— Так точно, господин генерал, хотя нашим людям для этого не придется сильно стараться. Ивирцы сами жаждут крови.
— Тем лучше... — звонок заставил Тинга оборвать фразу. Генерал потянулся к трубке телефона. — Да, в чем дело?
— Господин генерал, — прозвучал в трубке молодой голос ординарца. — Здесь коммодор Ису Тагати. Он просит о встрече. Говорит, что по чрезвычайно важному вопросу.
— Хорошо. Пусть он пройдет.
Мио Тинг повесил трубку и посмотрел на своего заместителя.
— Тагати здесь.
Полковник Ишигава ничего не сказал, но Тингу показалось, что в его глазах промелькнуло любопытство. Генерал и сам был заинтригован. Об Ису Тагати он знал не слишком много — меньше, чем хотел бы. Коммодор Тагати возглавлял Шестнадцатый Отдел, тот, что занимался, как это было сформулировано, "особыми разработками". Обтекаемая фраза, за которой могло скрываться что угодно. Мио Тинг знал, в чем состоит суть этих "разработок", но лишь в общих чертах. Да и в то, что ему было известно, трудно было поверить. Но военное командование Сегуната, как ни странно, воспринимало Тагати всерьез и возлагало на Шестнадцатый Отдел большие надежды. Всем подразделениям вооруженных сил был отдан приказ — оказывать коммодору Тагати все необходимое содействие, и Седьмой Отдел, отвечающий за внешнюю разведку, тут не был исключением. Хотя надо отдать Тагати должное — он не злоупотреблял своим привилегированным положением. Тинг слышал о нем нечасто, а прочие, возможно, не слышали никогда.
Вскоре коммодор появился в кабинете начальника разведки. Высокий, сухопарый, без единого волоска на голове, Ису Тагати держался неестественно прямо. В его манере двигаться было нечто механическое, словно живые мускулы в его теле были заменены пружинами и шестернями. На Тагати был синий с серебром флотский мундир. Коммодор был подтянут, аккуратен, собран и бесстрастен, по крайней мере — внешне.
Соблюдая формальности, он замер перед столом генерала и отсалютовал.
— Генерал-майор Тинг.
— Коммодор, — Мио Тинг потянулся, чтобы убрать папку с докладами от Ишигавы в ящик стола. — Не ожидал вас увидеть. Я думал, вы не выбираетесь с Тэххо.
— Я лишь координатор этого проекта, генерал-майор, я не ученый. Мне нет необходимости оставаться там все время.
— Но, коль скоро вы явились ко мне, видимо, вам нужна моя помощь. Что-то случилось?
— Да, — Тагати, как обычно, был краток. — Пришли тревожные сведения. Ксаль-риумцы знают об операции "Мираж".
— Что? — Тинг нахмурился. — Вы уверены?
— К сожалению. Я не знаю, каким образом они получили такие сведения, но это факт.
"Каким образом... — с мрачноватой иронией подумал Мио Тинг. — Это как раз вполне понятно!"
Агинарра тратила огромные деньги на содержание шпионской сети как в Ксаль-Риумской Империи, так и в островных государствах Восточной Коалиции. Агенты Сегуната проникли всюду, вплоть до Палатиана. Но, естественно, в ту же игру играли и соперники, и Мио Тинг ни мгновения не сомневался в том, что в резиденции Сегуна в Риогиру не меньше осведомителей, поставляющих сведения имперским резидентам, которые маскируются под безобидных служителей каких-нибудь "религиозных миссий", торговцев или дипломатов. В конце концов, Северную Войну выиграл не Магистр Навэль Каррел — ее выиграла ксаль-риумская внешняя разведка, добравшаяся до секретных планов Объединенного Флота.
— Я не получал подобной информации, — Тинг бросил резкий взгляд на полковника Ишигаву. Хотя, признался самому себе генерал, он и не придавал "Миражу" особенного значения. Сейчас все его внимание было сосредоточено на "Бризе", а Ису Тагати с его "особыми разработками" казался чем-то наполовину мистическим, загадочным и малополезным, иначе говоря — второстепенным по сравнению с планами, могущими принести реальную выгоду.
