Из кухни раздались встревоженные голоса, и он услышал шаги дяди Джейми в холле за мгновение перед тем, как распахнулась дверь врачебного кабинета.
— Йен? — тихо позвал его дядя. — Ты где, парень? Что-то не так?
Он встал, но глаза вдруг накрыла ослепительно белая пелена, и он зашатался. Дядя Джейми поймал его за руку и усадил на стул.
— В чем дело, парень?
Его зрение постепенно прояснялось, и в свете, шедшем от двери, он смог разглядеть своего дядю с винтовкой в одной руке. Поначалу его лицо выглядело встревоженным, затем он рассмеялся, взглянув на открытое окно. Он принюхался, глубоко втянув воздух.
— Не скунс, я полагаю.
— Да нет. Думаю, это одно из двух, — сказал Йен, осторожно трогая свою голову. — Либо Ролло погнался за пумой, либо загнал на дерево кота тетушки Клэр.
— Вот оно как. Ну, тогда ему лучше будет погнаться за пумой, — его дядя положил винтовку на пол и подошел к окну. — Мне закрыть ставни или тебе нужен воздух, парень? Ты выглядишь разбитым.
— Да, я совсем без сил, — признался Йен. — Да, оставь окно открытым, пожалуйста, дядя.
— Может тебе прилечь, Йен?
Он колебался. Живот по-прежнему беспокоил его, и он бы очень хотел снова лечь в постель, но чувствовал себя неуютно в хирургической, с ее сильными запахами и поблескиваниями крошечных лезвий и других таинственных, причиняющих боль вещиц. Дядя Джейми, казалось, понял, в чем проблема. Он наклонился и взял Йена под локоть.
— Пойдем, парень. Ты можешь спать наверху, в нормальной постели, если не возражаешь против соседства с майором МакДональдом.
— Я не возражаю, — сказал он, — но, пожалуй, останусь здесь, — он жестом указал на окно, не желая кивать и раздражать свою голову. — Ролло, вероятно, скоро вернется.
Дядя Джейми не стал спорить, за что Йен был очень благодарен. Женщины всегда суетятся, а мужчины принимают все как есть.
Его дядя бесцеремонно толкнул его обратно на стол, укрыл, затем стал рыться в темноте в поисках своей винтовки. Йен подумал, что, в конце концов, он мог бы пережить небольшую суету вокруг себя.
— Не мог бы ты раздобыть для меня стакан воды, дядя Джейми?
— Что? О, да, конечно.
Тетя Клэр оставила кувшин с водой под рукой. Послышался приятный звук льющейся жидкости, а затем почувствовал край глиняной чашки у своего рта и руку дяди, придерживающую его голову. Он не нуждался в поддержке, но и не возражал; прикосновение было теплым и успокаивающим. Йен не чувствовал, что замерз от ночного воздуха, и коротко вздрогнул.
— Все в порядке, малец? — пробормотал дядя Джейми, его рука крепче сжала плечо.
— Да, все хорошо. Дядя Джейми?
— Ммфм?
— Тетя Клэр рассказывала тебе о... войне? Ну, о той, которая будет, я имею в виду. С Англией.
Последовало минутное молчание, фигура его дяди замерла на фоне света от входной двери.
— Говорила, — сказал он и убрал руку. — Она и тебе рассказала?
— Нет, кузина Брианна рассказала, — он осторожно перевернулся на другой бок, стараясь не задеть свою, ставшую чувствительной, голову. — Ты им веришь?
На этот раз он ответил без колебаний:
— Да, я верю, — это было сказано в обычной манере дяди Джейми — сухо как факт, но что-то в его голосе заставило Йена почувствовать, как волоски на его шее встали дыбом.
— О. Ну, хорошо тогда.
Набитая гусиным пухом подушка под его щекой была мягкой и пахла лавандой. Рука его дяди коснулась его головы, отбрасывая взъерошенные волосы с лица.
— Не беспокойся об этом, Йен, — тихо произнес он. — Еще есть время.
