Истребитель 3. (Черновик)

Откусив большой кусок, кивком головы поблагодарил, его, продолжая укладывать цинки в стопку. Попавшийся ящик с гранатами пошел вниз, как поддон.

Поесть просто не было времени, нужно отчаливать как можно быстрее. Оружие мы уже перенесли на катер, сейчас занимались сбором трофеев. После стрельбы, первым делом я накинул сбрую и повесил на плечо карабин. Автомат с пистолетом отжал Степка, они ему приглянулись, я не возражал, к карабину больше привык, чем к этой трещотке.

Сложив цинки на носу, рядом с пулеметом, я поправил мешок с сушеной рыбой и, вернувшись на берег, стал помогать сталкивать в воду самую большую лодку. Когда приготовления к отходу закончилось, мы еще раз пробежались по пристройкам.

Перешагнув через тушу собаки, я вошел в сарай. Тут хранилась сушеная рыба, мы ее уже собрали, но еще оставалась. В углу притулился велосипед, нам он был не нужен, поэтому я оставил его без внимания.

— Ну чего? Есть что? — заскочил следом Степка.

В отличие от меня, он был знатным трофейщиком. Брал все, что плохо лежит. Еще бы, старина со Второй Мировой войны.

— Да ничего интересного, вот только топор тут нашел и пилу, — показала я находки.

— А, ясно... О, велик. Нормально, — подхватив велосипед под раму, он потащил его на лодку, пнув на ходу собаку.

Махнув рукой, я направился следом.

От берега отошли мы только через полчаса с момента последнего выстрела, привязанная сзади лодка следовала за нами. Когда мы отошли, кобыздох вдруг вскочил и яростно залаял в сторону леса, вызвав у нас безудержный смех.

— Чего это? — удивился вдруг Степка, он как опытный яхтсмен стоял рядом со штурвалом, и удивленно крутил головой пытаясь понять, что за свист стоит вокруг.

— Ложись! Рыбаки вернулись, — заорал я сразу же. Свист пролетавший рядом пули мне был хорошо знаком.

Отошли мы самое большее метров на десять, даже мотор завести не успели, толкали катер с помощью длинных шестов. Взвизгнув, от рикошетила от рубки очередная пуля.

— Какие настырные, — проворчал я, лежа на дне катерка, после чего крикнул: — Степ, давай нос в их сторону поверни, ща прочешем их из пулемета.

Пока Стёпка укрываясь за рубкой, шестом поворачивал катер, я пробрался на нос, и схвати завязки брезента, откинул чехол в сторону. К моему удивлению там был не обычный МГ-34 или МГ-42, а станкач МГ-08 с улиткой с боку. Мне приходилось в Крыму встречаться с такими. Он был очень похож на наш 'Максим', правда, стрелять мне из него не приходилось, в трофеях видел.

Лента была на месте, откинув защелки, я рычагом взвел пулемет, и ухватившись за пистолетную рукоятку приложился щекой к прикладу. Прицел был опущен, пришлось одной рукой устанавливать его на двести метров.

— Степка, еще, мне радиуса не хватает!

— Ща, подожди!

Воспользовавшись заминкой в стрельбе, видно немцы перезаряжались, Степка вскочил и, оттолкнувшись шестом от дна, развернул-таки нос катера.

— Ложись дурень! — крикнул я.

Лодка немцев выплыла из боковой протоки на середину речушки. Один сидел за веслами и активно греб к нам. Двое с карабинами, на носу и на корме. Как раз тот, что на носу, закончил заряжать и снова вскинул карабин.

— Ну держитесь, — пробормотал я, и снова прилипнув к прицелу дал короткую очередь по лодке.

Мне нужна была сверка, куда уходят пули. Очередь легла левее, сделав поправку короткими очередями, стал гасить фрицев. Заметив, что ответного огня нет, Степка привстал и стал поддерживать меня из автомата, откинув приклад.

Легкий дым из ствола мешал мне видеть. Пришлось привстать и всмотреться в дрейфующую в нашу сторону по течению лодку.

— Вроде готовы, не шевелятся, — пробормотал я.

— Сейчас глянем, — ответил Степка и закопался в мешках, через секунду издав ликующий вопль, он показал мне чехол с биноклем: — Держи.

Взяв небольшой полевой бинокль, я всмотрелся в лодку.

— Не шевелятся, — сказал я, минутой спустя.

— Чё, к ним?

— Трофеи они и есть трофеи. Пробуем завести мотор и идем к лодке.

— Лады.

С мотором мы возились минут пять, пока не догадались, что перекрыт краник на бензобаке. На шланге мы нашли, но оказалось, был еще один. Взревев, мотор стал работать на больших оборотах. Заметив мой нетерпеливый взгляд, Степка покачал головой и крикнул:

— Подожди, пусть прогреется!

Через минуту, когда звук заметно стих, мы зашуровали к уткнувшейся в камыши у берега лодку. К моему удивлению, катерок, несмотря на прицеп из лодки оказался очень даже шустрым, мы успели разогнаться километров до сорока в час.

Проскочив мимо, Степка осторожно развернул и тихо подвел катер к расстрелянной лодке, на дне которой уже заметно прибыла вода. Кроме двух карабинов и запаса патронов мы ничего больше не взяли, сеть и лодка нам были не нужны. Притопив лодку с убитыми, мы запустили мотор.

— Степ?

— А?

— Возвращаемся на пристань. Раз этих можно не опасаться, то основательно подчистим после себя. Пусть потом гадают что произошло.

— Хорошо, и трофеи поищем получше, а то быстро пробежались. Сколько еще ништяков осталось? Надо горючку поискать, я так думаю, этот движок жрет хорошо.

— Сев, смотри, что я нашел? — держа на вытянутых руках гимнастерку, окликнул меня Степка. Выцветшая гимнастерка с погонами и двумя пулевыми дырками на спине.

— Чья?

— Лётная. Тут на одном погоне четыре звездочки, капитанская, — ответил он, на просвет показывая дырки от пуль.

— Похоже, сбили тут кого-то, — задумался я: — Нужно было хоть одного взять живым.

— Погоны, сколько она тут висит у них?

— Погоны больше года назад ввели, так что черт его знает, хотя... Дай-ка.

Взяв, протянутую Степкой гимнастерку я сразу определил и год и фабрику.

— Московская фабрика, по рукавам видно. Вот тут на петлицах должны были эмблемы, но их нет, даже дырок нет. Скорее всего, он с дальней авиации, раз сбили его до июля сорок второго. Эмблемы на петлицы после ввели. Простые бомберы досюда не долетают, а если и долетят то не вернуться, топлива не хватит. Гимнастерка летняя. Опытный летчик был, видишь четыре дырки от наград. Сдал перед вылетом. Вот эта отдельная, от Красной Звезды, остальные не знаю, любые могут быть, — объяснял я, крутя гимнастёрку показывая то нагрудные карманы, то погоны, то рукава.

— Жаль его, — вздохнул Степка, принимая гимнастерку обратно, и аккуратно сворачивая: — Сохраню на память.

Мы успели обшарить все постройки, и найти немало ценных вещей, которые нам в будущем могли пригодиться. Вставала только одна проблема, катер и лодка и так были загружены, пришлось сталкивать в воду еще одну лодку, поменьше и цеплять ее.

Немцев сбросили в воду, копать просто не было сил после плотного обеда, привязали груз к ногам и в воду, метрах в двадцати от берега. Там глубины были.

Сбором трофеев мы занимались уже несколько часов, когда из хаты появился Степка.

— Сев, я тут дневник командира нашел. Там где его лежанка в отдельной комнате, — подходя с тетрадкой в толстом переплете, окликнул меня Степан. В отличие от него я языка не знал. Стёпка два года жил в Берлине, поэтому немецкий язык знал и письмо прочитать сумел.

— Есть что интересное? — поинтересовался я, грузя в лодку запасные канистры.

