчёт разных бумажек. Паспорт не так уж и важен на отдыхе, главное — наличие других бумажек. Вот! — И я помахал в воздухе зелёной бумажкой с портретом лысеющего Франклина, недовольно поджавшего губы, как фрау Меркель после негромкой взбучки от Путина за проделки Порошенко.

* * *

Проснулся я сам, раньше назначенного времени, с ожидающей чего-то хорошего улыбкой на губах. Всё тело было наполнено радостью. Я гаркнул: "Рота-а, подъё-ё-ём!", пулей вскочил с кровати и, цапнув большущее полотенце из ванной, скатился вниз. Меня ждало море! Крикнув на бегу давешнему хлопцу: "Хей!", я бегом пересёк пустынную сейчас дорогу и, быстро скинув халат и бросив на песок полотенце, кинулся в солёный прибой. Метров девять мчался, как лось по болоту: весь в брызгах, высоко задирая ноги — всё мелко было, потом довольно ухнул и нырнул. Красота! Кристально чистая морская водичка, песчаный пляж, и, я нырнул и открыл под водой глаза, — песчаное дно! Бодро поплавав, выскочил и побежал чем-нибудь перекусить. Уже кишка кишке стучала по башке. В ресторации я проигнорировал шведский стол, выбрал себе место на открытой веранде и высвистал к себе деваху-официантку. Я пошептался с ней, и мне подали традиционный английский завтрак: никакой не "Овсянка, сэр!", а то, что они называют "all day breakfast" — "завтрак на весь день". Как полагается, тонко нарезанный и обжаренный до корочки бекон, жареные сосиски "bangers", яичница из двух яиц, консервированную фасоль и маленькие помидорки, тосты с маслом, чай, джем и апельсиновый сок. Налопался, как Гаргантюа, который сожрал на завтрак Пантагрюэля. Завтрак обошелся мне значительно дороже, конечно, чем входящий в плату за номер "шведский" перекус, но я до денег не жадный. Тем более что у меня они особо и не водятся. А сейчас остался ещё в кармане комок долларов из штаба АТО, и что я — любоваться на них должен, что ли? Кончатся доллары, евро где-нибудь в Брюсселе подберём.

Памятуя о правильном, проверенном жизнью девизе: "Утром выпил — весь день свободен!", зашел в бар и заказал чашку крепчайшего кофе и ма-а-ленькую рюмашечку коньяку. Теперь и я полностью свободен и готов к приключениям и развлечениям!

Так оно и закрутилось. Пару дней погонял по окрестностям Ларнаки, съездил в Лимассол, посмотрел старину и всякие развалины. На пляже и в ресторане весело проводил время с девушками. Смотался на маленький винодельческий заводик с ещё советским оборудованием, частный, естественно, попил там хорошего вина, которое местные виноделы доставали прямо из бочек длинными стеклянными трубками с шарами для отбора вина, а потом разливали прямо из них терпкое красное вино по бокалам. Потом вернулся на забавный праздник, который островитяне с выдумкой назвали "Катаклизмос". Это, братцы, что-то с чем-то! Вроде нашего городского "Дня рыбака", но ширше и с большим размахом. Они переводят название праздника, как "потоп", а мне кажется, что сюда более подходит "водяная феерия". Об этом празднике существует такой миф. Однажды Зевс-громовержец с похмелюги решил уничтожить людей. Надоели они ему, обнаглели, совсем отбились от рук. И запустил он с небес чудовищный ливень, такой силы, что разом утопил весь род людской. Рассыпались под напором пущенной Зевсом из кранов воды города, смыло всё — одна только гора Парнас возвышалась над морем разливанным. Спаслись только двое — сын Прометея Девкалион и его жена Пирра. Они плавали девять дней и ночей в деревянном ящике по бушующему морю и дрожали от холода и страха. На десятый день ящик волнами прибило к Парнасу, и счастливые супруги на радостях, следует понимать, все силы положили на то, чтоб согреться, ну, и попутно на то, чтобы не угас род человеческий. Это в древности было, а теперь "Катаклизмосы" на Кипре отмечают не в койке, а по всему побережью — ведь Кипр окружает море, а это праздник Воды! Счастливчики, приехавшие в Ларнаку в эту пору, окунаются в атмосферу всеобщего безумства и ликования. Праздник начинается с набережной Финикудес, где в древности устраивались пышные пиры под рокот морских волн. С раннего утра горожане и гости праздника, сначала просто любопытствующие, а потом убеждающиеся, что они здесь гости жданые, идут в храм, на торжественную службу. После службы крестный ход выходит к набережной. Священник освящает крест и забрасывает его в воду. Тут же за ним вдогонку бросаются самые сильные, ловкие парни. Тот, кто отыщет крест на дне морском, становится королём праздника, а остальные — его свитой. Король с трона, украшенного ракушками и водорослями, даёт команду: "Всем купаться!" Вот тут и начинается самая гульба! Взрослые и дети прямо в одежде бросаются в море, а тех, кто не спешит окунуться, затаскивают в воду силком. Ведь промокнуть до нитки в такой день — это святое, иначе никакого очищения и отпущения грехов тебе не будет. Тем временем на набережной Финикудес возле разноцветных ярмарочных палаток начинается истинное столпотворенье. Здесь продаются настоящие кипрские сладости: медовые пончики лукумадес, ореховые конфеты в виноградном соку судзукос, пастила, рахат-лукум и многое-многое другое, от чего разбегаются глаза. Сумасшедшие запахи вяленой, вареной и жареной еды заставляют просто-таки обжираться! Мне особенно понравилось кипрское мезе из разнообразных даров моря — мне одному притащили целую выставку из двадцати-двадцати пяти малюсеньких тарелочек с креветками, кальмарами, каракатицами, маленькими маринованными осьминожками, жареной барабулькой и крабиками-"семечками". Это не считая всяческих салатов и соусов. Потом пошла рыба, но её я уже не смог есть — закормили. Единственное, что смог в себя запихнуть, это истинное наслаждение для гурманов — чудесную дораду на гриле. Ффу-у-х, если бы не запивал всю эту выставку достижений кипрского рыбного стола греческой анисовкой "Ouzo", то мне бы пришел карачун. Но молочно-белая анисовая водка меня спасла. Недаром греки говорят: "Пузо не от "Узо", пузо ДЛЯ "Узо".

