Степь

— Принеси мне завтрак, — бесцветным голосом сказал беловолосый.

Ачи протестующе поднял ладонь.

— Нет. Пусть сам идет. Он больше не акбаши.

Мелкий испуганно попятился и вытаращил глаза. Ачи поднялся, повысил голос.

— Я запрещаю ему помогать. Старый порядок для нас не годится. Будет новый. Акбаши теперь только мешают. Пусть сам ходит себе за едой.

Мави продолжал сидеть, повернув лицо к Ачи и, видно, что-то обдумывая.

— Будет, как я сказал, — настаивал Беркут.

По столовой прокатился потрясенный гул. Мальчишки поскакали со своих мест.

— Вы не годитесь для нового мира, — сказал Ачи, обращаясь к беловолосому. — И силы у вас никакой нет. Сам неси себе свою еду. Я не буду тебя слушать и никто не будет.

Ачи приготовился к мгновенной и невыносимой боли в голове, даже поднес руку к лицу, чтобы остановить кровь, если польется. Но Мави не пошел на конфликт. Он просто поднялся, поводил головой, словно оглядывая перепуганных степняков, некоторые даже повскакали на скамейки, чтобы лучше видеть. Кто-то из мелких разревелся. В столовую заглянул охранник, но свалки не увидел и убрался.

Мави вдруг склонил голову и улыбнулся, длинные белые волосы скользнули ему на лицо, улыбку увидел только Ачи. Мави повернулся и пошел прочь из столовой, так и не позавтракав. За ним, победно задрав хвосты, бежали два столовских кота.

* * *

— Диана, можешь подменить меня сегодня вечером?

— Не вопрос. Свидание? — заулыбалась с комма девушка.

— Вроде того.

— Неужели Санчес? — ахнула она, — Ты сломался?

— Э-э, нет. Не Санчес. Потом расскажу.

— Ну ладно. Но расскажешь! Отмолчаться не выйдет

— Хорошо, хорошо.

Знала бы ты...

Господи, подумал Дик, пусть это будут единственные твои заботы — гадать, Санчес или не Санчес. Как так получилось, что я, скромный медтехник и вчерашний аспирант, рассчитывающий тихо трудиться на благо корпорации, потихоньку собирать материал и писать диссертацию, ввязался в какую-то революцию на чужой планете, в компании с четырнадцатилетним маргиналом?

Дик фыркнул, обнял сам себя и потер плечи. Авантюра чудовищная. Но выхода у меня два — или сдать все Карпентеру, собрать барахло и бежать на ближайшем шаттле... кстати, не факт, что успею... или не говорить, что не дюж, а делать, во что ввязался. Да, сложно. Непредставимо сложно, но какого черта, Эшли. Хватит трепетать, делай дело уже.

Как только Диана пришла, Дик отправился в учебный блок, в тридцать девятую комнату. Большинство мальчишек были на практике, но Мави, как и рассчитывал Дик, оказался на месте. Свет в комнате был приглушен, альбинос, игнорируя кровати, полулежал на полу, на расстеленных одеялах и тощих подушках, и поглаживал свернувшегося у него на груди кота. Когда Дик вошел, кот поднял голову, а Мави нет.

— Надо поговорить, — сказал Дик, садясь на койку.

Кот моргнул, желтовато-зеленые его глаза светились в полумраке. Мави приоткрыл бескровные губы и облизнул их бледным языком.

— Ты заставил Хименеса привезти тебя сюда, — заявил Дик. — То есть, это ты уронил флаер. Я даже знаю, как тебе это удалось. Ты послал птицу в воздухоприемник.

— Я и первый флаер уронил, — сказал Мави своим тихим детским голосом, — Хотел рассмотреть поближе, как летает железная птица, у нее же нет крыльев. Потерял Тиза. Осталась одна Кыя.

— Это кто? — неожиданно для себя спросил Дик.

— Соколы мои. Пара. Быстрый и Смелая, Быстрый погиб, Смелая осталась. Ждет меня снаружи. — Черно-белый кот мурлыкал, отираясь о пальцы акбаши. — Ночью был совет, Дик Эшли. Ачи прав, старшие хотят уничтожить базу. Я говорил, что надо подождать, что от небесных людей много пользы, что надо договариваться. Мне сказали, что ждать нельзя, потому что шаттлы привезут еще больше оружия и небесных воинов, и тогда уничтожить базу будет труднее.

— Может, базу вообще не стоит уничтожать? Все-таки тут люди.

Мави поднял зеркальный щиток на лоб, и Дик снова мог полюбоваться на дергающийся левый глаз, на расфокусированный взгляд, на бесцветные радужки. Мави смотрел на него не "глазами души", а своими собственными, слезящимися, никуда не годными.

— Давным-давно, — заговорил Мави после паузы, — прапрадед твоего друга Беркута захотел взять травоедские города. Не просто пограбить окраины, как всегда это делали люди степи, а пройти вглубь, до самого побережья, и сбросить травоедов в море. Акбаши были против, потому что такого никто из степняков никогда еще не делал. Травоедские города были сильны, с высокими стенами и глубокими рвами, и в каждом городе — великое множество воинов в железе, с железными мечами. Беркут уговорил только одного акбаши, самого молодого. Степь разделилась — на тех, кто остался со старыми акбаши, и тех, кто пошел за молодым — и за его Беркутом. Молодой акбаши и Беркут прокатились по травоедским городам как князь-солнце со своим воинством, сжигая все на своем пути, оставляя пылающий след. Ринна, Ульра, Келдергеч — все большие травоедские города пали, и малые пали, и больше уже не поднялись в прежнем блеске. Беркута и его акбаши остановило только море.

Мави устало прикрыл глаза и снова надвинул на них щиток.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Дик. — Из песен и баллад?

— Нет. Из записей. Акбаши не только жег города, Дик Эшли, он принес оттуда грамоту, и цифры, и книги, и многое другое. Ты думал, степняки совсем не хранят историю? Воинам и женщинам хватает песен, акбаши записывают важные события на пергаменте.

— Эд Раневский отдал бы правую руку, чтобы прочитать ваши записи, — Дик покачал головой. — Ачи знает эту историю?

— Только из песен, а они превращают все, что было, в сказку. История возвращается, Дик Эшли. Опять Беркут делит степь пополам, опять с ним идет единственный акбаши...

— Это ты про кого? — удивился Дик. — Ачи назначил акбаши меня, если ты еще не понял.

— Ты не акбаши, Дик Эшли, и ты сам это знаешь.

— Но ты напал вчера на Ачи, зачем? Я думал, ты ему враг.

— Я не враг тому, кто желает добра людям степи. — Мави подумал и уточнил: — Тому, кто понимает добро так же, как и я. Я вчера весь день читал материалы из библиотеки базы, сперва искал все, где упоминалась Степь, потом все, где упоминался уран, а потом оказалось, что я... пришел на небо? Я совсем в другом месте, словно покинул нижний мир и попал на верхний... там другая информация, другие разговоры, вообще все другое. Очень трудно понимать, хоть все слова знакомы. А есть совсем непонятные записи, чужой язык. Вы, небесные люди, тоже не единое племя, так ведь?

Дик потрясенно покачал головой.

— Значит, ты таки выучил английский. И ты вышел из локальной в мировую сеть, похоже. Ничего себе...

— Там, на небе, почти ничего нет о Степи. — Мави говорил совсем тихо, Дику пришлось придвинуться ближе и наклониться к нему. — Зато очень много про уран. Я понял... Степь так мала, что ничего не значит для вас. Значит только уран, которого тут оказалось много. — Мави помолчал. — Мне стало страшно, я даже немного плакал. Страшно, когда ты и все, что тебе дорого — ничего не значит. Я говорил ночью на совете — надо ждать. Небесные люди — это не травоеды. Травоеды кончились, небесные люди не кончатся. Они сделают с нами то же, что мы сделали с травоедами. Но старшие не верят мне, Дик Эшли. Степь никогда не знала поражения. Старшие просто не понимают... представить себе не могут... Они думают, что Степь — это весь мир.

— Ачи это понимает. Зачем же ты на него напал?

Мави бледно улыбнулся.

