| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— О работе, — не придумал ничего получше Лен.
— Догадываюсь, о какой, — его отец скрестил руки и изобразил улыбку. — Догадываюсь, где нужно подкрадываться и подглядывать. Дело ваше, но для начала, сын, будь добр, закончи настоящую работу, ту, которую я тебе поручил. И при подглядывании будьте осторожны — всё же гости издалека.
— Ден, — прервал сын. Он постоянно обращался к нему по имени. — Прекрати выдавать свои фантазии за наши. Кожу я уже почти додубил. К вечеру закончу.
Потрепав его по голове, Ден, пригибаясь, вошёл обратно в дом. Лен нахмурился:
— В общем, орк знает, когда я смогу выбраться. На самом деле, ничего я не додубил, только начал утром. Давай завтра попробуем.
— Оно и понятно, — утвердительно кивнул Лурис. — На сегодня дел и без того хватит.
* * *
В Беньки возвратилось спокойствие. Было оно недолгим.
Уже к полудню всю деревню привлёк вопль купца, додумавшегося промыть кровоподтёк на лбу водой у причала. Когда ему объяснили, что в море вода солёная и её к обнажённой ране лучше не допускать, он раздражённо заметил: "нужно было сказать это сразу", и потом вновь удалился в таверну. Пожав плечами, считающие это само собой разумеющимся правилом Беньчане проследовали за ним.
В таверне торговец сразу же занял место за самым большим столиком, которое ему уступил Геранд, и вокруг этого столика быстро выросла толпа.
Когда Лурис вошёл, Игнасим снова был ближе всех к купцу. Стоял, опираясь на посох и сильно горбясь (так, что рост его и рост сидящего купца примерно равнялись), и заводил очередной рассказ. "Интерес" слушателя к рассказу был легко уловим по кислому выражению лица.
— А хотите знать, уважаемый Кейнар Ригнис, как возникли наши Беньки? Я своими глазами видел доказательства, что история Беньков начинается ещё во времена Лимерии, когда император Гейнар Великий отправил в эти края своих людёв, чтобы заселять новые, так сказать, земли
От продолжения рассказа купца спас староста, явившийся в таверну в нужный момент. Игнасим очень быстро — чего от него не ожидалось — прыснул в сторону, и Налним уселся напротив купца, хотя по нему было видно, что он предпочёл бы стоять в присутствии столь важного по его мнению гостя.
Разговор зашёл о деталях пребывания купца в Беньках, потом о месторасположении деревни в географическом пространстве. Минут двадцать гость разъяснял, что такое "месторасположение", "география" и "пространство". