Побег За Стикс

С Марьи было довольно. Она упала на колени, уткнув лицо в землю, лишь бы больше не видеть этих ужасов. Но это не укрылось от зорких глаз эллинки. Одним тигриным прыжком она преодолела расстояние, отделяющее её от Марьи. Упершись коленом ей в спину и вдавив в землю, Ниса ухватила украинку за волосы, заставляя задрать голову.

-Не смей прятать лицо!— прошипела она.— Не смей отводить глаз! Владычица Мрака, Трехликая, пришла, чтобы спасти твою никчемную жизнь! Сделает ли это когда нибудь твой Христос? Захочет ли твой варварский бог спуститься на землю, ради того, чтобы ты и дальше продолжала влачить свое жалкое существование? Смотри! Смотри на торжество Гекаты!

И Марья смотрела. Она видела, как ногайцев разрывают на части клыкастые твари, вроде тощих карликов, с телами поросшими серой шерстью и крысиными мордами. Видела, как Исмаил — паша падает на землю, разрубленный надвое мечом какого-то всадника с длинными светлыми волосами. Приглядевшись, Марья с удивлением заметила, что это женщина,— голубоглазая, стройная и почти красивая, если не замечать большой дыры в щеке, через которую проглядывают белые зубы.

Марья наблюдала затем, как окровавленные останки турка растаскивают какие-то существа— вроде женщин с ослиными ногами и собачьми головами. Видела и как Чолпон— Султан из последних сил отбивается от отступивших его адских тварей и как огромная многоголовая змея стаскивает его с коня и душит в могучих кольцах, а коня разрывает на части остальная адская свора.

Кровавая бойня еще не окончилась, когда многие из её участников уже потеряли к ней интерес. В то время как отдельные чудовища еще добивали последних степняков, другие уже нашли себе новую забаву. Марья видела, как носится по полю золотоволосая всадница, разя своим почти не ржавым мечом, всех кто попадется ей на пути, уже не разбирая своих и чужих. Внезапно за её спиной вырос великан, заросший черной шерстью, с одним глазом во лбу. Ухватив безжалостную наездницу за светлые волосы, он выдернул её из седла и швырнул на землю От удара голова женщины неестественно дернулась, послышался сухой треск. Подскочив к пытающейся подняться живой мертвой, гигантский циклоп одним махом сорвал с неё ветхие шаровары и с рычанием навалился сверху.

Марья с отвращением отвела взгляд, но увидела, что великан был отнюдь не одинок в своих желаниях. Справа от него чудовище со змеиным хвостом, но головой и телом прекрасной женщины сливалась в сладострастных объятиях с могучим мертвым воином в обрывках ржавой кольчуги. Чуть подальше сношались черный козел и эмпуза.

Позади казачки послышалось сопение: глядя на разворачивающуюся пред ней вакханалию, Ниса тоже пришла в возбуждение. Марья почувствовала на себе её руки, нетерпеливо мявшие её груди, зубы в приступе страсти грызли то шею, то спину. Марье было страшно и стыдно, но она боялась пошевелиться, чувствуя, как прохладная женская плоть вдруг меняется и девушка уже чувствует у себя на шее чье-то жаркое дыхание и острые клыки, а на спине— горячее тело, поросшее грубой шерстью. Но и это ощущение очень быстро исчезает, сменяясь,— сначала чьим-то холодным, чешуйчатым телом, затем -мокрым, скользким, пупырчатым. И самое страшное было в том, что все мохнатые, скользкие, чешуйчатые, когтистые конечности, продолжали сладострастно поглаживать и похлопывать тело украинки.

Неожиданно все это прекратилось,— рычащее и лязгающее клыками существо на спине Марьи вдруг замерло. Каким-то непонятным чутьем Марья поняла, что Ниса напряженно вглядывается во что-то поверх её головы. Казачка стала поглядывать на разворачивающийся перед ней шабаш более внимательно, пытаясь понять, что могло так заинтересовать эллинку.

Среди беснующихся чудовищ, резко выделялась женщина, бестолково бросающаяся из стороны в сторону. От окружавших её мертвецов она отличалась вполне осмысленным взглядом., а также тем, что не имела не единого изъяна в своей внешности. На нечисть она тоже не походила, выглядя совсем как обычный человек: высокая, статная, средних лет, с длинными черными волосами. На её по всей видимости некогда надменном лице, теперь ясно читались страх и растерянность, большие глаза округлились от ужаса, хотя никто из беснующихся чудовищ не пытался причинить ей вред. Женщина металась, как будто не понимая— где она и что с ней происходит. За её спиной, словно огромные вороньи крылья, развевались длинные черные одеяния.

Марья не успела вспомнить, что ей это напоминает, когда, позади раздался торжествующий крик, переходящий в пронзительный визг и шипение:

-Статира!!! Благодарю тебя Геката!