— Что им известно о "Мираже"? — спросил Тинг.
— Слишком многое. По крайней мере, в Ксаль-Риуме знают, что мы внедрили к геаларцам своих людей.
— Они знают про Видящего?
— Боюсь, знают, — Тагати опустил взгляд на собственный сжатый кулак, и Тинг понял, что командор нервничает. — Генерал, я понимаю, что моя работа не кажется вам важной, но Видящего необходимо вытащить любой ценой прежде, чем ксаль-риумцы сочтут нужным передать информацию геаларцам.
— Если сочтут, — заметил Мио Тинг. Отношения между Империей Ксаль-Риум и крупными островными державами востока всегда были, мягко выражаясь, противоречивыми, на чем уже не один десяток лет не без успеха играла Агинарра.
— Риск слишком велик, — настаивал Тагати. — Этот человек должен быть доставлен в Сегунат любой ценой, генерал-майор.
Мио Тинг поджал губы. Тагати не отдавал приказов, но, проклятье, сказанное им все равно было приказом. Подчиняться низшему по званию! Но Тинг понимал — откажись он, и просто получит приказ от того, кому не подчиниться уже не сможет.
— Хорошо, я сделаю, что смогу, Тагати, — резко бросил он. — Если есть возможность вытащить вашего драгоценного Видящего, он будет у вас.
— Благодарю вас, генерал-майор.
— Теперь, если у вас все, коммодор... у меня много работы. А благодаря вам только что стало еще больше.
— Мои извинения за это, — без эмоций отозвался Тагати. — Не смею мешать вам, — отсалютовав, коммодор удалился.
— Проклятые флотские, — проворчал Тинг, когда за ним закрылась дверь. — Вечно они суют во все свой нос!
Седьмой Отдел не относился к флоту, но вынужден был удовлетворять его требования. Это разражало Мио Тинга, как и большинство армейских офицеров, но тут ничего нельзя было изменить. Поскольку земли Дагериона были разбиты на несчетное количество островов, рассеянных по шести великим океанам, без господства на море невозможна была и власть над сушей, что автоматически ставило флот в привилегированное положение по отношению к наземным войскам. Так обстояли дела не только в Агинарре, но в любой державе, существовавшей на Дагерионе когда-либо за две тысячи лет человеческой истории.
— Тагати придает операции "Мираж" очень большое значение, — заметил Ишигава. — Неудивительно, что он напуган.
— Он верит, что геаларцы работают над тем же, над чем и он, — буркнул Тинг. — Лично я предпочитаю не вникать в эти бредни.
— Но мы не можем его игнорировать, господин генерал, — перевел разговор к главному полковник. — Бредни это или нет, но верховное командование на его стороне. Нам придется исполнить его просьбу, — Ишигава деликатно не произнес слова "требование" или "приказ", но это, безусловно, подразумевалось.
— Я понимаю, — раздраженно отозвался Тинг. — Нет надобности напоминать мне об очевидном, полковник. Что ж... — он сцепил пальцы, — отправьте сообщение на Геалар. Дирижеру. Вы, понимаете, о чем я. Пусть обеспечит безопасность Видящего и доставит его в Сегунат. Надеюсь, когда Тагати получит своего протеже, он успокоится и отстанет от нас. Что бы ни думали Сегун и Верховный Штаб, я все равно считаю "Бриз" нашей приоритетной целью в настоящий момент, и не хочу, чтобы флотские отвлекали нас из-за каждого пустяка.
Юго-западное побережье имперского континента.
Город Гайон, столица одноименной провинции.
Гайон был одним из древнейших городов на континенте — если верить историкам, первое поселение могло быть основано здесь еще лет за сто до исходной точки общепринятого летоисчисления. Выгодное расположение позволило рыбацкому поселку быстро вырасти в приморский городок, а позднее и в процветающий город с громадным по тем временам населением в четверть миллиона жителей. Под названием "Гайэрн" он сделался крупным торговым центром еще во времена Первой Империи, а после ее краха и ста лет хаоса и междоусобиц, благодаря выгодному расположению и богатству, возвысился над соперниками и стал центром Второй Империи, правившей на континенте и прилегающих к нему островах почти четыре столетия.
