Пироман поневоле. Общий файл

— Здравствуйте, Игорь Андреевич! Меня зовут Кристина Вакутина, я представляю Омское отделение газеты Аргументы и Факты. Как вы себя чувствуете?

— День добрый, Кристина. Спасибо, сносно.

— Ответите на пару вопросов? — улыбнулась акула пера, доставая диктофон.

— Если это возможно, в рамках моего служебного положения.

— Я думаю, возможно, — снова продемонстрировала свои красивые зубки журналистка, — можете рассказать, что произошло три дня назад?

— Конечно — парень не справился с управлением транспортным средством на скользкой дороге и въехал в мой забор. Что тут необычного? — включил я дурачка.

— Ага, а дальше что было?

— Да ничего особенного, вытащили с соседями его из-под мотоцикла, умыли и домой отправили отлеживаться.

— Да? А по селу ходят слухи, что он сильно пострадал, и вы его как-то излечили.

— Полно вам, — улыбнулся я, — у парня был сломан нос, я ему его вправил, не такое уж хитрое дело. У нас каждые выходные подобное бывает — молодежь силушкой меряется. Не стоит верить слухам, местные такого напридумывают.

— То есть, вы хотите сказать, что ничего необычного не произошло?

— Что ж тут необычного-то? Всё ясно как божий день.

— Хм... А Константин Путилов говорит обратное.

— И что же говорит Костя? — снова улыбнулся я этой вертихвостке.

— Что он был в очень тяжёлом состоянии после аварии, и вы его вылечили. И тому есть много свидетелей, — многозначительно добавила барышня.

— Видимо, у Кости ещё и сотрясение мозга, что в общем-то неудивительно — забор он мне помял знатно. Повезло ему, мог и насмерть разбиться.

— Ясно. Тогда у меня вопросов к вам больше нет, Игорь Андреевич. Всего доброго, поправляйтесь.

— Спасибо, до свидания, — я 'устало' откинулся на подушку, — Настенька, проводи госпожу репортёра.

— Ушла, дядь Игорь, — сказала через минуту вернувшаяся девочка.

— Спасибо, Настенька, беги домой. Скажи дедушке, что со мной всё хорошо, и я на днях зайду к вам.

— Хорошо. Поправляйтесь, дядь Игорь, — улыбнулась девочка и ускакала.

Я лежал в полумраке комнаты и размышлял — я вытащил парня с того света и отрицать это глупо. 'Прямо Серафим Саровский Омской области, только веры во мне с гулькин нос. Видимо не божественного происхождения это чудо' — в голове крутились мысли о чудесах, святых, волшебниках и прочих шарлатанах. Трудно поверить в то, что ты теперь не такой как все, что можешь то, о чём только читал.

'Ну, как сказала бы бабуля, царство ей небесное, это 'Божий дар и грех его в землю закапывать'. Значит будем разбираться в том что имеем, а имеем мы возможность помогать людям, то ради чего ты Игоряша и пошёл в полицию.'

Понять следовало многое — каков принцип лечения больного, откуда у меня такие способности, есть ли ещё такие, как я. Попытался вспомнить были ли какие-нибудь странности у родственников, но дойдя до прадедов и прабабок понял, что у всех них никаких странностей не было, а более ранних предков я просто не знаю и рассказать мне о них, увы, некому. Узнать есть ли подобные мне тоже неизвестно как, ну, не ходить же по улицам и спрашивать людей 'А ты особенный?'. Так и в дурку попасть можно... Хм, дурка это пол беды и там можно быть полезным, а вот попадать в руки военных не хотелось бы. Как я понял за время службы — армия не только хорошая школа, но и беспощадная машина, которая развивает свою неуязвимость и смертоносность. Так что вполне можно оказаться в закрытом центре, где будут изучать со всех сторон... Может и изнутри, бррррр...

А как это всё работает? Судя по тому, как меня приложило после Коли, то либо тратится жизненная энергия, либо какая-то ещё. Сразу вспоминались из фэнтезийных книжек 'мана' и 'божественная энергия', но 'мана' это было бы слишком странно, а на клирика я явно не тянул. Хотя в какой-то книжке мне попадалось упоминание про 'божественное искушение' и 'божественный дар', но это не про меня. Значит моя жизненная сила, которая чуть не закончилась в процессе. Хм, а может быть я использую энергию окружающей среды? Чуть не заржав в голос от воспоминаний о 'докторе' Попове с его ректальным способом лечения геморроя огурцами, я продолжил свои размышления. Если энергия окружающей среды, то должен же я её видеть? Маги, вон, в книжках видят же потоки маны, чем я хуже?

Безрезультатно попялившись в стороны около получаса я пришёл к выводу, что либо 'все такие, а я не такой', либо теория в корне не верна. Если исходить из последнего, то остаётся только внутренняя энергия... Это конечно самый логичный вариант, но всё же только одна из теорий. Мда, в двадцать девять лет заделался в теоретики. Тарас Филиппович, преподаватель по криминалистике, очень удивился бы тому, что я умею думать и строить теории. Эх, славные учебные годы, где вы? В любом случае, что бы там не использовалось, надо научиться чувствовать когда оно заканчивается, если это только возможно.

'Нужна практика, — решил я, — как раз к соседу зайду, поблагодарю и предложу помочь со здоровьем.'

Хорошо перекусив, я к пяти часам решил всё же выйти из дома. От позавчерашнего дождя не осталось и следа — солнце щедро сушило сибирскую землю. Михаил Илларионович был дома и пригласил пройти в дом: 'Неча на улице баять, в дом пошли'. Когда мы расселись за старым, добротно сделанным столом, хозяин уточнил цель визита: 'Ты, Игорь Андреевич, по делу или так, языком почесать?'

— Михаил Илларионович, можно сказать, что и по делу, — ответил я, тихо офигевая от того, что старик обращается ко мне по имени отчеству, — хотел вас поблагодарить за то, что вы мне помогли. Низкий вам поклон, — я встал и поклонился до пола.

— Ты давай с этим завязывай, — нахмурившись сказал старик, но было видно, что он доволен, — пришёл только чтобы пол фуражкой подмести?

-Не только. Я ВИЖУ, что вам нужна моя помощь. У вас болят руки, суставы на ногах, поясница и глаза стали совсем слабые. Я хочу вам помочь.

Старик внимательно смотрел на меня и хмурился. Было несложно понять, что в происходит в голове у соседа — и хочется, и колется. Пока он думал, я сосредоточился на ощущениях — глаза показывает от напряжения, в суставах ломота и боли, видимо артрит или ревматизм, боли в правом боку, вроде там печень находится, болят ноги, видимо отекают. Как понимаю это стандартный набор стариковских болячек. Может быть там и ещё что-то есть, но я по фону больше ничего разглядеть не могу.

— Не шутишь ли, Игорь Андреевич? Очень уж мягко стелешь, сам не свалишься ли потом?

— Надеюсь пронесёт, Михаил Илларионович. У вас не фатальные повреждения, как у Кости, а старческие недуги. Врать не буду, возможно вылечить полностью я вас не смогу, но какое-то время вы точно будете себя чувствовать лучше. Точнее я наверняка не смогу вас полностью вылечить — всё же возраст берёт своё, но помочь на какое-то время смогу.

— На какое? — глаза старика блестели, он уже был согласен.

— Не знаю, год, два, пять. Опыта нету, Михаил Илларионович, — улыбнулся я, — но легче станет точно.

Он согласился, в чём я честно говоря сомневался — доверить себя без году неделя лекарю было страшновато. Мы прошли в комнату и я попросил старика снять обувь, лечь на постель и закрыть глаза. Под весом, этого кряжистого дуба, кровать заскрипела. Я опустился на колени и провёл над его телом руками. Сразу почувствовал что-то не то с кровью и печенью — кровь была какая-то грязная, другого слова и не подобрать, а в печени были явно инородные тела. Инородные тела были и в тканях вокруг печени и в суставах коленей, кистей рук и большого пальца правой ноги, он даже визуально был вывернут в сторону. Люди, которые видели стариков с артритом, сразу поймут меня. Я решил начать с пальца ноги и подниматься выше, вопрос был в том, как убрать это образование в суставе. И тут я всем своим нутром почувствовал, что я могу его уничтожить, расщепить на части. Был велик соблазн так и сделать, но я удержался — в кровь попадёт куча веществ, которые старческая печень не сможет отфильтровать. Значит начнём с печени — подняв край рубахи, я положил руки на стариковский бок. Было ощущение, что через мои руки проходит незримый поток энергии, который попадает в печень: повысился её тонус и сразу стало видно, что она начала лучше работать. Через пару минут, я уже хорошо взмок, но было видно, что кровь постепенно очищается — стало меньше шлаков. Кстати мелкие частицы в крови, о которых я говори, очень были похожи на образования в суставах и печени, видимо это они и были, просто в большом количестве осевшие в тканях. Минут десять я наблюдал за тем, как печень фильтрует кровь, периодически её подпитывая. Когда количество гадости в крови стало, на мой взгляд, приемлемым я решил убрать образования из самой печени и тканей вокруг. Я снова понял, как и пятнадцать минут назад, что могу расщепить эти сгустки. Я ещё больше собрался и растворил небольшой сгусток рядом с печенью — снова этот невидимый поток, но уже явно негативного характера. 'Вот так-так, — удивился я, — это получается, что не только лечить, но и калечить?' Не отвлекаясь больше на сторонние мысли я продолжил чистить организм старика.

Через полтора часа мы снова сидели за столом и дед поил меня чаем с мёдом. Мне было хреново, не так как два дня назад, но всё равно я чувствовал серьёзную слабость. Михаил Илларионович чувствовал себя значительно лучше — он уверенно ходил по дому и гораздо меньше щурился.

— Спасибо, Игорь Андреевич. Не думал уже, что снова смогу так резво ходить, а поди ж ты. И глаза явно лучше видят! Да и голова лучше стала — мысли почти не путаются! Я уже лет двадцать себя так хорошо не ощущал.

— Михаил Илларионович, не надо так много двигаться — через пару дней печень очистит кровь до более менее нормального уровня и тогда хоть дрова рубите. И больше пейте — вся та дрянь, что скопилась у вас в органах сейчас в крови и выходить будет с мочой, так что не удивляйтесь её странному цвету, — я сам не знал откуда берётся эти знания, просто чувствовал, что так надо.

С улицы раздался звук подъезжающих машин и хлопанье дверей.

— Настя! Сходи глянь кого принесло! — сказал дед и уже обращаясь ко мне сказал, — как бы не по твою душу, Игорь Андреевич. Этот балабол, видимо не только журналистам позвонил. Ух, я ему устрою, — старик сжал пальцы в кулак и потряс им в воздухе.

— Не утруждайтесь, Костя долго не протянет — у него в 22 года уже была начальная стадия цирроза. Да и в забор мой он врезался подшофе. А теперь после такого 'чуда' наверняка бухать будет по чёрному, веря в то, что его теперь ничего не возьмёт.

— Правда твоя, Игорь Андреевич, видел его давеча — за десять метров перегаром несёт. Но наказать его надо! Он тебе в ноги кланяться должен, паскуда, а что учудил?!

— Деда, там люди в костюмах на двух жипах приехали, — забежала в дом внучка соседа, — к дяде Игорю стучатся.

— Чёрт, видимо ФСБшники, — сделал я вывод вспомнив разговор с начальством, — командир предупреждал днём о том, что интересовались мной. Пойду встречать дорогих гостей, — кисло улыбнулся я, — Здоровья вам, Михаил Илларионович.

— Твоими молитвами, Игорь Андреевич. Благодарствую, — и уже тихонько себе под нос, но я всё равно его услышал, — кабы беды эти черти не принесли.

— Авось пронесёт. Всего доброго!

