5 - Линия жизни

— Вечер добрый, господин лейтенант, — спокойно ответил оружейник, отставляя чашку с чаем в сторону и выщёлкивая из рукоять пистолета опустошённый магазин. — Чем обязан? О, как вас много... Госпожа майор. Господин лейтенант. Господин сержант.

Тесокабэ удостоил каждого из нас вежливым кивком.

— И всё-таки чем обязан визиту столь почтенного общества?

— Да мы, собственно, за тем, за чем всегда в тир и ходят, — брякнул Шигеру.

— Ага, пострелять, — поддакнул Ларри.

— А подробнее?

— Да по паре мишеней хотим продырявить, чтобы кое-что узнать...

— А, понятно. Да пожалуйста. Только используйте своё оружие, или что-то из разложенного здесь — хранилище боеприпасов я уже опечатал и вскрывать сегодня не буду.

— Да мы из своего, да! — обрадовался Аоба. — Спасибо, сержант!

— Сержант, а вас не смущает, тот факт, что мы... эээ... — неуверенно вставила Акаги.

— Вы — что?

— Нууу... Мы... эээ... После празднества, как бы... — на блондинку напал нетипичный приступ косноязычая.

— Если вы дошли сюда своим ходом, то значит вполне адекватны. И небольшая доза алкоголя настоящему солдату помехой никогда не была, иначе он не солдат, а... — с самым меланхоличным видом выдававший эту тираду, Тесокабэ на мгновение задумался, а затем продолжил. — А всё равно солдат. Но отстойный. Что-нибудь себе прострелите или кого-нибудь прострелите — значит, сработает естественный отбор по отсеву идиотов.

— Так в случае чрезвычайного происшествия вас же тоже накажут! — искренне удивился я.

— Вряд ли сильно, — безразлично пожал плечами сержант. — За получаемые травмы и увечья в первую очередь несёте ответственность вы сами.

— Как-то всё это нереально... Ларри, а нам это случайно не снится? — я украдкой подёргал за рукав ирландца.

— Сразу всем?

— Ммм...

— Прикольный сон.

— Так, а условия-то мы и не обговорили, — вмешался Аоба. — Какое оружие, сколько времени и патронов, дистанция?

— Ну, я предлагаю...

— СТОП, — спохватился я. — Парни, а где Акаги?

— В соседней кабинке, — невозмутимо произнёс Тесокабэ, загоняя в рукоять "зиг-зауэра" новый магазин.

Где-то отчётливо и отчего-то очень громко лязгнул затвор.

— Уже с пистолетом. Я, конечно, мог её отговорить, но...

Мы втроём бросились вперёд, чтобы как раз успеть застать картину маслом.

Рицко, поудобнее расставила ноги, одёрнула расстёгнутый воротник блузки, и с явной натугой вскинула перед собой здоровенный пистолет, кое-как удерживая его обеими руками.

— Босс!!!

"Дезерт Игл" в руках блондинки — это пострашнее "Фауста" Гёте.

Громадный пистолетище рявкнул почище любого дробовика, а его ствол подбросило отдачей где-то градусов на сто двадцать и слегка провернуло влево в не отличающихся силой руках Акаги. Не знаю как мы, но "дезерт игл", похоже, явственно увидел на лбу Рицко надпись "бить сюда".

Бум!

Девушка подрубленным деревом начала валиться на спину, но была своевременно подхвачена успевшим среагировать Ларри. Почти двухкилограммовый пистолет негромко лязгнул, выпав из руки Рицко и ударившись об пол.

Мы с Аобой в панике кинулись к начальнице научного отдела.

— Босс!

— Доктор Акаги!

— Бооосс!!!

Глаза Рицко были закрыты, а на её лбу начала расти приличных размеров шишка.

— Тихо! — слегка возвысил я голос. — Слушайте!

В воцарившейся тишине послушался негромкое посапывание.

— Охренеть! — поразился О'Брайан. — Она вырубилась и уснула!

Из-за стенки высунулся Тесокабэ.

— Вот это я и имел в виду под естественным отбором, — наставительно произнёс сержант.

* * *

В итоге, я решил, что хватит сегодня с нас уже подвигов. На часах время было уже заполночь, завтра надлежало быть с самого раннего утра в Конторе по причине внеочередного общего собрания, так что я в ультимативном порядке потребовал прекращения банкета. По крайней мере, со стороны своих спутников.

Возражений не последовало.

Аоба заявил, что ему всё надоело, и он от скуки пойдёт и уснёт как последняя свинья. Ларри, после некоторого раздумья, тоже вынужден был признать, что гулять дальше — чревато. И попутно простенько, но со вкусом обматерил командование НЕРВ, которое выдумало провести банкет посреди рабочей недели. Я немедленно согласился, что это — просто верх садизма и иезуитской подлости. Акаги тоже не возражала против расползания по домам.

Согласитесь, сложно хоть как-то возражать, будучи в бессознательном состоянии.

В настоящий момент Рицко с почётом транспортировалась на руках О'Брайана, обняв того за шею и что-то мурлыкая во сне. Ирландец для порядка бухтел, но в целом ролью медэвака был доволен, благо что Акаги в топе красавиц НЕРВ шла сразу же за признанным лидером — Мисато.

Правда, сейчас у меня назревал жизненно важный вопрос — как добираться домой? Вариант поспать где-нибудь прямо в Конторе я решил оставить на крайний случай...

— Лейтенант Икари, — на одном из поворотов нас догнала пара парней в общенервовской ало-бежевой форме. — Нам поручено доставить вас домой.

— Класс, — искренне обрадовался я.

— Пилот Лэнгли уже дожидается вас в машине. Следуйте, пожалуйста, за нами.

— Хорошо. Ларри, Аоба, пока! До завтра!

— До завтра!

— Давай, старина, удачи!

После короткого прощания, оставшийся путь до стоянки я провёл в сопровождении двух безопасников, из принципа тащившись позади них. Типа, чтобы мне не дали по башке, не скрутили и не утащили в каком-нибудь мешке в совершенно неизвестном направлении...

Хотя я достаточно отчётливо представлял себе своё текущее состояние, и что в настоящий момент моя боеспособность выражалась сугубо в отрицательных значениях.

— А майор Кацураги едет с нами?

— Нет, сэр, майор Кацураги прибудет позже.

Командир изволит гулять на всю катушку... Что ж... Пусть так. Но зато завтра, когда мне будет очень хреново с похмелья, кому-то рядом со мной будет ещё хуже и это хоть немного, но согреет мою душу, хе.

* * *

В следующие пару часов я искренне раскаялся в своих чёрных и гадких мыслях, ибо кому-то рядом со мной было намного хуже, чем мне, но я отчего-то не испытывал по этому поводу никакой радости!

Неладное я почуял, когда увидел на задней сиденье конторского "ниссан-сафари" Аску, которой сейчас бы больше подходило название НПТ (несамоходное пьяное тело). Кажись, рыжая с непривычки круто перебрала с выпивкой и сейчас явно глубоко раскаивалась в содеянном.

Пара безопасников, что везла нас домой, сочувственно мне покивали и помогли дотащить Лэнгли до квартиры, но вот дальше мне пришлось выкручиваться одному...

Перво-наперво при помощи незаменимого помощника во всех сложных мероприятиях — Такой-то Матери, рыжая была отбуксирована в зал и уложена на диван. А потом пришёл черёд возвращаться в прихожую, разуваться и раздеваться, попутно благословляя Аску за небольшой вес и скромные габариты. Мисато транспортировать было бы ни в пример тяжелее...

Изобразив из себя броуновскую частицу, я немного помотался по квартире, закинув свою парадную форму в комнату и переодевшись в домашнее, а также занеся китель Аски в её жилище.

А затем вернулся в зал и критическим взглядом осмотрел валяющуюся на диване Лэнгли. Первой в голову пришла неприличная мысль — взять и... измазать эту каналью зубной пастой за мои измотанные нервы. Ну или хотя бы сделать ей какой-нибудь экзотическо-маскировочный макияж а-ля Северов-стайл.

Вторая мысль была более неприличная — перед тем как завалиться спать, желательно было бы отволочь Аску на её ложе. Предварительно раздев, ага.