Потом, сытый и довольный, я долго гулял по набережной, шарахаясь и маневрируя в толпах непрестанно шумящих, кричащих и вопящих взрослых и детворы, с интересом толкался у прилавков с выложенной кустарями керамикой, украшениями из бронзы, различными сувенирами и недорогой, но такой оригинальной бижутерией. Помог с выбором сувенира и заодно познакомился с молодой англичанкой, но с трудом понимал её речь, хотя я уверенно говорил на английском языке с другими людьми — американцами, канадцами, австралийцами. Да и с самими британцами, конечно! Наверное, мне попалась какая-то неправильная девица. Девушка-кокни. Два языка — две нации! Этот вопрос следовало бы внимательнейшим образом изучить. Девушка назвала своё имя. Оно прозвучало как "Эилиш". Рыжая Эилиш постоянно краснела, просто заливалась алой зарей. Мне это очень нравилось, и мы двинулись дальше вместе. Я её от себя не отпускал, а чтобы не убежала, крепко прижал к себе рукой.

Наконец наступила глубокая ночь. Везде забренчала музыка, зазвучало пение. Последний аккорд праздника — великолепный концерт звезд эстрады. А завершилось всё грандиозным фейерверком во все тёмное небо над притихшим тёмным морем. После часа-другого ночи, потраченного на изучение губ и прикуса молодой англичанки, лёгких и ласкающих поцелуев белых холмиков, украшенных вишенками на макушках, я, неспешно и величаво, подобно эскадренному броненосцу Российского Императорского Флота "Сисой Великий", раздвинул, что положено, и вошел в волнующую сердце старого морского волка зону бикини, покрытую белопенным кружевом крошечных трусиков, и, высоко задрав 12-ти дюймовое орудие, первым же залпом принудил Эилиш вспыхнуть красным пламенем пожара и немедленно спустить британский флаг... Рано-рано утром я оставил покорённую англичанку в разворошенной бухте-постели и, позёвывая от усталости, вышел в утреннюю свежесть начинающейся зари, сунулся в первую попавшуюся тёмную подворотню и скакнул прямо к себе в номер...

* * *

Так и прошла моя недельная вакация на Кипре. Домой я вернулся посвежевшим, отдохнувшим и отъевшимся.

