Альмаранская академия. Мой личный кошмар

— Искорка! — с любовью произнес родитель, расставляя руки для объятий.

Долго упрашивать меня не надо было, я радостно кинулась к папе, ощутив, как меня ласково поцеловали в макушку.

Когда же обмен нежностями был закончен, я с не охотой отстранилась и с удивлением поинтересовалась, где мама.

— Я приехал без ее согласия, — привычно махнул рукой папа, — хотя она и была против.

Мой отец отличался уникальной способностью оставаться ко всему происходящему беспредельно равнодушным, конечно, если это не касалось его личных интересов.

— Мы получили твое письмо, Искорка, — продолжил папа, цепко хватая меня за плечи, чтобы заглянуть в такие же, как у него ореховые глаза. — Мама не хотела, чтобы я ехал, потому что не намерена забирать тебя из академии, по ее словам, уже поздно что-то менять, ты ведь не сдавала экзамены в другие учебные заведения. Однако я не мог так просто все оставить! — На этих словах, мои плечи сдавили куда ощутимее. — Тебя обижают? Скажи мне кто — и я устрою им сладкую жизнь! Кошмары будут сниться до конца жизни...

Глаза отца потемнели, а к ладоням прильнула сила, готовая покарать любого, кто посмел обидеть любимую и единственную дочурку. Я ощутила это даже сквозь плотную ткань платья.

Так, надо быстрее расставить все точки над 'ё', пока не стало слишком поздно.

— Папа, не волнуйся! — Я освободилась от его рук и отошла на несколько шагов назад, ведь сейчас мне предстояло разочаровать родителя. — Все хорошо, правда.

Могу поклясться, что отец искренне обрадовался письму, наверное, даже уже договорился о моем месте в своей академии. Неважно, что мама против, я слишком хорошо знаю отца: он горы свернет ради своей Искорки.

— Тебя запугивают?! — он по-своему расценил мои слова, сжимая кулаки, чтобы сдержать бушующее пламя в ладонях. — Ничего, они у меня попляшут...

— Нет-нет, — поспешно затараторила я, — никто меня не запугивает. Да и кто посмеет? Ведь я — Рэйнардин Вортан-Ноаэль, твоя дочь!

Я обняла отца за шею, и это хоть немного его успокоило: на слегка небритом лице вновь возникла улыбка, а проступившие морщинки на лбу почти сразу же разгладились. Отец усадил меня на колени, совсем как в детстве и крепко обнял. Было видно, что он очень по мне соскучился, хотя прошло совсем немного времени. Папа настолько привык, что его Искорка всегда возвращается домой после школы, что теперь никак не мог смириться с моим отъездом.

— Согласен, только Ноаэль тут явно лишнее — ты стопроцентная Вортан!

— А как же прабабуля? — лукаво подмигнула я.

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть ее черты?! — наигранно ужаснулся отец. — Не дай боги! Если обнаружу — клянусь — выгоню из дому и оставлю без наследства.

Я засмеялась. Папа ловко скопировал манеру речи бабушки и ее привычку угрожать наследством.

— Послушай, пап, тут такое дело... — я на секунду замялась, подбирая подходящие слова. — Я решила остаться!

— Что?! — Отец вскочил на ноги, скидывая меня с колен. В последний миг успела поймать равновесие, чтобы позорно не упасть на пол. И хоть устояла на ногах, все равно послала отцу возмущенный обиженный взгляд, который решили просто не заметить!

— Что значит 'решила остаться'?!

— То и значит, я просто пересмотрела свои приоритеты и пришла к выводу, что мне нравится в Альмаранской академии.

— Врешь!

— Па-па, — с упреком протянула я, раздраженно скрещивая руки на груди.

— А! Понял!— в глазах отца неожиданно проскользнули знакомые мне безрассудные огоньки. — Это все старая карга тебя надоумила?! Кто же знал, что она окажется такой двуличной, а говорила, будто едет забирать свою любимую правнучку из этого 'ужаснейшего места'. Думаешь, я не знаю, что старшая Ноаэль была у тебя?

— Бабушка тут ни при чем!

— А кто?

— Мое собственное мнение!

— Не смеши! — фыркнул отец. — Какое 'собственное мнение' у шестнадцатилетнего подростка?

Последние слова прозвучали до боли обидно, но так легко сдавать позиций я не собиралась. Подбоченилась и с вызовом посмотрела на отца.

— Я буду здесь учиться и точка! — Для пущей эффектности топнула ножкой. Жаль только черные простецкие туфельки с ремешком не издавали нужного звука.

Мой отец был достаточно суровым человеком, который пугал одним своим грозным внешним видом толпы студентов. У него широкие прямые темные брови, которые он часто хмурил, высокие скулы, тяжелый волевой подбородок и поджатые в вечном недовольстве губы. Черные волосы, с уже первой сединой на висках почти всегда небрежно взлохмачены. Хоть мама и следила за тем, чтобы отец аккуратно зачесывал волосы, он так и не отделался от привычки их взъерошивать, особенно когда его что-то сильно беспокоило. Вот и сейчас папа испортил уложенные мамой волосы.

И только я знала, какой он на самом деле добрый и заботливый, как при виде меня его прищуренные ореховые глаза начинают светиться радостью, словно у мальчишки, только мне он посылал свои искренние и счастливые улыбки... еще маме, но ей, конечно же, реже, чем мне.

В итоге, как и ожидалось, отец не мог долго продержаться под моим натиском. В следующее мгновение губы расплылись в гордой улыбке:

— Ты точно моя дочь!

Затем меня вновь заключили в крепкие объятия, после чего наша беседа перешел уже на другие, менее щекотливые, темы. Отец больше не возвращался к разговору о моем выборе — смирился. Я всегда знала, на что надавить. Папе очень нравилось, когда я проявляла стойкость характера, хотя в итоге мне заявили, что просто капризничаю, слишком часто меняя мнения.

Мне можно — мне же шестнадцать!

— Папа, как там Сед?

Сед — это мой друг со школы, он давно порывался попасть в столичную академию. Благо, уровень знаний был подходящий. Итан рассказывал, что у него все вышло, так что теперь я искренне волновалась за одного из нашей банды — как он? Ведь мой отец не сахар. Увы, сама я с Седом пыталась особо не контактировать последний год, из-за того, что выпускном классе он стал посматривать на меня уже не как на друга, брата, соратника и прочее. Какие-то странные заигрывания, намеки — это все меня стало сильно раздражать. Пару раз пыталась даже образумить, а в конечном итоге все закончилось огромным синяком под глазом. У Седа, конечно же. Может, и не стоило на выпускном устраивать разборки, но просто не выдержала. Хотя мне до сих пор за это стыдно. Впрочем, нечего было лезть ко мне с поцелуями!

Пусть мы и повздорили тогда, но годы дружбы нельзя было так просто вычеркнуть из памяти, поэтому я не могла о нем не спросить.

— Ты же, правда, не замучил его? — допытывалась я, изобразив грозное выражение лица. — А-то с тебя станется, что у меня не будет больше друга!

— Это тот задохлик? — отец намеренно нахмурил лоб, словно вспоминая моего приятеля, хотя он часто его видел в моей компании. Сед даже бывал у нас дома. — Сидрик его полное имя, если не ошибаюсь?

— Седрик! — исправила я отца и шуточно стукнула его по плечу.

— Как по мне, Сидрик ему очень идет, учитывая, сколько сидра он выхлестал в выпускной вечер.

— Папа! — я уже еле говорила от смеха, вспоминая веселый вечер выпускного.

Сед, и правда, тогда перепил, отчего после всю ночь смешил наш класс... и не только! Только потом целоваться полез, зажав меня под ближайшим деревцем, но это уже совершенно другая история...

— Так с ним все в порядке? — напомнила о своем вопросе.

— Конечно! — слишком невинно отозвался отец. — Пылинки сдуваю! Все кровь из носу тренируются, сражаются, колдуют, а он — сидит в сторонке и ничего не делает. Ведь я не могу перенапрягать лучшего друга дочери.

— Ой, все! — махнула рукой, не желая больше говорить о Седрике. Все равно изменить методы преподавания отца у меня не выйдет.