Гибель Гайонской державы была страшной и — в противовес Первой Империи, чья агония продлилась целое столетие — весьма быстрой. Все началось с распри между базилеосом Литарием и главами Конклава Истины — союза религиозных орденов, набравшим большое влияние на континенте. По мнению правителя империи — слишком большое; но попытка урезать привилегии и прибыли орденов быстро привела к междоусобице, получившей имя Войны Истины. Часть континента поддержала базилеоса, другая предпочла Конклав, и Вторая Империя оказалась расколота надвое. Война продолжалась двенадцать лет и окончилась победой Конклава. Литарий покончил с собой — а может, и был убит — и Ордена Истины утвердили собственную власть над континентом. Впрочем, ненадолго: разрушительная междоусобица привела державу к полному истощению. Голод и эпидемии собирали жуткую дань по всему континенту, в провинциях хозяйничали шайки мародеров, и уцелевшие сторонники низложенного базилеоса не спешили сложить оружие. Страшнее того, почувствовав слабину, островные державы Запада и Востока предприняли совместное вторжение, и этого Гайон уже не выдержал.
Последовал новый период смуты и анархии, прежде чем на волне восстаний против ивирцев и анадриэльцев поднялась Третья Империя, центром которой был Ксаль-Риум на юго-востоке континента. Гайон также возродился, теперь в роли крупнейшей провинции новой державы, причем гайонцы порой вели себя так, словно они, а не ксаль-риумцы, по-прежнему являются истинными владыками Империи.
Дэвиан смотрел на город из окна дворца легата, откуда открывался великолепный вид как на сам Гайон, так и на акваторию его порта, где покачивались на волнах сотни кораблей: от мелких рыбацких баркасов до внушительных грузовых и пассажирских судов. Солнце поднималось над горизонтом на востоке, заливая город и порт ослепительным светом. Несмотря на раннее время, было жарковато — для здешних широт было вообще характерно, тут прохлада воспринималась как редкий, и потому особенно ценный дар природы.
— Господин префект Каррел, — с подчеркнутым уважением произнес легат Гардейн.
Дэвиан оторвался от созерцания города.
— Господин легат, — не менее официально откликнулся он.
Легат — то есть, губернатор — Гайона и западных островных владений Империи был невысоким коренастым мужчиной лет шестидесяти, с блистающей лысиной и маленькими, но проницательными глазами. В отличие от своего зятя, он был неглупым человеком и неплохо вел дела в подведомственных ему провинциях, но было очевидно, что мятеж застал его врасплох. На круглом лице легата Гардейна отражалось плохо скрываемое беспокойство.
Помимо Гардейна и Дэвиана Каррела, в кабинете легата присутствовали еще три человека. Лагрин Тейран, зять легата и флаг-капитан Западной эскадры, а также Магистр Западной армии Дариус Лютиэн и один из подчиненных ему офицеров, субпрефект Кассилий Трегайн. Тейран казался встревоженным, Лютиэн — скорее раздраженным, Трегайн — усталым, как загнанная лошадь. Дэвиан догадывался, что за последние сутки бедняге не представилось возможности хоть минутку передохнуть.
— Ну, что же, давайте начнем, — вздохнул легат. — Магистр Лютиэн, было бы неплохо, если бы для начала вы в точности обрисовали обстановку на острове Анлакар. Что там происходит в настоящий момент?
Магистр привстал с кресла. Он был солидным мужчиной в годах и происходил из потомственного дворянского рода. Самой примечательной деталью его внешности, безусловно, была борода — пышная, ухоженная, седая, она создавала впечатление, будто лицо Магистра укутано в шар из пушистой ваты, и с лихвой компенсировала полное отсутствие каких-либо способностей или достоинств. Но черно-золотой мундир сидел на Лютиэне безукоризненно, а темно-карие глаза сверкали воинственностью. Хоть сейчас, при всех орденах, регалиях и сабле, на портрет или на пьедестал — в виде конной статуи.
— Да, легат, — проговорил он своим густым, внушительным голосом, как нельзя лучше подходящим к впечатляющей внешности. — Субпрефект Трегайн введет нас в курс дела.
Субпрефект встал и прокашлялся. Он был невысок, щуплого сложения, лысоват и на фоне грозного начальника совершенно терялся.
— Ситуация тяжелая, — начал он без предисловий. — Информация подтвердилась: мятежникам удалось внезапным ударом захватить аэродром на Анлакаре. Но есть и хорошая новость: из пятидесяти шести дальних бомбардировщиков тридцать четыре успели покинуть аэродром. Они же вывезли пилотов и часть обслуживающего персонала. Самолеты дотянули до континента и приземлились без помех. Те аэропланы, которые не удалось увести с Анлакара, были сожжены. Так что, по крайней мере, мятежникам не досталась наша авиация.
— Хоть что-то хорошее, вы правы, субпрефект, — заметил Дэвиан. — Я опасался возможности воздушной атаки на Кадар.
— Да, префект Каррел, но это единственное, чему можно радоваться. Мятежники также захватили арсеналы на Анлакаре. Теперь у них достаточно оружия, и их численность — не менее пятнадцати тысяч человек. Имперских солдат на острове осталось меньше трех тысяч, и они отступили в Атрию. Мятежники приближаются к городу. Оборону Атрии возглавил субпрефект Артур Тион, он поддерживает с нами постоянную связь. Ему удалось организовать отряды ополчения, но им не хватает ни оружия, ни боеприпасов. Атрия не продержится долго, — заключил Трегайн. — Если мы не вмешаемся, город падет дней через пять. Если это произойдет, Анлакар будет всецело во власти мятежников. Выбить их будет стоить Империи больших усилий, кроме того, жертвы... — Трегайн сжал кулак. — В Атрии сейчас собралось почти тридцать тысяч человек — коренные ксаль-риумцы и гайонцы. Если ивирские мятежники ворвутся в город, они утопят его в крови.
— Этого не случится! — громыхнул Магистр Лютиэн. — За пять дней мы успеем перебросить в Атрию не меньше двух полных легионов, и с мятежом будет покончено уже к закату того же дня!
Слушая воинственную речь Магистра, Дэвиан сдерживал усмешку. Военные термины вроде "легиона" появились в Ксаль-Риуме сравнительно недавно, то есть, лет сто назад, когда к власти пришел Император Тревелан Каррел, питавший страсть к эпохе Первой Империи. Он и ввел в обиход додревние "имперские" наименования. Полки и дивизии стали легионами, губернаторы областей — легатами и консулами — а маршалы, генералы и полковники превратились в Магистров, префектов и субпрефектов. Некоторые затруднения вызвал только вопрос — как переименовать артиллерийские соединения, ведь во времена Первой Империи никто еще не слышал про порох. Но Тревелан и тут с честью вышел из положения: отнеся артиллерию к вспомогательному роду войск, он разбил ее на ауксилии. Оставалось только радоваться, что в те времена еще не существовало хотя бы авиации, иначе, несомненно, и самолеты сегодня делились бы вместо звеньев и эскадрилий на какие-нибудь турмы и алы.
Покончив с названиями, Тревелан собирался заняться собственно организационной структурой войск, намереваясь перекроить и ее по образу и подобию легионов древней державы. Но этим планам помешало осуществиться несчастливое стечение обстоятельств: на третьем году правления Император безвременно скончался от скверной болезни, известной в народе как "печать блудницы" (коей, по слухам, заразился, инкогнито посещая дешевые портовые бордели). Так он и покинул сей мир, оставив по себе единственное напоминание — нелепые в нынешнюю эпоху воинские звания и подразделения, которые, как ни странно, прижились в ксаль-риумской армии. У преемников покойного правителя всякий раз находились дела более важные, чем снова переиначивать все назад, и хотя за столетие в ходе реформирования армии от части тревелановых нововведений избавились, некоторые звания и наименования уже успели войти в традицию и сохранились.
