Комсомолец 2. Осназовец. (Черновик).

Через три минуты тщательного вслушивания я определил, что в избе около десятка человек, причём двое не спят, они ещё и перешёптывались. Пришлось принять у двери сидячую позу и прикрыв дверь, оставив самую узкую щель, чтобы холодом поступавшим в избу не насторожить их, продолжил слушать.

Шептуны угомонились только через полчаса, а ещё через десять минут и их легкий храп сплёлся с общей какофонией, что творилась в избе. Подождав еще минут десять, чтобы те провалились в более глубокий сон, я приоткрыл дверь и тихо скользнул в комнату. Сапоги я оставил снаружи и был в шерстяных носках, не издавая подошвами никакого звука.

У входа спал немец, зажав ему рот, я ударил его в грудь, нож легко скользнул между рёбрами и достал до сердца. Подождав, пока тот совсем замрёт, я выдернул клинок и тихо скользнул к следующему.

Скажу честно, из одиннадцати немцев в избе никто так и не проснулся, даже офицер, которого я обнаружил спящим на печи, на медвежьей шкуре, так и не проснулся. Он мне не нужен был, в плен я его, поэтому и не брал. После этого я стал шарить в темноте, собирая трофеи. Ну как собирая, мне нужно было только оружие. К счастью у формы офицера висела кобура, я зажигал спичку, чтобы осмотреться, коробок был найден мной в кармане чужого френча, в кобуре мной был обнаружен 'Вальтер'. Странно, что он был у простого пехотного обер-лейтенанта.

Достав два запасных магазина, я покинул избу и, прикрыв дверь дома, направился к свинарнику. Нужно было накрутить резьбу на ствол пистолета. Мне требовалось бесшумное оружие, такой короткоствол подходило для этого неплохо.

Когда я сидел в свинарнике и с лёгким скрипом крутил инструмент, зажимая коленями пистолет, то вдруг замер и прислушался. Снаружи шла переменка. Это меня заинтересовало и, закончив, я выскользнул из свинарника, на ходу накручивая на ствол 'Вальтера' глушитель.

Немцы подсвечивали себе дорогу фонариком, поэтому я легко проследил за ними. К моему удивлению, у немцев всё же был ещё один пост, секрет на дороге, именно его на моих глазах и сменили. Я его не обнаружил, потому что он находился в пятидесяти метрах от деревни, можно сказать в открытом поле. Немцы сделали импровизированный бруствер из всякой деревенской мелочи, что защищал их от ветра и спокойно охраняли сон товарищей.

В секрете сидели двое с пулемётом. После смены часовых четверо немцев направились обратно. Отметив в какую избу они вошли, я посетил секрет и проверил оружие на практике, тихо сработало, это хорошо, секрет остался лежать на пучке соломы и наброшенном сверху брезенте, а я поспешил обратно. Следующим умер часовой, всё равно еще часа два ждать пока его не сменят, да и некому его менять будет к этому времени.

Потом я пробежался по остальным дома. Вот тут была одна сложность, я же не видел кого лишаю жизни, ладно в том доме, где встал на постой, хозяев выгнали и я работал спокойно, а тут-то как определишь, где немец спит, а где и хозяева? Но повезло, немцы почти всех хозяев выгнали, так что я проверил все дома, в одном чуть старушку не прирезал, немцы её не выгоняли, и довершил начатое.

Конечно же, я не знал, сколько нацистов въехало в село, подсчитать просто не имел возможности, но уничтожая противника, я пересчитывал, сколько единиц оружия в доме, всегда было ровно, то есть совпадало.

Наконец в полночь живых немцев в деревушке не осталось, последними я убрал танкистов и экипаж бронетранспортёра. Страшим там был фельдфебель, видимо он был командиром танка. В той избе хозяев не было, поэтому собрав всю форму, оружие и документы, обувь я тоже не забыл, то с этой тяжелой охапкой дошёл до закрытого бронетранспортера и, отперев его спецключом, что нашёл у экипажа, откинув заднюю дверцу, прошел, внутрь свалив все трофеи у кабины. Так работая, я обошёл все дома, трофейный фонарик в этом хорошо помогал и прибрал все трофеи, что были на немцах и рядом, и про секрет не забыл. Брал абсолютно всё. Свои вещи я тоже забрал как и Шмеля, проснувшегося когда я его брал на руки и недовольно заворчавшего. Его и свои вещи я убрал в танк, ключ к нему у меня тоже был.

