Гиблый Мир - Черновик

'Черт твою богомать!'

Докатил до одного из поворотов и плюнул на тот, скорее всего, тоже тупиковый. Погнал дальше до озерца, остановившись лишь на перекрестке. Выбор не особо велик, принялся искать на навигаторе местность, пусто, точнее серо все. Достал книгу карт и принялся пялиться в нее, и по ней выходило, если я не ошибся, впереди была река, только вот до нее бы еще добраться. Короче, дело к ночи, сели и погнали. Квад вырулил на колею влево и бодро принялся набирать скорость, уходя прочь от пруда или озерца, не знаю, по мне все канава, что не больше километра в длину. Слева высокие деревья, справа низкие деревца, так и не успевшие вырасти и превратившись в сухой бурелом, только и делающий, что скрипящий на ветру. Тот отступил, освобождая место полю, по краю которого и продолжала тянуться колея.

Я не надеялся на то, что та куда-то выведет, но все же поехал, выбор не велик, с маршрута сбился, съехав с трассы. Плутаю по округе, как немец, шедший на Москву, только вот яйки и молоко не у кого отнимать, да и девок тискать тоже нет, беда совсем. Но тут уж делать нечего было, риск попасть в задницу стремился к абсолюту, поэтому и победил слепой страх, погнавший подальше от дорог. Оно, вроде как, и верно, столько машин за десять минут, как сутра, точно не к дождю, так что подальше от дороге, поближе к партизанским лесам.

Вот трясусь на колее вдоль поля в надежде куда-нибудь вырулить, поле заканчивается, а дорога не выводит в светлое будущее, хотя, какая-то проплешина между выгоревших деревьев виднелась. Рванул туда, квад сильнее затрясся при езде по луговой земле, не в силах побороть неровность перепаханной когда-то земли, и пыли поднялось еще больше, чем по дороге на большей скорости. Колеса пробуксовывают, при попытке ускориться норовят вкопаться и застрять, поэтому с осторожностью выруливаю по выжженному телу поля на малых оборотах.

Осмотр представшего пролеска порадовал, вроде как что-то типа колеи имеется, хотя несколько поваленных стволов и перегораживают ее. Но тут метров пятьдесят, и будет другое поле, надеюсь, оно выведет куда-нибудь, а то я насусайничился вдоволь, уже даже к пирамидкам согласен лично приыть. Отходить от квада не рискнул, в бинокль много не разглядеть, квад тронулся с места, я не перестаю вертеть по сторонам, чтобы в случае чего хотя бы успеть заметить угрозу и обгадиться, дабы не отдаться врагу без соуса. Колеса перемахнули через первый ствол не особо большого дерева, зад задрался, и задние колеса также преодолели без проблем. Следующее размерами побольше, да и лежит наискось. Чертыхнулся, бревно с одной стороны подвешено, и переехать его так просто не получится. Мысленно почесал репу, слез с квада, отцепил трос лебедки спереди, дотянул до бревна, перекинул, зацепил, вернулся к кваду, сел, переключил передачу. Квад зарокотал, колеса дернулись, квад потащил назад, трос натянулся, через мгновение бревно поддалось и с треском поволоклось, ломая все встречные кусты и мелкие деревца, которые уже никогда не вырастут, превратившись в сухостой. Через пару минут я продолжил путь, выехав на поле, оправдавшее мои ожидания. Длинный отросток переходил в огромное поле, по которому шла колейка, используемая когда-то для сельхоз работ. Высохшие леса сменились выжженными, даже пожухлая трава на поле выгорела и в воздухе вновь летал знакомый запах сажи. Свернул по дороге налево, проехал пару десятков метров, и показались останки сгоревшей деревни, какие я видел неоднократно, а уже вокруг погибший мир обволакивало темнотой ночи.

Погнал дальше, решив не съезжать с главной дороги, в деревнях это самая широкая и посыпанная щебнем. Деревенька или село, не знаю, но точно не два двора, три кола. По одним трубам домов было десятка три не меньше и это тех, что я заметил с дороги, и выгорела она вроде как давненько, хотя не буду утверждать.