Выходя из соседского дома, я испытывал несколько разносторонние чувства: мне было жаль, что я оставил табельное в сейфе и в тоже время я был этому рад. Мне было страшно и хотелось чтобы верный ПМ был рядом. Мне было страшно и я боялся, что если что-то пойдет не так, воспользоваться пистолетом. Наверное все же хорошо, что я без оружия — сотрудники федеральной службы безопасности вряд ли образуются выходящему к ним человеку с рукой на кобуре, пусть даже и в полицейской форме. Так или иначе я шёл и пытался выглядеть нормально. Хотя какого чёрта? Я только сегодня с кровати встал и могу выглядеть не очень презентабельно.

Посетителей было пятеро на двух Gelandewagen'ах — трое смотрели по сторонам, один с беззаботным видом курил, а последний названивал в привратный звонок. Когда я вышел на улицу, те что глазели по сторонам, сразу обернулись ко мне и кивнули курящему. Бросив окурок на землю он поспешил ко мне:

— Козенев Игорь Андреевич? — поинтересовался мужчина.

— Да, а вы собственно кто будете?

— Капитан Пасенкин, ФСБ, — сказал он и показал мне удостоверение, — мы можем пройти в дом?

— Да, конечно, — продолжить разговор действительно стоило уже в доме — нечего давать лишний повод для сплетен местным кумушкам и так будет достаточно пересудов.

Я уже спинным мозгом чувствовал, что моя работа на благо села Усть-Заостровка закончена, интересовало только что со мной будет дальше. Хотелось бы чтобы было что-то хорошее.

Мы все вместе зашли в дом, трое сразу разбежались осматривать моё нехитрое жилище, один остался в дверях, а тот что представлялся, сел за стол и рукой предложил мне сесть напротив него.

— Игорь Андреевич, вы очень неосторожны и значительно добавили нам работы. Мало того, что вы прилюдно творите чудеса, так ещё и с прессой общаетесь на эту тему. И кого лечили-то? Человека у которого нет к вам ни капли благодарности, а одна жажда наживы и пьянства.

— Ээээ... — сказать, что я опешил, значило не сказать ничего и я опять включил дурачка, — не понимаю о чём вы. С журналисткой общался, но она задавала непонятные вопросы и вежливо была послана.

— Ах, Игорь Андреевич, перестаньте. Это вы девочке из газеты могли по ушам поездить и всё прошло бы относительно хорошо. Мы же ЗНАЕМ о чём говорим и отпираться совершенно не в ваших интересах — два дня назад вы чуть не погибли по собственной глупости и неопытности. А сегодня что? Взялись лечить старика, которому через пару лет суждено было умереть. Нарушили, так сказать, природный баланс.

— Если вы такие умные и просвещённые, что ж сразу руки не скрутили и в машину не засунули?

— А зачем нам это? Сергёй, — обратился он к мужчине подпиравшему дверную коробку, — покажи ему.

Парень улыбнулся, и смачно харкнул в центр комнаты. Первым моим порывом было встать и дать ему в жбан, но через секунду я сидел с открытым ртом и смотрел не на развязавшийся по полу плевок, а на воткнувшуюся в пол сосульку.

— Вы не из ФСБ, — выдал я очевидный перл, — кто вы и какого чёрта вам надо?

— Ну документы у нас настоящие и получены они в отделе кадров федеральной службы безопасности, — улыбнулся капитан, — и нужно не нам, а вам. Мы такие же особенные, как и вы, являемся членами братства Эриний. Мы следим за тем, чтобы люди не знали о пробудившихся, оберегаем покой, можно сказать. Есть один момент, который вы, как взрослый, здравомыслящий человек восприятие спокойно — вам придется пройти обучение для полноценного использования вашего дара.

— То есть я прав и мне придется оставить службу и уехать из села?

— Боюсь, что да. Обучение длится от двух лет, за то вас научат пользоваться скальпелем там, где вы используете кувалду. Если захотите, то через два года сможете вернуться сюда на службу, но опыт мне подсказывает, что учиться вы будете дольше, — улыбнулся он.