Спасти Сталина (продолжение)

— Дяденька, а вы кто? — спросил самый любопытный паренёк, лет семи-восьми, когда вся троица из убойного, выходила из автобуса.

— Мы из отдела переписи населения города Ленинграда. Собираем сведения о гражданах нашего города, изучаем их условиях жизни, чтобы в последствии улучшить эти самые жизненные условия всех без исключения людей, — ответил Пётр.

— Это нас, что ли, улучшать будут? — с сомнением в голосе спросил малыш.

— Со временем вы все переедите в благоустроенные квартиры, где будет горячая вода, электричество и газ!

— Понятно, а солдат и большая собака вам зачем? — всё не унимался любопытствующий

Пётр посмотрел на сапёра и с серьёзным видом произнёс:

— А он нас от бандитов охраняет!

Пацан ещё раз внимательно посмотрел на Петра, потом на солдата с собакой и сорвался с места. С криками: 'Нас улучшать приехали!', он резво помчался к домам. За ним побежала и все остальная детвора. Через минуту уже все жители улицы знали, что приехала комиссия улучшать их жилищные условия. Женщины засуетились и потянулись к приехавшим с жалобами, а мужики лишь недоверчиво махнули рукой и продолжили свою игру. Сеньку с рулеткой и с важным видом ходил вокруг. Что-то замерял. Называл Жорке цифры, а тот записывал их в блокнот. Круглые очки, висевшие у него на самом кончике носа, добавляли его внешнему виду солидности.

— Милок, ты видно здесь самый старший? — шамкая беззубым ртом произнесла старушка, с надеждой обращаясь к Петру. — У нас в семье целых шесть человек, а ютимся мы в совсем маленькой комнатушке. Ты уж нас первыми на очередь на жильё запиши.

— Так, граждане, по очереди называем свои фамилии, количество людей, проживающих на вашей жилплощади и количество квадратных метров! — прокричал Пётр, пытаясь докричаться до ругающихся меж собой женщин.

Они боялись остаться не записанными в очередь на улучшение своих жилищных условий и ревностно следили за очерёдностью. Люди торопливо называли свои фамилии. Жора с деловым видом их записывал в блокнот, но фамилии Семеновых так и не прозвучало.

— Все записались? — Пётр уже в который раз попытался перекричать бабский базар.

— Не-е, Семеновых нет, — ответила самая бойкая девица.

— А где они живут?

— Да, вона! На втором этаже хозяин как раз в своём окне торчит! Чаво-та не решается прийтить записаться на улучшение! — произнесла девица и ткнула рукой в сторону самого дальнего барака.

Пётр посмотрел в указанном направлении и, действительно, в одном из окон он заметил смотревшего на них мужика. Тот напряжённо всматривался в собравшуюся толпу.

— И что ему совсем не требуется улучшений жилищных условий? — спросил он.

— Так, у Семенова же лучше всех! Сожительница евоная от него сбежала с молодым хахалем, тёща укатила к себе на Украйну, а он таперыча с дочкой один тут — бобылём проживат. Прям, как кум королю, в своей бывшай кладовке! — с сарказмом ответила стоявшая рядом с Петром старуха.

— А дочка его часом не болеет?

— Да, чо ей сделается-то? Только нелюдима она шибко. Всё в каморке своей сидит и книжки всякие там умнаи читает. Нет, шобы как все туташние дети по улице в это время носиться!

— Значит дочка у него умеет читать и не болеет. Это хорошо. — ответил Пётр, а затем громко заявил собравшейся публике. — Нам всех без исключения опросить велено! Поэтому Семенова тоже опросим!

Он кивнул Жоре и Сеньке, и они все вместе направился к бараку Семенова. Тот, заметив, что незнакомые люди идут к его дому, тут же отпрянул от окна.

— Ускорили шаг, но не бегом! — полушёпотом приказал Пётр.

Когда они подошли к дверям дома, из них как раз выскочил Семенов с чемоданом в одной руке и маленькой девочкой в другой. Та испуганно смотрела на чужаков.

— Вы кто такие? — нервно спросил человек, сильно похожий на фотографию из личного дела Семенова.

— Вы не волнуйтесь, товарищ! — по возможности как можно более мирным тоном произнёс Пётр. — Мы из социальной службы и проводим опрос населения с целью улучшения ваших жилищных условий.

— В соцобеспечении одни бабы работают, а не такие здоровенные лбы как вы! — взвизгнул Семенов. — Не подходите ко мне!

Девчушка громко заплакала.

— Да что это вы, ироды, такое делаете! Ребёнка ни за что, ни про что пугаете! Что к людям пристали! Не хочет Семёнов улучшать свои жилищных условий и не надо! Пусть в бараке остаётся! Нам больше достанется! — закричали за спинами оперов бабы.

Мужики снова оторвались от своей игры и даже привстали из-за стола.

— Всем оставаться на своих местах! — громко крикнул Пётр. — Работает уголовный розыск! Производится задержание опасного преступника.

Он выхватил из-за пояса наган, но Семенов тоже был не промах. Он уже успел бросить на землю свой чемодан и на Петра теперь смотрел ствол 'Вальтера'.

— Нашли всё-таки, гады легавые! — зло прошипел Семёнов, а маленькая девочка испуганно прижалась к нему и даже перестала плакать.

Бабы заголосили и бросились на утёк. Мужики же остались стоять где и стояли, недовольно косясь на чужаков.

— Детей с улицы живо убрали! — приказал Пётр убегающим бабам.

— Стволы на землю, мусора! — прошипел Семенов, проведя дулом 'Вальтера' из одной стороны в другую, а затем приставил его к спине девочки — А не то я эту девчонку порешу и её смерть тогда будет на вашей совести!

Стоявшие в десяти метрах от него здоровенные парни, сжав кулаки, смотрели на нелюдя, но ничего пока не могли сделать. Жора и Сеня посмотрели на Петра. Тот сквозь зубы выругался и бросил на землю свой наган. Вслед за ним бросили на землю своё оружие и его товарищи.

— Пожалей хоть свою дочь, Семенов! — попросил Пётр.

— А она и не дочь мне вовсе! — захохотал тот. — Манькина она, моей приживалки, а та даже не помнит от кого и родила, да и сбежала она от меня вместе со своей матерью! Нетути её, а девку её мне не жалко!

Петру было всё равно чей это ребёнок. Он хотел, чтобы девочка осталась жива, но ему был нужен и живой Семенов.

— Хорошо, можешь идти куда хочешь. Я не хочу зла ребёнку. Отдай его мне! — сказал Пётр и сделав один шаг вперёд.

— Стой, где стоял! — снова завизжал Семенов.

Пётр миролюбиво поднял руки и вернулся на место.

— У меня же в руках ничего нет. Отдай мне девочку и проваливай на все четыре стороны!

Семёнов затравлено огляделся по сторонам. Опера выжидающе смотрели на него. С минуту они играли в гляделки. Затем псевдоотец резко бросил ребёнка на землю и тут же скрылся за углом дома. Пётр первый поднял с земли наган и побежал вслед за ним.

— Жора, посмотри, что там с девочкой! Сенька, обходи дом с другой стороны! — крикнул он на ходу.

Пётр прильнул к стене дома и быстро заглянул за угол. За домом было большое поле, а дальше, вдали виднелся пруд. Семёнов бежал именно к туда. Опер взял его на мушку, но расстояние для нагана было великовато. 'Эх, сюда бы маузер! Почему я его с собой не взял?!', — мысленно обругал себя Пётр. Он побежал вслед за Семеновым. Тот оглянулся и выстрелил. Пуля просвистела где-то в стороне. 'Свою пулю не услышишь!', — подумал Пётр и прибавил ходу. Прилично отставая от него бежал Сенька. Пётр оглянулся и махнул тому рукой, чтобы тот прибавил ходу, но физической подготовка молодого опера желала оставлять гораздо лучшего. 'Вернёмся в отдел — обязательно займусь своими сотрудниками!', — решил Пётр и ещё прибавил скорости. До пруда было не так и далеко, но зачем он нужен Семенову? Лучше бы бежал к лесу. Там хоть есть шанс попытаться скрыться. Беглец снова оглянулся и был неприятно удивлён. Не смотря на порядочную фору и бездорожье, преследователь его споро нагонял. Семёнов снова выстрелил. Но у него не было времени хорошенько прицеливаться. Поэтому пуля снова ушла куда-то мимо. Пётр был обучен качественно стрелять в любых условиях и, когда он понял, что Семён уже находится в зоне поражения, то выстрелил. Тот тут же упал и истошно завизжал. Теперь ему уже было не до 'Вальтера', который он уронил при падении.

— Лучше бы сразу сдался, целее был бы! — подойдя к нему добродушно произнёс Пётр.

Семенов лишь сплюнул от досады и злобно посмотрел на опера. Он старательно зажимал рану на своём бедре, но кровь всё равно сочилась сквозь пальцы. Вскоре к ним подбежал Сенька. Он согнулся в три погибели и всё никак не мог отдышаться. Посмотрел на раненого бандита и, тяжело хватая ртом воздух, отрывисто произнёс:

— Ну, ты и лось, Пётр! За тобой не угнаться!

— Вернёмся — займусь вашей физподготовкой! — беззлобно произнёс Пётр, на что Сенька состроил кислую рожу.

Ухмыльнувшись, Пётр повернулся к Семенову, присел на корточки и вкрадчиво спросил:

— И куда же ты так торопился, родимый?

— Не твоё дело! — недовольно поглядев на него, прошипел тот в ответ.

— Ну, не моё так не моё! — ответил Пётр и встал с корточек. — Перевяжи его и пакуй, Сеня! В отделе с ним будем разговаривать. Там он у нас посговорчивее будет. А я пока автобус поближе подгоню.

Через пятнадцать минут Семенова уже усадили на заднее сиденье. Пётр критически осмотрел его и потребовал:

— Руки покажи!

— Что? — не понял Семенов, косясь на овчарку, которая время от времени явно недовольно на него поглядывала и рычала.

— Руки вытянул перед собой! Сержант, командуй своему учёному псу.

Овчарка понюхала руки диверсанта, вновь оскалила пасть, а потом залилась громким лаем.

Семенов от страха даже забыл про свою рану и опасливо поджал ноги.

— Он, товарищ старший лейтенант! — прокомментировал поведение собаки сержант. — Верный учуял запах взрывчатого вещества на руках задержанного.

— Вот и прекрасно, а теперь поедем с твоим умным псом к его дому, а затем и сходим к пруду. Не хочешь, Семенов, нам добровольно выдать место, где ты хранишь взрывчатку? — спросил Пётр.

— Вам надо — вы и ищите! — огрызнулся бандит.

— Ну что же, так и запишем: задержанный отказывается сотрудничать со следствием! Но ничего, нам Верный всё покажет! Правда, Верный? — на что опер получил в ответ оглушительный лай собаки.

— Верный согласен! — с гордым видом за своего умного питомца, перевёл его лай на русский язык сапёр.

— Менты поганые! На всё у вас свои ментовские выверты имеются! — тихо прошипел Семенов, получше пристраивая раненую ногу. — Ничего-ничего кое где у нас тоже свои люди имеются. Так что, не долго тебе, мент поганый, радоваться осталось!

Пётр слышал ворчание бандита, но не придал ему какого-либо значения, а лишь улыбнулся. Он подмигнул маленькой девочке, которая тихо сидела в дальнем углу автобуса, прижавшись к плечу Жорки. Для него сегодня было важно спасти невинную детскую душу и ему это удалось. А что может быть на свете важнее жизни ребёнка? 'Ради них, будущих граждан нашей необъятной страны, и воюем!', — подумал Пётр, садясь за руль автобуса.

Глава 9. Майор МГБ

Группа Петра вернулась в отдел уже поздно вечером, но с хорошим уловом. В укромном месте, недалеко от пруда они обнаружили хорошо замаскированный склад взрывчатки и огнестрельного оружия.

— Молодцом, старший лейтенант! Такой арсеналище твоя группа выявила! -взволнованно ходил по своему кабинету Иван Михайлович. — Это же сколько людей могли бандиты положить этим оружием! Сколько вреда нанести нашему родному городу!

Время от времени он с уважением поглядывая на молодых ребят, скромно сидящих у него за столом.

— Если бы не сапёр со своей собакой, то не видать бы нам этого схрона оружия, как своих ушей, — без тени лукавства ответил Пётр.

— Ладно-ладно, не скромничай! А кто придумал применить для поиска преступника обученную на выявления взрывчатки собаку. Моё представление на тебя о награждении уже ушло наверх! Я полагаю, что вместе с тобой будут достойно отмечены все ребята твоей группы. Они тоже участвовали в деле и достойны награды. В список награждения я включил и сапёра.

— Служим Советскому Союзу! — встав из-за стола и повернувшись лицом к начальнику отдела, ответил за всех разом Пётр. — И спасибо вам, Иван Михайлович, за заботу о личном составе!

— Запомни, командир по уставу обязан заботиться о своих подчинённых! Ладно, на сегодня всё, а теперь по домам — всем отдыхать! Сегодня вы вполне заслужили полноценный отдых в домашней обстановке!

Ночной, послевоенный Ленинград спал. Он отдыхал после напряжённого трудового дня. Его сон охраняют сотни людей в форме и без неё, которые по долгу своей службы стоят на страже порядка в героическом городе. Пётр возвращался домой по Невскому. Тусклые, редкие фонари бледными пятнами неуверенно освещали ему дорогу. Ещё далеко до того времени, когда в ночное время его город будет залит огнём яркой иллюминации, но Пётр знал, что это время непременно наступит. Нужно только потерпеть, пока истощённый войной город вновь наберёт свою былую силу и расцветёт в ореоле непередаваемого шарма своей великой истории.

Сегодня никто не помешал Петру спокойно добраться до дому. Мимо него проехал постовой на мотоцикле. Правда уже другой. Тем не менее он признал Петра и, когда поравнялся с ним, уважительно козырнул. 'Уже становлюсь знаменитым. Даже документы у меня перестали проверять!', — усмехнулся Пётр.

Завернув с Литейного в тёмный 'колодец' своего родного двора, который освещался лишь одной неяркой лампочкой над дверь подъезда, он бросил взгляд на свои окна. Они были темны. Вошёл в подъезд, поднялся на свой этаж. Вставил ключ в щеколду входной двери и не сразу повернул его. Он подумал, что сегодня дома его никто не ждёт. Ещё не успевшая повзрослеть мать не встретит его у порога. Ему стало немного грустно. Он уже успел привыкнуть, что в те редкие вечера, когда ему всё-таки удавалось ночевать дома, его ждала его будущая мама. Но сейчас она была далеко от него. 'Как она там в детском доме?', — подумал Пётр и повернул ключ.

Он уже обжился в послевоенном Ленинграде. Успел привыкнуть и к старым выключателям, и тусклому свету лампочек, и к репродуктору, который обязательно с утра разбудит его гимном Советского Союза; и к шипению примуса, и к тому, что на столе у него нет тех разносолов, которыми богато его время. Нет телевизоров, нет компьютеров, и много чего ещё нет, но есть люди. Люди, искренне болеющие и переживающие за свою страну; готовые в любую минуту встать грудью на её защиту. И ему было комфортно находиться здесь, среди таких людей и бороться с нечистью, которая мешает городу дышать полной грудью. Он всё реже и реже вспоминал о своём времени, где уже нет его матери, нет его жены. Времени, где его жестоко предали и безжалостно выкинули со службы. Теперь он был нужен здесь. Этому жестокому, но, по-своему, прекрасному времени, когда каждый день — это крохотный шажок к лучшей жизни и Пётр был рад тому, что и его скромный труд приближает это лучшее завтра.

Он поставил на примус кастрюлю с водой. Сегодня у него на ужин будет перловая каша на воде и немного растительного масла, да соль — в качестве приправы. Потом травяной чай с кусочком чёрного хлеба. И спать! Страшно устал, но счастлив, что за один день удалось вычислить и поймать диверсанта. 'Завтра нужно будет заставить его выдать своих сообщников. Не в одиночку же он смог протащить на территорию завода взрывчатку? А склад с оружием прямо в городе! Кому он понадобился и для чего было накоплено столько оружия и взрывчатки?', — размышлял Пётр, допивая из алюминиевой кружки остатки остывшего чая.