Крылатое пламя (общий файл)

— Значит, это ты, — медленно проговорила я, упирая руки в бёдра и чуть наклоняясь вперёд, — значит, это тебе, анфильеву выродку, я должна сказать большое спасибо за ушиб, от которого я толком не могу рукой двигать?!

Парень скосил глаза на мою левую руку и издевательски ухмыльнулся:

— Этой, что ли? Не припомню, чтобы я тебе кисть ломал или что-то в этом духе...

— Это старая травма! — рявкнула я, пряча увечную руку под одежду. — Если бы ты мне ещё и её оставил... Если бы из-за тебя я стала намного хуже колдовать...

Слова кипели в глотке. Хотелось орать во всю глотку, перекинуться совой и крушить всё вокруг, но всё, что я могла — выплёскивать злость на незнакомого парня.

Теперь тот выглядел уже не испуганным, а страшно раздосадованным.

— Так ты что, колдовать не можешь? — уточнил он. Я медленно вытянула правую руку вдоль бедра, запоздало сообразив, что позорно проболталась. Нехотя кивнула.

— Ну, дела! — выдохнул парень. — Значит, я ехал в этот йормин угол, чтобы вернуть кошелёк слабой ведьме, которая мне и сделать-то ничего не может?

Он горестно махнул ладонью и одним залпом осушил стакан с остатками пива. Я ахнула и уселась напротив него.

— Что это ты имеешь в виду? — нехорошо прищурившись, прошипела я. — Ты хочешь сказать, что не вернул бы кошелёк, не окажись я Пернатой?

Парень покосился на меня, саркастически хмыкнул и помотал головой:

— Ищи дурака. Я оттуда даже медяка не взял, а оно вон как всё обернулось. Слабая Пернатая, тоже мне.

Я на секунду потеряла дар речи от такой наглости, а парень продолжил рассуждать, видимо, полностью смирившись со своей неудачей.

— У меня есть правило, — деловито сообщил он, облокотившись на стол и нагнувшись ко мне, — Пернатых я не трогаю. Ещё не хватало огрести какое-нибудь проклятие или лишиться чего-то жизненно необходимого. У меня был приятель, сдуру ограбил какого-то колдуна, а потом искал свою левую ногу по всему Чёрному Урочищу.

— То есть, ты вор? — слабым голосом уточнила я, чувствуя какую-то нереальность происходящего. Ещё бы: нечасто окажешься в ситуации, когда придётся общаться по душам с тем, кто пытался украсть у тебя деньги. — А как ты сумел вытащить у меня кошелёк?

Молодой грабитель пожал плечами.

— Это дело нехитрое, — важно сообщил он. — Всего-то нужно улучить удобный момент, вычислить, где спрятаны деньги, и всё. Дальше всё зависит от твоей ловкости и сноровки. Тебя надо было просто толкнуть, чтобы кошелёк сам выпал. Хочешь, покажу?

Он протянул руку. Я отшатнулась и рявкнула:

— Катись к Анфилию!

Парень расхохотался и отстранился.

— Да ладно тебе! Я же уже сказал: Пернатых не трогаю и тебя не трону, раз уж всё так вышло.

Это прозвучало унизительно, словно он считал меня ведьмой какого-то второго сорта. Я скрестила руки на груди, на всякий случай обмотавшись мантией поплотнее, и сердито уточнила:

— А если я сейчас подниму шум? Закричу, что ты хотел меня обворовать? Прибегут стражники, повяжут тебя и кинут в тюрьму.

Парень покачал головой.

— Ничего не получится, — невозмутимо откликнулся он.

— Это ещё почему?

— Кошелёк-то у тебя. А других улик у них не будет. Я чист, как слеза на щеке Лунноликой Девы (12).

И поднял обе руки, развёрнутые открытыми ладонями ко мне, словно в знак своих чистых намерений. Я подпёрла рукой висок и безнадёжно уставилась на столешницу, не желая признавать его правоту.

— А ты и правда преподаватель? — услышала я вновь его голос и мрачно кивнула.

— Здорово, — он заметно оживился. — Ну, будем считать, что у меня теперь в приятелях не просто ведьма, а целая ведьма из Совятника. Ингвар.

