| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— И я надеюсь. Онуфрий — возьми пару ребят и найдите лопаты. Нужно похоронить девочку.
Крестьяне сбились в тесную толпу и не шелохнулись. Бородач скрестил руки на груди и с вызовом спросил:
— А ты сам кто? С чего бы нам тебе подчиняться?
— Ах ты смерд! — рыкнул Мартин, хватаясь за меч. Но дипломат жестом велел ему успокоиться.
— Меня зовут Альберт Шайн, я — уполномоченный посол его императорского величества. Мой род всегда служил Империи, и я не собираюсь нарушать традицию. Не хотите слушаться меня — пожалуйста. Идите в свои села, если они еще не сожжены, обнимите жен, если их еще не изнасиловали, и ждите, когда очередной таркист придет по ваши души. Или же присоединяйтесь ко мне.
Мужики встали в кружок, принялись совещаться. Говорили тихо, до Альберта долетали лишь обрывки фраз. Наконец чуть меньше половины ополченцев направилась прочь от лагеря, в сторону леса. Остальные, во главе с Онуфрием, остались.
— Ну, чего ждете? — гаркнул бородач. — Пошли за лопатами.
Пока крестьяне копали могилы, Альберт достал из сумки Бринны пергамент и провел новую опись своего крохотного войска:
Рыцарь — 1
Солдаты — 8
Крестьяне — 12
Дипломат — 1
Горнист - 1
Сестры легкого поведения — 2
Не густо, но и не пусто. Свергнуть лордов недостаточно, но добраться до столицы по кишащему разбойниками тракту вполне хватит. Если, конечно, на пути не встретится очередной лагерь или армия таркистов.
Похоронив погибших, крестьяне облачились в трофейные кольчуги, подпоясались мечами и взяли в руки копья. Теперь они стали практически неотличимы внешне от пограничников, но в умении сражаться серьезно им уступали. Альберт не считал махание палками настоящей воинской наукой. Если повезет и найдется время — обучение следует продолжать. Иначе в настоящем бою будет непомерно тяжело.
Палатки решили взять с собой, хотя Шайн и порывался их сжечь. Но рассудок возобладал над эмоциями — с какой-никакой крышей над головой воинство будет чувствовать себя лучше. Огню предали лишь шатер Робенхольда вместе с хозяином и всей утварью.
Близняшки о смерти таркиста ничуть не переживали и наблюдали за погребальным костром, взявшись за руки. Альберт пообещал оставить девушек в первой попавшейся деревне, чему они несказанно обрадовались.
Закончив со сборами, отряд отправился в путь.
Небо стало цвета расплавленного свинца, но дождь срываться не спешил. Впрочем, кроны деревьев над трактом сплелись столь тесно, что образовали некое подобие крыши. Войско Альберта шло через глухой мрачный лес: и пограничники, и крестьяне постоянно оглядывались и держали щиты наготове.
За стволами то тут, то там мелькали неясные тени, но разбойники и лиходеи не казали носа на дорогу — вид вооруженных людей их отпугивал. Шайн уже трижды возблагодарил богов и собственную смекалку, подсказавшую обзавестись эскортом. В ином случае пришлось бы туго.
До самого вечера не удалось отыскать пригодную для лагеря полянку. Пришлось разбивать палатки прямо на тракте, благо нынче он пустовал. Шайн попросил Мартина организовать парные дозоры — бывалый воин вместе с крестьянином. Первым будет не так скучно, вторые наберутся немного науки.
После в центре становища разожгли большой костер — ночь обещала быть промозглой и холодной. Поужинав, воины отправились на боковую. Альберт задержался у огня, где и был пойман Исмаилом.
Рыцарь присел рядышком, скрипнув ржавой сталью, и тихо произнес:
— Кое о чем спросить хочу...
— Спрашивай, — кивнул посол.
— Что ты собираешься делать дальше? Ничуть не сомневаюсь в твоих талантах, но как ты планируешь скидывать лордов с трона?
— Для начала надо отыскать императора. А там дальше видно будет. Я вообще не в курсе, что почем нынче в стране.
— Ага. То есть, никакого плана у тебя нет?
— В долгосрочной перспективе, увы... А что?
— Да так...
Неподалеку взвыл волк. Зашуршали кусты, и на дорогу выскочил громадный серый кобель с желтыми горящими глазами. Дозорные напряглись, крестьяне тут же выставили перед собой копья. Но волк не собирался нападать. Он повел носом, присел, приподняв хвост, и навалил огромную кучу прямо посреди тракта. А затем одним прыжком скрылся в чаще.
— Вот же гад такой! — Альберт поморщился. Куча лежала в паре десятков шагов, а ветер дул прямо на лагерь. Вмиг палатки окутало отвратительной вонью.
— Плохая примета, — лязгнул Исмаил.
— И что она значит?
— Что нам поднасрал большой волк. Удача может испортится.
