Иван - Вождь Племени Аборигенов

— А ты ничего, старик, — похвалила его Варвара Сергеевна, похлопав точно пса по щеке, как охотница. — На кое-что сгодился. Ладно, живи. Соседи как-никак по даче.

— И чё теперь? — заинтересовался Иван.

— Сначала надо ощипать птицу, а потом и думать будем, как её приготовить, — ответила мама.

— И кто же тот счастливчик, что будет щипать ворону? — заинтересовался папа.

— Ты, Растяпа! Поскольку не ловишь ворон!

— Что? Но за что?

— Есть хочешь?

— Уже нет! Мне хватило листвы!

— Делай, что я тебе сказала, — вырвала мама у вороны перо из хвоста и заколола им растрепавшиеся волосы у себя.

— Слушаюсь, моя краснорожая госпожа, — ответил папа.

Получив ворону, он принялся её крутить в руках, рассматривая. С какой именно целью — выяснила мама.

— Чего потерял, Растяпа, а?

— Да вот, пытаюсь понять, Варя.

— Что?

— Это ворон или ворона?

— А тебе ли не всё равно?

— Нет, как и всем здесь присутствующим на дереве.

— Чего?

— Сама посуди. Если окажется, что это ворона, знать она может яйца нести. Ведь чем она хуже курицы? А нам неизвестно ещё, сколько времени придётся на дереве жить. Река не судоходная — людей не видать.

— Действительно. Не подумала. Ты прав.

— Да вы что, обалдели, — подал голос старик.

— Гляньте, балласт заговорил, — усмехнулась мама. — Тебе чего, старик? Есть захотел? На свежину потянуло? Колись!

— Взрослые люди, а несёте чёрти что! Ворона — не курица! Она яйца несёт, когда высиживает потомство. И обычно одно яйцо в год, а то и реже того. Точно ещё не установлено.

— Правда?

— Разве я врал вам когда?

— Да мы знаем тебя всего сутки.

— Так чего с вороной делать? — вмешался Иван.

— Шкуру с неё долой и...

— У вороны перья, мама.

— Почему до сих пор не выщипали?

— Так ведь яйца искали, родная, — пытался оправдаться папа.

— Чьи, Растяпа?

— Птичьи.

— И чего?

— Ничего.

— Вот и щипи.

— Что?

— Перья! Или желаешь яиц с птицы надавить?

— С неё и молока не надоишь, — усмехнулся Иван.

— А что?

— То, чем обычно она гадит кому-нибудь на голову.

Папа с отвращением принялся за ощипывание охотничьего трофея, как вдруг тот встрепенулся и клюнул его в палец.

— А-а-ай... — раздался крик.

— Что случилось, Стёпа? — вопросила мама.

— Эта ворона! Она...

— Короче!

— Клюнула меня в палец. Она бешеная!

— Лучше скажи мне, где она?

Папа потупил взор.

— Не увиливай от ответа! Смотри мне в глаза! Я желаю услышать правду!

— Потерял...

— Что! Упустил?

— Нет, эта пернатая тварь сама удрала, и ещё крови с меня попила! Одно слово — кровопийца! — указала папа на палец в крови.

— Вот растяпа! Ты совершенно не приспособлен к жизни на свободе. Что будет, если я брошу тебя?

— Погибнет он без нас, мама. Сама виновата — приручила, — сказал не без доли иронии сын.

— Ты тоже далеко не ушёл в своём развитии, Иван!

Досталось заодно и соседу по дереву, чтобы никому не было обидно.

— А ты вообще не открывай рта, балласт! Чревато!

— Да я и не собирался, по правде говоря.

— Однако сказал, — подловила его соседка.

— Каюсь. Виноват.

— Виноват — накажем.

— За что?

— Хм! Было бы за что — убили. А ты пока живее всех живых! Чтобы без нас делал?

— А вы — без меня? Я, между прочим, спас вашего сына!

— Скорее я поверю, что он — тебя, балласт.

— Один раз — да, а я его — два раза!

— Это правда, мама, — подтвердил Иван.

— Ладно, старикан. Живи. Мы — люди, а не звери, хоть и Зябликовы. И почему не птицы — летать не умеем?