Только после этого я застучал сапогом по створке двери сарая и позвал хозяев:

— Павел Аристархович, открывайте, помощь ваша нужна.

— Тихо ты, — почти сразу сонно откликнулся он. — Немцы же рядом.

— Уже нет, побил я их. Всех. Помогите их тела вынести из изб и погрузить в машину, один я не справлюсь. Нужно увезти тела подальше и сбросить где-нибудь, а кровь вы замоете. Иначе следующие немцы прознаются. Накажут. Убрать улики надо.

— Сейчас иду, — мгновенно откликнулся тот.

Надо сказать с Павлом Аристарховичем мне повезло, он позвал ещё двух пожилых, но крепких мужиков и мы за час переносили все тела в кузов грузовика. Мне пришлось загонять его во двор домов, чтобы носить было меньше. Наконец с этим мы закончили, про секрет и часового не забыли, и я с одним из жителей деревушки поехал к какому-то глубокому оврагу, дорогу он знал. Проехали мы километров шесть, и наконец, нашли то, что нужно и я под указания Петровича, подогнал задом машину к крутому обрыву. Там мы просто покидали тела вниз прямо из кузова, после чего закрыв борт, погнали обратно. Время было два часа ночи, а до утра я собирался покинуть деревню.

Танк и бронетранспортёр были мной заперты, так что местные в них не попали, остальное я тоже запретил трогать, сообщив, что это мои трофеи, да в принципе никто и не трогал. Ещё когда мы отъезжали, я попросил Павла Аристарховича обдумать, как можно загнать мотоциклы в кузов грузовика. Трофеи я собирался прибрать все, танк этот автопоезд потянет, греться будет и расход увеличиться, но потянет. Так что когда мы вернулись, он с другим соседом предложил загнать грузовик в неглубокий овраг, он будет как раз вровень кузову, после чего по доскам закатить мотоциклы, доски были. Так мы и сделали, я отогнал грузовик к оврагу. Он был в двухстах метрах от деревушки, потом по очереди заводил мотоциклы и мы с Павлом Аристарховичем загнали их в кузов, пока другие мужики носили вёдра от колодцев, в домах женщины отмывали полы от крови. Поработал я там кроваво.

Вернувшись в деревню на 'Опеле', он стал заметно тяжелее вести себя на дороге, груз давал о себе знать, я подогнал машину вплотную к заднему борту бронетранспортёра. Дойдя до танка, я открыл его и выпустив Шмеля, тот отбежал к ближайшему столбу, и забравшись внутрь методом тыка запустил двигатель. Тот остывший схватился не сразу, но всё же я его немного прогрел и подогнал к переду бронетранспортера. Всё, теперь сделать связку и можно сваливать. Трофеи я набрал, вон пистолетов одних пятнадцать штук, и можно возвращаться домой. А что, по проселочным дорогам, подальше от населённых пунктов да ещё ночью я без проблем доберусь до Москвы. Шучу конечно, наверняка какой-нибудь пост остановит, главное чтобы не стрелял, но всё же попробую.

За час мы сделали сцепку из тросов и трёх поленьев, отчего бронетранспортер был жестко прикреплен к корме танка, а грузовик к нему, и я проверил, как все держится, доехав до конца улицы. Естественно вся техника стояла на нейтральной скорости и не на ручниках.

После этого пока танк грелся, я добежал до хозяев, обнял и попрощался, к моему удивлению, вся деревня, что собралась, провожая, вдруг поклонилась мне.

— Курсант, тебя как звать-то? — спросил Павел Аристархович.

— Евгений. Евгений Иванов, — на миг задумавшись, честно ответил я. — Из Москвы я.

Повернувшись, я побежал к танку, пытаясь на ходу поймать играющего Шмеля, наконец, он был пойман и испуганно скулящем сунут в люк танка, тот его пугал. Потом залез сам, выключил внутреннее освещение и, включив фару на передке, осторожно стронулся с места, танк нехотя начла движение и пошлёпал гусеницами по слегка подмёрзшей дороге в сторону Москвы.

Перед тем как я покинул деревню, Павел Аристархович попросил оставить ему немного оружия, я пошёл навстречу этому желанию и незаметно для других жителей деревни передал ему пять карабинов и 'парабеллум' в жёсткой кобуре. Потом добавил патронов, чтобы было по сотне на ствол и четыре гранаты-'колотушки'. Как ими пользоваться он знал, я только сообщил время горения замедлителя.

С управлением было тяжело, я фактически учился управлять танком методом тыка. Ладно, хоть приборы на панели подсвечивались и я мог всё отслеживать. Так постепенно осваиваясь с управлением, я удалялся от этой безымянной деревушки.

Проехал я километров двенадцать, когда начало светать, поэтому свернул к лесу что виднелся левее моего движения. Двигаться дальше на трофейной технике смерти подобно, сожгут к чёрту. Да к тому же я не спал и сильно устал, а тут пока есть время, высплюсь за весь световой день, и как стемнеет, двину дальше.

Естественно двигался я с остановками, проверяя, как там буксируется техника, бронетранспортёр и грузовик были в порядке, а вот мотоциклы мотало по кузову. Одному люльку помяло. Пришлось жёстко закреплять их верёвками, больше их не мотало по кузову.

Добравшись до леса, я проехал по опушке дальше и, найдя ельник, стал осторожно заводить технику под деревья. Ладно, танк и бронетранспортёр, они низкие, да железные, а вот высокий брезентовый кузов грузовика можно было повредить. К счастью обошлось, развернув автопоезд, небольшая поляна это позволяла, я поставил технику так, чтобы можно было легко её выгнать и, заглушив двигатель 'тройки' несколько секунд сидел, привыкая к тишине. Наконец скинув наушники, я положил их на сиденье и, открыв люк, первым выпустил Шмеля. Пока тот обнюхивал всё вокруг, я обслуживал технику, то есть сливал с неё воду из радиаторов в два ведра и две пустые канистры. Подмораживало, так и до беды не далеко, терять трофеи я не собирался. Так же я снимал канистры с бортов и заправил танк, расход у него действительно был приличный. Главное чтобы движок выдержал и доставил нас до Москвы, я уже начал думать, что спокойно доберусь до неё. Смешно конечно, кто же меня через посты пропустит?

Осмотрев и заправив технику, я осмотрел лес и, достав из танка топорик, пошёл рубить ветви, чтобы замаскировать технику. Когда я закончил с этим, уже совсем рассвело, так что, быстро поев, узел с домашней едой мне сунула жена Павла Аристарховича, да ещё у немцев приличные запасы набрал, я вернулся в танк и, закрывшись, завалился спать на одном из сидений. Шмель устроился у меня под ногами на запасном комбинезоне танкистов.

За день просыпался я дважды, первый раз, когда где-то рядом началась интенсивная стрельба, даже пушки били. Я выходил на опушку, стреляли рядом, но за холмом, мне было не видно. Второй раз разбудил меня Шмель, захотел по нужде, сходили вместе, и до самой темноты я благополучно продрых.

Проснулись мы полностью выспавшимися где-то около шести, за час до заката, пока Шмель носился вокруг я пробежался по лесу, источника воды так и не был найден, после чего вернулся, потренировался и снял с бронетранспортёра одну канистру. Там была вода, я это ещё вчера понял, и пока вода в котелке и чайнике вскипала, я залил воду в радиатор танка из других ёмкостей и запустил его прогреваясь. Чуть позже заглушив мотор, я стал готовить завтрак.

Поев, я подтянул к себе офицерский планшет, туда у меня были запиханы ещё документы офицера и, достав карту, стал искать ориентиры. Через минуту я уже определился на местности, и лес нашёл в котором заночевал. Деревушка, где я побил немцев, называлась Гавриловка. Что примечательно, остановился я на ночевку в двух километрах от Матвеевки. Она притулилась с другой стороны этого небольшого леса. Как мы друг друга не обнаружили, не понятно. С одной стороны хорошо, что деревенские меня не нашли и не заметили.

