1.1.Дыхание вселенной

— Ну, кто бы она ни была, сейчас ее вся наша полиция ищет по всем мирам. А по поводу миллиардов — ну это просто анекдот какой-то. Висели на счете, а потом вдруг испарились. Так называемый общественный резонанс резонансит вовсю.

— Готовьте тогда две медали — сказала Алессия. — забавно у вас выходит — то что девочку взяли в рабство это как бы ничего, а то что она убила своего рабовладельца и бала совершенно права — за это искать с собаками?

— Такова страна моя родная — пожал плечами Билли — самая большое и самое несуразное из всех как бы цивилизованных государств.

К тому моменту, пройдя добрую часть Атмосферы, мы с Сейли приготовились к самому важному.

— Капитан, наблюдаю полосу визуально.

— Сама принимай решение — сказал капитан — представь, что я умер.

Сейли пожала плечами, и на запрос штурмана о решении ответила утвердительно.

Берендил чуть повернул голову и стал внимательно следить за нами. Сейчас все было в руках второго пилота, но я знала, что меньше мгновения понадобится Берендилу чтобы взять управление в на себя. Пусть руки и лежали мирно на коленях...

Касание. Оно было чувствительным. Но в пределах нормы. Быстро глянув в жилой уголок я отметила и сохранила записи того, как Антон, подлетев в кресле приземлился прямо на свою командиршу, как чашка кофе вылетела из рук Миранды, и горячий напиток залил ее одежду. Долли при этом почему-то расхохоталась. Перепачканная в еде, свалившейся на нее из тарелки и обрызганная кофе, Миранда высказала в пространство все что думает о экипаже и их ближайших родственниках. Кажется, слегка погодя Берендилу будет доставлена порция удовольствия. А пока он был недоволен вторым пилотом. Хотя все укладывалось в норму, все-таки он недолюбливал такие вот посадки "об землю". Я видела. как он сам садил корабли — иногда было непонятно катится ли Миранда по полосе или еще летит...

Сейли почему-то потянулась к реверсу. Берендил вовремя схватил свои рычаги тяги:

— Не посадка, а пролет с касанием.

Сообща они выставили взлетный режим, и прокатившись немного по полосе снова взмыли в небо. Второй пилот включилась в работу — сама убрала шасси и увела "Миранду" в набор высоты.

— Автоматизм действий — хорошая вещь, но не во всем — сказал ей командир — не расстраивайся, я сам в свое время долго борол в себе подобное. Вот мы тебя и подловили, и кажется, наша штурман мне кое-чего должна по поводу жесткости посадки.

— Миллона, подкорректируй показатели — улыбнувшись, сказала та.

Сейли слабо улыбнулась, склонив голову направо. Все-таки это была победа и она знала это. Умудриться зайти на посадку так, чтобы гравитация планеты не начала спорить с гравитационным генератором корабля — это ведь тоже было искусство. А по поводу удара о полотно — это следствие боязни перелета, с которой она боролась еще со времен летной школы. Я знала, что сколько бы Селеста мне ни рассказывала об искусстве управления космолетами, настоящее искусство — оно здесь. Совершить посадку на корабле весом в тысячу восемьсот тонн — намного сложнее, чем устраивать высший пилотаж на космокатере, весом всего лишь в шесть тонн.

— Но в целом, девочки, вы программу выполнили — с хитрецой сказал Берендил.

Он понял, что мы действовали с Селестой сообща, хотя я так и не поняла, каким образом. Может, меня выдал мой характерный почерк? Когда я только освоилась в своей новой роли, еще тогда на испытаниях, почти год назад он говорил, что я как-то по-особенному выполняю маневры. Впрочем, ему судить, он в пилотском кресле почти шестьсот лет...

— Все, кажется, новости обновились — сказал Дорвин — спасибо вам! Не помрем от недостатка информации.

— Удачи — сказал Билли — в следующий раз можете приземлиться и побыть нашими гостями.

— Увидимся — сказал Берендил.

Связь отключилась. Когда мы поднялись в мезопаузу, Беонар включил основные разгонные двигатели. Алессия сверила навигационные приборы и приготовилась вывести нас на тракт. Мы снова уносились к звездам. Впереди была Лонели-бей.

— А что вы там хотите найти, капитан?

— Это практически пограничная территория. Сядем. Порыщем в поисках контрабандистов. Узнаем, можно ли кому-нибудь выгодно сбыть наш товар.

Капитан, видя, что экипаж прекрасно справляется без него, расцепился:

— Пойду получать сотни ненависти от наших любимых пассажирок. Кстати о пассажирах. Миллона, займись терранами. Теперь тебя ничто не должно отвлекать, впереди четверо суток пути. Пусть акклиматизируются.

— И вы даже не дадите мне по морде за то что я снова приземлился прямо на вас? — с притворным удивлением спросил Антон, вставая. Неожиданный толчок встревожил их не на шутку, но тревога была смягчена весьма забавным обстоятельством.

— Сегодня ты свое уже получил — спихивая его с колен, заявила Николь — оставлю силы для завтрашнего дня. А пока можешь подобрать тарелки с пола.

При ударе, тарелки и стаканы, и прочие принадлежности весело разлетелись по части каюты, названной ими Салоном. Антон пошел их собирать, и ставить на место в том порядке, в каком они их сложили после еды. Антону даже пришла светлая мысль помыть посуду, но Николь, облив его презрением, сказала, что это прерогатива их тюремщиков.

Собирая вилки-ложки с пола, Антон невольно задался вопросом:

— Кстати о завтрашнем и сегодняшнем дне. Как по вашему командирскому мнению — сколько ты тут времени?

— Думаю больше чем просто пара часов. Хотя если судить о том времени что мы суммарно были в сознании, для нас это еще 19 ноября... но я думаю мы были в состоянии сладких сновидений примерно сутки — она с тоской посмотрела на свое запястье. Увы часы пропали вместе с их одеждой.

— Откуда же такая осведомленность? — удивился Антон, воззрившись на нее.

— Пока ты восхищался своими розовыми штанами, я нашла время немного поразмышлять.

— И что говорит нам самый замечательный мозг в радиусе трехсот тысяч километров?

— Говорит о том, что кому-то надо быть повнимательней. Они забрали нашу одежду, следовательно, хотели изучить как нас самих, и наше строение, так и наши личные вещи. Возможно, провести дезинфекцию. Думаю, ты хотя бы смотрел богомерзкую войну миров и понимаешь о чем я.

— Я снизошел до чтения — ответил он кисло, подходя к ней и садясь рядом.

— Это значит время, время и еще раз время. Возможно подготовка каюты для человеческих условий проживания. И даже еда, которую ты с аппетитом слопал, была как раз для нас.

— Но они знают кто мы... во всяком случае меня назвали терранином.

— Вот как? Терранин от слова Терра? — она воззрилась на внезапно покрасневшего от своей недалекости Антона — ну если исключить этот пункт, но привести к качестве доказательства пять следов от инъекций на моей руке и три — на шее, и почему-то заклеенную пластырем шею, то могу тебе точно сказать что от нас с тобой им что-то надо было.

— Вот черт — сказал Антон рассматривая себя — у меня все то же но с шеей... что у вас там?

— Гляди!

Антон подошел с опаской к командиру, и приподнял ее длинные, прямые темные волосы. На шее, в том месте где она соединяется с черепом был крестообразная примочка. Лоскуты пластыря были весьма толстыми — такое впечатление что там скрывалась не малая рана.

— К чему я все это веду — минимум двадцать четыре часа, как я считаю, мы были мягкими податливыми растениями. И теперь пришли в сознание. Если нас не убили значит либо изучают либо скоро должны пойти на контакт — она посмотрела на него почти торжествующим взглядом: — теперь ты понял что быть астронавтом несколько сложнее чем гонять свой Боинг по маршруту Гавайи-Домой?

— Прошу вас, умоляю, оставьте мой Боинг в покое — почти пригрозил Антон. Его начинало раздражать это поучение, как раздражали все десять дней знакомства с этой ужасной, в плане взаимоотношений, женщиной. — В конце концов ваше самообладание еще ничего не доказывает. Неужели все настоящие астронавты были с холодной головой и эмоциями Чака Норриса? Да и потом, В конце концов, вы тоже не сразу посадили своего Хорнета на палубу авианосца.

— Ладно, оставим это — Николь, казалось, устало уронила голову на руки, длинные черные волосы сокрыли ее лицо: — если за нами сейчас наблюдают, а это двести процентов вероятности, то наше поведение и драки наверняка доставили им удовольствия.

Она сделала паузу, немного повращав головой:

— Боже, утихла бы голова... у тебя все в порядке с головой?

Николь не особо удачно выразилась, Антон сперва прыснул, но потом, приняв как можно более серьезное выражение лица произнес:

— Не считая физических увечий, нанесенных начальством.

Шутку она не приняла:

— У меня голова болит. Как-то периодами... утихла, когда ты обратил внимание на то, во что нас нарядили, и теперь вот снова.

— Это побочный эффект. Он пройдет.

Антон подпрыгнул в кресле от неожиданности, услышав голос у себя за спиной. Обернувшись, он увидел девушку, стоящую в проходе двери, их "спальни". Они были тут одни — он знал это точно. И было полной неожиданностью увидеть здесь роскошную черноволосую красавицу, в синем платье, с зонтиком. При этом Антон был готов поклясться, что не слышал звука открываемой двери. Он растерянно посмотрел на Николь, ее лицо тоже выражало полное недоумение.

— Кто... как?

— Я всегда незримо между вами — она улыбнулась — а зовут меня Миллона.

Выждав паузу, и обдав Антона томным взглядом, отчего тот покраснел, Миллона продолжила говорить:

— Простите, что одели вас во что попало. Все чем обрадовали нас пассажиры. Скоро вашу одежду принесет РД. Ваши личные вещи проходили дезинфекцию. Не думаю, что вас бы обрадовало прийти в сознание, будучи без одежды. У кого-то могли возникнуть комплексы — она хихикнула — по поводу Боли, Николь, приносим извинения. Эта ваша малая плата за то, что мы вам поверили.

Выждав еще немного времени, девушка недоуменно уставилась на них. Что Антон что Николь стояли и глазели на нее, вытаращив глаза и молчали.

— А где же ваши сотни вопросов?

— Тысячи их! — выпалил Антон.

— Не торопись — остановила его Николь — прежде всего, в чем же вы поверили нам? А вы нас о чем-то спрашивали?

— Забыли спросить о том, какую форму получения информации из вас вы предпочитаете. Допросы с пристрастием или новые высокотехнологичные методы сканирования вашего подсознания.

Антону на миг показалось, что в на середине фразы девушки, ее зонтик превратился в плетку. Поняв, что кажется, от всего происшедшего едет крыша он встряхнулся. Когда он открыл глаза, хлыст снова стал зонтиком.

— Это как? — Недоумевала кажется не заметившая ничего Николь. — Хотите сказать, что прочитали мои мысли?

— Создали образы вашего мира из вашего же подсознания.

— И узнали обо мне все.

— Большинство ваших личных воспоминаний остались при вас. Ведь подсознание сохраняет следы лишь самых ярких впечатлений — обычно либо самых важных воспоминаний или последних по времени. Можно сказать что мы читали все что вам снилось. Нам повезло выудить из вас почти полную картину вашего полета, и немного — подготовки. Можете нам ничего не объяснять — мы знаем все.

Николь опустила голову. Антон снова не верил своим глазам. Ему показалось, или его бравая командир краснеет на глазах?

