Тысяча Граней-2. Турнир Пяти Башен

Мы покинули площадь и зашагали по широкой улице. Здесь куда оживлённее. Одетые в основном в белые балахоны и такого же цвета тюрбаны люди занимались повседневными делами. Возле кузнечной лавки парочка здоровяков разгружала телегу с запряжённым в неё ранротом — травоядным горбатым ящером. За порядком следили патрули стражи.

Первые три минуты на нас не обращали внимания, а потом...

— Глядите! — раздалось слева.

Грузный мужик тыкал в нас пальцем.

— Это же Вахираз! Это он!

Гехир дёрнулся, но я успел положить ладонь ему на плечо.

— Не надо.

Выглянувший буквально на сантиметр из ножен кинжал друга с щелчком вернулся на место.

— Ты уверен? — проныра хмуро оглядывал собиравшуюся вокруг нас толпу. — С этими даже стража не справится.

— Уверен. Спокойнее. Сейчас всё разрулю.

— Что сделаешь?

— Разберусь со всем, — я усмехнулся.

— Ты на удивление спокоен, — он провёл пальцем по шраму.

— Убить Вахираза! Убить демона! — ощетинившаяся вилами толпа теснила нас к стене одного из домов, отсекая всякую возможность к побегу. Искажённые от злости лица не обещали ничего хорошего. Взбесившиеся люди скалились, показывая кривые и гнилые зубы.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — Гехир не обнажил клинка, но его пальцы по-прежнему стискивали рукоять.

Найрин, действуй.

Вспыхнув, татуировка каргана отделилась от предплечья, заставив чернь зажмуриться, отступить. Раздался яростный клёкот птицы света, а затем перед толпой возникла фигура в сияющих серебристых доспехах и с мерцающим нимбом над головой. Горящие белым огнём крылья ангела расправились, отрезая нас с Гехиром от осатаневшей толпы.

— Ханира! Светлая защитница! — пронеслось среди черни.

— Прочь! — в руке Найрин возник меч света — обоюдоострый клинок ткнул в сторону толпы. Ранее обезумевший от ярости люд отпрянул и теперь дрожал от страха. — Вахираз под моей защитой!

— Но... это же демон... — ляпнул кто-то глупый и неосторожный из постепенно редеющей толчеи.

— Под защитой света! — от крика Найрин люди попадали на пыльную мостовую. Хоть удар и не был направлен в нашу сторону, нам с Гехиром тоже пришлось закрыть уши.

Подобная звуковая атака мгновенно подействовала на толпу, как холодный отрезвляющий душ. И двух минут не прошло, как улица обезлюдела. Даже ставни окон оказались закрыты. Гневить и без того разозлённую ханиру? Дураков нет.

Найрин убрала оружие и, резко развернувшись, так что водопад серебристых волос хлестнул по воздуху, опустилась предо мной на колено, склонив голову.

— Поднимись! — не выдержал я, дав волю злости. — Сколько раз тебе говорить, не преклоняйся предо мной!

Она не подчинилась приказу.

— Прости, госпо...

— Шаин!

И так каждый раз. Что с Садарой, что с Найрин.

"А ты не устал? Смирись уже", — хохотнул Вахираз.

Всё началось после первой ночи с Фахисой. До тех пор Садара и Найрин относились ко мне, как и было оговорено — как союзницы, а не слуги.

Гехир благоразумно молчал, стоя позади меня.

Ханира подняла на меня бездонные сапфировые глаза, полные решимости служить и защищать. Было в них что-то ещё. Еле заметная искра... обожания? Бред!

"Плохо ж ты знаешь своих прислужниц", — отозвался Вахираз.

— Ты мой господин, — отчеканила Найрин голосом, не оставляющим места сомнениям. — Нравится тебе это или нет.

Ну вот за что мне всё это?

— Возвращайся, — тяжело вздохнув, я протянул ей руку.

— Как прикажешь, господин.

Найрин исчезла во вспышке света, сжав мою ладонь. Татуировка каргана заняла прежнее место на правом предплечье.

— Интересные у тебя слуги, господин, — хохотнул Гехир.

Несмотря на то, что мы почти год вместе занимались у Гасифа, Гехир впервые увидел Найрин.

