| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Газрог надвинулся на него как медведь, высокий, широкоплечий, со страшным, почти звериным лицом. Узкие кроваво-красные глаза смотрят холодно, с презрением. Массивная нижняя челюсть выдвинулась вперед, губы как у пса — черные, по углам рта торчат громадные с палец размером клыки, а плоский и широкий нос раздувается так гневно, что ноздри вздрагивают.
И хотя понимаю, что Газрог прав, и перед ним убийца женщин и детей, но ведь это война, а на войне и не такое бывает... Все-таки прав я насчет чувств, загрубели они у нас. Вот у Газрога нет, злющий, аж искры из глаз, и у Адольфа чувства живые — белый как стена. А я все по полочкам раскладываю, все мозгом, а уже чувствами потом, как обмозгую все... Все думается мне что передо мной экран монитора, только громадный.
Громкий густой бас Газрога прозвучал как раскат грома, я от неожиданности даже закашлялся.
— Поднимай свое оружие, ничтожество, и да свершится божий суд!
Адольф поднял голову так медленно, что я решил, что он оцепенел от ужаса. Но нет, в глазах рыцаря уже нет страха, взгляд стал холодный, злой. А когда ответил, то голос прозвучал твердо и даже с нотками ярости:
— Зря ты поминаешь божье имя, зверь! Я — Адольф барон фон Кляйнберг, рыцарь господа бога, хозяин двух замков и троюродный брат Герцога фон Шмерца! Если этот суд называешь божьим — то побойся, ибо мой меч поразит тебя, зверь!
Газрог и бровью не повел, а меня пробрало до самых костей, словно швырнули нагишом в прорубь. Волосы на затылке стали торчком, а когда опустил взгляд то понял что и на руках торчат, словно колючки ежа.
Я бросил взгляд на барона. Чем больше всматривался в его аристократическое бледное лицо, выпученные глаза, тем сильнее страх вгрызался мне в сердце. Барон фон Кляйнберг..., хозяин целых двух замков, куда уж мне с моей однокомнатной браться... . И главное рядом ни милиции, ни санитаров тех же, что вокруг за место, не знаю... А ведь я вообще ничего не знаю, а уже натворил делов! Черт, и зачем только вязался?
Вряд ли барону понравиться что я его извалял в пыли, да и ребятам его накостылял, так что едва на ногах стоят. А ведь некоторые уже и не шевелятся... Вот тебе и на! Черт, ведь я никогда не ввязываюсь, дрался и то последний раз в школе!
Он так и пошел вперед на широкоплечего и громадного Газрога: лицо бледное, глаза вытаращены. Но приблизится на расстояние удара не посмел, посматривал на широкое лезвие топора с опаской, и внимательно, как охотник, что заметил в кустах зайца.
Газрог наконец произнес надменно:
— Это земли моего народа. Клан черной лапы здесь хозяин!
Адольф ответил холодно:
— Вас осталось всего горстка. Скоро эти степи станут моими.
Я видел, как дернулась верхняя губа могучего Газрога, и на солнце блеснули белые как снег клыки. К нему подбежал смуглый воин, этот на полголовы ниже, но в плечах шире даже Газрога, земля тихонько вздрагивала под его широкими ступнями. Мне даже показалось что всадник скачет по дороге.
Голова у воина — настоящая скала, на плечах сидит почти без шеи, это потом сообразил что под первыми плечами у него начинаются вторые, эти шире и громадней, а те что считал плечами и есть шея, толстая мускулистая. Самый настоящий мистер-олимпия. Грудь его напоминала стальные пластины трансформеров, гордо выпирающие вперед.
Громадный воин негромко рыкнул, руки ухватились за длинные косы, что свисали до середины груди. Я даже рот разинул от удивления, так проворно он двигался. Косы завязал на затылке, и сказал с холодной яростью:
— Вождь, позволь мне драться с ним! Я узнал подлеца, от его руки погиб мой сын, Вайгор!
Газрог поднял глаза к небу, лучи солнца пробежались по гладкой коже лица, коснулись влажных клыков и вспыхнули огоньками на острых кончиках. Мне показалось что лицо его обьято пламенем, а когда заговорил, то в грузи вздрогнуло, заволновалось.
— Ты прав, Грок. Этот слабак должен сражаться с тобой. Да будет так!
Вожак племени легко кивнул головой и воин тут же с топором наперевес ринулся к удивленному рыцарю. Я успел рассмотреть как перекатываются мышцы под толстой зеленой кожей. Устрашающей ширины топор плясал в руках Грока как прутик! Я понимал что не смотря на стальные доспехи Адольфа, таким развалит от макушки до пояса за один удар.
Пока рыцарь поспешно отскакивал назад, великанский сапог, впился ему в бедро, выпуклая сталь вогнулась с треском, на ней появилась широкая вмятина. Адольф отлетел от удара как тряпичная кукла, снова загрохотало, это уже шлепнулся на задницу. Грок тут же ринулся в пред, из груди вырвался грозный рык, в глазах блеснул яростный огонь, топор понесся на рыцаря с такой скоростью что в воздухе мелькнула лишь серебристая полоска.
Адольф успел вскинуть меч и закрыть голову от страшного удара, послышался сдвоенный удар стали о сталь, рука рыцаря подалась назад и шлепнула по лицу, на щеке осталась алая полоска, наружу торопливо побежали толстые алые капли.
Голос низкий, похожий на рык зверя, прозвучал как гром:
— Первая кровь!
Адольф вздрогнул как от удара, но тут же вскочил на ноги. Грок ухмыльнулся, взгляд его раскосых глаз несколько мгновений задержался на рассеченном лице рыцаря. Я ощутил, что сейчас произойдет что-то неимоверное.
Грок ударил широкими ступнями о землю с такой силой, что его исполинские сапоги погрузились в нее на два пальца, и тут же громадное, похожее на скалу тело взлетело в воздух с легкостью птички. Он завертелся вихрем, топор со страшным свистом описал дугу и впился в бок рыцаря. Толстые стальные доспехи лопнули с грохотом и треском, послышался пронзительный крик. А когда земля снова вздрогнула, то я увидел что могучий Грок стоит над разрубленным надвое телом.
Нижняя часть упала прямо ему под ноги, и теперь орошает алым сухую степную траву. Верхняя где грудь, голова и одна рука, отлетела дальше. Теперь лежит посреди дороги, из страшной раны фонтанчиками бьет кровь. Разрубленные ребра выткнулись наружу как клыки дикого вепря, а из рассеченной трубки позвоночника проглядывает белесый костный мозг. Адольф еще жил, целая рука судорожно старалась ухватиться за оружие, пальцы скребли сухую землю, там оставались мелкие бороздки. Обрубок второй тоже вздрагивал, пыль под ним потемнела, окрасилась алым.
— Будь...те прок...ляты, — прошептал он едва слышимо и затих.
Я ощутил, как к горлу подкатывает комок, в животе похолодело.
— Хороший удар, Грок! — произнес Газрог довольным тоном. Черные большие губы растянулись в улыбке. — Но будь у него арбалет, он бы пристрелил тебя как пса. Помни об этом. Ты быстр, но не достаточно...
Я с трудом сдержал рвотный порыв, перед глазами поплыло, в нос ударил сладковатый запах крови. Четверо остальных пленников испугано переглянулись, я видел в их глазах обреченность и бессильную злобу. Скулы всех четверых напряжены, на них проступили рифленые желваки. На изуродованное тело предводителя старались не смотреть.
— Божий суд свершился, — произнес Газрог. — Но мы уважим просьбу подлеца. Кто из вас трусов зовется Ральсвиком?
— Я, — мрачно ответил молодой голубоглазый рыцарь, как и мертвый предводитель закованный с ног до головы в сталь. Только у этого на доспехах нет вычурных узоров и канавок с травлением. И паулдроны без добавочных пластин, да и кираса на вид тоньше.
— Ты свободен, ступай с ветром и скажи всем, что клан черной лапы до сих пор силен в своих землях.
Молодой рыцарь медленно поднялся с колен. Отошел на несколько шагов, и только тогда отважился сказать:
— Я отомщу за смерть сэра Хагена и других!
Он обернулся в мою сторону, я видел как в уголках его глаз задрожали крохотные капельки, и одна таки сорвалась вниз по запыленной щеке. На коже остался тоненький влажный след. Ральсвик бросился бежать, за ним зашелестели высокие стебли, еще мгновение поблескивал на солнце металлический панцирь, но уже через мгновение затерялся в степной траве.
Газрог задумчиво потер заросший щетиной подбородок, послышался тихий скрежет. Пальцы правой руки, легли на рукоять короткого топорика с костяной ручкой. Этот больше подходил для метания, чем для размашистых ударов. Газрог произнес тихо:
— Ты спас мой клан, кровь моего родового древа. Но я даже не знаю твоего имени.
Я прокашлялся, комок все не отходил от горла, а когда ответил до голос прозвучал хрипло и оттого еще страшней:
— Александр. Но для друзей я Саня.
Грок поморщился, видно имя не пришлось по вкусу широкоплечему воину-скале. Широкие как скальные уступы брови Газрога надвинулись на переносицу, он посмотрел в сторону Грока с неодобрением.
— Необычное имя. Но я слышал как трус назвал тебя великим. Мы тоже будем хват тебя так. Дэлгор.
— Ка знаете, — кивнул я. — Дэлгор так Дэлгор, у меня на форумах и пострашней ники бывали.
— Дэлгор теперь враг всего ордена, — голос Грока прозвучал так гулко, будто били в громадный барабан. — Ему не жить.. Ты знаешь вождь что они сдерут с него шкуру живьем, как драли с наших!
— Ты прав Грок, у ордена много воинов. Трусливых, но много. Только женщины могут прятать свое нежное тело за железными бляшанками. Ни одни уважающий себя воин не нацепит на себя такое.
Газрог презрительно плюнул в сторону разрубленного Адольфа. Тот смотрел невидящими глазами в небо, изо рта по щеке сбегала тоненькая струйка пузырящейся крови. Но грудь рыцаря уже не вздымалась.
Грок закинул за спину громадные руки, послышался уже знакомый треск, это натянулась шкура на широченной груди. Он расплел косы, те снова упали на широкие пластины груди. его раскосые глаза оглядели меня внимательно, как изучает технику опытный механик.
— Дэлгор силен, — сказал он со знанием дела, — Но его мускулы давно не тренировались. Но он бы смог пойти с нами, вождь. Я сам буду тренировать его.
Я только удивленно хлопал ресницами, понимал что сейчас эти двое решают мою судьбу. Ведь если оставят здесь в степи, то я просто от жажды к вечеру сконаю. Но что-то внутри подсказывало что не могут такие бросить спасителя на смерть. Вот не могут и все. Наши бы наплевали пошли дальше, спасибо мол дурень что сунулся в пасть крокодилу...
— Мы обязаны Дэлгору жизнью, — рыкнул Газрог свирепо. — Это меньшее что можем сделать. Мы должны взять его с собой.
— Но он не нашего клана, — буркнул один из воинов, высокий, с кучей ножей на поясе.
— Мы уже дали ему имя. Дадим и дом! — проревел Газрог.
На каменном лице Грока прорезалась скупая улыбка, громадные клыки обнажились почти целиком, от чего казалось, что сейчас прыгнет и вонзится ими прямо в шею... Потом я понял что так они все улыбаются, наверно я и сам так же, жутко...
— Но если пойдет с нами, то тоже умрет... Лучше провести его на земли Клыков. Там оставим... Он могучий, в плечах почти как ты, любая женщина захочет родить ему много сыновей! Клыкам нужна свежая кровь!
Газрог в сомнении качал головой, я видел, как на его лицо легла тень печали.
Я покосился на Грока, тот заговорщицки подмигнул мне, его раскосые красные глаза смотрели с дружеской симпатией.
— Клыкам нельзя доверять, — сказал Газрог твердо, но я почувствовал в его голосе нотки грусти. — Только они знали где искать наш стан...
Грок упер мускулистые руки в бока, на плечах вздулись громадные бугры, он кинул быстрый взгляд на выпяченный вперед подбородок вождя. Видно понимал, что спорить бесполезно, но в глазах все еще было сомнение. Он махнул рукой, сказал тихо:
— Ты прав, как всегда.... Без твоей мудрости нас бы давно сожрали.
— Давай руку! — проревел Газрог.
Я подскочил, словно сзади укололи шилом. Руку выставил вперед раньше, чем понял, что делаю. Газрог быстрым, как молния движением выхватил из-за пояса топорик, тот самый с костяной ручкой. Узкое лезвие блеснуло на солнце как осколок зеркала, яркий свет резанул по глазам, я зажмурился, правую ладонь обожгло болью, наружу полилось теплое и влажное. А когда раскрыл глаза, то Газрог уже бухнул в мою ладонь свою, тяжелую и мозолистую, тоже рассеченную тем же топориком. Кровь тоненькой струйкой сбегала между ладоней на землю.
— Теперь и ты сын черной лапы, — произнес он трепетно. — Приветствуйте брата!
Широкие груди воинов стали еще шире, раздулись как кузнечные меха, а когда зарычали хором, то по позвоночнику побежал холодок, в затылке закололо ледяными иголочками. В ушах стоял такой звон, что я не понял что сказали.
— Родная кровь! — вновь раздалось над ухом.
Я читал в Википедии, что раньше вот так кровью братались представители разных племен, и потом такая клятва считалась крепче родственных уз. Но никогда не думал, что такое может случиться со мной. Теперь я для них что-то вроде двоюродного брата, родственник, в общем.
— Повторяй за мной — рыкнул Газрог.
Мне хотелось задать кучу вопросов, в голове вертелись суматошные мысли, норовили соскользнуть с языка. Но я сдержался. Сердце разламывало грудь, от его грохота уже звенело в мозгу. Я торопливо облизал губы, произнес тихо:
— Повторяю...
Грок снова по-дружески подмигнул мне. Я торопливо оглянул остальных воинов племени, все громадные, мускулистые, напомнил себе что тут нет ни полиции ни законов, и что в диком поле друг с топором — лучшая защита. Но кто попало помогать не станет, а вот брат по крови — узы все-таки надежные.
— Клянусь кровью своего сердца, — произнес Газрог сурово, — и жизнью, что умру за братьев по крови!
Умирать как-то не хотелось, не в каменном же веке живем, но я сдержался и повторил:
— Клянусь кровью своего сердца и жизнью, что умру за братьев по крови.
— Клянусь во всем подчинятся вождю, ибо воля его — воля всего рода! — произнес Газрог тем же стальным голосом, от которого у меня задрожали колени.
— Клянусь во всем подчинятся вождю клана, ибо воля его — закон, — я понял, что сбился по тому, как сильно сдавил мою ладонь Газрог. Тихо затрещало, кровь между пальцев побежала сильней, тоненький ручеек стал шире, уже шириной с палец.
— Ибо воля его — воля всего рода! — выпалил я.
Стальная хватка сразу послабела, и моя ладонь выскользнула из твердых как камень пальцев Газрога. Он посмотрел на меня по-отцовски, произнес необычайно тепло, будто не от только что рычал как лев:
— Теперь клан черной лапы — твой дом, и твой род. А я для тебя — отец. Эти воины — твои братья. И каждый из нас будет защищать тебя как родного до конца своих дней. Кровью сердца клянусь тебе Дэлгор, и кровью рода!
Глава 4
Я перевязал рассеченную ладонь лоскутом ткани, топор, что бросил на землю, теперь держал в левой руке. Что-то внутри подсказывало, что оружие пригодится. Газрог и его воины, то есть мои новые братья, тоже собирали оружие. Грок задумчиво прохаживался с ножом вдоль распластанных на земле тел. Останавливался возле каждого, тыкал ножом. Острое лезвие погружалось в тела легко, словно в землю. Грок раздувал ноздри принюхивался, видно так проверял не живые ли.
Я скосил глаза, все не мог понять какой силой надо обладать чтобы разрубить вот так пополам закованного в сталь человека. А ведь на Адольфе был полный латный доспех, не то что на остальных, кольчуга да тонкая кираса.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