На выезде из деревни заприметил среди покосившихся построек крайних как-то не сгоревших, но обвалившихся домов такой же покосившийся, но вроде достаточно прочный сарайчик. Выбор не велик, уже ничего почти не видно, а темно уже вокруг порядочно, еще пару часов и темнота поглотит этот мир. Подкатил на малых оборотах, чтобы не особо шуметь и привлекать местное население, если кто еще тут есть в том или ином виде. Соседний дом в низине через дорогу выгорел полностью, а этот как-то уцелел, я с осторожностью осмотрелся, тишина, сделал шаг, затем еще, среди покосившихся построек ничего примечательного, лишь разного рода мусор, словно жившие здесь куда-то ушли, собрав все нажитое. Подошел к прикрытому сарайчику, осторожно потянул дверь на себя, луч фонаря тут же проник внутрь, освещая убранства — дрова и ничего более. Везет мне что-то на дровяники, посмотрел вверх, так и есть, из-за покосившихся стен перекрытия крыши осели на кладки, собранные хозяевами до потолка, что и держит сарайчик. Что ж, сойдет ночлежка, да и за дровами далеко ходить не придется. Единственной проблемой виделась невозможность завести квад внутрь не очень-то и большого, два на три метра, сарайчика. Оставалось только оставить тот снаружи, прикрыв всяким местным маскирующим материалом.

Маскировка заняла минуты две, внутрь с собой я взял рюкзак, лежанку, воду, пару тушенок и желтый фонарь, зарядившийся за время езды. Расстелив на ровно выложенных в два ряда поленьях лежак, уселся, вскрыв тушенку и принявшись наконец-то есть. Целый день мечусь, пожрать повода сутра не дали, но это все так, фигня, главное, что ноги унес. Свет от диодов фонаря в режиме лампа освещал ночлежку добротно, благо догадался накануне все разрядившееся поставить на зарядку для будущего пути на квад, а в остальных устройствах заменить аккумуляторы на подзаряженные. Так бы сидел сейчас в темноте, сутра ведь как-то не до батареек было. Костер, конечно, развести было бы гораздо лучше, да и приготовить на огне кашку или что там получится, но как-то сил уже нет, устал. Сейчас вот поем и завалюсь спать, до утра или дольше, но сначала надо сожрать всю тушенку, такую вкусную даже не подогретой. Что еще надо для полного счастья? Только рев мотора при езде.

— Мотор! Мля! — я вскочил, рукой закрывая панельку фонаря, вокруг тут же наступила кромешная тьма. В потемках кое-как добрался до стены и прильнул к щелям.

Нарастающий рев движка приходил со стороны, куда я собирался ехать, и вдалеке я уже видел мелькания фар.

— Пирамиды? Выследили? Как?

Машина, и дураку по двум рядом светящимся точкам, лучи от которых освещали все сильнее и сильнее степное поле, приближалась с уверенной скоростью, не смотря на кромешную темень вокруг. Все мое тело напряглось, пальцы судорожно сжимали цевье сайги, зубы скрипели, но я этого не замечаю, в голове лишь одна мысль 'как же так, как они выследили?' Я уже уверен, что это именно те, кто зачищал утром город, они как-то смогли меня вычислить, как-то определили, может по тепловыделению? Вряд ли, сегодня пекло так, что я бы был самым блеклым пятном. По звуку моего движка, разносимому по округе? Может быть, но тогда как я раньше не заметил преследования, и почему меня не зажали в том тупике? Не важно, теперь же вот они, едут на полной скорости, а я тут вместо того, чтобы попытаться скрыться, стою и пялюсь сквозь щели в дощатой стене на приближающуюся незавидную участь.

— Что ж, гады, раз выследили, так давайте, подходи чур по одному, — вырвалось каким-то хрипом прокурившегося за свою жизнь старика.

Фары светанули прямо в мою сторону и резко повернули влево, свет отразился от какого-то дома, который я раньше не заметил, хотя должен был. Движок заглох, раздались звуки хлопающих дверей. Какие-то голоса, но разобрать невозможно, слишком далеко, метров триста, какие-то силуэты, что-то тащат. Громкий смех, в ночи разносящийся по округе слишком далеко, если пытаешься быть незаметным, раздалось грохотание генератора, двор осветился. Я видел большой сарай или гараж, за ним еще какие-то постройки и дальше большой дом, в котором в окнах мелькали люди. Поодаль еще один сарай или гараж, не знаю, но два этих сарая очень похожи, и что именно что, отсюда не определить, даже с биноклем, который я взял.