Когда я доел кашу с мясом, вдруг недовольно заворчал лежавший рядом Шмель. Он уже поел. Присмотревшись, куда смотрел щенок, я рассмотрел пса, который разглядывал нас, выглядывая из-за дерева. Это был довольно здоровый взрослый пёс, в ошейнике и обрывком веревки на шее. Пёс то и дело облизываясь и переступая на месте, видимо, будучи голодным, не отрываясь, смотрел на нас.

Свистнув, я выскреб на осеннюю листву остатки каши, и начал подзывать пса. Тот сперва не уверено, сделал пару шагов, после чего так же не уверенно поглядывая на нас голодными глазами всё же приблизился. Я отодвигаться не стал, проверяя его. Косясь на нас, пёс подошёл ко мне на расстояние вытянутой руки и стал быстро хватать кашу. Отхлёбывая чаю, я с интересом его разглядывал. Пёс был не элитной породы, обычной деревенской, видимо он или сам сорвался или что-то случилось, а так на вид кроме небольшой худобы и впалого живота он был в порядке. Думаю, он из Матвеевки.

Выплеснув остатки чая из кружки, пёс уже поел и лег на листву метрах в трёх от нас, но не уходя, я встал и водой из канистры вымыл посуду, поскоблив её, после чего убрал её в баул а тот в танк. Когда я закреплял канистру обратно на борту бронетранспортёра, пёс встал и глухо ухнул. Видимо он так лаял.

— А что, — пробормотал я себе под нос, — пса то сторожевого у меня дома нет, Шмель со мной мотается. Кто-то же должен двор охранять.

Отойдя от бронетранспортера, я мельком осмотрелся. Не оставил ли чего, после чего подошёл к неизвестному псу, Шмель с подозрением наблюдал за нами и протянув руку осторожно погладил пса. Тот сам дёрнул головой мне на встречу, подставляясь под ласку. Приласкав его, я осмотрел ошейник, тот был самодельный. Пёс без сомнения был деревенским. Вполне возможно из Матвеевки, после чего сказал:

— Иди домой тебе тут недалеко.

Пёс сделал вид, что не понял меня и когда я направился к танку, последовал следом. На землю уже опустились сумерки, вот-вот окончательно стемнеет, поэтому возиться я долго не хотел.

— Ладно, чёрт с тобой, — сказал я и, открыв дверцу бронетранспортёра со стороны водителя, махнул рукой. — Залазь.

К моему удивлению пёс одним прыжком запрыгнул в салон и стал принюхиваться. Некоторая форма была в крови. Заперев дверцу, я вернулся к танку и, запустив внутрь Шмеля, сам он не мог забраться и полез следом в узкий люк. Через минуту я выгнал танк из леса и в сгущающейся темноте направился обратно к полевой дороге.

Проехал я буквально три или четыре километра, когда на дорогу махая свободной рукой, вышел вдруг боец. Самый обычный такой боец в каске, телогрейке и с винтовкой за спиной. Он специально вступил в световое пятно от фары и, махая, шёл на встречу.

Я сразу понял, что меня поняли за своего, ну а кто ещё ночью будет ездить по дорогам? Похоже, уже все бойцы знали, что немцы ночью спят, раз спокойно так встретили мою технику. Чувствуя, что если я сейчас промедлю, тот, опознав танк метнётся в сторону, отдавая приказ противотанковым пушкам обстрелять меня, поэтому остановил танк в трёх метрах от него и, глуша двигатель, открывая люк механика-водителя громко спросил:

— Чего случилось?

Через приборы было плохо видно бойца, только силуэт и пятно света на дороге. Ну а когда наполовину вылез, то понял что он в звании сержанта, опрятный такой, где нужно подтянутый, в общем, нормальный боец. Чуть левее его я рассмотрел шевеление и ещё две каски, кажется, там был окоп или ячейка.