— Ещё раз шутканёшь про господина — прибью!

— Хорошо, хорошо. Не буду, — он встал рядом и подмигнул. — А ты уже спал с ней?

— Гехир!

— А что тут такого? — он ухмыльнулся. — Обычное дело, когда служанка согревает господина по ночам.

— Она — оружие! Она мой меч, а не личная шлюшка!

— Ну... знаешь... будь у меня такой меч... с сиськами и округлой попкой, я бы...

— Заткнись!

— Слушаюсь, господин.

Он не выдержал и рассмеялся.

Прибью засранца!

* * *

Хм. Значит, такими методами Вахираза не достать. С подобным телохранителем никакая толпа его не возьмёт, ибо перед светлыми защитниками люди благоговеют. Даже наблюдавший за Вахиразом убийца, так как ханиры оберегают Дархасан от посягательств викар. Не ото всех, конечно. Мелких демонов ангелы не трогают — с этими люди и сами разберутся, так или иначе. А вот если в город прорвётся нечто крупное...

Как бы там ни было, но заказ есть заказ. Вахираз — цель, а это значит, что никакие ханиры не помешают профессиональному убийце отправить свою жертву на тот свет.

Вообще это дело, честно говоря, попахивало. Инстинкты об этом так и кричали, но заказчик использовал безотказное средство — золото. Убийца уже получил пятьдесят полновесных таналов, а это только треть оплаты. За такие деньги можно приказать инстинктам заткнуться.

Наблюдая за Вахиразом и его спутником из неприметного переулка, убийца улыбнулся. Что ж, если не сейчас, то попробует дотянуться до цели, когда жертва будет спать.

— Живи пока, — прошептал убийца из-под закрывающей нижнюю половину лица маски и, бесшумно шагнув вглубь переулка, растворился в тени.

* * *

Развалившись на подушках, Инад попивала сладкое вино. Слегка опьянённое сознание обволакивала музыка, вливавшаяся в уши чистым пением струн тара и медленного ритма, отбиваемого на дарбуке. Ароматы пряностей и жаркого приятно щекотали ноздри. Иногда, сквозь стоявший в зале пьяный хохот и бубнёж, до слуха робко доносился перезвон колокольчиков на браслетах гибких танцовщиц.

— Всё не успокоишься, верзила? — Инад пригубила чашу, с усмешкой в глазах рассматривая хмурого Ухеша, зубами рвавшего сочное жаренное мясо.

— Помалкивай, девка, — усердно жуя, пробурчал тот. С его подбородка то и дело капал жир. — Я не в настроении.

— Со вчерашнего дня, — усмехнулась Инад. Когда напарник мрачнел, он всегда налегал на мясо. Ухеш злился из-за того, что в первый же день турнира его уел Вахираз. Она знала, что верзила сможет разобраться с демоном — даже с таким огромным, но гладиатор из отряда соперников не оставил им ни единой возможности. Инад до сих пор была под впечатлением от подобной атаки — проткнуть демона его же мечом... Впрочем, что здесь такого? Ей прекрасно известно, как можно воспользоваться оружием против его хозяина. Если бы только это самое оружие было соответствующих размеров, чтоб его поднять без особых усилий. А Вахираз это сделал. Пусть и с помощью магии, но сделал.

— Чего лыбишься, девка? — Ухеш смотрел на напарницу, прищурив глаза. Чавкая, здоровяк проглотил очередной кусок мяса, оторванный от бараньей ляжки.

— Да так, — Инад пожала плечами, продолжая улыбаться.

— Доиграешься, девка. Вот отправимся сейчас наверх, ты у меня визжать будешь.

— Пфф, — она махнула рукой. — Хотел бы трахнуть, давно бы оттрахал.

Вино окончательно ударило ей в голову, расслабив тело и развязав язык. В ином случае Инад не позволила бы себе таких вольностей с напарником. Она бы даже не стала сопротивляться, если б верзила действительно решился с ней переспать. Но... не решится. Почему? Если б она знала... Ухеш не любил говорить на эту тему, а до подобных "угроз" он опускался только когда хмурился. Нет, мальчиков верзила не жаловал — Инад это знала точно. Но напарник даже к шлюхам не обращался в поисках утешения и ласок. Точнее, он их и не искал...