Они нисколько не прятались, чувствуя себя полновластными хозяевами, генератор грохотал так, что его, думаю, и за километр было слышно. Освещалось почти все внутридворовое немалое пространство, в окнах я различал людей, по большей части те пили, что-то рассказывали и показывали друг другу. Не в то болото я заехал, еще перепугаю местных, которые, судя по видимой мною обстановке, жили здесь вполне. Интересно, чем они живут вообще, мародеркой, хозяйством? Может и тем, и тем, вон какие сараи, и много пристроек, я-то не все отсюда вижу. Вроде бы и какая-то ограда имеется, не пойму, какая, но точно не забор, его как раз нет. Вообще, вижу я мало что, передний сарай закрывает весь обзор, из окон одно лишь угловое, двор вообще не виден. А там что-то происходит, по крайней мере, до меня доносятся громкие голоса. Решился выйти, чтобы понаблюдать, хотя это и рискованно, мало ли кого в темноте встречу, или кто придет на звуки и свет.

Снаружи моего сарайчика никто не поджидал, глаза некоторое время привыкали к темноте, и я осторожно, стараясь ничего не зацепить, двинулся на позицию, как выражаются вояки. Я быстро, пригибаясь, перебежал через дорогу на противоположную обочину, где скрылся, как я думаю, за кустарником. Присел, прислушался, двинулся дальше, так же пригибаясь и постоянно озираясь по сторонам, дабы не огрести от сусликов или зайцев, кандидатов много.

— Вот куда меня несет? — шептал я про себя.

Добежал, присел, прислушался, достал бинокль, смотрю.

С точки в стороне от сарайчика на отдалении виделся двор уже по большей своей части. Несколько человек стоит под фонарем и что-то бурно обсуждало, все вооружены. По периметру насыпь и колючка, на въезде типа ежа с той же колючкой, не помню, как называется. Курят, двое пошли к сараю, остальные стоят дальше, один что-то вдогонку им сказал, все засмеялись. Зашли в сарай, те продолжают базарить, на интеллигентов не смахивают, присутствует обильная жестекуляция харакетрного мировозрения криминальной среды развития данных субъектов. Во как загнул со своим-то высшим неначатым образованием.

Продолжаю наблюдать, и с каждым мгновением во мне разрастается чувство презрения к этим людям. Помимо их поведения и явного смахивания на бандюгов, а на них сейчас похожи почти все, даже я, что-то в них было не так, не улавливаю эту деталь, но я себя знаю, если мне люди сразу не приятны, то не стоит с ними начинать беседу, да и вообще, к ним подходить. Ну не похожи они на фермеров и просто деревенских мужиков, стоят, разговаривают, выпивают, при этом не заботятся о защите жилища. Да, не отрицаю, колючка по периметру защитит от зверей, даже мертвяки, забреди те сюда, запутаются. Но все же, если ты живешь в этом месте, то обязательно будешь его защищать, по крайней мере, я так представляю оседлую жизнь. Да и сколько колючкой будешь оберегаться? Вот-вот, я бы сразу начал возводить что-то попрочнее и подальше от дороги, хотя, сам-то в эти дебри забрался случайно.

Что-то волокут, нет, кого-то, двоих, мужчина и девушка, девочка, лет шестнадцать, а то и меньше. Мужчина не держится на ногах, девочка не сопротивляется и рыдает, а эти ржут, мрази. Во мне все скрутило, перекрутило и вывернуло так, что хочется вскрыть себе живот, вытащить все наружу, расправить и запихнуть обратно. Комок уперся в гортань и мешает дышать, зубы стиснулись до треска. Надо что-то делать, а что? Если вот так вылезу, ну завалю, если повезет пару, но остальные, да и в доме. Положат, нет, этих мразей надо мочить всех и так, чтобы ни одна гнида не выскочилас. Я уже понял, что происходит, отца, или кто он там ей, избивали и долго, с пристрастием, он уже потерялся в реальности, почти не реагирует. А она, для развлечений оставили, бедная, нет, иначе, глупая. Потому что надо было не даваться просто так в руки, хоть как, хоть сразу на нож, но не даваться, а теперь за свою глупость и расплачивается, и расплата еще не окончилась. А я вот сижу и смотрю на все это, на то, как ее отца добивают ногами, валяющегося на земле, на то, как она рыдает, не в силах вырваться из сильных рук одной из этих мразей. Молчу и упрекаю сам себя за то, как сам стою и смотрю в темноте ночи, стиснув зубы и вцепившись в ружье.

Будь у меня снайперка, да хоть тот же калаш, все равно что, но нарезное главное, открыл бы я огонь, отсюда, не раздумывая, и по бую, попаду или нет. Но нарезного нету, точнее патронов, а без них любое опасное оружие превращается в бесполезную железяку.

— Мрази, мрази, мрази — бубню себе под нос.

Выстрел, поволокли девчонку внутрь, оставив тело лежать. Зашли все, надо рвать к кваду, зачем? За боезапасом партизана смертника. Вокруг уже сплошная темень, и я двигался уже по памяти, боясь включать тактика, пусть даже с красным фильтром — вдруг заметят. Добирался обратно дольше, по темени не особо-то и разгонишься, не зная местности. Кое-как нащупал дверь в сарай и только внутри решился включить фонарь, чтобы хоть какой-то свет был.

Пока собирался, в голову постоянно лезли сомнения, надо ли мне это, может забить и днем уехать тихонько, я и не знаю тех людей, отца с девочкой. И сколько точно их там, не знаю, я вообще не знаю, что там будет. Я же не спецназер универсал, способный в одиночку совершать перевороты в маленькой стране. Нет, идти надо, даже по тому, что те могут и не собираться покидать такое место, может, они тут всегда были, а это я проездом, и завтра меня непременно заметят, и тогда я буду на месте погибшего. Нет, решительно нет, надо идти, дождаться, как те уснут, и завалить всех, кто есть.

Темнота сейчас мой союзник, в то же время утаивающий от меня же и угрозу, поджидающую лишь момента наброситься из мрака ночи. Тишина мой враг, но лишь она выдаст внезапную угрозу перед тем самым броском. Я стараюсь не шуметь ногами по дороге, ведущей мимо дома, освещенного в ночи так, что видно почти все подворье. Вокруг темно настолько, что пробираться по обочине кустамии и канавами уже нет смысла. Я вижу, как трое стоят на крыльце и выпивают, покуривая и откровенно смеясь при доносящихся криках девочки, над которой внутри сейчас издеваются остальные. Желание открыть огонь сдерживается еще не помутневшим от переполняющей злобы разумом. Шаг за шагом я приближаюсь, шаг за шагом все громче доносящиеся крики, прорывающиеся даже через грохотание генератора. Близко к периметру не подойти, колючка освещается, но с расстояния метров в пятьдесят, я вижу, что она не просто стелется по насыпи, а перед той прорыта серьезная траншея. Поэтому те и не боятся ничего, зверье и мертвяки попросту упадут в эту траншею и уже не выберутся. На задней части двора в темноте замечаю высокий профильный забор вдоль пролеска, подступающего своими безлистными стволами сухостоя вплотную, скорее всего. По крайней мере, мне так кажется, ночью мало чего разберешь, а проверять смысла нет, времени уйдет на это слишком много.

И так, пока добирался до кустов у дороги напротив въезда, ушло более часа, хоть и не сходил полпути с грунтовки. Уроды успели смениться, а крики уже не доносились, покуривавшие на крыльце слабо стояли на ногах, и причиной тому было изрядно выпитое. Мне же в пользу, пусть ужрутся, проще будет валить. Теперь надо ждать, когда они свалят спать, и лишь бы это случилось как можно скорее. Сидеть вот так в кустиках и пялиться не радует, маневры применять без разведки территорий самоубийственно, а днем тут меня не было, да и вообще днем я не думал о том, что ночью вместо крепкого сна буду торчать на обочине с целью положить кого-то раз и навсегда. Я вообще готовился поспать, измотанный дневным путешествием. Но планы, как всегда, рушатся вот так вот просто, и иначе быть не может. Закон подлости никто не отменял, да и некому его отменять, все законодатели попередохли, ну или зарылись поглубже. И теперь приходится время от времени либо бежать от проблем, либо их валить, чтобы те не настигли еще с большим откатом в самый неудачный момент. Так что, если хочешь выжить среди хищников, вали их первыми, а потом уже думай, как выживать.