— Есть. Пост тут с мая сорок второго организовали. Наших ловили, с двух сбитых бомбардировщиков, наверняка одного из них гимнастерка то. Поймали, но пост не убрали, более того, по инициативе этого командира организовали тут промысел и коптильню. Все довольны, и этот Ганс, что придумал, место теплое получил, и командование. Есть свежая и копченая рыба. Кстати, тут написано, что к ним каждые три дня приезжает телега с бочкой, за живой рыбой. Для господ офицеров в комендатуру и ближайшую часть, — листая тетрадку, рассказывал он, — кучеряво устроились.

— Ты все осмотрел?

— Все, кстати, там ящик с патронами для пулемета, надо бы забрать.

— Где? — искренне удивился я.

С патронами к устаревшему пулемету было действительно швах, половину одной ленты я выпустил, осталась еще одна. Еще в небольшом ящике на катере нашли цинк и все.

— Представляешь, командир использовал его как подставку для лежанки. Я проверил, полный. Тяжелый зараза.

— М-да, а грузить и некуда... Ящик на хрен, цинками перетаскаем... Что-то, еще есть захотелось. Там есть чем перекусить?

— Консервы, свежий хлеб. Галеты. Даже кофе в термосе за печкой нашел. Будешь?

— Буду.

— Когда отходим?

— За два часа до того как стемнеет. Нужно уйти подальше и найти укромное место, организовать лагерь. Смотри, — я достал из планшета карту, — вот тут вся округа и болото есть. Видимо они помимо службы и патруля составляли карту фарватера. Все довольно точно указано.

— Хочешь сюда уйти? — сразу просек тему Степка, ткнув пальцем в точку островка посередине болота.

— Нет, он близко вот к этой рыбацкой деревне, дым заметить могут. А вот этот конечно дальше от 'окна' чем тот, который ты предложил, но зато и выше, и труднодоступен. Смотри на обозначения над уровнем моря, судя по окраске на нем деревья растут. И добраться до него не проблема. Видишь, рядом протока проходит, значит можно на катере пристать, и замаскировать его.

— Угу, хорошее место. Отсюда километров двенадцать по прямой будет?

— Да. Тут главное не заплутать, видишь какой лабиринт из проток?

— Будем смотреть в оба.

— Будем, — ответил я сворачивая карту, — пожрать тащи, а то ща бумагу есть буду.

— Отваливай! — скомандовал я.

Мы решили не оставлять немцам такой хорошо оборудованный пост, поэтому перед отплытием подожгли его. Сейчас от построек изрядно тянуло дымом, в окне хаты появились языки пламени. По берегу носилась собака, гавкая. Перед отходом мы сняли ошейник отпустив его.

Увидят дым и зарева пожарищ? Да пожалуйста, без опытного проводника нас не найти, а если даже найдут то пулемет к чему? Отобьёмся, на лодках много войска не притащишь.

Через несколько минут наша процессия, урча мотором, скрылась в ближайшей протоке.

Дойти до острова мы не успели, просто тупо заблудились, свернув не туда. Лабиринт из проток сыграл с нами злую шутку, уведя в сторону.

В сгущавшейся темноте, впереди появилось тёмная масса.

— Степ, включи прожектор, посмотрим что это, — крикнул я другу, стараясь перекричать шум мотора. Сам я полулежал на носу у пулемета и, сверяясь с картой светя фонариком, показывал куда рулить.

Вспыхнул установленный на рубке прожектор, немного пометавшись, освещая камыши, он остановился на деревьях впереди. Сверившись с картой, я обрадованно крикнул:

— Этот островок, от которого мы отказались. Переночуем тут, а завтра уже на нормальное место перейдем.

— А деревенские? — убавив обороты мотора, спросил Степка.

— Да хрен с ними. Давай, я показывать буду, куда править.

Прямого пути к острову не было, пришлось обойти его, благо протока кольцом огибала остров, дав нам возможность подойти ближе.

— Сев, смотри какой удобный заливчик, прям, как создан для стоянки. Заходим? — спросил Степан.

С подозрением осмотрев залив, я только озадаченно покачал головой, следы на берегу ясно давали понять, что сюда подходили лодки. Остров был часто посещаемый. Был только один выход, выставить часового.

— Давай правее бери, чтобы лодки на прицепе в поворот вписались, — скомандовал я.