— Что там за шум? — Ухеш отвлёкся от трапезы, вслушавшись в происходящее снаружи.

— Народ беснуется, — Инад махнула рукой — чаша с вином её интересовала куда больше.

— С чего бы?

— Да не всё-ё-ё ли-и равно-о-о? — Инад икнула. — Славное винцо-о-о. До-о-о-оброе.

— Оно тебя до смерти когда-нибудь доведёт.

— А ты-ы-ы... ик... не тявкай, вер... зила-а-а. Нашё-ё-ёл... ся мне тут... ик... про-о-о-ро-о-ок.

Ухеш безнадёжно махнул рукой. Здоровяк хотел было продолжить трапезу, но тут снаружи раздалось "Убить Вахираза! Убить демона!". Рука сама собой дёрнулась к секире, прислонённой к стене возле рёшотчатой ширмы, отделявшей их уголок от остальных посетителей постоялого двора.

Инад захихикала и уставилась на напарника осоловелыми глазами.

— Не-е-ервнича-а-а-е-ешь, ве-е-е-ерзила-а-а.

Снаружи раздался клёкот каргана — в зале мгновенно воцарилась тишина. Некоторое время ничего не происходило. Доносящиеся с улицы шум и гам ослабли.

Кто-то из посетителей рискнул выйти наружу, а затем раздался дикий крик:

— Под защитой света!

Ухеш и Инад схватились за уши и рухнули на подушки. Казалось, будто нечеловеческий визг, прорвавшись через барабанные перепонки, просунул под череп когти и заскрёб ими по извилинам мозга.

Ухеш пришёл в себя первым. Морщась от нудного звона в ушах, он выглянул за ширму. Как и ожидалось, посетители лежали, корчась на коврах и подушках.

— Твою мать! — простонала Инад, её лицо исказила гримаса боли.

Как ни странно, но пьяная дурь выветрилась из головы — сознание блестело кристальной чистотой, и от этого боль воспринималась ещё ярче. После до неё дошло, что она более не слышит привычного пьяного хохота, бубнежа и музыки. Шакрамы тут же оказались в руках.

— Тише, девка, — пробасил Ухеш. — Резать некого.

Прозвучавший в тишине голос напарника успокоил, Инад чуть расслабилась, напряжённые плечи опустились, но оружия из рук девушка не выпустила.

— Что произошло? — донёсся чей-то стон из зала, люди постепенно приходили в себя.

Дверь отворилась, и в зал вошли двое гладиаторов. Ухеш сидел спиной к проходу, тем более впритык к ширме, поэтому новых гостей видеть не мог, но заметил, как нехорошо прищурилась напарница.

— Вахираз! — прошипела Инад.

Верзила мгновенно напрягся. Если тут Вахираз, то неудивительно, что их приложило магией. А чем ещё мог быть тот нечеловеческий визг?

— Сиди тихо, девка, — Ухеш показал ей здоровенный кулак. — Не дёргайся.

— Но...

— Тихо! Нас тут нет. Поняла?

— Поняла, поняла, — Инад обиженно отвернулась в сторону.

Гладиаторы неспешно двинулись через зал, добрались до стойки и заговорили с хозяином постоялого двора.

— Не зыркай! — прошипел Ухеш. — Учуять могут.

Инад поспешно отвела взгляд.

— Значит так, девка. Сейчас эти двое с хозяином договорятся, устроятся где-нибудь, а мы спокойно выйдем.

— Ты чего-то взволнованный, верзила.

— Чую, что нам лучше быть отсюда как можно дальше.

Инад кивнула. Чутью напарника, не раз спасшему их от неминуемой гибели, она доверяла...

* * *

Мы устроились в предложенном для нас хозяином месте — укромный тёмный уголок, отделённый решётчатыми ширмами — и стали дожидаться ужина. Впрочем, поесть мы могли и в гладиаторских покоях в колизее — к тому же бесплатно. Только вот изысками нас там не балуют — всё максимально просто, питательно и без кулинарной изюминки, которую в общественных заведениях добавляет повар, влюблённый в своё ремесло. А где такого в колизее сыскать? Вот и получается, будто еду нам клонируют — каждый день одно и то же. Благо хоть завтрак, обед и ужин разнятся. Но всё равно однообразие надоедает. В башне госпожи Таргин нас кормили так же. Поэтому мы не удивились, что в колизее ассортимент не отличается. Скорее, расстроились...

