Дай волю чувствам

Договаривать я не стала и так думаю все понятно. Пожилая женщина, уже готовая было покинуть комнату, с тоской посмотрела на дверь, а после перевела неуверенный взгляд на меня, предложив.

— А давай ты сначала восстановишься, на ноги встанешь, а после поговорим обо всем. Тебе сейчас лучше как можно больше отдыхать. А ко мне можешь обращаться тетя Ива.

— Тетя Ива? — что-то я не припомню такого имени.

— Иванка, по-вашему. Я же сама тоже неместная.

— Неместная? — что-то мне кажется, разговор не в ту степь пошел.

— Да. С Меденичей я, — устало вздохнув, старушка села в кресло. — Выросла там, и мужа первого своего там же встретила. Он кузнецом был нашим. Да таким видным и огромным, что не уступал своим ростом и медведям. Мне кажется, было в его крови что-то от наших, от оборотней. Разбавленное, правда, не одним поколением, но все же. Родители мои были против нашего брака. Медведиц и так мало, а тут еще и за человека замуж вышла. Но я любила, а они меня, вот и дали согласие. Мы уже десять лет были вместе, а детей все не было. Вот я и поехала в Карпаты к источнику, что на Копанском хребте. Может слышала о таком? Говоря, кто испробует из него воды, обязательно понесет. Да непросто так, а двойней. Там же случайно встретила Михея. Я более полугода сопротивлялась нашей парности, а он меня не отпускал. Держал при себе да уговаривал с ним остаться. Но мое же сердце было отдано другому. Уже давно отдано. Тогда я очень сожалела, что с человеком нельзя создать постоянную пару, которую никто не посмеет разрушить.

Прошло время и Михей понял, силой мил не будешь и отпустил меня. Все же у самок медведей несколько другой принцип парной связи, чем у других видов оборотней, да и слабее он у нас. Если нет взаимной метки, то привязанность может со временем совсем угаснуть. Спустя семь с половиной месяцев я вернулась домой. Вот только дома у меня уже как таковой и не было, как и семьи. Недолго мой муженек тосковал по пропавшей жене. Буквально, спустя всего несколько месяцев, он стал жить с другой. А когда я приехала, та женщина уже была беременная. Она, а не я. Мне жить тогда не хотелось. Но как видишь, хорошо все то, что хорошо заканчивается. Михей меня вытащил почти с того света. Он ничего не говорил, просто приехал и лег рядом умирать вместе со мной. Я не могла этого допустить. А после того как у нас родился сын, поняла, все что ни делается, все к лучшему. Так что и ты не переживай. Все будет хорошо. И отдыхай пока.

Иванка вышла из комнаты, а я все еще была под впечатлением от услышанного и не сразу поняла, что, в общем-то, так ничего из того что хотела и не узнала.

* * *

Общая слабость довольно быстро погрузила меня в очередной сон. Благо в этот раз заснула самостоятельно, что благотворно сказалось как на моем общем самочувствии, так и на приятном пробуждении. Проснулась я когда на улице уже смеркалось, точно помня, где я и что со мной произошло за последние сутки, что уже было немало.

Распахнув окно, я с удовольствием набрала полные легкие чистого летного воздуха, наполненного запахом скошенной травы, соснового леса виднеющегося невдалеке и... земляники. Но как? Последнее открытие меня особенно сильно обескуражило. Нет, не то что почувствовала запах (у меня и раньше с этим проблем не было), а то что именно почувствовала. Земляника появляется в середине июня, но сейчас же май... Был... Вроде. Это же сколько я валялась в бессознательном состоянии? Не может быть чтобы так долго. Или не в бессознательно? Вспомнились исцарапанные стены и пол подвала, а еще моя рука с когтями вместо ногтей.

От осознания случившегося, мои ладони вспотели. Это что же получается, я тогда в лесу обернулась и несколько недель провела в шкуре медведицы? Но, это еще полбеды. Меня не этот факт напугал. Больше беспокоило то, что я ничего не помнила, ни своих мыслей, ни действий, абсолютно ничего. А значит, на тот момент, я ничем не отличалась от дикого зверя. Думать о том, что со мной могло произойти в этот период, не хотелось. Так же как и о том, что я могла и не вернуться назад в человеческий облик, так навсегда и оставшись зверем. Больше всего меня напугало именно последнее.

От накрывшей меня паники, я почувствовала как опять начинаю меняться. Нет. Так дело не пойдет. Надо успокоиться и пока я не научусь себя контролировать, больше никаких волнений и, тем более, смены облика. Спокойствие, только спокойствие.

Еще раз глубоко вздохнув, я стала наблюдать, как мои когти опять приобретают вид обломанных ногтей. Вот так. А теперь принять холодный душ, чтобы окончательно прийти в себя, после чего можно отправляться на поиски хозяйки дома. Во-первых, мне захотелось ее поблагодарить, за то, что она за мной присмотрела и уберегла мою медведицу от неприятностей. Во-вторых, надо позвонить Драгожу, чтобы узнать как там мой сын, Оля с Катей, что с Фроловым и, конечно же, попросить меня забрать отсюда. Ну и, в-третьих, не мешало бы узнать хоть что-то о произошедшем за то время пока я была зверем.

Чувствовала я себя, в этот раз, гораздо лучше. Общая слабость еще была, но голова больше не кружилась и ноги не подгибались. А отдаленная боль в теле была уж совсем несущественна. На нее я даже не обращала внимания.

Ополоснувшись и расчесавшись, я заглянула в шкаф имеющийся в комнате, в надежде найти там что-то поинтереснее фланелевой ночной рубашки хозяйки дома, в которой была. Не то чтобы в ней было неудобно или меня не устраивал фасон, соблазнять-то я здесь все равно никого не собираюсь, просто, меня в нее еще штуки две можно засунуть, а если потеснимся, то и все три. Лежать в такой одежде удобно, но вот ходить не очень. Все же Ива полноценная медведица, а такие дамы не бывают маленькими и хрупкими созданиями.

В шкафу оказались только мужские вещи. Последнее открытие мне не очень понравилось. Нахмурившись, я втянула в себя знакомый запах, точно определив, кому все это принадлежит. Вывод который напрашивался сам собой, мне категорически не нравились. Но так как мне реально было неудобно ходить, зажимая в руках кусок ночной рубахи, в попытке не навернуться, споткнувшись о волочащийся по полу подол, пришлось выбирать из имеющегося. А имелось у нас несколько футболок, теннисок и рубашек с длинным рукавом. Свой выбор я остановила на тенниске, которая оказалась длиннее, чем некоторые мои платья и доходила мне чуть ли не до колен. Про брюки можно было забыть. В них я тонула и никакие пояса и подворачивание штанин не помогало. Ну да ладно, мне главное раздобыть телефон, чтобы брательнику позвонить, а он мне уже привезет все что необходимо и подходящего размера.

Выйдя из комнаты, прислушалась к происходящему в доме. Все было тихо, разве что внизу негромко работал телевизор. Понимая, что поступаю не совсем правильно, я все же решила не сообщать хозяйке, что уже проснулась, и исследовать дом самостоятельно. И все из-за того, что отлично помнила мужчину в доме которого я сейчас и находилась, а еще его злой взгляд. Ох, не нравится мне все это. Вот и захотелось мне убраться отсюда как можно быстрее и как можно дальше. А для этого надо, для начала, найти телефон. Что-то мне подсказывает, что Ива, как не спешила рассказать о происходящем со мной, так и средство связи с внешним миром от нее будет сложно допроситься.

На втором этаже оказалось несколько пустующих спален и рабочий кабинет. В последнем я задержалась ненадолго. Правда, мне это ничего не дало. Я нашла у массивного деревянного рабочего стала кабели подключения к компу и даже запасную зарядку. Вот только самой техники в наличие не оказалось. Вскрывать имеющиеся в столе ящики закрытые на ключ я не стала. Не умею да и нечем. Вот и пришлось уходить из кабинета в слегка расстроенных чувствах. Продолжив исследовать второй этаж, отметила про себя, что запаха других женщин, кроме Ивы, ни в одной из спален нет. Закончив наверху, решили продолжить свою шпионскую деятельность на первом этаже.

В полумраке гостевой комнаты тихо работал телевизор. Хозяйка же дома, судя по склоненной вперед голове, заснула под какую-то передачу. Окинув быстрым взглядом гостиную в поисках все того же телефона, я перевела взгляд на экран, силясь понять, что там происходит и о чем говорят. Вот только у меня ничего не вышла. Передача шла на незнакомом мне языке. Прислушавшись, я только и поняла что это или венгерский, или румынский. Это куда же мою медведицу занесло? Самостоятельно ли она сюда добралась или нам помогли? Опять одни вопросы.

Следующим помещением которое я решила осмотреть, была кухня. Нет. Телефон я здесь не искала. Сюда меня погнало более насущное чувство голода. Очень уж есть хотелось. На плите стояла кастрюлька с супом, но греметь посудой мне не хотелось. Поэтому, открыв холодильник и изучив его содержимое, я решила сделать себе огромный бутерброд с мясом, сыром и овощами и все это запила несколькими сырыми яйцами, стараясь не думать про сальмонеллез и остальную дрянь которую могу подхватить.

К тому времени как я закончила обследовать дом, так и не обнаружив телефона, на улице совсем стемнело. Жаль конечно, потому что очень уж мне хотелось рассмотреть, как местный пейзаж, так и то что делается снаружи, а главное, попытаться понять, куда именно меня занесло. Ну да ладно, будет день — будет пища.

Я уже чувствовала подступающую усталость, подумывая, а не вернуться ли мне в кроватку, но все же решила обойти кружок вокруг дома. На улицу так и тянуло. Хотелось немного пройтись и подышать свежим воздухом. Не более. Сбегать сейчас я не собиралась. Просто не видела в этом смысла. Я слишком слаба еще, да и непонятно, ни где нахожусь, ни куда идти. А главное, мне пока ничего здесь не угрожает. Меня никто не обижает и ни к чему не принуждают. Обо мне заботятся. Зачем убегать? Мне бы только узнать, что у сына все хорошо и тогда я совсем буду спокойна.

Обув женские тапочки, что стояли у выхода из дома, я тихонько нажала на ручку, в надежде, что она не издаст предательский щелчок и не разбудит хозяйку, которая явно устала, пока со мной возилась все это время. Ручка легко поддалась, а тихий щелчок, от которого на секунду замерло мое сердце, так и не разбудил Иву. Если бы не работающий телевизор, скорее всего, у меня не получилось бы ни дом осмотреть, ни выйти из него не потревожив хозяйку.

Когда я вышла на крыльцо вдыхая ночной прохладный воздух, медведица внутри довольно заворочалась. Она хотела прогуляться ничуть не меньше меня, а то, возможно, и больше, но мы обе понимали, я еще слаба для оборота. Надо потерпеть, довольствуясь пока малым. Вдыхая с упоением свежий воздух, я спустилась вниз на дорожку ведущую к виднеющейся недалеко калитке, прислушиваясь к искусной игре сверчка, копошению полевки и призывному пению одинокой лягушки. Такие простые звуки, а сколько в них гармонии. Улыбнувшись, посмотрела на звездное небо. Если я правильно помню приметы, завтра будет теплая и ясная погода. Как же хорошо и спокойно вокруг. Не то что у Совельева. И вроде бы и там, и здесь: природа, лес, тишина, отсутствие городской суматохи, но при этом чувствовала я себя там и тут по-разному.

— Ты это куда собралась? — от резкого сердитого окрика, вздрогнув, пошатнулась и, взмахнув руками в попытке удержать равновесие, стала падать назад. И лучше бы я упала. Так как в попытке предотвратить мое падение, мужские руки схватили за надетую на мне тенниску, резко дернув ее на себя. Отчего тонкая ткань, не выдержав рывка, порвалась. Мало того, еще и все пуговицы разлетелись в разные стороны, открывая мое тощее тело злому взгляду знакомого незнакомца. Белья-то я не одела, так как его попросту не нашла, вот и сверкала сейчас под светом Луны всеми своими костями.