Сразу, как только приехал, ещё не успел побросать шмотьё по закоулкам, позвонил мой школьный друг. Он стал большим человеком — через отца влез в речной порт и удачно занялся речными и морскими перевозками. Деньги грёб скрепером. Петруччо бурно приглашал меня на рыбалку. Мыслилось скататься чуть ли не на взморье, поблеснить на тяжелую блесну судачка. Я слабо поупирался, мол, сам только что из поездки вернулся, но ясно было, что поехать мне хочется, и Каспий с судаками не чета Средиземному морю с барабулькой. Ударили по рукам на выход в открытое море через два дня, на пятницу. У друга был роскошный катер, очень ценной особенностью которого была малая осадка — меньше метра. Что позволяло рыбакам лазить по мелководью и малым рыбоходам. Но не срослось — на второй день мне позвонил отец друга и сообщил, что Петьку внезапно бросили в больницу и уже ошкерили в хирургии — к нему вдруг ненароком заглянул аппендицит. Я с одной стороны порадовался за друга, все же приступ застал его в шаговой доступности больницы, а не в кундраках на взморье, а с другой — расстроился немного. Всё же на рыбалку, да на роскошном катере, мне очень хотелось пойти. Потом подумал, — а какого чёрта я туплю? Нельзя ждать милостей от природы, взять их у неё при помощи портала — наша задача! Долго не рассуждая, я нацепил что-то легкое и дунул на Кипр. Там я быстро нашел своего знакомого парнишку из отеля.

— О, это вы, сеньор дАльвадорец! Ola![15] — расплылся в улыбке он. Ещё бы, я ему хорошо заплатил за беспокойство, мелкие услуги и доброе отношение. — Какими судьбами?

— Называй меня просто "дон Педро", амиго, — что-то захотелось мне побыть доном. — Захотелось мне немного порыбачить, половить тут рыбку. Ты не знаешь, не продается тут где-нибудь поблизости недорогой катер? Тебе будет премия за работу.

— А "недорогой", это как, дон Педро? И обязательно нужно катер? А моторная яхта не подойдет? Я знаю одну такую в городской марине[16] — пальчики оближешь, как хороша, сеньор! Вы, вообще-то, хоть немного разбираетесь в катерах и яхтах?

— Не очень, парень, — пожал плечами я. — Совсем не разбираюсь, если честно. Дома, в Бразилии то есть, если нужно пройти по реке, то мне сойдет и простая лодка. По морю я на катере не ходил.

— Тогда, дон Педро, я о-очень рекомендую вам взглянуть на эту яхту. Это же настоящий "Sea Ray 43 "Sundancer"! И ей нет и трёх лет, сеньор. Совсем ещё девочка!

Я лишь внимательно посмотрел на него. Потом тихо пробормотал: "Раз-раз и в дамки!" А вслух сказал: "Рекомендуешь — берём!"

* * *

Всю дорогу на такси в марину парнишка подпрыгивал на сиденье и горячечно мне бормотал: "Полностью европейский вариант, сеньор! Две каюты! Два дизеля! Регистрация в США!" Меня тоже стала потряхивать предродовая горячка, уже хотелось поскорее купить этот плавучий дебаркадер и завязать с дальнейшими операциями с движимым по воде имуществом. Но, представив, как я выгребаю на рыбалку на своей новой яхте "Sea Ray 43 "Sundancer" под развевающимся на вольном волжском ветерке американским флагом и рвущуюся из динамиков песню "Правь, Британия, морями!", я ощутил себя незабвенным капитаном Врунгелем у штурвала яхты "Беда". Сладко заныло сердце. В общем, к стоянке нашего "Sundancer'а" мы уже бежали уверенной рысью.

— Заверните, беру! — Заорал я седому мужику в помятой капитанской фуражке. — Я покупаю вашу яхту!

— И смотреть не будете, и знакомиться с судном? — Подозрительно прищурился седой моряк.

— А зачем? Мне уже всё рассказал по дороге мой консультант, и мне всё нравится! — Отдышавшись, заявил я. — "Sea Ray 43", 2014-го года, четырнадцать с половиной в длину, больше четырёх метров в ширину, осадка — метр, два дизеля по пятьсот сил с баком на 1,3 тонны горючки, две роскошные каюты, шесть спальных мест, вместительный салон и современный камбуз, потрясная мебель из вишнёвого дерева. Скорость — 31 узел в час. Душевые, гальюны и LCD-телевизоры прилагаются, я их не считаю.

Хозяин с уважением посмотрел на парнишку. Тот зарделся.

— А теперь главное! Вы можете передать мне яхту бесплатно, по дарственной? А доллары или евро я передам лично вам. Без налогов. И тебя не забуду, — я посмотрел на взволнованного паренька.

— Ну, у вас и напор... э-э-э?

— Асиендадо дон Педро дАльвадорец, к вашим услугам! — Щелкнул босыми пятками я.

— Вы всегда так ведёте дела, мистер дАльвадорец? — спросил совершенно ошалевший хозяин яхты.

