Лейтенант Магу-2

— И никто не попытался отыскать Серв?

— Никто. Да и зачем? Все городские богатства попали в эмирскую казну еще тогда. А сейчас ты и сам все увидишь. Прикажи своим солдатам остаться здесь.

Следуя за бактрианом Шохада, верблюд Алекса свернул с дороги, и они поднялись на вершину большого бархана.

— Смотри, офицер.

Поначалу Алекс ничего не заметил, и только приглядевшись в направлении, куда указывал караванщик, он увидел едва заметную ложбину, под углом пересекавшую цепь барханов.

— Старая дорога! Она ведет к Серву?

— Никто не знает, куда она ведет. Может, и к Серву. Но если хочешь, офицер, мы можем проверить, куда она ведет.

Алекс задумался. Похоже, легенда подтверждается. По крайней мере, в той ее части, что раньше караванная тропа проходила восточнее и была длиннее. А такой крюк в пустыне можно сделать только по одной причине — вода. Значит, сам город располагался где-то между Габатом и Сфаганом. Но насколько был велик сам Серв? В здешней пустыне сотня воинов — большая сила. Две-три сотни — непобедимая армия. Так что вряд ли в Серве было больше пяти тысяч жителей. А скорее всего, не больше трех. Но это три тысячи суточных рационов воды! В несколько раз больше, чем во всех здешних колодцах вместе взятых! Кроме того, они должны были поить животных. И не с одних же только караванов жила такая орава, выходит, там должно было быть хоть какое-то земледелие, а это...

Соблазн был велик. Но почему, тогда, такая величайшая ценность была заброшена и забыта? Колодцы-то должны были остаться на месте! Либо легенда врет, либо были какие-то другие очень важные причины разрушить Серв и даже память о нем довести до уровня легенды, известной очень немногим. И есть только один способ проверить правдивость легенды и выполнить задачу поставленную генералом Скоблиным. Алекс еще раз бросил взгляд на пересекающую барханы ложбину, пристально вгляделся в лица сопровождавших его солдат.

— На сколько дней нам хватит воды?

— На шесть, — ответил Шохад, — а до Габата не больше двух. Нам не надо будет возвращаться назад, я смогу найти дорогу к Габату прямо через пустыню.

Очень интересное предложение, но прежде, чем его принять, Алексу нужно было еще кое-что выяснить.

— Шохад, ты ведь сам родом из Гохары.

Караванщик молча кивнул.

— Тогда почему ты нам помогаешь? Мы ведь враги Гохары. У тебя там наверняка остались дом, родственники и друзья. Ты хочешь привести врагов к порогу своего дома?

На лицо Шохада набежала черная тень.

— Я расскажу тебе одну историю, офицер. Это очень грустная история.

Караванщик на некоторое время замолчал, потом неторопливо продолжил.

— Еще не так давно, в Гохаре жил юноша. У него не было родителей, он был сирота. Зато у него было много друзей. И у него был свой дом, оставшийся от родителей. И еще у него был мудрый наставник. А у наставника была дочь. Своей красотой она славилась на всю Гохару. Молодые люди полюбили друг друга, и даже день свадьбы уже был назначен, но тут городской судья, мерзкий старик, захотел взять девушку себе в гарем. Он предложил отцу деньги, много денег. Отец отказался. И тогда его обвинили в воровстве.

— Дальше понятно, — вклинился в рассказ караванщика Алекс, — отцу отрубили руку, а девушка попала в гарем к судье.

— Нет, не так, — покачал головой Шохад, — все было намного хуже. Молодой человек захотел добиться правды и отправился к визирю. Он был глуп и самонадеян, хотя сам себя считал ловким и мудрым. К несчастью, визирь принял его. Он даже выслушал юношу и пообещал восстановить справедливость.

— Восстановил? — скептически хмыкнул Алекс.

— Да, — кивнул караванщик, — восстановил, отца девушки отпустили. Но на этом история не заканчивается. Молодой человек должен был ненадолго уехать.