— А ты уже нашла себе новых знакомых? — лицо родителя как-то резко посуровело. Однако я не особо обратила внимания на такую странную реакцию и поспешила рассказать обо всех своих новых знакомствах, даже не забыла упомянуть о сыночке Лоранов!

— Умеешь ты настроение испортить, — угрюмо выдал папа.

— Это Армандо умеет!

— Ты смотри мне осторожно. Знаю, я его весь род! Не дай боги, ты поддашься на его чары...

— Папа! — возмутилась. — Где этот Армандо и где я? Мы с ним разного поля ягоды!

— Ага, все так говорят, а потом приходят на утро с перекрученными юбками, — буркнул отец и, желая продолжить напутствия, добавил: — Помни, Искорка, — мужчины — это очень коварные существа!

— И даже ты, папа? — усмехнулась я, желая подловить отца и загнать его в тупик, но Рэйнард Вортан был человеком не из того теста!

— Нет, конечно же, я огромное исключение! — он шуточно оправил волосы, вызывая у меня очередную широкую улыбку, а после резко посерьезнел: — Но остальные — зло!

— Не волнуйся, папа, я хорошо сдала алхимию и знаю, как сварить предохраняющее зелье.

— Рэйн!!! — папа шутку не оценил.

* * *

Мы с Итаном шли вдоль берега. Уже вечерело, и вода на горизонте окрасилась в яркие теплые тона. Озеро находилось недалеко за территорией Альмаранской академии, так что сюда частенько сходились адепты. Вот и сейчас здесь собралось много девушек и парней.

Я хоть воду и не любила, но ради такой красоты действительно стоило прийти. Сначала отказывалась, но Итан знал, чем можно меня уговорить. Разве могла я отказаться от пикника с моими любимыми вишневыми пироженками.

— Ты был прав! Здесь невероятно красиво...

Озеро будто сияло под закатными лучами, а теплый осенний ветерок озорно гулял над водой, создавая чуть заметную рябь. Высоко по небу плыли оранжевые и малиново-сиреневые пушистые облака.

В этом месте я ощущала умиротворение на душе, хоть я и находилась около неконтролируемой стихии под названием 'вода'. Почти нетронутая человеком первозданная природа завораживала. Я не сразу заметила небольшой мостик, спрятанный за высокой травой, что густо облепила берег. Дорожка из деревянных досок оказалась узкой и тянулась далеко вперед.

— Я придумала, где мы можем сесть! — решительно заявила Итану и потянула друга за собой.

Даже вдалеке от берега, здесь была невероятно чистая вода. Невольно засмотрелась на проплывших мальков, а где-то справа из камышей взлетела стайка потревоженных уток.

— Не похоже на тебя, Рэйн. — Друг с изумлением на меня посмотрел, словно отыскивая те панические нотки страха, которые обычно вызывала во мне вода.

— Сама удивлена! Смотри, какие симпатичные ярко-жёлтые кувшинки.

И вот за этой идиллией, я никак не ожидала, что меня пихнут в спину. Только и успела, что вскрикнуть, запоздало взмахнув руками. Теплая ладонь друга скользнула по моей, но не ухватила — я с громким плеском упала с моста.

Вода! Холодная, неприятная вода, тянущая на дно. Страх моментально сдавил грудь, не давая возможности выплыть, паника захлестнула сознание, и я вмиг позабыла, как плавать. Я сжалась и зажмурилась, чувствуя, как все меньше остается воздуха. Еще немного и не выдержку...

Чьи-то руки, подхватившие меня. Стали избавлением. Я вцепилась в спасителя мертвой хваткой, так и не осмелившись открыть глаза. Весь мир сузился лишь до собственного страха, остальное не имело значения. Смех и разговоры ушли на задний план.

— Все хорошо, Рэйн, — голос Итана. Боги, Итан. Он рядом!

Только я ощутила под ногами твердую опору, медленно открыла глаза, видя перед собой взволнованное лицо друга.

— Итан!

Меня била крупная дрожь, несмотря на сентябрьское тепло.