— Потому что рождённый ползать, летать не может — аксиома!

— Умный слишком, академик, да? Но толку от твоих теоретических знаний на практике никакой. Как и от тебя. Одно слово — балласт!

— Нет!

— Да!

— Я не согласен!

— Скажи это председателю пенсионного фонда!

Одновременно с древолазами внизу оживились твари. Они почуяли иную добычу, вовсе отвернулись от дерева и оскалились в пустоту.

— Что происходит? Кто-нибудь объяснит? Я ничего не понимаю? — засуетился Степан Андреевич.

5. СТРАННЫЕ СПАСАТЕЛИ.

Поднялся порыв ветра. На дереве зашелестели листья. Старик тотчас повеселел.

— Спасены! — молвил он.

Зябликовы не поверили ему. А зря. Явились те, кому он отправил свой позывной сигнал в экстренном порядке.

Мелькнула яркая вспышка света, повлёкшая резь в глаза и слепоту на миг у древолазов, после чего раздался крик и треск.

Вниз полетела Варвара Сергеевна. Потеряв пространственную ориентацию, она вдруг ощутила под собой живую плоть вместо ожидаемой твердыни. Открыла глаза и поняла: лучше бы этого не делала, в страхе вновь зажмурилась, ибо оседлала одну из двух гигантских тварей, против которых стояли с оружием наизготовку ещё какие-то охотники и явно не по рыбной ловле.

— Кто они? — пытался выяснить на словах древолазы — Зябликовы. И если отец задал вопрос старику-соседу, то Иван сломя голову бросился спасать маму.

Ему чуточку не повезло. Он зацепился за сук в самом низу и упал вместо доисторической рептилии на землю. Поморщился. Дурно пахло. Иван быстро понял, по какой причине. Он вляпался в отходы жизнедеятельности твари.

— Действительно они и есть эти твари, — зарычал он, ничуть не уступая им в тональности. И увидел перед носом дуло оружия, но не пистолета. Да и вообще его перед ним держала сверстница.

— У тебя чего на уме, пигалица? — успел пригнуться Иван. Вовремя. Сверкнул луч. Им ему и опалило кончики топорщащихся волос на голове.

Следующим движением Иван пытался лишить оппонентку оружия. Тщетно. Та блокировала его удар, ответив ногой.

— Ой-ё-о... — скорчился он. И на него снова было направлено дуло лазерного оружия.

— Не стреляй! — раздался крик. Голос принадлежал Завихрушкину. Девчонка признала его. — Он с нами! Человек!

— А кто же тогда они? — имел в виду отец Ивана, вопрошая у соседа относительно гостей — охотников.

— Сам что ли не видишь? Они такие же, как и мы!

И он предложил помочь им.

— Чем?

— Чем сможем!

— А разве мы что-то можем?

— Узнаем не раньше, чем поможем. Спасай жену, Растяпа!

— Где-то я уже слышал в свой адрес нечто подобное.

Пока папа разглагольствовал, Иван пришёл в себя после предательского удара юной незнакомки.

— Ну, пигалица! Я этого так не оставлю! — вскочил он.

Пришельцы разделились, так как выводок доисторических рептилий бросился врассыпную по острову в направлении воды.

— Не дайте им уйти иначе в будущем чревато непредсказуемыми последствиями! — кричал старик с дерева, намекая: если твари расплодятся, ужас подумать к какой экологической катастрофе это приведёт — исчезнут многие виды флоры и фауны.

Взрослые пришельцы устремились за достойными себе хищниками, а девчонка погналась за выводком. Стреляя невпопад по ним, она умудрялась попадать. И почти перебила всех беглецов за исключением парочки. Произвела новый выстрел очередью и добилась поставленной задачи — добила всех тварей. Не ожидала, что Иван набросится сзади на неё.

Между ними завязалась потасовка. Они точно борцы оказались вместо ковра на мокром прибрежном песке. К ним и устремились с дерева вниз Завихрушкин и Зябликов-отец.

— Чего это они удумали? — не могли взять в толк бегуны.

Не успели навалиться как потасовка, едва начавшись спонтанно, тотчас прекратилась.

Встретившись глазами с глазами юной незнакомки, Иван оторопел. Его сразила её неземная красота, а после — сама обладательница. Иван пропустил очередной болевой удар, застонал.

— И почему стрела амура для мужчины — это заведомо удар ниже пояса, а для женщины — контузия, сопровождающаяся потерей памяти и головы.

— Не правда! Я в порядке! — заверила незнакомка.

— А так? — не удержался Иван от своих чувств к ней, и поцеловал в щёку. Вновь совершил кульбит через голову. Соперница оказалась на нём верхом.

— Хочешь, чтобы я добила тебя? — выдала она, занеся руку для последующего удара.

— Я и не думал, что любовь сколь прекрасна, столь и травмоопасна.

Слова Ивана потрясли юную красавицу до глубины души. Она пыталась сохранить самообладание. Иван не позволил. Он извернулся и поцеловал её ещё раз, чего явно ни ожидал сам от себя.

Незнакомка окончательно опешила. Так показалось Ивану. Но миг спустя он понял: ошибся. Она ударила его ещё раз в живот. Дыхание спёрло и в глазах потемнело.

— Притворяешься? — не поверила незнакомка.

Иван не отвечал и не дышал. Она испугалась. И сама прильнула к нему — губами к раскрытому рту.

— Что здесь происходит? — грянули разом в один голос мужики — Завихрушкин и Зябликов.

— Разве не видите, — отпрянула на миг юная незнакомка, — спасаю его, делая искусственное дыхание рот в рот.

— Угу, — вдруг присовокупил Иван.

И в третий раз поцеловал сверстницу.

— Ещё один подобный номер в том же духе, — отпрянула резко она, — и я вышибу из тебя душу!

Иван понял: не шутит, угроза реальна, поскольку в четвёртый раз у него во рту оказался ствол.

— Любовь, — усмехнулся старик.

— Ага, с первого взгляда, — согласился Степан Андреевич.

— Дети, — окликнул их Завихрушкин. — Хватит любоваться друг другом. Не все твари ещё истреблены!

Ответом послужил выстрел. Его произвела юная незнакомка. Иван лишился дара речи и сознания по правде. И было из-за чего.

Нет, незнакомка произвела тот выстрел не в него, а в маленькую тварь, что изначально замерла у кромки воды, имитируя гибель, лишь на время притаилась.

Уловка не прошла. Да и сверстница Ивана больше не собиралась делать ему искусственное дыхание. Она поступила проще и гораздо умней — похлопала легонько ладошкой по лицу и вдобавок брызнула водой.

— Ой! — встрепенулся Иван.

— Ты чего? — не поняла его спасительница, как и отец с соседом. — Испугался?

Не их. Позади них возникла ещё какая-то тварь, выскочив из-под земли — мокрого песка. Она не была похожа на прежних хищных ископаемых. Иван вновь навалился на сверстницу, пытаясь отнять оружие. Та двинула его рукоятью по голове.

— Дура! Что ты делаешь? — закричал Иван.

— А сам? — последовало адекватное возмущение.

— Оглянись и всё поймёшь без слов!

— Как бы не так! Чтобы ты снова выкинул фортеля!

— Не в меня целься, а в тварь!

Слова Ивана подтвердила рептилия, издав такой по силе рык, что вороньё с криками покинуло остров, разлетаясь спешно в разных направлениях.

Иван, в который уже раз получил от сверстницы удар, угодил в воду. Куда следом прыгнул его отец не без помощи Завихрушкина.

Река в данном случае для них оказалась спасительной средой, ибо существо, повергшее в шок своим видом гигантских размеров, боялось воды. Берег реки явился разделительным рубежом между ней и людьми.

Выстрелив по чудовищу, юная незнакомка только больше распалила его. И то вновь сорвалась на неистовый рык.

— Лопни мои глаза! — выдал Завихрушкин. — Если это не динозавр!

— Мама, — испугался папа.

— Звал, Растяпа? — откуда ни возьмись, появилась Варвара Сергеевна. И не одна. Рядом с ней пребывала иная незнакомка и доисторическая земноводная рептилия на воде животом вверх.

— Почти.

— Что это значит?

— То, что это не самка, а самец, — указала взрослая незнакомка на мужские "причиндалы" динозавра. Куда и выстрелила.

Чудовище доисторического мира взвыло громче прежнего и дно реки под ногами людей сотряслось как при землетрясении. Динозавр рухнул.

— Вы — родственницы? Я угадал? — раздался сиплый голос Ивана в гробовой тишине. Он знал, чего говорил и о чём спрашивал, поскольку сверстница сама изначально двинула его туда же, куда более взрослая оппонентка точным выстрелом динозавра.

— Да, — ответил старик вперёд них.

И те в ответ кивнули одобрительно.

— Мы — одна семья.

— Мы — тоже, — заявил Степан Андреевич. — Это моя жена, а оболтус — сын.

— Кто бы говорил, Растяпа! — возмутилась жена. — Сын в отличие от тебя пытался спасти меня, в то время как ты точно дятел сидел на дереве!

— Стойте! — опомнились пришельцы. Они не досчитались кое-кого — мужчины. Он продолжал преследование твари под водой.

Воспользовавшись поисковыми приборами, обе незнакомки выяснили, где он.

— Он там, — разом закричали они, обнаружив невдалеке водоворот на поверхности реки.

— Неужели? А я думал: это обычное явление природы, — заметил Иван.

Слова незнакомок подтвердились. У них, как и у сторонних наблюдателей, из числа горе-рыбаков, возникло спонтанно странное ощущение, будто кто-то выключил водоворот. И на поверхность всплыла брюхом вверх тварь, а затем удачливый охотник.

— Фу-уф... — выдохнул он, ощутив воздух. И устремился к берегу, на котором выросла гора — лежал динозавр — хищник по происхождению.

К нему пришельцы свалили ещё парочку прародителей современных крокодилов и их выводок.

— Вот так порыбачили, — отметила Варвара Сергеевна, не желая выходить на берег из воды.

— Ну, чего ты боишься, мама? — заметил Иван. — Теперь эти твари нам неопасны. В то время как в реке могут оказаться ещё какие...

— Какие? — выскочила мама на сушу.

— Не всё ли равно, родная? — вмешался в разговор папа.

— Теперь — да! У нас на этой реке дача! — напомнила мама. — А тут водится такое...

Она глянула на динозавра и иных чудовищных рептилий, облизнулась.

— Я смотрю: вы проголодались? — поинтересовался незнакомец.

— Если честно, то очень, — грянула семья Зябликовых.

С ними единого мнения был Завихрушкин.

— Можем и без ухи обойтись, — выдала мама.

— Желаете отведать свежины? — заинтересовалась незнакомка в её возрасте.

— А почему бы и нет? Выводок этих крокодилов можно насадить на прутья и зажарить на углях.

— Нельзя, — вставилась сверстница Ивана.

— Почему?

— Потому что это уникальные создания, — вмешался старик.

— Ох, как ты заговорил, балласт! А раньше думал о том, как выжить! И выжил, заодно и из ума!

— По-моему это в большей степени касается тебя, соседушка.

— Спокойно, дедушка, — сказала юная незнакомка. — У нас имеется при себе запас НЗ.

— Таблетки? — покосился недоверчиво Иван на неё.

— Нет, пилюли.

— Что одно и тоже.

— Так будете или...

— Да! — заверила Варвара Сергеевна.

Получив пластину, она зажевала две таблетки и поняла: объелась, не зная количества приёма данной пищи. По её весовым критериям, ей следовало употребить половину таблетки, а она сразу пообедала, поужинала и даже позавтракала наперёд.

— Ой! Что-то мне нехорошо!

— Тебе плохо, родная? — подавился таблеткой папа.

Иван же не спешил как родители. Он был научен их горьким опытом, желал предъявить претензии к пришельцам. Но всё обошлось. Ни мама, ни папа не впали в анабиоз. Да и сам Завихрушкин зажевал одну пилюлю, протянув пластину Ивану. И тот, морщась, не отказался от угощения.

Едва таблетка достигла желудка — разбухла.

— А что я съел? — поинтересовался он у сверстницы.