"Повел очередной караван", догадался лейтенант.

— А когда он вернулся, его встретили черные вести. На следующий день, после того, как он уехал, в дом отца девушки пришли евнухи из эмирского гарема и увели ее. Брат хотел защитить ее, но воины эмира, пришедшие с евнухами, убили его. Молодой человек стал безумен от горя, он решил вызволить любимую из гарема. Ему нужна была помощь, но никто, никто из тех, кого он считал своими друзьями, не захотел помочь ему.

"Дурак, еще бы на базарной площади объявил, куда и зачем он собирается лезть".

— Когда юноша проник в сад эмирского дворца, его там ждала засада. Ему удалось тогда убежать, но за ним шла погоня. Эмир объявил о большой награде за его голову. Один бывший друг побоялся укрыть юношу, второй, соблазнился эмирским золотом и предал его. И только один человек, которого он раньше считал своим злейшим врагом, вывез его из Гохары и довез до Габата, куда не могли дотянуться эмирские руки.

— А что стало с девушкой?

— К тому времени, когда юноша попытался забраться в гарем, она уже была мертва. Говорили, что она бросилась на кинжал, только бы не достаться султану.

"Ну да, где бы она только кинжал взяла! Скорее всего, султану добровольно не дала, и евнухи ее удавили". Тем временем, Шохад подошел к финалу истории.

— Но я думаю, что ее убили по султанскому приказу. С тех пор у меня нет в Гохаре дома, и нет друзей. Теперь ты все знаешь, офицер, и можешь принять решение.

Очень трогательная история. Алекс еще раз взвесил все аргументы "за" и "против", взглянул на стоявших у подножия бархана солдат и унтера Хмылова, которые уже начали беспокоиться долгой задержкой, после чего принял решение.

— Возвращаемся в Габат.

Обычно бесстрастное лицо караванщика не могло скрыть разочарования, рухнули его планы отомстить эмиру с помощью руоссийской армии. За весь оставшийся до Габата путь он не произнес ни слова. А придя в Габат и получив оговоренную плату, тут же куда-то исчез, будто его и не было.

Дорога до Зубурука показалась всем легкой прогулкой, по сравнению с предыдущими переходами. В город экспедиция прибыла поздним вечером, а утром, после развода на полковом плацу, лейтенант уже сидел в приемной командира полка.

Полковник Жимайло находился в отличном настроении. Судя по его реакции на доклад лейтенанта Магу, обо всех результатах экспедиции он уже знал. Не иначе, унтер Хмылов постарался. И когда только успел, скотина? Перебрав разложенные на столе артефакты, оставшиеся от солдат Каурбарса, полковник фальшиво посочувствовал.

— Жалко, конечно, солдатиков, ни за что погибли. Но теперь-то вы, наконец, убедились, что пустыня для наших войск непроходима? И нечего туда соваться. Хорошо хоть ваша экспедиция прошла без потерь, пустыня знаете ли дилетантов не любит и ошибок не прощает.

— Так точно, господин полковник, убедился. Именно этот вывод будет сделан в моем рапорте генералу Скоблину.

— Ну вот и отлично, — оживился полковник. Сегодня отдыхайте, а завтра отправляйтесь Аринбург к военному губернатору МаркашЕву.

— В Аринсбург? Осмелюсь спросить, господин полковник, зачем я потребовался губернатору Маркашеву?

— Наш губернатор является горячим сторонником проникновения в Гохару с северного направления, — ухмыльнулся Жимайло, — вот пусть вас и послушает, может, ваш доклад его хоть немного остудит. Это, кстати, было его желание. Ваших предшественников он тоже принимал.

Ситуация оказалась более сложной, чем рассчитывал Алекс. Хоть он и губернатору Маркашеву и не подчинен, и отчитываться перед ним не обязан, но столь демонстративно проигнорировать генеральское приглашение было бы просто неприлично, все же он старший воинский начальник всего края. Придется импровизировать по ходу.

— Есть послезавтра отбыть в Аринбург на доклад к генералу Маркашеву!

Выйдя от полковника, лейтенант торопливо отыскал своих унтеров.

— Все меняется. Фелонов, собирай вещи, завтра мы с тобой отправляемся Аринбург к военному губернатору, он меня на доклад требует.

— Есть в Аринбург.

— Ивасов, останешься здесь, снимешь форму...

— Господин лейтенант!

Реакцию унтера можно было понять, сняв форму и оставшись без своего непосредственного начальника и нужных документов, он фактически оказывался на нелегальном положении, но Алексу было не до этих тонкостей.

— Цыц! Делай, что приказано! Жить будешь на постоялом дворе. Фелонов, отдай ему список. Лопаты, веревки, ведро, продовольствие и далее по списку — все на тебе. Мы вернемся дней через шесть, к этому времени все должно быть готово.

— Слушаюсь, господин лейтенант.

— Ты мне тут глазами не сверкай, лучше к девкам сходи! Выхода у нас другого нет. Будь осторожен, смотри на наших знакомых не наткнись, особенно на Хмылова, ни к чему полковнику знать, что кто-то из нас в Зубуруке остался. Он не дурак, может что-нибудь заподозрить. Все, действуйте, я — на телеграф.

Основным наличием Аринбурга от Зубурука был размер. Сам город больше, присутственные места выше, некоторые даже в два этажа. Прежде, чем отправится к Маркашеву, Алекс отдал мундир и брюки в чистку, не рискнул явиться пред генеральские очи в насквозь пропыленной форме. А поскольку запасного мундира он с собой не взял, у него появилось некоторое время на размышление — стоит ли открыть все генерал-губернатору или подождать более надежных результатов?

С одной стороны, губернатор, вроде как сторонник скорейшего вторжения в Гохару через пустыню Тюра-Кум. С другой, генерал — темная лошадка, о которой ничего неизвестно. Даже о его позиции по Гохаре известно только со слов полковника Жимайло, который является ярым противником этого варианта. К тому же, все, что он мог представить Маркашеву — это рассказанная караванщиком, ничем не подтвержденная легенда, в то время как все имеющиеся факты говорили о невозможности похода в Гохару с севера. А если Серв не удастся найти? Или его вообще не существует и легенда врет?

— Готово.

— Поставь в коридоре.

Фелонов принес до блеска надраенные сапоги лейтенанта.

— На твоем месте я бы почистил сапоги непосредственно перед входом в канцелярию, а то пока дойдешь, они запыляться.

— Неизвестно, есть ли чистильщик у канцелярии, — возразил Алекс, — но если он там сидит, то я непременно у него остановлюсь. Кстати, дорого они здесь берут?

— Гривенник.

— Недешево.

Алекс взглянул на часы.

— Давай иди за мундиром, уже должно быть готово.

Пока Алекс с Фелоновым дошли до канцелярии военного губернатора, сапоги, конечно, запылились, а чистильщика поблизости не наблюдалось.

— Говорил же, надо извозчика брать, — корил унтера лейтенант.

Тот негромко оправдывался.

— Да где же его здесь возьмешь? Я с утра еще ни одного не видел.

— Вернемся в столицу, отправлю тебя к окулисту?

— К кому?

— Глазному врачу, пусть твое зрение проверит. Все, пришли.

Алекс взялся за ручку входной двери.

— А сапоги?

— Черт с ними, пошли.

Приемная Маркашева находилась на втором этаже. Непременный атрибут любой генеральской приемной встретил их традиционным.

— Господин-генерал лейтенант занят, придется обождать.

Кроме них в приемной сидело еще полдюжины ожидающих приема в куда более высоких чинах. Если пережидать всех, то часа три, не меньше, прикинул Алекс.

— Генерал нас сам пригласил для доклада о результатах экспедиции в Тюра-Кум. Лейтенант Магу и старший унтер-офицер Фелонов, прошу доложить.

— Хорошо, — равнодушно кивнул адъютант, — доложу.