— Я не привык... чтобы мне перечили... простые воины. Ачи не простой. Я пойду с ним. Ты тоже пойдешь, я слышал, ты сказал "да".

— Значит, у него будет два акбаши.

— Ты не акбаши. — Мави нахмурился.

— Он акбаши небесных людей, — сказали от двери.

Ачи шагнул внутрь и опустился на колени перед одеялом Мави.

— Я слышал твои слова, о несравненный, — он прижал руки к груди. — Я счастлив, что ты согласен со мной и пойдешь со мной, — поклонился низко, так, что смоляная коса скатилась на пол. — Но Дик тоже мой акбаши, он владеет машинами. — Ачи поклонился и Дику, правда, не так глубоко. И разулыбался, скаля белейшие зубы.

Дик пожал плечами.

— Да ладно. Мне без разницы, как называться.

— Хорошо, — Мави поджал губы. — Пусть акбаши. Только вылечи мне глаза, Эшли, как обещал. Хочу человечьи глаза, свои, а не только глаза юлара.

— Мави, — Дик протянул руку и погладил кота. — Сделаем тебе глаза, конечно же. Будешь видеть не хуже своего сокола. И я безмерно рад, что ты правильно понимаешь происходящее. Ты меня очередной раз удивил. Я смотрел данные по школе, ай-кью учащихся, он нереально высок для ребят вашего возраста. Мне тут кое-что пришло в голову... я тоже в сети порылся основательно.

Дик поерзал по покрывалу, пощипал себя за подбородок. Ачи и кот глядели на него с надеждой.

— С чего бы начать... есть такое понятие — институт опеки и попечительства, институт здесь — как общественное явление. Так вот, над некоторыми планетами могут взять опеку некоторые социальные структуры — либо другие планеты, либо организации. В частности, некоторые фонды. В частности, фонды, поддерживающие образование и культуру. В частности, "Галактический фонд развития науки и культуры" и "Фонд поддержки НГС". Если будет доказан уникальный культурный или научный потенциал планеты. Вы понимаете, что это значит?

— Что? — живо спросил Ачи.

— А то, что в ваши мозги, — Дик ткнул его пальцем в лоб, — будут вкладывать деньги. Вам будут открыты дороги в лучшие университеты галактики, мало того, ваше обучение будет оплачивать фонд. Самые умные из вас выйдут на передний край науки, наравне с учеными галактического союза. И технологии, которых так жаждешь ты, Ачи, и твой приятель Рыс, принесут на планету не чужие дяди, небесные люди, а ваши же молодые специалисты. Как вам такие планы?

— А военные? — тихо спросил Мави, — Которые уже здесь, и которые прилетят еще?

— Миротворцам придется потесниться, — отрезал Дик. — И не их слово будет первое. Дело за малым — собрать все материалы, доказательства, научные выкладки... которых, конечно же, у нас фатально мало. Но, черт побери, у Степи действительно нереальный потенциал! Вы уникумы, таких как вы нет среди человеческих рас. Подтвержденные паранормальные способности, ну... почти подтвержденные. У меня уже есть материалы, я скомпоную из них статью... Есть исследования Раневского... черт, очень мало информации для анализа, что бы придумать? Нам срочно нужен сногсшибательный материал...

— Вот он — ужасно сногсшибательный, — сказал Ачи, указывая на Мави.

И потер нос.

Эпилог.

— Я теперь пятнистый, как мушук, — сказал Рыс. Он сидел на госпитальной койке в одних хлопковых штанах и разглядывал свои руки. Новая нарощенная кожа была тонкой, розовой, совсем не смуглой. Как во рту у новорожденного ягненка.

— Все интересное проспал, — засмеялся Ачи.

Он был рад, что Рыс очнулся. Два его акбаши спелись и не обращали на Ачи никакого внимания, как... как и положено акбаши. Всю неделю Дик возился с исследованиями, делал гигабайты записей, то и дело засовывал Мави под свой колпак, а Ачи скучал и ходил на занятия.

— Я думал, мы будем воевать, — разочарованно сказал Рыс, выслушав последние новости. — Но акбаши всегда повернут по-своему.

— Может потом немного будем, — утешил его Ачи. — Только сначала научись ходить, не держась за стену. Я рад, что ты остался живой, Волк.