Но после некоторого раздумья я счёл, что зрелище разной степени оголённости рыжей не стоило моей мучительной смерти на следующий день, когда она выяснит кто её таки, гм, затащил в постель...

Третью мысль додумать не дала мне уже сама Лэнгли, страдальчески застонав и заворочавшись.

Опа, а дело-то худо, хлопцы... Тааак...

Русские своих не бросают, так что Аску пришлось тащить в ванную, ибо прекрасная фройляйн изволила испытывать тошноту. Немка кое-как пыталась виснуть у меня на шее, бормоча что-то вроде "Кадзи, как ты мог?".

Следующие полчаса наших жизней были не слишком аппетитны, ибо Лэнгли решила поиграть в шамана по имени Бе Ля Ев и... эээ... вызвать из глубин Преисподней адскую тварь, прозываемую Ихтиандром...

Тошнило её, короче. А я, блин, играл роль заботливой мамочки, и эту рыжую морду умывал и вытирал. Влить стакан воды, дождаться инсценировки извержения Везувия, умыть, повторить до прекращения вулканической деятельности...

Вечер удался, scheisse — прям весь день спал и видел, как буду делать что-то такое...

Всё, donnerwetter, для рыжих в Токио-3 теперь будет сухой закон! Своей властью заместителя начальника оперативного отдела подсуну Мисато на подпись какой-нибудь циркуляр на тему любви, дружбы и дискриминации...

Одно хорошо — от всего этого Аска хотя бы немного оклемалась.

— Синдзи... — проскрипела девушка.

Небеса и подземелья! И этот стон у вас песней зовётся? А с голосом-то у вас, фройляйн — бяда...

— Синдзи, Синдзи, — хмуро подтвердил я, таща рыжую, поддерживая её за талию, и запрокинув её руку себе на плечи.

По здравому разуменью, я решил не повторять подвига Ларри с перетаскиванием прекрасной ноши на руках. Ирландец-то — не просто шкаф, а шкаф с антресолями, а я хоть и сильный, но лёгкий. Навернулся бы ещё со всего размаха... И, так сказать, не ударил бы лицом в грязь, а ударил бы Аской.

Вот радость-то, а?

— Синдзи, куда ты меня...

— В спальню, дорогая. А куда ж я тебя ещё потащу в первую брачную ночь? — с каменным лицом выдал я.

— Я ни фига не помню, но чую нутром — ты врёшь, — данное заявление Лэнгли подкрепила попыткой вырваться и садануть меня кулаком в бок. — Отпусти меня, извращенец!

Получилось только последнее.

— Слушай, ты... — моментально взбеленился я. — Я вообще-то не нанимался таскать тебя туда-сюда, когда ты изволишь налакаться как сапожник! Я это, между прочим, в порыве идио... альтруизма делаю.

— Извини, — моментально сникла немка, при попытке вырваться, осознавшая, что на ногах она стоит с большим трудом. очень большим. — Я... мне...

— Ты лучше скажи — чего так напилась? Я же когда тебя в последний раз видел, то ты была вполне адекватной.

— Неважно, — опустила голову Лэнгли.

— Неважно, так неважно, — не стал настаивать я. — Но чтоб больше так не нажираться, ОК?

— Я вообще теперь алкоголь ненавижу...

— Это ты сейчас так говоришь. Я тоже себе так часто говорил.

— Часто? — недоверчиво произнесла Аска. — А ты что — уже пробовал алкоголь?! Тебе же только четырнадцать!

— Спрос с меня как со взрослого, так что и отрываюсь по-взрослому, — широко ухмыльнулся я. — Сегодня, например, вообще-то собирались себе на ночь девчонок найти...

Рыжая мучительно покраснела — от корней волос до ключиц.

— Ты!..

— Да шучу я, шучу! — девушку пришлось прижать к себе поближе, вовремя зажимая заносимую для удара руку. — Не научишься ко всему с юмором относиться — рехнёшься. Как уже не первый месяц живущий в этот дурдоме тебе советую. И на этот раз без всяких шуток.

— Что за чушь ты несёшь? — проворчала всё ещё пунцовая Аска, но уже явно не собирающаяся устраивать мне утро самурайской казни. Или ночь, если быть более близкими к реальности.

— Ты не заметила, что НЕРВ — это жуткая помесь боевого подразделения и детского сада? Тут же все как могут так и сходят с ума, лишь бы не сойти с ума по-настоящему.

— Вроде как в попытке сублимировать напряг от тяжёлой работы?

— У, какие мы слова-то знаем, оказывается!.. Да, что-то вроде этого. Лучше раз в месяц капитально нажраться и раз в неделю расстрелять десяток мишеней в тире, чем копить всё в себе и однажды пустить пулю себе в голову или в головы своих ближних. Понимаешь?

— Понимаю. Понимаю, что ты тоже зверски пьян, Синдзи, — прыснула Лэнгли. — И сейчас ты особенно невыносимо нуден.

— Ну, уж какой есть... Всё, отпускай меня — станция конечная, то есть твоя кровать. Ложись, спи, а то завтра нам завтра с утра нужно быть в Конторе и...

Бормоча что-то в таком духе — дружелюбно-маловразумительно, я усадил девушку на её ложе, развернулся и поплёлся к выходу.

— Всё, спокойной ночи, Лэнг... Аска.

— Кадзи, — прилетело мне в спину одно слово-имя, заставившее меня остановиться. — Я видела его с Мисато. Они... целовались...

Я закрыл глаза и печально вздохнул.

Блин, ну что за невезуха? Мне теперь быть не только неотложной, но ещё и психологической помощью? Ладно уж, чего не сделаешь для напарника...

Развернулся, подошёл к понуро сидящей на кровати Аске, обнявшей себя руками, будто бы спасаясь от холода. Сел перед ней прямо на пол, скрестив ноги, и внимательно посмотрел на Лэнгли.

— Я ведь хотела, чтобы он был со мной, а он... Я всегда, а он... Я, конечно, понимаю, что мы не пара, но... Но почему? Почему, Синдзи? Неужели она лучше меня? Мы разные, но я ведь... Или... И вот... И теперь...

Аска неожиданно замолчала, подняла голову и тоскливо взглянула на меня.

— Глупо, да?

— Глупо, — резковато ответил я. — Конечно, глупо. Только не то, что ты в него влюбилась, а то, как пытаешься его добиться. Хочешь правду? Ты для него сейчас почти никто. Маленькая девочка, которая пытается казаться взрослой. Ребёнок. И вся твоя возня похожа именно на детскую игру. На любовь это не похоже. Действительно любишь его? Тогда жди. Год, пять... Десять! Пока ты или он не поймёте, что к чему. Или если это всегда было только игрой, то не делай так, чтобы игра становилась частью жизни. Ты всегда подсознательно будешь знать, что это игра и оттого не будешь искренней. Хватит уже разучивать придуманные роли: хочешь быть лучшей — будь собой! Хотя бы с собой... И не пытайся казаться взрослой — просто повзрослей на самом деле. Нам это несложно — поверь. Всего один раз попробуй почти умереть, сидя в Еве, и ты сразу же повзрослеешь лет на пять минимум. Хотя... Это не нужно рассказывать — это нужно понять самому. Самому пройти и самому понять. Добрые дяди и тёти не пройдут за тебя эту дорогу...

Я резко поднялся с места и зашагал к выходу.

— Извини, что снова был невыносимо пафосен и зануден. Извини, что не могу не быть собой даже сейчас. Доброй ночи, Аска.

И так не слишком хорошее настроение упало ниже плинтуса. Просто от одной мысли, что кому-то рядом со мной действительно плохо, а я не могу ничего сделать. Пускай это горе было почти детское, но и Лэнгли сейчас всё-таки больше ребёнок, чем взрослая. Ей действительно ещё нужно будет почти умереть, чтобы понять, что к чему...

А ещё было очень гадко от мелькнувшей мысли, что я вообще-то могу всё это относительно легко прекратить. Всего-то и надо было, что сесть рядом, обнять, помурлыкать что-то успокаивающе и ободряющее, и поцеловать. Соврать, что люблю и всё такое. Может быть, не только поцеловать. Сейчас в наших головах больше алкоголя, чем мозга — проканало бы. И потом я или бы получил по морде и был бы жутко ненавидим, или выступил бы в роли принца на белом коне.