— А у нас в Бразилии иначе и нельзя. Вмиг пиранья схарчит, если сопли жевать будешь, — на голубом глазу, совершенно искренне ответил я. — Так сколько реалов забивать в дипломат? Или вам лучше серебряными песо?

— Мне лучше долларами или евро. Наличными! Чтобы не платить налог. — Седой капитан весело посмотрел на меня. — Двести двадцать тысяч долларов, и малютка ваша!

— Двести и наличными! В течение двух часов! — Азартно гаркнул я.

— Deal![17] — Моментально отбил мяч американец.

* * *

Как я, в пене и в мыле, нашел... ну, вы помните, что этот термин обозначает... двести тыщ американских рублей — это сказка. Но нашел. По ключевому слову "факсимиле" нарыл в сети довольно много статей на тему того, что Обама самостоятельно документы не подписывал. Ну да, вы же видели по ящику, как хлопец ручку в руках держит. Как бабуин лопату. За него подписи ставило специальное устройство — "Signascript". Выписал себе задним числом премию, за большой вклад чего-то во что-то — ай-яй-яй, зря тут вы Эилиш вспомнили, не то вы себе вообразили, бумажка чисто поржать! Пулей смотался в Белый дом и поставил на бухгалтерском ордере на этом механизме подпись — Барак Обама. Потом просто оттащил бумажку в посольство США в Киеве. Они там много наличных долларов в сейфе держат. Для выдачи "кормовых" всяким незалежно-свидомым демократам в руководстве страны и негласного спонсирования широких масс боевиков различного спектра и сектора. Наивные какие эти американцы... или тупые, как один наш юморист постоянно говорит. Тут дело абсолютно ясное — сейчас премия мне нужнее, а остальные гейдамаки подождут! Оставил в посольстве один платёжный документ — ордер на премию, взял из сейфа много платёжных документов — целую кучу пачек нарезанной бумаги зелёного цвета. Оттащил часть сразу на Кипр, седому морскому волку в капитанской фуражке. Он был очень обрадован этой куче зелени. Потом капитан показал мне всего "Сандансера" от клотика до киля, научил запускать двигатели, играть их мощностью, переходить на задний ход, объяснил, что такое GPS, эхолот и локатор, показал как их использовать. Мы смотались к заправочному терминалу и под пробку залили горючку, потом заправились водой. Подумал и заказал доставку напитков, пива и дорогого спиртного, полуфабрикатов быстрого приготовления и деликатесов, чтобы пожевать на ходу. Потом вдруг вспомнил, без чего не вытащишь рыбку из пруда, и заказал себе на яхту дорогую рыбацкую снасть. И так далее, и тому подобное. А стоять за штурвалом и вязать чалку за кнехты я и сам умею, волгаря этому учить не надо. За день мореманом тут не станешь, но по Волге-матушке я теперь на новой яхте пройду. А что тут удивительного? Ещё мелким пацаном приходилось самому в одиночку рассекать по Волге на моторке. Глубокой ночью я вывел своего "Бершика" в море и, немного помучившись с непривычки, перешел в затон немного выше своего города. Там я подвалил к дебаркадеру для остановки речных трамвайчиков, которые ночью спали с храпаком и присвистом, сунул двадцатку долларов ночному вахтёру, и, полулёжа, растянулся на роскошном кормовом диванчике теперь уже окончательно своей яхты, глядя на переливающийся огнями идущих машин мост через Волгу, залитую светом набережную и подсвеченный прожекторами Кремль. Выпив банку пива из холодильника, я вдруг спохватился, что после такой гонки зря теряю время, поставил перед собой портал тёмной стороной к себе и залил его светом мощного поискового прожектора яхты. Ничего не случилось — даже луч прожектора эту темень портала не пробивал. Подумав, что это смотрится довольно дико — столб света, который где-то на корме пропадает, пройдя всего метров пять темноты, я выключил прожектор. Горько вздохнув и мысленно пустив матюка, я убедился, что долбанное зеркало на обратной стороне портала отказывается работать без кровавой гекатомбы. Заранее мученически скривившись от грядущей боли и жалости к себе, я привычно царапнул острым краем оторванного язычка пивной банки по левому мизинцу. Накопив большую каплю крови, размазал её по абсолютно чёрному зеркалу портала и через несколько секунд просто офонарел. На фоне светящегося электрическим светом города, передо мной висело абсолютно чёрное пятно зеркала портала с парой едва заметных, колеблющихся точек живого огня. Кремля в портале видно не было... В свете луны был виден едва помеченный тусклыми серебряными пятнами высокий бугор, оставляющий у меня своим видом почему-то совершенно жуткое впечатление. Волосы на заднице сами встали дыбом!