— В таком случае забудьте, вы ничего не слышали и ничего не знаете, — он повернулся ко мне, — идея, признаться, неплохая. Но пока что она требует информированного одобрения сверху.

— Согласен, — ответил я, — хотя работать мы можем и без одобрения сверху. Но всё-таки желательно...

— Я поговорю с товарищами. Тут проблема информированности, — намекнул Берия, — а то зажралась наша творческая интеллигенция на монополии! Вот что, подготовьте пока оборудование, найдите, сделайте, как хотите. А там будем думать, что с ним делать.

— Хорошо, займусь, — пожал я плечами.

Собственно, вопрос был интересным.

— Тогда, я думаю, мы сможем и магнитофоны производить. Это послужит только ударом по производителям музыки на западе, ведь для копирования не нужно будет иметь сложное оборудование.

— Идея, кстати, очень хорошая. Только чтобы пиратство приобрело массовые масштабы, нужно их проспонсировать.

— Спонсировать криминал? — удивился Берия.

— На войне как на войне, — ухмыльнулся я, — все средства хороши. Это ещё очень культурно, практически в белых перчатках.

— Ладно, дела не сегодняшнего дня, — отмахнулся Лаврентий Павлович, — пойдём, поговорим об этом где-нибудь в другом месте. Документы то сдай.

Я положил документ Мазурову на стол и забрал свой магнитофон и мы вышли из кабинета большого начальника.

Собственно, цирк окончился. Берия усмехнулся:

— Хитро придумал, засранец. Теперь он твой.

— И не говорите, Лаврентий Павлович. Предлагаю пообедать где-нибудь в ресторане, знаете тут хорошие места?

— Знаю парочку. Поехали.

* * *

Вернулся домой, то есть в Савой, я уже вечером, затемно. Работы у меня было не просто много, феноменально много. Лаврентий Павлович забрал магнитофон и записи — сказал, что это как раз то, что нужно, чтобы подарить Сталину на день рождения. И заодно — попиарить меня как конструктора и как композитора.

Домой я вернулся уже с гудящей головой и тут же свалился не раздеваясь на диван, смотря в потолок. Да, дела принимали скверный оборот — работы навалилось немало. Проект, который мы обсуждали с берией — глупость, конечно, театр для Мазурова. Раз он у нас из творческой интелигенции, то такой демарш против официальщины должен воспринять очень и очень хорошо. Тем более, я даже по его ведомству прошёлся, пока говорил с Берией.

Но просьбу-приказ Лаврентия Павловича я понял прямо — нужно организовать производство пластинок. На имеющихся у меня мощностях звук записывался со скоростью проигрывания, с помощью прецензионного нарезочного станка, который нарезал на виниле алмазной головкой дорожку. Это было очень серьёзно, если так подумать, качество получаемых записей — великолепное. Плюс нарезались износостойкие пластинки. Десятки пластинок в день я мог изготовить, записав на них что угодно.

Но Лаврентий Павлович всерьёз заинтересовался не ими, а магнитофонами — пришлось остудить его пыл, повторив то, что я ещё у Мазурова говорил — просто так их не изготовишь. Нужна элементная база, нужно целую отрасль промышленности двигать вперёд. Более того, если тут и есть в ходу штурмовщина и изготовление сверх плана — с электроникой такое не покатит. Придётся работать строго по инструкции.

Авторитет Лаврентия Павловича пока был недостаточен. Успешные проекты могли его авторитет поднять. Над этим мне и было предложено подумать. Мы обсудили несколько крупных уголовных дел, которые ЛПБ вёл в своём ведомстве, после чего расстались. Он мне попенял за машину, но не особо возмущался.

И вот, я кое-как заснул...

* * *

Процесс изготовления радиоэлектронной аппаратуры следовало сделать абсолютно непрозрачным. Причина этого проста, до невозможности проста — я не мог допустить до оборудования из будущего кого-либо из местных. Кроме Берии и бати. А без штата специалистов не получится производить собственную радиоэлектронику. Единственный выход из ситуации — и тот далеко впереди, когда мне будет тринадцать, а Берия будет наркомом. Однако, в кустарных условиях изготовление устройств для воспроизведения музыки и даже радиоприёмников — вполне возможно.

Советский союз когда-то допустил очень большую ошибку — они не делали коротковолновых ламп. Коротковолновые лампы и приёмники, и передатчики — по идейным соображениям. В целях борьбы с вражеской пропагандой. Пропаганда вражеская была врагом системы номер один. Вещание западных, особенно немецких радиостанций на советский союз — большая проблема. Такая большая, что от производства КВ-связи отказались вовсе, или использовали это как предлог для решения. Супергеротодин вообще отсутствовал как класс — расплачиваться за это пришлось уже в войну, когда радио не хватало на всех. Очень сильно не хватало. Это даже породило своеобразный комплекс неполноценности, так что насыщение армии и вообще страны после войны радиостанциями и радиодеталями прошло очень интенсивно, едва ли не каждый школьник увлекался этим, а журнал "Радио" бил не только союзные, но и мировые рекорды тиража.

Прежде чем что-то сделать я изучил правовую базу. За изготовление радиоприёмника меня таки не должны были посадить, и обвинить тут не в чем. Разве что скажут, что иностранный шпион. С этих придурошных революционеров станется. Все революционеры по природе своей придурошные, эти отличались не сильно.

Поэтому весь декабрь я работал над одной задачей — уговорить директора ВГИКа дать мне ещё несколько залов. Места у них не хватало, тесниться они не хотели, поэтому пришлось упереться рогом. Возглавлял ВГИК товарищ Туркин, весьма интилегентный и умный человек, который не уступал ни пяди.

И вот дошло до того, что мы сидели у него в кабинете.

— Валентин константинович, а как вы относитесь к звуковому кино?

— Звуковому? Это интересно.

— Именно. Задачей развития киноаппаратуры является совершенствование передачи визуального образа. Сначала нецветная фотография, потом кинофильм, потом звуковой фильм, потом цветной фильм, потом передача трёхмерного изображения, со всей глубиной сцены.

— Не могу не согласиться, — Туркин считал меня пусть умным, но ребёнком, поэтому мне прощалось многое.

— Может быть, мы сможем договориться как-нибудь? Я например могу посодействовать появлению советского звукового и цветного кино. Плёнку и киноаппараты нужно обновить и всё.

— Ну, этого мало. Это же совсем другое построение кадра, совершенно другая игра актёров, — не согласился Туркин, — вы и правда можете?

— Именно. И чтобы произвести такие киноаппараты, мне нужно место.

— Для этого есть заводы, — не согласился он.

— Заводы не могут выпустить подобное. Не тот уровень технологий. Я с ними ничего сделать не могу. Киноаппарат, который бы позволил записывать без дубляжа, то есть не шумел в процессе съёмок — это серьёзное сооружение.

— Ладно, уговорил, я могу выделить тебе одно помещение, если ты поможешь хотя бы с звуковым кино. А там — будем посмотреть.

— Отлично! — просиял я, — я займусь этим немедленно!

— Конечно, — он кивнул на дверь, — у меня ещё много работы.

— Тогда зайду завтра, — я развернулся и гордо прошествовал на выход.

В каждой неприступной крепости найдётся калиточка... А вот здание ВГИКа мне бы очень не помешало. Находится в центре Москвы, старое, добротное. Слегка подремонтировать и будет просто отлично.

Пожалуй, я даже знаю, что изготовлю для товарищей, а именно — кинокамеры "Дружба". Или шестнацати, или даже восьмимиллиметровые любительские камеры. В советском союзе на ранних порах просто не было доступных решений для записи кино со звуком, проблем хватало. Я решил, что если не смогу исправить всю ситуацию в целом, то пару камер смогу достать для товарищей.

Результата от меня не ждали, однако, уже на следующий день я притащил в выделенную мне комнату-студию несколько агрегатов для киносъёмки. Вернее, Модуль помог и изготовил восемь камер. Все они обладали приличным качеством, более приличным, чем у советской сборки. Плюс к тому, три дюжины кинокамер Кварц, восьмимиллиметровых простых любительских камер. Но самое главное, что Модуль сделал — это плёнка. И аппарат для её печати и изготовления фильмокопий. Это было самым сложным и самым правильным решением — пусть ВГИК будет зависим от моей студии. Заодно поработаем с озвучкой фильмов.

Товарищ Туркин был приглашён ко мне в студию, где тут же заметил стоящие у стенки кинокамеры на штативах.

— Прадва, красавцы? — спросил я, — лучшие в мире камеры на сегодняшний день.

— Где вы их достали?

— Где достал — там уже нет. И советую вам, товарищ, вообще забыть о их происхождении. Это может быть опасно, для вас. Ну так что, принимайте. Восемь камер для синхронной записи звука и видео, и вот, в том ящике.

— Туркин подошёл к ящику и открыл.

— Плёнки?

— Цветные киноплёнки. Их я могу достать, худо-бедно. Так что можете начинать эксперименты и даже снимать фильмы, цветные и озвученные. А если будут какие проблемы — обращайтесь ко мне.

— Идея, конечно, — Туркин взял катушку с плёнкой, — а это что за мелкие катушки?

— Это киноплёнки для любительских аппаратов, — я кивнул на большой ящик, стоящий в углу, — там три дюжины восьмимиллиметровых киноаппаратов для съёмок с рук. Для учебных целей, само собой.

Туркин аж челюсть уронил.

— Только вы учтите, что за это нам всем могут очень крепко по шапке настучать. Очень. Так что кинокамеры нужно легализовать. Скажем, как закупку за рубежом. И лишний раз не светить, кто узнает — тут же отберут для своих нужд.

— Да это же...

— Знаю, — я подошёл к нему, — есть предложение снять пару кинофильмов. Хороших кинофильмов.

— Предложение принято. Главная проблема студенческих фильмов — нехватка плёнки и оборудования.

— Будет плёнка. Пока я здесь, будет и киноплёнка, и оборудование.

* * *

Месяц спустя.

* * *

Зима заканчивалась. Я же работал уже в цехе, пытаясь наладить довольно простое производство радиоламп. Ничего принципиально сложного в них не оказалось — только вот массовое производство требовало автоматики. Автоматических станков по точной металлорезке — для изготовления внутреннего устройства, стеклодувного агрегата, который бы мог делать потоком лампы, вакуум уж я мог обеспечить.

Изготовление ламп я освоил. Правда, наполовину ручное — вырезание на станке лазерной резки. Детали уже объединяли в лампу роботы — оказалось легче найти с помощью модуля манипуляторы размером с руку и запрограммировать их на выполнение этой работы. Благо, опыт у меня был большой. В камере с вакуумом, роботы запаивали раскалённые заготовки.

По внутренностям ламп я понял неплохо, что это разные конструкции, нередко множество конструкций в одном корпусе. Я не вникал в тонкости того, как работают лампы — просто принял как данность конструкцию, как инженер чертёж. Для каждой лампы нужно было написать свой комплекс программ управления при производстве. Программы для манипуляторов, для изготовления нужных деталей.

Первый блин получился комом — радиолампа быстро потеряла вакуум, стоило ей лишь нагреться. Пришлось решать проблему вакуумного соединения стекла и ножки лампы. После значительных усилий удалось добиться того, что лампа работала. Более того, по уверениям Модуля должна была проработать довольно долго для лампы.

Названия ламп были разные, в них шифровалось назначение и характеристики, даже типоразмер лампы. Для простейшего лампового приёмника нужно было две батарейки, лампа и наушники, или в нашем случае — динамик. Простейший приёмник прямого усиления я собрал с помощью монтажной платы, радовался как ребёнок. Кхм.

Сидя среди дорогостоящей аппаратуры это сложно понять, но всё-таки приёмник ловил местную радиостанцию, вещавшую больше пропаганды, причём настолько топорной, что у меня уши в трубочку сворачивались. Все эти разговоры с придыханием о социализме и коммунизме — тошнило, ей богу. Теперь понятно, почему союз просто рухнул — нельзя кормить людей этим второсортным инфосырьём и при этом давать им образование. Раб должен быть неграмотен, иначе он хочет большего.

Решение со станком было правильным, но несвоевременным, поэтому после изготовления первых своих радиоламп я изменил решение и вместо изготовления на местах, решил, что проще вытащить нужные лампы из нашего времени. Производственные мощности работали, лампы производились, пусть не так массово как в середине века, но очень бодренько так. Решение было принято и я начал забивать ящиками с радиолампами подсобку, набрал всего необходимого, по-моему, для абсолютно любой радиосхемы. И... Начал эксперименты с роботами и ламповой техникой. Суть моего первого эксперимента сводилась к созданию ламповой схемы с помощью робота-монтажника. Самому вручную это всё изготавливать — никаких нервов не хватит. Зато если правильно запрограммировать роботов, то на монтажную плату довольно шустро вставлялись радиолампы, припаивались. Суть работы оказалась довольно простой для меня — нахер тщательное изучение радиоэлектроники. Всё уже придумано до нас — мне нужно только соединить радиодетали в нужном порядке и вставить их в корпус, обеспечить охлаждением. Ну и конечно — сделать монтажную плату с дорожками. Решение при поиске материала осталось на стеклотекстолите.

Изготавливались платы по ЛУТ-технологии. Лазерно-утюжная, сначала печатали на лазерном принтере с очень большим количеством тонера схему, после чего прикладывали листок к листу текстолита, покрытого фольгой. Только вместо утюга использовали подачу тока в спиральки, которые были впаяны в керамику внутри толстой металлической плиты, которой спрессовывалась плата. Нагрев был быстрым и равномерным — тонер размягчался и рисунок переносился на заготовку. После остывания — заготовку я вручную тащил к ванночке. Отец сидел в углу и следил за работой, когда плата была готова, он спросил:

— Это что за штука?

— Это печатная плата. На неё монтируются радиоэлементы. Кстати, у меня для тебя есть работа.

— Что?

— Работа. Займёшься изготовлением плат?

— Не знаю, смогу ли.

— Да тут просто. Прижимаешь лист с рисунком к стеклотекстолиту с фольгой, разогреваешь, потом после остывания всё это в ванночку с травильным раствором, — я бульнул заготовку в ванночку. Модуль постарался и у меня была великолепная ванночка, в которой отлично стравливалось лишнее.

Плата плавала на поверхности. Но очевидно, такой метод для массового производства абсолютно неприемлем. Через несколько минут медная фольга слезла и я, просушив плату феном, пошёл дальше.

Самое интересное было в монтаже, для которого задействовалось два относительно небольших промышленных робота. Один из них брал с поддона пластиковый держатель под радиолампы. Установка 3д принтера помогла с изготовлением этой заготовки — просто белый пластмассовый диск, в котором высверливались отверстия, отверстия по количеству ножек радиолампы, после чего внутри устанавливалась простейшая конструкция гнезда контакта, с одним лишь слегка отгибаемым вбок контактом. Поскольку интенсивно мотать, как в разъёме наушников, мы его не планировали, то за надёжность конструкции сомневаться не приходилось.