— Лапы убрал, — вырывая остатки тенниски из загребущих рук, я попыталась прикрыться, хотя смысла в этом особо не было, так как мужик даже не пытался опустить взбешенный взгляд ниже моего лица. Ну и правильно, смотреть там особо не на что. А ведь еще совсем недавно, мне было, чем похвастаться. Не то чтобы оно мне надо было сейчас, но зная, что выглядишь хорошо и чувствуешь себя увереннее.

— Сбежать собралась, или потянула на старое? Ну так вот, забудь. Здесь не притон и тебе никто не позволит вертеть голой задницей, перед всеми мужиками. Мы семья и придется тебе научиться себя вести прилично. А теперь возвращайся в дом и без разрешения больше не смей его покидать.

Непонимающе уставившись на взбешенного мужика, я еще пыталась держать себя в руках, помня про непроизвольный оборот и его возможные последствия, при этом пытаясь сообразить, о чем он говорит. Про сбежать, еще понятно. Хотя, включи он мозги, сообразил бы, что я не в том виде и состоянии. Да даже если бы и в том, он то тут при чем? Или я чего-то не знаю? И что он имел в виду, говоря про старое и про вертеть голой задницей? Хотя, последняя-то как раз сейчас и голая, но в таком состоянии, что ее все равно, что нет. Так что лучше и не показывать, чтобы не засмеяли. И последний вопрос, это о какой семье он говорит? О своей? То, что медведи живут именно семьями, а не стаями, я знала, но опять же, при чем тут я. Возможно, это все какое-то огромное недоразумение или бред воспаленного ума? Хотелось бы надеяться. Но опять же, если это и так, кто ему давал право так вести себя со мной?

Несмотря на мое огромное желание немедленно послать этого хама в пешее эротическое далеко и надолго, а если быть совсем уж честной, то навсегда, я взяла себя в руки и почти спокойным голосом поинтересовалась.

— А вы собственно кто такой и на основании чего повышаете на меня голос?

Даже понимание того, что выгляжу я сейчас не очень, в разорванной одежде и домашних тапочках, худющая и бледная, хорошо хоть расчесала волосы, это не помешало мне, гордо вскинув голову, окинуть грубияна максимально ледяным взглядом, какой получилось из себя выдавить, в надежде охладить его пыл. Но судя по его сверкнувшим янтарным светом глазам, добилась я противоположного эффекта. Не зря же говорят, что холод обжигает. Вот и этот вспыхнул еще сильнее, зашипев на меня сквозь сцепленные зубы. Прямо змея какая-то, а не медведь.

— Я сказал, в дом! Немедленно!

Сдерживать только свое негодование — это одно, а вот еще и зверя, это уже совершенно другое, тем более, если оно у нас обоюдное и общее. И что самое неприятное, последнее я еще не умела. Из моего горла вырвалось непроизвольное рычание, из-за которого мне с трудом удалось выдавить из себя членораздельное возмущение. Удерживая одной рукой разъезжающие в разные стороны куски порванной тенниски, а второй тыкая в грудь нахала, я начала высказывать ему, все что думаю по поводу происходящего.

— Не смей на меня повышать голос! Не смей мне приказывать! Ты мне никто! Ни отец, ни брат, ни муж, никто! Я тебя знать не знаю и знать не хочу! Не нравится что-то, вали на@%$!

Мужчина не остался в долгу, зарычав в ответ.

— Это мой дом!

— Ну так я в гости не напрашивалась! Не гордая, могу и сама свалить!

Несмотря на всплеск злости и адреналина гуляющие по крови, я чувствовала как мои ноги начали подрагивать от накатившей слабости, все же мне еще были противопоказаны столь длительные прогулки, про сильные эмоции, вообще, молчу, но сдаваться не собиралась. Резко развернувшись, о чем почти сразу пожалела, так как перед глазами все поплыло, я сделала неуверенный шаг в сторону калитки. Больше не успела. Меня схватили за плечо, хорошенько встряхнув, отчего все еще сильнее поплыло перед глазами, а не столь давно съеденное, решительно настроилось посмотреть, что тут такое интересное делается снаружи.