— Тшш, — он крепко обнял и прижал к себе. — Ты на земле, на суше.

— О, так наш кудрявый барашек боится воды?

Я даже не стала оборачиваться, зная, кого именно увижу. 'Палисадники'! Гоблинские дети!

— А вы, как я посмотрю, все еще не избавились от своей зелени? — едко напомнил Итан, продолжая успокаивающе гладить меня по голове. — Так может искупаться стоит вам? Могу помочь.

Нельзя показывать слабость. Нельзя! Грубо скинула руку Итана, освобождаясь от объятий друга, и развернулась к ненавистной шестерке. В тот же миг страх исчез, а его место заняла злость, невероятно сильная злость и гнев. Я была готова хоть сейчас вступить в неравный бой

— Вы пожалеете о своем поступке, — угрожающе прошипела я.

— Да что ты говоришь? — усмехнулась старшекурсница. — Может, еще раз искупаешься?

Я стиснула зубы и сжала кулаки. Вот же гадина! Постоянно со своей свитой и не подобраться.

Итан взял меня за руку, словно предупреждая не лезть. Двое на шестерых. Может, стоило попытаться?

— О, так они еще и парочка! — рассмеялся Эгерт, кажется, так звали этого кучерявого блондина.

— Надо было их двоих в воду отправить.

— Еще отправим...

С этими словами, все еще посмеиваясь, шестерка ушла с берега. Я же, продолжая гневно пыхтеть, хотела сорвать на ком-то злость. Рядом был только Итан — мой друг и моя совесть. И как-то кричать сразу перехотелось.

— А может, возьмем Эя и пойдем втроем на шестерых, — задумчиво предложила я, все еще пытаясь унять бешено стучавшее сердце. — Каждому по двое?

— Рэйн, — осуждающе протянул Итан, и я запрятала свою идею куда подальше.

На осеннем, пусть еще и теплом сентябрьском ветерке, в мокром платье было холодно, так что было решено идти обратно — переодеваться.

* * *

Первым уроком у нас шла физическая подготовка с сэром Ордриком. Это был крупный широкоплечий подтянутый мужчина с очень строгим лицом. Густые черные брови всегда насуплены, а тонкие губы плотно сжаты. Он говорил, словно командир войска и требовал от нас такой же жесткой дисциплины. Хоть и выглядел преподаватель на лет сорок, стыдно признаться — на беговой дорожке он мог обойти кого угодно из нашей группы! Даже меня, а я лично всегда гордилась своими показателями. Как оказалось, школьные тренировки и в подметки не годились академическим нормам.

На последнем круге я упала ниц. Гремлин! Теперь придется форму стирать...

— Хм, говорили, что Вортан еще та — заноза в заднице, а оказалась обычной соплячкой! — не упустил едкой подколки сэр Ордрик.

Это была его гадкая особенность: не скупиться на острые словечки и обращаться к студентам на 'ты'. Что только больше наталкивало на мысль, словно мужчина где-то служил.

Я молча проглотила обиду и поспешила подняться, затем, как ни в чем не бывало, пошла в строй к ребятам. В свое оправдание скажу — многие падали также. Я хоть не последняя прибежала, что уже радует.

Однако слава идет впереди меня: по всей видимости, преподаватели успели уже в своей коморке обсудить новое поступление!

Когда закончилась пара, я увидела, что на занятия к сэру Ордрику спешит компания моих 'любимых' пятикурсников. Уже покидая академическое поле, якобы случайно зацепила рыжую, (как потом я узнала, ее звали Лаура). Та помрачнела, но сделала вид, будто не заметила.

'Ничего, еще не вечер, обязательно придумаю, как отомстить за то, что искупали в болоте!' — с ненавистью подумала я и поспешила на алхимию.

Всю свою учебную жизнь я терпеть не могла этот предмет. Вечно забывала сделать по нему домашку и затягивала с его сдачей. Зато его любил Итан, который с пятого класса уже знал, что хочет связать свою жизнь с магией целительства. Поэтому я не очень волновалась — друг всегда выручал. Однако Итан не мог помочь мне на выпускном экзамене, и вот, где мне пришлось взяться за голову.