Джейми поднял винтовку и вышел. С того места, где он лежал, Йен мог видеть через палисадник деревья, которые понижались от края Риджа, мимо склона Черной Горы, и словно выходили за рамки неба, с густо разбросанными звездами.
Он услышал, как открылась задняя дверь, и раздался высокий голос миссис Баг, перекрывающий всех остальных.
— Их нет дома, сэр, — сказала она, запыхавшись. — И кругом темнота, нет огня в очаге. Везде! И куда они могли уйти, на ночь глядя?
Он смутно задался вопросом, кто ушел, но это, похоже, не имело особого значения. Если бы это было проблемой, то Дядя Джейми справился бы с ней. Мысль была утешительна; он чувствовал себя словно маленький мальчик, в безопасности в постели, слыша голос своего отца снаружи, говорящего с арендаторами в холодной темноте шотландского рассвета.
Тепло медленно разлилось по всему его телу, укрытому одеялом, и он сладко уснул.
* * *
ЛУНА УЖЕ ПОДНИМАЛАСЬ В НЕБЕ, когда они вышли, что было очень даже хорошо, подумала Брианна. Даже с большим кривобоким золотым светилом, проплывающим вверху среди гущи звезд и проливающим вниз свое заимствованное сияние, тропа под их ногами оставалась невидимой. Равно, как и сами ноги, утопающие в абсолютной темноте ночного леса.
В лесу было темно, но не тихо. Гигантские деревья шумели над головой, мелкая живность повизгивала и сопела в темноте, то и дело тихо носились в воздухе летучие мыши, пролетавшие довольно близко, чтобы напугать ее, словно часть ночи резко отрывалась и взмахивала крылом прямо перед ее носом.
— Кошка священника — трусливая кошка? — предложил сыграть Роджер, когда она ахнула и ухватилась за него в результате очередного появления крылатого монстра.
— Кошка священника... благодарная кошка, — ответила она, сильно сжав его руку. — Спасибо тебе, — им скорей всего придется спать в плащах перед камином у МакГилливреев, вместо того, чтобы уютно закутаться в одеяло в собственной постели, но, по крайней мере, Джемми будет с ними.
Он сжал ее руку в ответ, большая и сильная, его рука очень обнадеживала в темноте.
— Все в порядке, — сказал он. — Я тоже хочу его рядом с нами. Это одна из тех ночей, когда семья должна быть вместе, в безопасности.
Она тихонько пробормотала что-то в знак благодарности и признательности, но ей хотелось продолжить разговор, а также удержать чувство связи с ним, словно таким образом ночь не посмеет приблизиться к ней.
— Кошка священника была очень красноречивой кошкой, — деликатно произнесла она, — Я имею в виду, речь на похоронах. Для тех несчастных.
Роджер фыркнул, и она увидела маленькое белое облачко его дыхания в воздухе.
— Кошка священника была крайне сконфуженной кошкой, — сказал он. — Из-за твоего отца!
Она улыбнулась, поскольку он не мог видеть ее.
— Ты был действительно хорош, — сказала она мягко.
— Ммфм, — сказал он, фыркнув еще раз. — Что касается красноречия... если оно вообще было, то я тут ни при чем. Я лишь процитировал отрывки из одного псалма — я даже не смогу тебе сказать, какого именно.
— Это неважно. Хотя, почему ты произнес именно те? — спросила она с любопытством. — Я вроде думала, ты прочтешь "Отче наш" или "Господь — пастырь мой", ну, двадцать третий псалом — их все знают.
— Я тоже думал, что прочту один из них, — признался он. — И собирался. Но когда подошел к ним... — он призадумался, и у нее в памяти всплыли сырые, холодные могилки. Она задрожала, почувствовав запах сажи. Крепко сжав ее руку, он притянул ее к себе и взял под локоть.
— Я не знаю, — хрипло сказал он. — Так или иначе, это показалось более подходящим.
— Так и было, — сказала она тихо, но решила не продолжать тему, а перевести разговор в обсуждение ее последнего инженерного проекта — ручного насоса для поднятия воды из колодца.
— Если бы у меня имелось что-нибудь, что можно использовать под трубопровод, я бы запросто провела воду в дом! У меня уже есть большая часть необходимой древесины для добротной цистерны, и если я уговорю Ронни скрепить ее обручами, то мы сможем, как минимум, принимать душ, используя дождевую воду. Но если выдалбливать ветви дерева, — метод, используемый для построения небольшого трубопровода для насоса, — то у меня уйдут месяцы подготовки необходимого количества, чтобы провести трубу из колодца в дом, я уже не говорю о ручье. И нет никаких шансов достать прокатную медь. Даже если бы мы могли ее себе позволить, — а мы не можем, — привезти ее из Уилмингтона будет... — она расстроено вскинула вверх свободную руку, описывая монументальный характер предприятия.
Он обдумывал сказанное, вслушиваясь в мерное шлепанье их ботинок по скалистой тропе.
— Ну, древние римляне строили трубопровод из цемента. Конструкция описана у Плиния.
— Я знаю. Но требуется определенный вид песка, которого у нас, к сожалению, нет. А также негашеная известь, которой у нас также, к сожалению, нет. И...
— Ну да, а как насчет глины? — прервал ее Рождер. — Ты видела те тарелки на свадьбе Хильды? Большие, коричнево-красные, с красивыми узорами?
— Да, — сказала она. — И что?
— Юта МакГилливрей сказала, что их привез некто из Салема. Я не помню, как его звали, но она сказала, что он — звезда горшкотворения, или как там называется изготовление глиняной посуды.
— Готова поспорить на любые деньги, что она этого не говорила!
— Ну, что-то в этом роде, — продолжил он, нисколько не смутившись. — Смысл сказанного в том, что он делает свою посуду здесь, а не привез ее из Германии! А это значит, что здесь есть глина, подходящая для обжига, ага?
— О, теперь поняла. Хмм. А это неплохая идея, верно?
Действительно, идея была хорошая, и ее обсуждением они занимались весь остаток своего пути.
Они уже спустились с горной гряды и были в четверти мили от МакГилливреев, когда у Брианны вдруг появилось неприятное чувство беспокойства в области затылка. Это могло быть просто ее воображение; после всего, что они видели в той заброшенной дыре. Темный воздух ночного леса казался наполненным опасностью, и на каждом слепом повороте она представляла засаду, напрягаясь от ожидания внезапной атаки.
Затем она услышала, как справа от нее в зарослях деревьев что-то хрустнуло — отломилась маленькая ветка, но таким способом, на который не были способны ни ветер, ни животное. Настоящая опасность имела свой вкус, отрезвляющий как свежевыжатый лимонный сок, на фоне слабого лимонада воображения.
Ее рука сжала руку Роджера в знак предупреждения, и он тотчас остановился.
— Что? — прошептал он, доставая нож. — Где? — он ничего не слышал.
Черт, ну почему она не взяла с собой оружие, или хотя бы свой собственный кинжал? Все, что у нее сейчас имелось, это швейцарский складной нож, который она всегда носила в кармане, и то оружие, которое ей мог предложить лес.
Она теснее прижалась к телу Роджера, указывая рукой направление так, чтобы он мог отследить ее жест. Затем нагнулась, нащупывая в темноте камень или палку, чтобы использовать вместо дубинки.
— Продолжай говорить, — прошептала она.
— Кошка священника — пугливая кошка, да? — сказал он с довольно убедительной интонацией поддразнивания.
— Кошка священника — свирепая кошка, — ответила она, стараясь поддержать его насмешливую интонацию, тем временем шаря одной рукой в кармане. Другая рука держала камень, вырванный из цепкой грязи, холодный и тяжелый в ее ладони. Брианна поднялась, все ее чувства сфокусировались на непроглядной темноте справа от нее. — Она к чертовой матери выпотрошит любого, кто...
— О, это вы, — произнес голос из леса позади нее.
Она пронзительно закричала, и Роджер, рефлекторно дернувшись, развернулся на пятках лицом к угрозе и одним резким движением схватил ее, толкнув за себя.
