Бородач явно был профи, но и моих кешиктенов не из неумех набирали. И вразумлять буйных они очень даже умели. Драться с таким грозным противником воины и не собирались. Петля первого аркана выдернула из рук здоровяка его оружие, а вторая опустилась на плечи. Хотя, по правде сказать, мне показалось, что мужик даже не собирался сопротивляться.

Короче уже через несколько минут мои телохранители на верёвках приволокли всех участников произошедшего инцидента, включая удравшего в степь толстяка. Коней, кстати, тоже привели. Видимо, как свидетелей, не иначе.

— Поставьте их на ноги, — велел я и грозно оглядел всех представленных нарушителей общественного порядка.

Здоровяк держался спокойно, беглец-коротышка напротив заметно нервничал, в глазах побитых степняков читалась только философская покорность судьбе. Коням же мои грозные взгляды были глубоко по фигу. Эти глупые скотины не имели никакого понятия о субординации и гораздо больше боялись не меня, а связанного бородатого гиганта.

Обидевшись за такое пренебрежения, я скорчил насколько мог свирепую физиономию и грозно спросил невозмутимого громилу:

— Кто ты, посмевший напасть на монгольских воинов?

— Повелитель, славный царевич, я не нападал на них. Как и они на меня. Это мы так. Пошутковали, — поклонившись в пояс, ответил он. — А зовут меня Даниил. Отец Даниил.

— Какой отец? — не понял я. — Чей отец?

— Своей паствы, — пожал могучими плечами гигант. — Священник я. Иерей Святой Православной Церкви.

Только после этих слов я заметил на его груди висящий на тяжёлой цепи большой серебряный крест.

— Мой хан, я знаю этого уруса, — почтительно вмешался один из моих охранников. — Родом он с северных земель, но уже давно живёт в Сарае и содержит здесь постоялый двор.

Я с трудом сумел сохранить невозмутимый вид. Ну ни хрена себе, поп! Фактура, Шварцнеггер от зависти удавиться, оглоблей машет, куда там хвалёным Шаолиням, да ещё и гостиничным бизнесом занимается. Хм, а ведь, получается, что дело предстаёт совсем в другом свете. Виноват-то не только поп, но и его противники, вопреки заветам Чингизхана, поднявшие оружие на священнослужителя. Однако по всему видно, что могучий иерей обвинять никого не собирается. Значит поговорим спокойно. Заодно проверю, как я, общаясь со Светленкой, нынешний русский язык освоил.

— Чего же ты батюшка в таком непотребном виде по улице бегаешь, народ пугаешь? — старательно выговаривая слова, попенял я.

Моим лингвистическим достижениям поп-культурист удивления не высказал, удивлёвно оглядев себя, бросив также взгляд на поёжившегося толстяка, он смиренно прогудел:

— Грешен аз есмь, прости мя Господи!

— А всё-таки? — продолжил настаивать я.

— Недостойно сие пастыря, но силён Враг, злобой ослепил, — нехотя признался священнослужитель. — Сей гость торговый блуду с моей дочкой предаться восхотел. Мне же за то серебро предложить осмелился... курва!

— Я не знал, что она твоя дочь! А-ай!

Плеть телохранителя перебила осмелившегося без приказа подать голос купца.

— Понятно, — протянул я. — А скажи-ка ты мне, в каких же это монастырях учат так ловко оглоблей махать.

— Так я Новгороде ещё и... — начал было отвечать отче и внезапно замолк.

— И это понятно! — довольно кивнул я. — В жизни всяким заниматься приходилось, так ведь?

Громила мрачно кивнул.

— Слушайте решение ханского суда! — важно провозгласил я. — Ты, Даниил, неправильно понял предложение купца ... Как тебя там?

— Халид я, о хан, — отозвался коротышка опасливо озираясь.

— ... купца Халида. Блуда он не хотел, а всего лишь в знак восхищения красотой твоей дочери предложил серебро БЕЗВОЗМЕЗДНО, — я ухмыльнулся и припомнив популярный мультик, добавил: — То есть даром. Ведь так?

Толстяк радостно закивал.

— Отлично! — довольно оскалился я. — Верю, слово купца крепко, и ты не откажешься от него.

Коротышка закивал вновь, на сей раз совсем нерадостно.

— Вы, — обратился я к понурым степнякам, — зря оружием без толку машете. К тому же и владеть им не умеете. Стоило бы наказать, ну да ладно... Пошли вон! Все!

Низко поклонившись народ начал шустро рассасываться.

— А тебя, поп, я попрошу остаться, — сплагиатил я незабвенного папашу Мюлера.

Помурыжив остановившегося святого отца долгим молчанием, я всё-таки добился появления на его лице признаков беспокойства. Священник оставшийся стоять перед вооружёнными всадниками в одиночестве, начал беспокойно озираться. Психология, блин, она во все века одинакова. Не сомневаюсь, просто объяви я ему о казни, батюшка спокойно затянул бы молитву. Хотя, возможно, наоборот, начал бы матерные частушки орать, с таким нестандартным попом хрен угадаешь. Но, сто процентов, растерянности и страха от него не увидел бы. А так — пожалуйста!

Удовлетворённо кивнув, я всё-таки сжалился, в конце концов, такой кадр беречь надо. Одет-то батюшка легко, на улице мороз, а разговор долгий предстоит.

— Завтра я желаю видеть тебя своим гостем, поп, — коротко бросил я, разворачивая и пришпоривая Тигра...

Утром следующего дня Фархад доложил мне об ожидаемом посетителе. Прибывшего на аудиенцию отца Даниила было не узнать. Я даже растерялся. Смиренный взор, строгая ряса, величественная осанка. От вчерашнего растрёпаного громилы-разбойника не осталось и следа. Кроме размера, который, конечно, никуда не делся. В комнату вошёл Пастырь, знающий себе цену служитель Владыки Небесного, смиренно прибывший по зову владыки земного. Не-е, так дело не пойдёт! С таким благообразным истуканом я разговаривать не хочу! Он же, блин, наверняка исключительно цитатами из Библии на любой вопрос отвечать будет.

— Отче, а ты когда хмельных медов первый раз попробовал, тебя батька сильно ругал? — даже не поздоровавшись, резко спросил я.

Ошарашенный такой встречей священник растерянно замер на месте.

— Я... Э-э... Он...

— Неужели порол? — "поразился" я.

Ха! А ведь угадал! Вона как мы покраснели. Однако надо отдать должное, священник быстро взял себя в руки.

— Было такое, славный царевич! Лупил так, что три дня сидеть больно было. И правильно делал, ибо сказано в Писании (с подходящей цитатой не поможете?).

— Ну сейчас твоя задница здорова, да и возраст позволяет, так что присаживайся. Мёда у меня нет, но вино сейчас принесут.

— Благодарю за честь, царевич! — отец Даниил с достоинством поклонился и степенно устроился на указанном месте.

Умный поп! Тут же мой тон принял, не обиделся, возражать не стал. Такой мне и нужен.

Сразу скажу, разговор получился. За выпивкой уговорить отца Даниила принять должность духовного наставника православного воинства, оказалось нетрудно. Хотя громила в сутане горестно гудел о приходе, хозяйстве, с которым, мол, жинка одна ну никак не справится, сетовал на грядущие проблемы со своим духовным начальством, мне показалось, что предложение ему понравилось, и стенающий священник просто набивал себе цену. Но в конце концов сотня получила-таки политрука, который вызывал уважение одним своим видом и запросто бы мог взять на себя даже обязанности инструктора.