Катер мягко ткнулся в берег, слегка приподняв нос, когда на небольшой скорости въехал на берег.

— Степ пробегись по берегу, посмотри есть тут кто? — скомандовал я, а сам подойдя к прожектору взялся за рукоятку и стал крутить им освещая небольшой заливчик. Заглушив мотор, и проделав манипуляции для временной консервации двигателя, Степка подхватил автомат и скрылся в зарослях.

— Чисто, — ответил он, появляясь на берегу.

— Хорошо, — откликнулся я, принимая его сообщение, прикинув размеры залива.

Размер для стоянки трех-четырех лодок. Судя по костру на берегу и следам он часто посещаем, значит нужно держать ухо в остро. Судя по камышам образующим стену залива, их явно кто-то проредил, и прореживает, чтобы залив не зарастал.

Подтянув лодки, и закрепив их на берегу. Мы несколько поздновато поужинав, стали готовиться ко сну. Распределив дежурства, я лег спать, первым на часах выпало стоять Степану. Он уже не первый раз был в карауле, и особенности службы по уставу знал, поэтому подхватив автомат, стал прохаживаться по берегу.

С удобством устроившись на пуховой перине, Степка затрофеил ее у командира поста, глубоко вздохнул и прикрыл глаза.

Мне выпало стоять с часу до пяти утра, времени побудки. Степка, разбудив и полусонно ткнув пальцем в лодки и катер быстро скороговоркой пробормотал:

— Катер, лодки, командир, — после чего плюхнулся на мое место и, свернувшись калачиком, уснул в обнимку с автоматом.

Часы были у нас у каждого, взяли трофеями с немцев. Посмотрев на светившиеся фосфором цифры, я сделал легкую разминку, прогоняя сон и подхватив винтовку, стал изучать остров, изредка замирая и прислушиваясь. Ночью противника можно было определить только по слуху.

Плеск я услышал где-то под утро, когда горизонт начал светлеть и серость вокруг расцветать красками. Прислушавшись, я направился на противоположную сторону острова, плеск шел оттуда. Вряд ли это рыба, плеск она еще может устроить, а вот шуршание камышей, какой бывает, когда по болоту движется человек, сомневаюсь.

Осторожно обойдя тонкий ствол корабельной сосны, я подошел к зарослям кустарника и, вытащив из футляра бинокль, стал осматривать болото на предмет источника шума.

Стоял я так, чтобы тень деревьев скрывала меня, если болото уже просматривалось, то под деревьями была настоящая темень.

Вздрогнув от нового источника шума, я оторвался от бинокля и посмотрел прямо под берег. Буквально метрах в десяти от меня камыши двигались раздвигаемые чьей-то рукой. Сомневаюсь, что это были немцы, скорее всего наши. Или из плена сбежали, или сбитые летчики. Хотя могут быть фронтовая разведка или диверсанты из осназа. Показавшаяся фигура сразу все расставила по своим местам. Наши, летный комбинезон был различим при встающем солнце. 'Ласка' в поднятых руках, спецкарманы по бокам и груди, шлемофон на голове.

Летчиков было двое, первым пробивал дорогу плотный крепыш с широкими плечами и сломанным когда-то носом. Вторым вслед в след двигался второй, невысокий худой паренёк лет двадцати в таком же комбинезоне и с автоматом в руках. Судя по отсутствию кобуры под мышкой, борт-стрелок. У первого кобура была, значит, командир, пистолеты теперь были только у офицеров. Скорее всего, экипаж бомбардировщика, или дальняя, или что вероятнее с 'грача', как бойцы прозвали после моей песни 'Штурмовики', ТА-3.

Тут я несколько растерялся, подать голос? А если очередью сперва ответят?

Пока бойцы выбирались на берег, и с лёгкими матюгами приводили себя в порядок, я лег за ствол сосны, и тихо окрикнул их:

— Кто такие?

Оба на миг замерли, но потом почти мгновенно исчезли в камышах, только хруст стоял, пока они прятались. Все произошло так быстро, что я и глазом моргнуть не успел, видимо у парней была серьезная подготовка для подобных случаев. Такую подготовку они могли получить только в одном месте. В Центре.