Толчок заставил Брианну пошатнуться назад. Она зацепилась пяткой за скрытый в темноте корень и с шумом шлепнулась на задницу. С этого положения ей был прекрасно виден Роджер, который, держа в руке кинжал, с диким ревом бросился в заросли.
Запоздало она уловила, что именно сказал голос, так же, как и безошибочный оттенок разочарования в нем. Очень похожий голос, громкий от тревоги, раздался из леса справа от нее.
— Джо? — закричал голос. — Что? Джо, что?
Слева в лесу шла отчаянная драка, сопровождаемая громкими воплями. Роджер, видимо, на кого-то напал.
— Роджер! — закричала она. — Роджер, остановись! Это же Бёрдсли!
Она уронила камень при падении и сейчас поднялась на ноги, счищая грязь с руки о бока своей юбки. Ее сердце все еще бешено стучало, на левой ягодице остался ушиб, и она разрывалась между позывами рассмеяться и сильным желанием придушить одного или обоих близнецов Бёрдсли.
— Кеззи Бёрдсли, а ну-ка выходи оттуда! — рявкнула она, затем повторила еще раз, громче. Слух Кеззи улучшился после того, как ее мать удалила ему хронически воспаленные гланды и аденоиды, но он по-прежнему был глуховат.
С громким шелестом из кустов появилась хрупкая фигурка темноволосого и бледного Кезайи Бёрдсли. Увидев Брианну, он снял с плеча большую дубинку, которой был вооружен и смущенно пытался спрятать ее за спиной.
Тем временем, еще более громкий шелест и непрерывное чертыханье позади нее ознаменовали появление Роджера, крепко зажавшего тощую шею Джосайи Бёрдсли, брата-близнеца Кеззи.
— Ах вы, маленькие ублюдки! Вы что тут, ради всего святого, задумали?! — закричал Роджер, толкая Джо к его брату, стоящему в пятне лунного света. — Ты хоть понимаешь, что я едва не убил тебя?!
Было вполне достаточно света, чтобы при этих словах Брианна уловила довольно циничное выражение на лице Джосаи, прежде чем он заменил его искренним раскаянием.
— Мы очень сожалеем, мистер Мак. Мы услышали, что кто-то идет, и решили, что это бриганды.
— Бриганды, — повторила Брианна, снова почувствовав, как подступает приступ смеха, но крепко держала его в узде. — Откуда, черт возьми, вы взяли это слово?
— Эм... — сцепив руки за спиной, Джо глядел себе под ноги. — Мисс Лиззи читала нам, из той книжки, что мистер Джейми привез. Там было написано. О бригандах.
— Понятно, — она посмотрела на Роджера, который встретился с ней взглядом, очевидно, что его раздражение также постепенно переходило в веселость. — "История пиратства", — объяснила она. — Дефо.
— Ах, да, — Роджер вложил кинжал в ножны. — И с чего вы взяли, что здесь должны появиться разбойники?
Кеззи, с причудами своего непредсказуемого слуха, подхватил вопрос и ответил так же убедительно, как брат, хотя голос его был громче и слегка невыразительный — результат ранней глухоты.
— Мы наткнулись на мистера Линдсея, сэр, когда тот возвращался домой, и он рассказал нам, что случилось возле Голландского ручья. Это правда, то, что он сказал? Он все сгорели дотла?
— Они все мертвы, — оттенок веселья в голосе Роджера исчез. — Но как это связано с тем, что вы околачиваетесь в лесу с дубинками?
— Ну, понимаете, сэр, у МакГилливреев отличное, большое имение. У них есть лавка бондаря, и новый дом, и прочее, и рядом с дорогой... Ну... будь я разбойником, сэр, как раз такое бы место я и выбрал, — ответил Джо.
— И мисс Лиззи там вместе с ее Па. И ваш сын, мистер Мак, — многозначительно добавил Кеззи. — Мы не хотели, чтобы к ним нагрянула беда.
— Ясно, — Роджер кривовато усмехнулся. — Ну, тогда спасибо вам за добрые намерения. Сомневаюсь все же, что разбойники пройдут где-нибудь поблизости, Голландский ручей очень далеко отсюда.