Рыс ухмыльнулся.

— Мави, не шевелись, — послышался голос Дика из соседнего отсека. — Мне сейчас... что такое?

— Сюда едут всадники, много, три полные руки, — ответил Мави. — Я вижу их глазами сокола. — С ними два внедорожника. База ждет гостей?

— Я не знаю. — растерянно сказал Эшли. Ачи насторожился, кивнул Рысу, чтобы сидел спокойно, и пошел к ним послушать.

Мави уже отлеплял от себя датчики и Диковы медицинские присоски. К нему подбежал кот, стал крутить головой, оглядываясь.

— Надо пойти посмотреть, Дик. Мне не нравится.

Дик кивнул, отставил кружку с кофе, стал сворачивать полупрозрачные окна со своими записями. Ачи нахмурил брови, последовал за ними во двор. За оградой гарцевали всадники, судя по одежде — из разных родов. Подъехали два хаммера, всадники спешивались, отпускали коней. Мави поднял кота на руки.

— Какие-то они слишком взрослые, — Дик привстал на цыпочки, вглядываясь. — Не школьного возраста.

— Тут Скорпионы, Сайгаки, Дрофы и Песчаные Лисицы, — перечислил Ачи. — все те, кого не давали отцы и прятали от небесных людей. Теперь почему-то передумали. А тех двоих я даже не знаю.

— Каракурты, — подсказал Мави, по привычке придерживаясь за рукав Ачи. За неделю они помирились. — И вон там еще Ящерицы.

Подростки, точнее, какое там подростки — молодые воины, на два-три года старше Ачи, входили в ворота под охраной окаэновцев, приехавших на джипах.

Впереди пестрой толпы шел здоровяк с коротко и неровно обрезанными волосами, с сонным, одутловатым лицом, корявые ручищи бесполезно болтались вдоль боков. Но взгляд глаз-щелочек у него был цепкий, осознанный.

— А это еще кто? — удивился Дик. — У парня явные хромосомные нарушения. Как же он сможет учиться? Придется какие-то специальные программы составлять. Он чей сын?

Мави покрепче оперся о руку Беркута.

— Он ничей сын, — тихим голосом ответил белоголовый. — Это юлар. В нем путешествуют акбаши. Дик, они все-таки решили воевать. Давай сделаем что-то, иначе будет поздно.

Ачи почувствовал, что у него похолодел живот. Столько новеньких, и это не его люди, они слушают акбаши, ничего другого не знают. Опытные воины, это для небесных людей семнадцатилетний — еще мальчишка, которого надо учить. Но не для степи.

— Дик, скажи, что болезнь, — быстро проговорил он, повернувшись к Эшли. — Скажи, что сильная болезнь, опасно, надо всех запирать. Ка... карантин. И юлара сажай отдельно.

В глазах Дика мелькнуло понимание, он кивнул. Мави что-то сосредоточенно обдумывал.

— Да, Беркут прав. Скажи, чтобы всех заперли. А я... мы, — поправился Мави, — пойдем к вашему главному. Я буду с ним говорить.

— Думаешь, он послушает?

— Послушает, — Мави вздернул подбородок. — Мне его не так жалко будет, как глупого молодого Беркута.

Дик побледнел, но потом пересилил себя, облизнул губы.

— И я отправлю в Центр... все, что у нас есть, всю информацию. Надо было еще утром... но кто ж знал. Передайте Джеку, что если он спровоцирует стрельбу и жертвы, то я сделаю все, чтобы он за это сел. Я это обещаю.

Дик выпрямился и пошел говорить с охраной. Ачи посмотрел ему вслед.

— Идем, — сказал ему второй акбаши. — К Джеку Кар-пен-те-ру. А то потом будет немного поздно. Надо что-то... сногсшибательное.

— Что за идиотские шутки, — разозлился Джек. — Кто вас вообще пустил? Что вы несете? Кого именно я должен арестовать и запереть?

Мави стоял перед ним, маленький, тощий, с Блэки на руках, с незаплетенными белыми волосами, смотрел куда-то в угол сквозь зеркальный фильтр. Ачи встал рядом, прожег окаэновца взглядом.