Из недостатков духовного наставника отроков, можно отметить то, что он оказался профессиональным пьяницей. Глядя с какой лёгкостью, желанием и какими объёмами поп уничтожает ханские запасы вина, я не отважился его расстраивать и прерывать данный процесс. Однако и участвовать в нём тоже не захотел, поэтому выставил замену. Вызвав Савара, представил ему отца Даниила, тоже угостил выпивкой и дал задание совместно с новоназначенным замом по воспитательной работе к завтрашнему дню разработать программу обучения для новобранцев. Как источники использовать повелел монгольские обычаи, Ясу и Библию, строго наказав чтобы коллизий между ними не было. А дабы совещание шло проще и продуктивней, презентовал высшему начальству сотни необходимый для этого инвентарь. А именно по три кувшина вина на рыло и две серебряных чаши. Савар, конечно, знал отношение Ясы к пьянству, но воином был опытным, потому пить умел и приказы начальства не обсуждал.

Дальнейшие подробности совещания по будущему сотни, мне неизвестны, но судя по всему монгол и русич нашли общий язык. К вечеру следующего дня запрошенные план обучения и Устав были готовы. И даже в письменном виде.

На греческом. Мать его!

Интерлюдия 5.

Александр с сотней молодшой дружины выехал из Великого Новорода, когда дороги ещё были завалены снегом. Из-за весенней распутицы пришлось задержаться в другом Новгороде, Нижнем. По уму надо бы там седьмицы две-три посидеть, переждать ледоход, а потом спуститься по Волге на лодьях, но князь торопился. Большую часть товара с сопровождающего обоза повелел везти по воде, а меньшую, те вещицы, что много места не занимают, загрузить в перемётные сумы. Совсем без подарков являться к татарскому царю, было негоже. Навьючив десяток лошадей, под охраной полусотни воев — дружину тоже пришлось поделить — Александр при первой возможности двинулся дальше.

Осматривая начавшуюся степь, князь тяжело вздохнул. Вспомнилось, шесть годов назад точно так же ехал к татарам вместе с отцом и братьями за подтверждением щедрых обещаний Батыя. Сам-то хан тогда от своих слов отказываться не собирался, отдал союзному князю в правление всё, что тот просил, и даже немного больше. Однако оказалось, что нужно ещё на то позволение главного царя монголов, который сидел в далёком Каракоруме. А правил там в то время Гуюк и была у него пря с Батыем.

Александр помнил свой последний разговор с отцом.

— Долгий путь мне предстоит, сынку. Тебе одному верю, потому и даю самое сложное. Не в стольном Владимире тебе сидеть, а в неспокойном Новгороде. Андрей слишком горяч и храбр, для витязя то хорошо, а для князя не всегда годно. Остальные же мои сыны и вовсе... Молоды пока. Пусть Андрей во Владимире остаётся, там бояре мои верные советом ему коли что помогут. Киев тоже себе бери, хоть и обезлюдел он, но как бы не позарился кто на мать городов русских. У тебя же рука крепкая, всем известно, пожалуй, поостерегутся. О том и духовную грамоту отпишу. А как вернусь, по новому будем Русь строить.

Никто не ведает своего будущего, хоть и подтвердил Гуюк права Ярослава на княжение, но царица подлая Туракина поднесла отраву ставленнику ненавистного Бату. Не доехал батюшка до родной земли, сгинул бесславно за тридевять земель от отчего дома.

До Владимирского княжества весть о смерти Ярослава Всеволодовича дошла раньше, чем до земли новгородской. Спешно побежал Андрей в степи Каракорума, закрепить за собой стол Владимирский восхотел. В Улусе Джучи даже задерживаться не стал. Догонять его пришлось.

Хоть и благоволил Бату Александру, а Великим ханом Мену, друг его стал, но воля усопшего свята. Ничего сделать не получилось. Так и сел младший Андрей на княжение выше своего старшего брата.

Ох, дал Господь братьёв! Застило им глаза великое княжение. Пока старшие Ярославичи в Каракорум ездили, Мишке-дурню скучно стало в Москве захолустной сидеть, Владимир захватить решил. Дурень, ох, дурень! Ему даже и не мешал никто. Люди об заклад бились, как его братья лупить будут, когда от татар возвернуться. В хвост и в гриву или только по седалищу. Так он, дурень, ещё славу себе добыть решил, на Литву пошёл, да сгинул там. Жаль! Если бы силой выгонять из Владимира пришлось, можно было и Андрея заодно... Тот тоже не умней оказался, заодно с Даниилом Галицким с латинянами снюхался, супротив татар воевать замышляют. Прав был батюшка, витязь он, а не великий князь. Князю думать о будущем надлежит. Ну одолеют они Батыя, а дальше-то чего? Сильнее Русь с того станет? Ох, сомнительно сие!

Александр склонялся к мысли, что с ханами дело иметь выгодней, чем с королями. Степь она, конечно, враг исконный, однако сколько не зорили Русь степняки, но княжества под рукой Рюриковичей остаются, а на западе...

С юности Александру пришлось с тем столкнуться. Довелось и свеев бить и тевтонов отражать и Литву к покорности принуждать, а толку? Полоцк вот ещё совсем недавно русским княжеством был, а теперь Гедеминовичи там заправляют. Старики говорят раньше, до Лабы племена славянского корня жили, а сейчас? Тоже, конечно, живут, но правят западными русичами или тевтоны или Пясты или Гедминовичи, потому чужие это уже земли. Сколько-то времени пройдёт, и русский язык там забудется.

А в общем, вовремя Андрей свой глупый заговор затеял. Приструнить его в одиночку трудно было бы, а теперь только Батыю о том поведать остаётся. Ха-ха, против него же сговариваются. И князь Владимирский сам хочет с татарами ратиться, вот пущай и воюет...

Глава 5.

— ... Сядь, сын, — прервал мои приветственные славословия Бату. — Я не для того позвал тебя к себе, чтобы слушать льстивые речи. Просто поведай о себе... о своих новых воинах, слугах, рабах, женщинах... но сначала вкуси твои любимые яства.

Мой биобатя насмешливо прищурился. Я поёжился. Ни фига себе запросы! Конечно, я ожидал, что придётся во многом объясняться, но чтобы так, сразу, даже не дав отдохнуть с дороги. Ага, тем более интересно, что для угощения действительно выставлены мои любимые блюда, то есть именно мои, а не Сартака.

К средневековой степной пище я так и не привык, хотя, справедливости ради стоит заметить, современная славянская кухня для меня тоже оказалась, мягко говоря, непривычна. Мать Светлены готовила вкусно, но часто при всём желании не могла соорудить знакомые по 21-му веку блюда. (Эх, картошка! Как много в этом слове для брюха русского слилось!) А иногда случались недоразумения. К примеру щи оказались не только видом супа (совершенно, кстати, не похожего на привычное мне блюдо), но ещё и разновидностью прохладительного напитка. Чтобы получить именно то чего хочу, приходилось буквально диктовать рецепт, а пару раз, плюнув на ханское достоинство, сам занимался стряпнёй.

И вот сейчас передо мной стояли кушанья, которые стали постоянной основой моего рациона. Намёк более чем прозрачен. Глубоко сомневаюсь, что борщ, куриная лапша, тушёная капуста с бараниной, блины постоянно присутствовали в меню Бату. Ё-ё, а это чего? Вот Савр сс.. нехороший человек, он заложил, точно! Когда я решил шашлычком побаловаться, только он и отец Даниил присутствовали. Ну, стукач!

Однако жрать, действительно охота, уже за полдень, а как следует кушал я последний раз вчера вечером, перед тем как завернуться в кошму и отрубиться. Приказ хана Бату с повелением явиться к нему как можно скорей, здесь принято исполнять в буквальном смысле галопом. Четверо суток в седле, даже для закалённой задницы самого прожжённого степняка — суровое испытание.

Хм, а пахнет вкусно. Ну и поем, коль угощают! А если в конце разговора ожидаются репрессии, тем более их лучше в сытом виде принимать.

Ну что могу сказать, агенты у бати работают хорошо, всё вполне съедобно. Хотя рецепты я и не скрывал. А вот Савр, сволочь, хреново шпионил. Шашлык горелый, наверняка не над углями , а на открытом огне жарили.