— Что? — не сразу поняла я, сбитая с толку полётом его мысли.

— Ингвар, — повторил парень, — так меня зовут. Будем знакомы.

— Агнесса, — машинально представилась я и, спохватившись, подозрительно уставилась на него. — А почему ты решил, что мы теперь приятели?

— Ну, так не враги же! — усмехнулся Ингвар. — Ну, что, выпьем за знакомство?

Я поневоле усмехнулась, чувствуя, как вспыхнувшая было внутри злость быстро тает. Отчего-то долго на Ингвара сердиться не удалось, хоть мне этого и очень хотелось.

— Выпьем, — с нарочитым безразличием отозвалась я. — Как насчёт чашечки кофе?

12 — Лунноликая Дева — одна из трёх Верховных богинь пантеона Галахии.

Глава 5

В холле Школы вовсю кипела работа. Несколько студентов под руководством преподавателей размахивали руками, творя магические плетения. Повинуясь их усилиям, по стенам ползли венки из бересклета, еловых ветвей и рябины. Время от времени то один, то другой судорожно дёргался, когда незадачливый колдун путал руны или отвлекался. Ещё пара студентов трудились наверху, украшая деревянную Кахут сверкающими гирляндами.

В воздухе витал аромат свежей хвои, и я с удовольствием вдохнула его полной грудью. Совсем забыла о грядущем Зимнем солнцестоянии! Его наступление обозначало бурное веселье по всей Школе и непременный Зимний Бал. Интересно, успею ли я метнуться в Злату Рощу за обновками? И хватит ли у меня денег? Может, попробовать занять у матери в счёт будущей зарплаты? А то не хотелось бы щеголять перед новоиспечёнными коллегами в старье! От всех этих мыслей праздничное настроение взлетело до небес, и я чуть было не запрыгала от восторженного предвкушения.

Один из венков с шуршанием упал на пол.

— Сколько можно повторять! — в сердцах выпалил один из преподавателей, пожилой грузный колдун, чьё лицо было мне незнакомо. — Когда завершаешь плетение, отводишь правый мизинец вправо, а не болтаешь им в воздухе, будто его тебе йорму откусил!

И дал провинившемуся студенту несильную затрещину. Тот понурился и, пробормотав: 'Простите, магистр Людвиг!', — кинулся подбирать венок.

— Сальви, пани Мёдвиг! — окликнул меня Людвиг. — С вами всё в порядке?

Я недоумённо взглянула на него, гадая, откуда ему известно моё имя. Неужели мама развесила мой портрет с подписью по всей Школе?

Неужели мои мысли так ярко отражаются на лице?

— Сальви, пан, — торопливо ответила я. — Всё хорошо. Не обращайте внимания, продолжайте, прошу вас.

Людвиг повернулся к своему подопечному, а я быстрым шагом прошмыгнула мимо.

Надо бы при случае выкроить время и заново познакомиться тут со всеми, чтобы не опростоволоситься в самый неподходящий момент.

* * *

Весь остаток дня я ухлопала на уборку в комнате. Расписание, молчаливым укором белевшее на столе, нагоняло на меня такую сильную тоску, что я никак не могла заставить себя усесться за подготовку к завтрашнему занятию. Пришлось утешать себя тем, что в процессе уборки я обязательно найду какие-нибудь записи старого магистра, которые помогут мне в этом нелёгком деле.

Когда за окном заиндевели синие зимние сумерки, а я уже основательно покрылась серыми космами пыли и паутины, удача мне улыбнулась. В глубине одной из полок книжного шкафа я отыскала деревянный ящик с пухлыми старыми тетрадями, исписанными убористым стариковским почерком. Я быстро перелистала их и чуть не застонала от восторга: моим глазам предстало планирование лекций, списки вопросов и билетов к зачётам и экзаменам, а, самое главное, материалы к лекциям. Они были разбиты по темам и курсам, и всё, что мне оставалось — перечитать их и вникнуть в суть.

Вопросы к завтрашнему зачёту помогли мне окончательно воспрять духом. Все ответы на них я прекрасно знала и без подготовки. Отвечай я сама себе, непременно получила бы не просто высший балл, а высший балл с особым мнением, если не золотое перо (13) в придачу.

— Спасибо, магистр! — с чувством сказала я, подняв голову от кипы бумаг. — Теперь можете совершенно спокойно приходить сюда по ночам и пугать меня! Я вам ни слова не скажу и даже с удовольствием побеседую по душам.

Разумеется, никто мне не ответил. Только одна из тетрадей сползла вниз с общей кучи, подняв облако пыли, но я восприняла это как добрый знак.

Жизнь определённо налаживалась, и сегодняшний день послужил этому подтверждением. Да и левая рука почти не напоминала о себе, лишь изредка вспыхивая горячим покалыванием.

В дверь постучали.

— Агнешка! — донёсся до меня голос панны Збижнев. — Пошли ужинать! Заодно расскажешь, где сегодня была!

* * *

Наутро я немного задержалась, выбирая из своего скудного гардероба подходящий для преподавателя наряд. Не найдя ничего более-менее подходящего кроме своего старого бордового платья до колен, я наспех причесалась, хлебнула холодного кофе и побежала на занятие.

У дверей аудитории уже собралась приличная толпа. Студенты толкались, шумели, листали конспекты и никак на меня не реагировали. Подойдя к ним вплотную, я ощутила непривычную дрожь в коленях. В самом деле, куда я полезла? Справлюсь ли я? Половина из них выглядят старше, чем я, а ещё половина выше меня на одну-две головы! Зачем я согласилась на эту авантюру? Ещё не поздно бросить всё и сбежать обратно в Кёльин!

'Прекрати, Агнешка! — разозлилась я сама на себя. — Вспомни о деньгах!'

Это немного отрезвило. Как раз вовремя: шум голосов приутих, и студенты оборачиваться начали на меня.

Я откашлялась и громко сказала, постаравшись выжать из собственного голоса побольше уверенности:

— Сальви, пани и паны! Я ваш новый преподаватель основ изготовления талисманов, амулетов и оберегов Агнесса Мёдвиг. Пропустите меня к дверям, будьте так любезны.

Голоса понизились до любопытного перешёптывания. Студенты неохотно расступились, и пока я пробиралась к двери, в спину прилетело нагловатое:

— Брешешь! Сама, небось, со второй ступени, значок где-то украла, нацепила и радуется!

Я вспыхнула от такой дерзости. От мгновенного приступа бешенства ключ запрыгал в пальцах, и я секунд десять провозилась, пытаясь воткнуть его в замок. Когда мне наконец это удалось, я распахнула дверь и обернулась к разом притихшим студентам.

— Кто тут умный такой, что решил позубоскалить?

— Ну, я! — отозвался всё тот же хамский голос. Растолкав сокурсников, вперёд вышел светловолосый рослый парень. Рядом с ним тут же возникло двое других, почти не уступающих ему в росте. Он скрестил на груди руки и, усмехаясь, взглянул на меня свысока. И в прямом, и в переносном смысле.

— Имя, фамилия! — рявкнула я. Голос не дрогнул. Я знала: стоит только один показать раз слабину перед наглым студентом, как остальные с радостью сожрут тебя с потрохами, и прости-прощай, дисциплина на занятиях.

Об этом я судила из своего собственного опыта. Только в последний раз на месте наглеца была я.

— Ну, предположим, Милош Эрицис, — с издевательским спокойствием протянул светловолосый и победоносно переглянулся со своими спутниками. Те прыснули в кулаки. Я почувствовала, что начинаю терять контроль над ситуацией и разозлилась ещё больше.

— Очень приятно, пан Эрицис, — елейным голосом протянула я, — а теперь будьте так любезны проследовать за мной в аудиторию. Вы пойдёте отвечать первым.

Издевательское выражение на секунду исчезло с лица Милоша.

— Но зачёты магистр Жданек всегда принимал письменно!

— возмущённо заявил он.

— Считайте, что я тоже, — не осталась я в долгу. — Напишете всё, что знаете по билету, а потом озвучите это передо мной. Ничего сложного, верно?