Но мы гладиаторы, и у каждого из нас, доживших до турнира, накопились деньги. Так что наша братия может себе позволить подобные радости, как вкусная еда, хмельное вино, расслабляющие наркотики, горячая банька, мягкая постель и ласковая подружка на ночь... или дружок — в зависимости от пола и предпочтений гладиатора.

— Хорошо! — выдохнул Гехир. Сцепив руки за головой, проныра развалился на подушках и блаженно пялился в потолок. И чего он там увидел?

— Вот сейчас поедим и приляжем на мягкой кровати с какой-нибудь аппетитной шлюшкой.

— Говори за себя. Я просто пойду спать.

— Ах, ну да, ну да, — Гехир приподнялся на локте, положив на ладонь голову. — Я забыл, что тебе шлюшки не нужны. Ну... будь у меня такие же прислужницы...

— Гехир, — я нахмурился.

— Понял, понял, — он ухнул на подушки, снова устремив к потолку взгляд — в этот раз безразличный. — Шутить ты не в настроении, чужих шуток тоже не понимаешь. Но...

Он вздохнул.

— Договаривай.

Проныра скосил на меня взгляд.

— Ты бы перестал себя изводить.

Сговорились все, что ли?

С Гехиром мы однажды на эту тему говорили и ещё тогда условились, что больше к ней возвращаться не будем. Он прекрасно знает, почему я такой — мрачный и хмурый — и знает, что прежним я не стану, пока не верну Алаю и Орилу. Если они погибнут, точно свихнусь, и тогда я от этого города камня на камне не оставлю!

— Тихо, тихо! — Гехир осторожно положил ладонь на мой дрожащий кулак, с опаской глядя на моё обозлённое лицо. — Я понял, Шаин. Больше не буду возвращаться к этому разговору. В этот раз точно.

— Ты не виноват, — я успокоился после тройки глубоких вдохов-выдохов, ладонь с моего кулака Гехир убрал. — Дело не в тебе, друг. Умом я понимаю, что ты прав; что не стоит себя корить, ибо это ничего не изменит и делу никак не поможет... но ничего не могу с собой поделать.

— Ясно, — отвечает он спустя пару мгновений, не отрывая от меня обеспокоенного взгляда. — На миг мне показалось, что ты тут всех покрошишь в фарш...

Я усмехнулся. Ну, он почти угадал.

— Ну... помнишь подвал башни джадугяров?

Ещё бы не помнить. Ильрах с подручными меня тогда приковали к пыточному столу, намереваясь вытянуть из меня какие-то сведения. Да только вырубился я в самый ответственный миг, и Вахираз высвободил мою тёмную силу — зверя, как он его ещё называет. Зверь и порезвился на славу. Когда я очнулся благодаря Гехиру, все подручные Ильраха оказались порублены на куски. До сих пор в дрожь бросает, когда вспоминаю рассечённую наискосок, валявшуюся в луже крови голову, смотрящую на меня уцелевшим глазом. Бррр!

— Помню.

— У тебя ещё глаза были золотые... когда ты лежал на столе и бредил.

— Золотые?

Хм. Это что-то новенькое.

— Ну да. Точнее, глаза твои застилала какая-то полупрозрачная золотая пелена... Прости. Тогда нам было совсем не до этого, я и не вспоминал про ту странность. А потом и вовсе забыл.

Верно. Ильрах нам тогда изрядно насолил. Пришлось бегать и скрываться от неугомонного джадугяра. Действительно, подумаешь, золотые глаза. И что? Когда за тобой гонятся маги, стражники, а потом и здоровенный демон, подобные мелочи становятся неважными. А вот сейчас...

— А тебе точно не показалось?

— Нет, — Гехир закрыл глаза. — Помню, как сейчас. Я ведь прямо в лицо тебе смотрел, потом ещё и оковы с рук и ног снимал, а ты всё бредил... даже не моргал... только иногда веки подрагивали. Так что твои глаза я видел чётко. А пришёл ты в себя только после оплеухи.