Дерьмо присыпали землей и жухлыми листьями, лишь после этого можно было спокойно спать. Утром отряд направился дальше. Сонный и зевающий Шайн не заметил умело замаскированной ловушки и вступил прямо в кучу по самую щиколотку. Посмеялся над этим лишь Исмаил, остальные предпочли промолчать. Видимо, плохая примета начала действовать, а смех над ней может усугубить ситуацию.
Так или иначе пришлось задержаться, пока лидер чистил обувь.
В полдень дорога вывела на большую поляну, где стояла богом забытая деревенька. Никакого частокола, хотя дерева кругом более чем достаточно. Зато избы сложены из толстых бревен, крыши дощатые, двери окованы ржавым железом, на крохотных окошках ставни.
До переворота здесь работал трактир для купцов и обозной охраны, ныне же двухэтажный сруб выглядел нежилым, заброшенным. Сперва Альберту показалось, что вся деревня такая, но над несколькими избами курился дымок.
При виде вооруженного отряда селян с улицы как ветром сдуло. Даже копошившиеся в грязи куры разбежались по насестам. Только кабысдохи отчаянно бросались на незваных гостей с громким лаем. Одну мелкую шавку даже пришлось пнуть, а то вконец страх потеряла.
— Эй, народ! — крикнул Альберт, пристав в стременах. — Мы вам не враги! Я — Альберт Шайн, служу императору! Выходите, не бойтесь!
Вскоре выяснилось, что в деревеньке остались лишь старики да бабы с малыми детьми. Юных парней и девушек в неизвестном направлении увели таркисты. Об этом поведал староста — мужик лет семидесяти с пышной седой шевелюрой, выглядевший довольно крепко для своих лет.
— То, что в столицу путь держите — хорошо, — крякнул он. — Да только путь туда заказан.
— Кем? Мятежники перекрыли дорогу?
— Если бы, — невесело усмехнулся дед. — Оборотень завелся рядом с селом и никого отсюда не выпускает.
— Оборотень? — хохотнул Исмаил. — Кто, черт возьми, верит в оборотней?
— Забавно слышать это от живого доспеха, — хмыкнул Шайн.
— А я думаю, что это тот насравший волк. Здоровенная скотина, за оборотня вполне может сойти.
— Никакой это не волк! — обиделся староста. — Самый настоящий изверг, нечисть проклятая.
— И за что же он вашу деревеньку так невзлюбил? — спросил посол.
— А вот за что...
Старик поведал, что ровно месяц назад, в полнолуние в село заявился странный мужчина. Одет был в красный кафтан, обут в добротные сапоги. Морда — злющая, бакенбардами обросшая, а глаза желтые, как у волка.
Пришел, значится, и попросился на ночлег. Был гость при деньгах, говорил умно, словно дворянин, за постой обещал щедро заплатить. Мне бы, сказал, одну ночь переждать, и больше не побеспокоит.
Сказано — сделано. Выделили гостю уголок, постелили лавку. Стали накрывать на стол. А у старосты, значится, внучка есть, Марфуша — красоты неописуемой, первая девка на деревне. Она в печь за котелком с ухватом полезла, а гость зырк на нее волчьим своим взглядом. Она перед ним хлеб ставит, а он глаз отвести не может.
Заподозрил староста неладное, решился ночью не спать, дочку караулить. Сидит себе за занавеской и слушает. До полуночи тишина — лишь спящие похрапывали да сопели во сне. А затем тихий, едва различимый шелест и скрип половиц.
Хозяин прислушался — благо что боги на старости слухом не обделили. И различает он в тиши ночной шепот. Говорит этот гость бородатый:
— Пошли со мной, Марфушенька. Ни в чем нуждаться не будешь: ни в деньгах, ни в шелках, ни в приключениях. Я тебе такое покажу, чего ты никогда не видывала.
А Марфа не отвечает. А тот давай уговаривать. И так и сяк, и чего только не сулил. Но староста-то не дурак, знает прекрасно, чего гостю от внученьки надобно. Изо рта елей, а на деле лишь бы исподнее стащить, да на сеновал. Осерчал тут дед, как выскочит из-за занавески... А посреди хаты огромный волчара сидит и пасть открывает будто человек. А Марфуша без всякого страха его слушает.
Старик как закричал, как всем святым взмолился. Как сорвал серебряный символ божий, да замахнулся на оборотня проклятого... Тот рявкнул, взвыл, да из дома и вылетел, дверь вышибив. Остановился посреди дороги и крикнул человеческим голосом, что без Марфуши не уйдет и никого не выпустит. С тех пор, значится, держит он село в осаде. Уже четверых сожрал, ирод проклятый.
Исмаил рассмеялся.
— Интересная, конечно, сказочка. Для детей, что еще поперек лавки лежат. Но нам, старый хрен, головы не дури.
Дед подбоченился и ехидно сощурился.
— А чего это мне вас дурить? Вы, господин неверующий, дальше по тракту пройдите, да сами во всем убедитесь.
— Вот и пройдем. Тоже мне вздумал, байками меня, Исмаила, пугать. Я тебе сам таких баек расскажу — вмиг облысеешь!
— Успокойтесь, — строго бросил Альберт. — Сейчас во всем разберемся. Мартин — пошли трех человек проверить тракт. Далеко пусть не уходят, чуть что — сразу назад. А ты, дедушка, справил бы нам баньку что ли и ночлег под крышей.
— Это не вопрос, — староста улыбнулся. — Будет вам банька. А ночевать идите в трактир — он все равно нынче пустует.
Пока топили баню, отряд занялся делом. Крестьяне и пограничники вымели из сруба прошлогоднюю пыль и паутину, привели в порядок большую печь, где некогда готовились простецкие яства. На изъеденный мышами пол постелили сложенные в несколько раз палатки — по сравнению с сырой землей получились воистину барские удобства.
Староста, которого, как выяснилось, величали Падуб, пригласил гостей попариться. Солдаты радостно стащили сопревшие одежды и бросились к небольшому строению, из которого валом валил дым.
— Что-то ребят давно нет, — заметил сидящий на крылечках трактира Исмаил. Альберт остановился и вгляделся в лес.
И тут привычный сельский гомон прорезал дикий, нечеловеческий крик:
— Волк!!
Сразу после этого послышалось рычание и звук рвущейся плоти. Шум доносился с тракта, но из-за густой тени невозможно было разглядеть, что происходит. Узкая дорога больше напоминала тоннель или гномью шахту — так близко росли деревья.
— Все-таки поднасрал, — фыркнул Исмаил, на ходу подхватывая меч.
Баню пришлось отложить. Альберт решил не рисковать второй раз и отправился в лес вместе со всеми. Если троих огромный волчара может задрать, то против двух десятков никакой зверь не совладает. Если, конечно, эта тварь и в самом деле не оборотень. Но в это посол верил слабо, несмотря на все пережитые злоключения. Нечисть — она там, в далекой шаманской Степи. А в родной Империи отродясь никаких оборотней не видывали.
Первое, на что наткнулся отряд, был обезглавленный залитый кровью труп. Зверь не просто разодрал горло, а полностью перегрыз шею. Такое поведение было несвойственно для обычных животных. Скорее всего, волк бешеный. Иначе стал бы он гадить прямо перед лагерем, полным вооруженных людей.
— Там следы, — крикнул Мартин, указывая на обочину.
Под кустом нашлись отпечатки огромных лап, рядом с которыми человеческая подошва казалось совсем миниатюрной. Даже кованый сапог Исмаила не мог сравниться размером со следами. Тем временем из-за деревьев пополз мелкий холодный туман. Рядом с трактом видимость была еще более-менее, а вот за деревьями клубилось непроглядное молоко.
Сквозь завесу раздался еще один крик:
— Помогите! Господи, спасите меня! Альберт!!
Шайн выругался сквозь зубы и ринулся на звук. Но рыцарь схватил товарища за плечо и покачал шлемом.
— Заманивает нас, гадина.
— Кто? Волк? С каких пор они стали такими умными? Или ты уверовал в оборотня?
— На помощь!! — заорали неподалеку. — Умоляю, не бросайте меня!
— Так, парни, — начал было дипломат, но Исмаил его перебил.
— Если заблудимся в тумане — нам конец. Лучше вернуться в село.
— И что? Всю ночь слушать эти вопли? Ты сам-то заснешь под них?
Рыцарь вздохнул.
— Слушайте внимательно, — продолжил Шайн. — Идем в два ряда плечом к плечу. Не отходим друг от друга ни при каких обстоятельствах...
— Господин, — молвил Онуфрий, — как-то оно боязно.
Крестьяне согласно закивали. Мартин выругался, обозвал их ссаными цыплятами и скомандовал пограничникам выдвигаться. Опытные бойцы составили авангард, ополченцы обреченно потопали следом. Боязно-то боязно, но и упасть в грязь лицом неохота.
Под ногами что-то хлюпало, но сквозь дымку ничего не разобрать. Вокруг высились темные стволы, идущие по обе стороны солдаты еще были видны, а вот те, что подальше терялись в мареве. Крик о помощи повторился, но уже совсем с другого направления. Мартин скомандовал перестроение, и в этот момент из тумана выпрыгнул волк-великан. Подернутый дымкой силуэт казалось постоянно менялся в размерах. Тварь завыла так громко, что в ушах зазвенело. Несколько крестьян с дикими воплями бросились наутек.
У пограничников хватило выдержки и самообладания не поддаться страху. Они попытались ударить зверя копьями, но острия лишь распороли воздух. Волк одним прыжком скрылся из виду, после чего вой раздался уже за спинами воинов.
— Не двигаться! — рявкнул Мартин. — Не сходить с места, иначе пропадете!
— Отдайте мне мою Марфушу! — прорычало, казалось, само небо. — Никто не уйдет отсюда, покуда я не получу причитающееся!
После этих слов туман рассеялся. Никаких следов гигантского волка поблизости не обнаружилось. К счастью, сохранились свои собственные, благодаря чему горе-охотники нашли выход на тракт. Альберт пытался отыскать сбежавших крестьян, но те как в воду канули.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