Что-то длинное, темное переметнулось через голову Марьи и бросилось к замершей в немом страхе жрице— изменнице. Короткие когтистые лапы выбрасывали огромные комья земли, чешуйчатое тело бросало из стороны в строну от скорости. Клацнули зубастые челюсти, отрывая кусок ткани от черных одежд.

Дальше Марья смотреть не стала, отметив только, что ни в пример другим мертвецам Статира не потеряла способности чувствовать боль. Казачка устало вздохнула и уронила голову.

Видимо, она недолго так пролежала, потому, что когда она очнулась, было все еще темно и светила кровавая луна, правда жуткого трехликого призрака уже не было. Марья встала, чувствуя невероятную опустошенность в себе, и оглядела недавнее поле битвы. Кое— где еще дрались мертвецы с подземными тварями, но в целом сражения и безумства уже закончились. Она прошла по полю: мимо трех гарпий, дерущихся из-за чьей-то оторванной кисти, мимо гигантской черной собаки с упоением пожиравшей какое-то слабо шевелящееся месиво из сломанных костей и гниющей плоти, по которой ползали большие белые черви. Как-то отстраненно Марья отметила, что на этом крошащемся остове висели обрывки черного одеяния Статиры. Но почему-то это уже не вызывало у неё ни ужаса, ни отвращения. Что-то исчезло в казачке: то ли страх Божий, то ли страх вообще. Равнодушно она вспомнила слова Нисы о людях, которые не боятся заглядывать во Тьму и подумала, что это все таки о ней. Любой из людей, которых она знала раньше, давно бы сошел с ума, увидев хотя бы треть того, что она сегодня.

Нису она нашла на самом краю поля битвы. Утолив жажду крови и жажду мести, жрица спешила утолить и третий голод— плотский. Сейчас она развлекалась сразу с двумя ожившими трупами воинов и мохнатым красноглазым сатиром, явно стремясь получить до рассвета, все чего она была лишена в течении полутора тысяч лет. Увидев Марью эллинка досадливо отмахнулась: дескать, не мешай. Марья хотела сказать какую-нибудь колкость, но, заметив что сатир и её ощупывает похотливым взором, благоразумно поспешила ретироваться.

Украинка вдруг почувствовала, что давно коченеет от ночного холода, и поспешила одеться. Закутавшись в какое-то тряпье ногайцев, все порванное и в крови, она нашла небольшую укромную канавку, в стороне от всех и завалилась спать.

Разбудило казачку, что-то твердое, настойчиво тыкающее её в бок. Ожидая самого худшего, Марья обреченно повернулась и почти обрадовалась, увидев над собой всего лишь Нису, пинающую её босой ногой.

-Вставай, соня.— весело сказала девчонка.— Хватит дрыхнуть.

-А-а, что?— Марья повернулась на другой бок, морщась от покалывающих её тело колючих стеблей. Посмотрела на степь, на которую вчера извергся Ад. Земля была изрыта, словно её пахало стадо бешеных волов, запряженных в плуг размером с дом. Все вокруг было покрыто засохшей кровью, кое-где впрочем, еще поблескивающей маленькими лужицами. Но ни мертвых тел, ни чудовищ не было видно.

-А где все эти?— Марья обвела рукой поле.

-Где, где — усмехнулась Ниса.— Ушли обратно под землю. Рассветает уже — она кивнула на горизонт, где занималась заря.— И мне тоже пора.

-Так скоро — не без сожаления протянула Марья. Как ни странно, она уже успела привязаться к этому взбалмошному и жестокому, но в чем-то и внушающему невольную симпатию существу. Оно конечно, Ниса ведьма и от того, что она вытворяет, хватит удар самого Илью— пророка, но, по крайней мере, с ней не соскучишься. К тому же Марья понимала, что без Нисы её дальнейший путь станет намного труднее.

-Я тут тебе одежку присмотрела. Самое чистое тряпье, которое я здесь нашла,— с этими словами Ниса бросила Марье какой-то ком.

Казачка внимательно рассмотрела предложенную обновку. Это были синие шелковые шаровары, какая-то не то рубаха, не то кафтан, расшитый золотыми нитями( видно принадлежащий какому-то знатному бею) и небольшие сафьяновые сапоги. Марья быстро скинула с себя вонючие рваные тряпки и оделась в то, что предлагала ей эллинка. Шаровары были слишком широки, рукава кафтана длинны, но носить было можно. Сапоги неожиданно оказались впору.

-Верхом ездить умеешь?— спросила Ниса, когда Марья переоделась.

Что?— не сразу поняла Марья.— А...Да, немного.

-Тут одна лошадь сумела вырваться, когда твоих татар ели. Я её поймала и заклятием связала, она сейчас там за холмом стоит. У неё в сумках еда, какая там у варваров была, правда немного. Все что эти друзья не сожрали. Кстати, может ты мне объяснишь, что это такое?— Ниса протянула казачке бурдюк, в котором что-то булькало.

-Кумыс,— попробовав, ответила Марья.— Перебродившее молоко, конское.

-Фу, какая гадость,— скривилась жрица в непритворном отвращении.— Я было подумала вино,— потом понюхала,— нет какая-то дрянь.

-Им их вера басурманская запрещает вино пить,— пояснила украинка.— Бог— аллах не велит.

-Слышал бы об этом Филофит, мой знакомый жрец Диониса,— усмехнулась Ниса. — Да он бы утопился с горя, только узнав, что такая вера вообще есть на свете. У вас хоть не так?

-Нет,— покачала головой Марья.— Мы вином причащаемся.

-Ну хоть что-то хорошее у вас осталось,— вздохнула Ниса.— А ты знаешь, я бы сейчас не отказалась от чаши с вином. Пусть не родосского, хотя бы нашего боспорского. Великий Аид, да я бы сейчас и скифского неразбавленного выпила.

Она еще что-то беззаботно болтала, но Марья её уже не слушала, все более одолеваемая мрачными думами. Что ей делать дальше она представляла с трудом. Ну, хорошо, сейчас у неё есть еда, а что дальше? Охотиться она не умеет, да и не с чем, ягод в степи мало. Да и куда ехать? Она даже не знала где находиться её дом, знает только, что где — то на Западе. Но между нею и родиной и степь, и Азовское море. А еще татары и турки... как ей проскочить мимо них Марья не знала.

С трудом она заставила себя прислушаться к тому, что говорит Ниса.

-Смешно, конечно, что татары эту речку, возле которой мы познакомились, Черной Водой прозвали. Ведь знать не знали, что рядом мой могильник стоит, а все же, смотри. Что-то чуют видать. Может, поэтому курган так никто и не пытался разграбить.

-А откуда ты знаешь, как они эту речку прозвали?— без особого интереса спросила Марья.

— А я тут одного оживила и поговорила немного,— непринужденно сказала Ниса.— Ты кстати особо не задавайся. Думаешь это они за тобой такую орду послали? Как бы не так. Они бы уже давно домой повернули, да их встретили люди их владыки. Соль то в чем? Тут где-то должны были встретиться с местными вождями меотов или черкесов как ты их называешь послы какого-то царя с Запада. Ну, а татарам это не понравилось потому, что речь должна была пойти о союзе против них и какой-то Порты.

-Подожди, подожди, как звали-то его?— оживилась Марья.

-Кого?— недоуменно спросила Ниса.

-Ну, царя, от которого послы.

-Подожди, сейчас.. Сизимун, Зигимонт..., как -то так, в общем.

-Сигизмунд, может?— волнуясь, спросила Марья.

-Может быть. А тебе то что?

-Так ведь это и мой король. Хоть и латынник, не приведи Господь,— со вздохом добавила Марья.— Может, если я с этими ляхами поговорю, они меня и домой возьмут? Хоть до Киева, а дальше я сама доберусь. Где сейчас эти послы, ты не знаешь?

-Да вроде они с меотами собирались встретиться там, где эта Черная Вода в Гипанис впадает — пожала плечами Ниса.— Они, наверное, теперь там несколько дней проведут, никто не помешает. Езжай вниз по течению, думаю к вечеру выедешь.

-Спасибо тебе,— растрогалась Марья, наконец, обретая надежду.— Что бы я без тебя делала? Почему ты мне помогаешь?

-Ну, как ни крути, если бы не ты, я еще Тифон ведает сколько в земле бы пролежала,— усмехнулась жрица.— А так хоть поднялась наверх, повеселилась. Степнякам напомнила их место, хоть и не те, что в мое время, а все равно приятно. Да и с тобой занятно было поговорить, ты вообще занятная. Надеюсь, что ваш народ когда нибудь вышвырнет этих косоглазых ублюдков и сам поселится на землях Боспора. Если судить по тебе он больше этого заслуживает. Ладно, мне уже пора обратно. А это тебе на прощание.

С этими словами она неожиданно привлекла к себе казачку и впилась ей в губы долгим жадным поцелуем. Застигнутая врасплох, Марья даже не пыталась сопротивляться.

Так они стояли довольно долго. Наконец Ниса отстранилась от Марьи, насмешливо глядя на неё, как тогда, когда они впервые увидели друг друга.

-Ну, вот и все,— сказала она.

И исчезла, как будто её и не было, только какая-то длинная черная тень скользнула по земле. В этот момент над горизонтом появился узкий край восходящего солнца. Марья какое-то время смотрела на него, потом развернулась и пошла седлать лошадь, нетерпеливое ржание которой уже раздавалось из-за холмов