— Но мне ничего не снилось.

— Чудо-вещества современности — пожала плечами девушка — вы провалились в столь глубокий сон что даже и не помните, сколько же всего вам снилось. Сопоставив рассказ Антона и ваши воспоминания, мы пришли к выводу, что вы не лжете. Либо вы на самом деле каким-то образом перенеслись в наше время и пространство, либо у вас коллективная шизофрения. Второе маловероятно.

— Вещества, говорите — хихикнул Антон — по поводу пространства и времени мы убедились, что наш бравый командир, бодро крикнув: "В атаку на неизведанное" завел нас куда-то очень далеко от уютненькой солнечной системы...

— Не знаю кто там у вас кого завел, но судя по нашим записям, вы преодолели почти тысячу семьсот лет и сорок тысяч лет световых. Новый рекорд скорости. Нашему пакетботу до Терра-Прайм лететь отсюда два месяца. Для сравнения.

Николь если и собиралась удивляться, то головная боль помешала ей. Антон тоже не удивился. Точнее удивился тому, что эти цифры не заставили его подскакивать выше головы, округлять глаза и биться головой о стену, что должно было по закону жанра. Кажется, все эмоциональное потрясение у него прошло тогда, когда они с Николь оживляли полностью отключившийся модуль, после предполагаемого прохода через червоточину.

— Можно тогда нескромный вопрос? Если вы в будущем и так далеко и судя по всему вы нас знаете... не можете ли вы нас засунуть обратно на орбиту нашей уютной луны?

Кажется, Миллона не совсем поняла, о чем он вел речь, ответив следующим образом:

— Увы вернуть вас на вашу родную территорию мы не можем. Во первых это очень далеко отсюда, во вторых у нашего государства с нынешним Альянсом не очень теплые отношения. В третьих вы не граждане альянса. Для него вы не существуете — глаза девушки как-то странно блестнули — зачем вы ему сдались? Будьте нашими гостями.

— Не тупи — посоветовала ему Николь, и избегая его гневного взора обратилась непосредственно к Миллоне — теперь вопрос очень праздный. Что вы с нами намерены делать?

— Если вы будете правильно себя вести, то ровным счетом ничего. Мы обычное торговое судно, работаем по контракту вдали от границ своей империи.

— Вот как, хм — задумалась Николь — но если мы в будущем, то не логичней ли нам будет оказаться среди своих соотечественников? Точнее этих потомков. Я не знаю, как у вас принято, но у нас на Земле если в море подбирали терпящих бедствие то рано или поздно те оказывались на родине.

Глаза Миллоны вновь таинственно блестнули.

— Видите ли в чем дело. Вы со своим модулем, кажется, совершили путешествие через кротовую нору, и являетесь живым доказательством того, что это возможно. Исследования вас, ваших вещей и вашего модуля доставили бы много радости нашим ученым.

— То есть я так понял, что мы теперь ваши пленники? — Антон присвистнул.

— Предпочитаю слово "гости" — пожала плечами Миллона — если на то пошло, то вам некуда идти. Вы не существуете по меркам современности. Как немодифицированные Терране вы не сможете вернуться на свою планету даже если захотите. А если захотите примкнуть к повстанцам — пожалеете что не остались на нашем корабле. Прошу вас, давайте не будем делать глупости. В конце концов, мы спасли ваши жизни в таких случаях в нашем мире принято благодарить спасителя.

— То есть с этой минуты мы становимся подопытным кроликами?

— Нет, у нас еще год работы в этих краях. Ваш, терранский год. В течение этого времени можете наслаждаться жизнью на нашем корабле, как гости, а там посмотрим. Все зависит в первую очередь от вас.

— То есть вы хотите сказать, что мы с Антоном должны провести целый год, а это 365 дней в этой пусть милой но тесноватой каюте? — взгляд, брошенный на Антона был полон тоски и злобы одновременно.

Миллона просмеялась: