Расстояние

— "Я не понимаю о чем речь".

Помолчав, Валентин попросил меня забыть о своем приходе и ушёл. Через два месяца, когда разрешился вопрос с работой и гранит науки рассосался, на одной из гулянок очередная бывшая одноклассница поведала, что Машка пустила слух про меня и Сергея-своего-бывшего-парня, который якобы сволочь, раз и меня оставил брюхатой. Не помню, какие чувства я испытала в тот день. Не то, чтобы я никогда не задумывалась о браке или сожительстве. Скорее сложно представляла себе как все это устроено. Сам Валентин когда-то сказал мне "Есть вещи, которые требуют колоссальных усилий, то есть по большому счету их не стоят". Поиск мужа, несомненно являлся одной из таких вещей. Валентин, в свою очередь был особенным. Мне стало не по себе от того, что он допускал, будто наши отношения могли бы мутировать во что-то новое, неизвестное и, в моем понимании, опасное. Поразмыслив, я обстригла волосы и убедила себя, в том, что все будет хорошо...

— Ш-ша. Тинран наир.

С того дня, как ящер вступил со мной в вербальный контакт, прошла не одна ночь. С приходом темноты глаза слепли, уши разбирали лишь звуки перевариваемой еды. Есть больше не хотелось, не тянуло спать. Я прибывала в странном, перевозбужденном состоянии, организм будто жил собственной жизнью, не давая разуму передышку. Я вспоминала что-то, но так же быстро забывала. Примечала свет в конце тёмного потока, но тут же теряла его из вида. Даже на связные мысли не хватало концентрации.

Каждый последующий приход, по-прежнему представляющий из себя осмотр клеток, варан завершал твердым намерением набить мой желудок. Яблоки, малина, вишня, трава и даже ветки — он проталкивал сквозь прутья всё, что мог найти, иногда таща продукты в пасти, иногда в лапах. Казалось, ни на что страшнее нельзя было и надеяться — отравиться бактериями, однако плоды были сухими и не имели запаха. Варан всегда ждал, пока, для того, чтобы поесть, я наберусь сил и привстану. Было страшно давиться сухой веткой, которую он как-то принёс вместе с ягодами. Я старательно жевала, сглатывала слёзы, молилась, смотря как он бился о прутья боком, пока просто не потеряла сознание. Парни сверху вели себя тише воды, ниже травы. Критическая ситуация прошла, у них появилась еда, пусть даже стремительно кончающаяся, а повторять всё то, чему подвергал меня ящер они не торопились. Я спрашивала себя, видят ли они больше чем я, составляют план или просто выжидают, когда условия не оставят им выбора. Анализ истории кораблекрушений за последние полтора века, статья о котором как-то попалась мне в газете, гласил, что на тонущих кораблях не было места "рыцарству". Женщины, дети или старики не имели никаких льгот. Поведение пассажиров, разве что за исключением Титаника, который являлся белым пятном в чёрном океане, описывалось выражением "каждый за себя". И хотя группа существ в жестких условиях имела тенденцию действовать как единый организм, выбор человека между эгоизмом и альтруизмом зависел от того, сколько времени у него было для принятия решения. Порой, секунд хватало лишь для того, чтобы сделать ноги самому. Мы уже поняли, чего стоили в группе и наши силы не были сопоставимы с условиями плена. К тому же, было страшно подумать, что сделает варан, случайно заметив, как мы переговариваемся — я отвечала тишиной на тишину.

— Тинран наир.

С каждым днем, я окуналась во все более странное эмоциональное состояние. С одной стороны было страшно, с другой — я устала бояться. Все воспринималось по-простому, будто кто-то убрал ненужные преграды. Я пыталась заговорить с ящером в ответ, узнать что-то, попробовать. Зачем? Кто знает...

— Тинран наир.