И, действительно, доложил после того, как от Маркашева вышел посетитель.

— Проходите, господин штаб-капитан. После него вы, господин лейтенант.

Алекс почти физически ощутил, как на них скрестились неприязненные взгляды. Простите господа, но на приеме у начальства как на войне — все средства хороши для скорейшего достижения цели. К счастью, штаб-капитан пробыл у генерала недолго, всего около четверти часа. После чего, они попали в кабинет.

Генерал-лейтенант Маркашев оказался высоким представительным мужчиной с солидными залысинами и животиком. Алекс пробежался взглядом по висящим на генеральском мундире наградам, ни одного ордена с мечами, длинный ряд юбилейных медалей. Теперь понятно, почему губернатору так хочется повоевать. В свою очередь, лейтенантская колодка наград также не осталась без внимания.

— За что были награждены Егорием, лейтенант"?

— За оборону Харешского перевала, господин генерал-лейтенант!

— Жаль, но ничего не слышал об этом деле, но рад, что наконец-то сюда прислали настоящего боевого офицера, а не очередного штабного хлыща. Итак, чем порадуете, господин лейтенант Магу?

Надо же, даже фамилию запомнил. Алекс сделал знак Фелонову и тот выложил на стол то, что осталось от солдат генерала Каурбарса. После чего, лейтенант начал доклад о ходе экспедиции и ее результатах. Уложился он минут в десять.

— ...таким образом, маршрут перехода через пустыню и дальнейшую судьбу отряда генерала Каурбарса можно считать установленными.

— Да, жаль. А я почему-то надеялся на чудо.

Маркашев подошел к столу, перебрал пуговицы и пряжки, взял в руки полусаблю, потер пальцем клеймо на гарде, после чего положил на место.

— Итак, лейтенант Магу, вы уверены, что пустыня непроходима?

Алекс вытянулся по стойке "смирно", Фелонов последовал его примеру. Наступил момент истины, последний шанс сказать генералу правду.

— Так точно, господин генерал-лейтенант, на сегодняшний день, проход отряда численностью более пятисот штыков через пустыню Тюра-Кум невозможен.

— Хорошо, лейтенант, ступайте. Я отпишу генералу Скоблину о вашем усердии и буду ходатайствовать о служебном поощрении.

— Премного благодарен, господин генерал-лейтенант!

Пока Алекс расшаркивался перед генералом, унтер собрал добытое экспедицией. Его еще надлежало доставить в столицу.

Как только они вышли на улицу, Фелонов ехидно ухмыльнулся.

— Лихо ты выкрутился, "на сегодняшний день"! И правды не сказал, и не соврал в то же время.

— Кто его знает, когда удастся этот Серв найти? И удастся ли вообще. Поэтому, на сегодняшний день, все мною сказанное является правдой. И на завтрашний тоже. Поэтому, ты иди в гостиницу, пакуй вещи, а я загляну на почтовую станцию, узнаю, когда будет ближайшая карета до Зубурука.

— Не извольте беспокоиться, господин лейтенант, нужная вам карета отправляется завтра в полдень.

— По шее дам, — пообещал "господин лейтенант". — Ты когда про карету узнать успел?

— Так сегодня и успел.

Алекс остановился.

— В таком случае, у нас образуется свободный вечер. Предлагаю, начать с ужина вон в том трактире, а оттуда перебраться в веселое заведение с на все согласными за умеренную мзду девочками.

Фелонов предложение начальства поддержал, и обещал присоединиться сразу, как только вернет в гостиницу добытый экспедицией груз. Ну, кто бы сомневался.

Глава 3.

Ночка выдалась безлунная, тьма вокруг — хоть глаз выколи. В самый раз для обтяпывания темных делишек. Или совершения вылазок в расположение вражеских войск. Здесь, правда не вражеский тыл, а мирно спящий Зубурук уже полсотни лет как вошедший в состав Руоссии, но в данном конкретном случае темнота играла на руку трем военным, тащившим тяжелые тюки за пределы постоялого двора.