И, обведя взглядом остальных, добавила:

— Я не магистр Жданек, да опахнёт его крылом великая Кахут. Начинайте к этому привыкать!

* * *

Милошу достался не самый сложный билет — 'Подготовка самоцветов к изготовлению амулетов. Принципы создания оберегов', и он уселся с кислой миной отвечать почти сразу же.

Я нарочно потянула время, проведя перекличку на предмет отсутствующих (таких не оказалось), смахнув со стола невидимые пылинки и поправив значок факультета на преподавательской пелерине. Её мне выдала всё та же панна Збижнев ещё вчера после ужина. Она попыталась мягко настоять на том, чтобы я всё же смыла красную краску с волос, но я решила стоять до конца.

Пелерина оказалась впору, но в ней я ощущала себя непривычно скованно и серьёзно.

— Можно начинать? — угрюмо спросил Эрицис, с неприязнью глядя на меня.

Я посмотрела на студентов, прилежно скрипящих самопишущими ручками по бумаге, и милостиво махнула рукой:

— Приступай! — и приготовилась ощутить превосходство мастера, обладающего обширными знаниями, перед учеником, урвавшим жалкие их крохи.

Милош открыл рот и заговорил. Спустя несколько секунд моё самодовольство покрылось жгучими пятнами стыда.

Когда я вчера просматривала список вопросов, казалось, что я знаю всё. Теперь же, слушая студента, я поняла, что 'всё' обозначает 'помню только основы' и что к зачёту всё же надо было готовиться.

Если про подготовку самоцветов я всё прекрасно знала, то в проклятых принципах создания оберегов не просто плавала, а тонула, камнем отправившись на дно самолюбования.

Милош тараторил, а я кивала, стараясь не выдать охватившую меня панику.

Вот скажите на милость, принцип равнозначности действительно входит в список, или Эрицис его только что придумал?

А принцип взаимодействия? Синтонности? Анфилий их знает!

-...это всё, — закончил свой пространный ответ Милош и выжидающе уставился на меня. Я нервно сглотнула, но не подала виду, чтобы не опозориться совсем.

Студенты разом, как по команде, подняли головы. Я оказалась абсолютно беззащитна перед обстрелом двух десятков глаз, и мне немедленно показалось, что паника отчётливо проявилась на моём лице.

Сейчас они поймут, что я ленивая самозванка.

— Вы уже подготовились? — хрипло уточнила я, облизнув пересохшие губы.

Головы тут же испуганно опустились, и я перевела дух, возблагодарив Кахут.

Сделаю вид, что всё в порядке, выпровожу этого наглого юнца, и дело с концом!

— Неплохо, неплохо, — милостиво отозвалась я, покачивая ручкой над ведомостью, — вижу, что ты изучил материал. Так уж и быть, поставлю тебе высший балл. Давай сюда зачётку...

— Но как же так, магистр Мёдвиг! — раздался из аудитории высокий девичий голос. Я вздрогнула и посмотрела на студентов: рыжеволосая девушка подняла руку и отчаянно размахивала ею.

— Что ещё, пани...

— Румир, магистр. Беата Румир. Почему вы не поправили Милоша, когда он назвал принцип синтонности? Ведь он неприменим к оберегам...

— Заткнись, Румир! — гаркнул Милош, красный не то от стыда, не то от гнева. Я хлопнула ладонью по столу, от души выругавшись про себя.

Ненавижу всезнаек-выскочек!

— Придержите язык, пан Эрицис! — прошипела я, натянуто улыбнувшись Беате, и процедила сквозь зубы:

— Похвально, пани Румир. Вы единственная, кто не только готовился к ответу, но и внимательно слушал своего однокурсника. Жалко, что остальные не оказались такими же, как вы. Ваше замечание совершенно справедливо. Я нарочно проверяла всех таким образом.

Беата просияла, а я перевела дух. Выкрутилась!

Милош украдкой показал девушке кулак. Это от меня не укрылось.

— Снимаю вам один балл, пан Эрицис, — ледяным голосом сказала я и протянула руку за зачёткой, — и советую впредь держать свою невоспитанность и наглость при себе!