Для того чтобы начать понимать потребовалось уйма времени наедине с собственными мыслями. Шипя "тинран", ящер всегда застывал, уставившись мне прямо в душу и не сходил с места, пока я не произносила какой-нибудь набор звуков: первый раз, я просто громко вздохнула, во второй — повторила слова за ним, в третий сказала "ракша хушшан". "Ракша" означало предмет. Ягоды, яблоки, ветки, прутья — все это было "ракша". "Наир" в свою очередь, описывало меня и парней.

— Наир, — варан в очередной раз указал чешуйчатой лапой на меня, а затем оттопырил её, чтобы обозначит клетку сверху. — Наир Наир. Тинран.

— Наир, — указала рукой на себя.

— Ш-ша, — таким звуком он выражал своё согласие, ну, или одобрение.

Не знаю, была ли это игра моего воображения, но после того, как я начала отвечать ему, варан стал чаще навещать мост. Его подпаленная чешуя со временем приобрела обычный цвет, он перестал хромать и курсировал между клетками на куда более завидной скорости, ускоряя темп, каждый раз, когда до моей оставалось совсем немного. Космонавты забыли об этом месте.

— Наир, — когда он в очередной раз приблизился к клетке, я уже держала руку на своей груди.

— Ш-ша, — фыркнул, раскрывая пасть и давая ранеткам обрушиться градом мне на голову. — Хушшан.

Подождав, пока зверь рухнет на живот рядом, чтобы занять привычную созерцательную позицию, я оторвала ладонь от груди и указала пальцем в его сторону: "Наир?". Он ничего не понял. Показал зубы, в готовности прошипеть ответ, но выловил взглядом мою руку, направленную на него и замер, равномерно выпуская воздух из ноздрей. Для уверенности я повторила вопрос и придвинулась ближе, все же держа пальцы на расстоянии от прутьев. Спустя одну долгую минуту, ящер дёрнул мордой и развернулся ко мне, давая хвосту сделать полукруг:

— Наир! — шикнул, заехав им по моей клетке. — Онэн, — добавил, вставая на задние лапы и ударяя себя в брюхо передними.

— Онэн?

— Ш-ша. Наир онэн, — смерив пытливым взглядом, указал левой лапой в мою сторону. — Наир тинтра.

Утерев вспотевший лоб, я придвинулась ближе:

— Наир тинтра, — неуверенно показала рукой на себя, а затем на него. — Наир онэн?

— Ш-ша.

Несколько мгновений, я так и сидела, открыв рот и смотря вверх, на длинные, обтянутые серой кожей пальцы, с небольшими, изогнутыми когтями. "Онэн" — его имя? Кто знает? Были ли они у них вообще? Возможно, это лишь вид, класс, специализация? "Наир тинтра" определенно шипели космонавты, обращаясь к нам.

— Хушшан, наир. Хушшан. Вайха онхи ро ракша.

Поняв, что от меня ждут, я создала иллюзию увлеченности ранетками. Хотелось спросить о том, где это место, что мы здесь делали, кем были те космонавты и как могли клетки висеть в воздухе, к слову, узнать всё и сразу. Но я ясно понимала, что ни решительности, ни словарного запаса у меня пока нет. Подождав пока я съем ежедневный норматив, ящер скрылся в темноте. Как следует заснуть не удалось. При мне не было документов, о наших семьях они ничего не знали, правда?

Силуэт ящера, просачивающегося сквозь столб на следующий день, напоминал тень верблюда. На чешуйчатой спине непонятным мне образом крепились две металлические сферы, чуть меньше волейбольного мяча, зверь стряхнул их со спины и подкатил к прутьям краем морды, позже отправившись проверять остальные клетки. Решив, что это другой ящер, я затаилась среди кустов, однако вскоре варан вернулся и разлёгся вплотную к решетке:

— Наир. Танруй. Танруй наир.

Подождав, пока я расслаблюсь, он дотронулся пальцем до одной из сфер. Металлическая оболочка, сделанная из одинаковых квадратных пластин, вывернулась наизнанку, проецируя в воздух полупрозрачные красные волны. Человечество имело нечто схожее в плане технологий, например, лазерные клавиатуры, поэтому я не столько испугалась, сколько озадачилась.

— Ракша! — прошипел и напротив клетки радугой рассыпались объемные изображения.

Я потёрла ушибленное предплечье, на которое в страхе свалилась. Столб, вроде того, что стоял в конце моста; сферы, вроде той, что проецировала картинки; клетки, похожие на те, в которых нас держали; непонятные трубы; конструкции... к слову, все то, что довелось увидеть здесь, в радиусе тех немногих метров и что теоретически, могло находиться на таком крупном складе как этот мигало в красно-белом свете, продолжая заполнять пространство вокруг решётки новыми миниатюрами.

— Наир тинтра.

Изображения быстро мигнули, на какую-то долю секунды превратившись обратно в красные волны. Напротив прутьев возникла воздушная композиция из нескольких десятков репродукций космонавтов с разноцветными палками в руках. Как высокие, так и низкие, доходящие другим до середины груди, они переступали с ноги на ногу, заходя друг другу за спины. Многие из них резко оглядывались, когда расстояние становилось слишком незначительным, некоторые перебрасывали палки из руки в руку или крутили их, прямо как некоторые танцоры в клипах. Было сложно судить об их нечеловечности по маленькой голограмме.

— Танруй, — варан указал лапой в верхний угол, заставив меня отвлечься от общей картины, — Наир. Наир тинтра.

На мгновение, я запаниковала. Там, на одном уровне с линейкой космонавтов, мигало изображение группы людей. Полуголые, в плавках, некоторые из них тут же напомнили мне умерших. Скорчившись, полупрозрачные образы вжимались в прутья клетки, в которой находились, пока рядом с ними, безучастно стояли несколько женских фигур. Девушки...

— Наир онэн.

В воздух вынырнули сотни ящериц. Такие как варан, крупнее, меньше, совершенно другие по строению и бесхвостые. Они застыли в пространстве на четыре лапах, низко склонив морду. Я бы никогда не смогла догадаться каких размеров они были вживую. Несколько минут, я внимательно рассматривала каждого из них.

— Танан, Танан наир. Фушан, — картинки исчезли, когда ящер сжал сферу в чешуйчатой лапе,— Тинран.

Шар снова приобрел светлый оттенок и потух. Варан подкинул его в мою сторону и я, уверенная в том, что ему не пролететь через прутья, слегка оторопела, когда тот прошёл сквозь решётку, останавливаясь у моих коленей куском тяжелого металла. На ощупь сфера была холодной, а молния света обвивающая её слегка кололась.

— Тинтран.

— Ракша? — выговорила неуверенно.

Пришлось снова приложиться плечом к земле — пространство вокруг наполнило море маленьких голограмм, не отличающихся особым смыслом. Чей-то системный блок; унитаз без крышки; широкий монитор; мышка; стол; холодильник; умывальник в форме ракушки; диван, вроде того на котором я спала; лестница, похожая на ту, что стояла у нас в институте; дверь с панелькой домофона; ванная; кроссовки; открытый шкаф; светофор; кактус; шапка-ушанка; бутылка колы... Все те вещи, которые остались "наверху". Поверхностно рассмотрев происходящее, варан повернул морду ко мне. Я откровенно не понимала, что происходит, не знала, что делать дальше.

— Фушан, — фыркнул, тише чем обычно и резко поднявшись на ноги, закинул в клетку второй шар. — Вайха онхи ро ракша.

И ушёл, оставив меня с двумя сферами, одна из которых продолжала генерировать бессмысленные изображения. Можно долго рассуждать о том, что не стал бы делать человек на моём месте, но к тому времени я потеряла страх. Шары оказались тяжелее мешка картошки раз. Тот, что заполнял пространство картинками, был чуточку теплее и странным образом реагировал на прикосновения, издавая звуки, похожие на гудение системного блока. Выяснилось, что голос был единственным способом заставить сферу работать, а если к ней долго не прикасались, изображения сворачивались вместе с поверхностью шара, которая вновь становилась гладкой. Где-то в глубине души, как любого юного пользователя электроники, меня терзали смутные сомнения — а смогу ли я когда-нибудь своими глазами увидеть какой-нибудь прорыв? Ведь все знали, что разработки были, но массово выходили десятками лет позже, как те же жидкокристаллические телевизоры или фильмы в 3D (стереокино, как говорили). Сколько себя помню, мне была глубоко неприятна мысль о том, что я не застану чего-то сверх-технологичного, что смогут увидеть спешащие по утрам школьники. Держа в руках мистическую сферу, я испытывала странные чувства, хотя, конечно, ничего из вышеупомянутого меня уже по-настоящему не волновало. Само собой, агрегат не реагировал на великий и могучий. Много из того, что говорил варан, я могла расслышать не правильно или не разобрать вовсе, но некоторые изречения воспроизвести могла.

На слове "наир", красный туман раскрыл голографическое ассорти из животных существ: тигров, обезьян, собак, кошек, птиц, людей разных национальностей. Некоторые образы были настолько знакомы, что я, пожалуй, могла сказать, где их видела. Лев, стоящий рядом с девочкой — из Нарнии; молодой орангутанг из центрального зоопарка с позапрошлой сходки; кошка чёрная, дворовая; кремовый карликовый пудель Рекс — питомец одной бабки с первого этажа, который постоянно за мной таскался; голуби обычные, вроде тех, что вьют гнёзда у нас под крышей.

"Онэн" породил групповые композиции. Стоящий на коленях человек, которого я никогда не видела; молодой военный отдающий честь в строю; какой-то оборванец с ошейником и сторожевая собака на цепи, смотрящая исподлобья. Пожалуй, такая была готова укусить. Я попыталась найти в картинках подвох, но поняв, что его может не быть, дотронулась до шара снова:

— Наир тинтра.

После секундного колебания (проблемы с иноземной дикцией?) сфера показала ряд людей так или иначе, оказывавших влияние на мою жизнь: школьные учителя рядом с доской, профессора в аудитории, работодатели, смотрящие свысока и даже моя молодая мать в своем некогда излюбленном юбочном костюме в полоску. По бокам от знакомых были раскиданы образы из чужих жизней или кино — человек в форме, которому кланялись; лев, лежащий среди нескольких львиц; политические деятели современности на фоне флагов и звёзды Голливуда на красной дорожке, позирующие фотографам.

"Наир онэн" — все же люди, но в форме неразборчивой массы. Студенты аудитории, прижимающиеся к скамьям; запуганные школьники, уткнувшиеся в учебники; толпы на концертах; полный зал в кинотеатре; вид сверху на помещение завода, с работающими за станками людьми.

Во всем этом было мало буквального смысла, но мозг, казалось, зажил собственной жизнью, генерируя вероятности. Эта маленькая сфера каким-то образом, расшифровывала иноземные слова, превращая их в визуальный ряд знакомый тому, кто к ней прикасался. По-другому никак нельзя было объяснить то, что шар был безвреден, создавал в чем-то схожие концепции и был выдан именно сейчас, когда мы с ящером уткнулись в тупик языкового барьера. Странно, потому что если бы здесь были люди, то наверняка имелся бы и отряд переводчиков.

"Наир тинтра" как и "наир онэн" имели общую составную — "наир", что очевидно обозначало "живое существо". Вторая часть делила таковые на подвиды — какие именно, сказать было сложно, но следуя моей теории, наши респектабельные личности соответствовали космонавтам, в то время как "массовка" подразумевала разные виды ящериц. Забавно, потому что люди, в видении варана, почему-то оказались в первой группе, не говоря о том, что у него напрочь отсутствовали картинки птиц, обезьян или ещё каких-либо живых существ помимо нас и наших похитителей. Собственно, это и то, что он раскидал несколько "гагариных" были единственными нестыковками моей гипотезы. "Тинтра" и "онэн" не могли быть мужчиной и женщиной (или наоборот) — не было ни предпосылок, ни каких-либо оснований, так считать. Наши девушки в его понимании тоже были "наир тинтра".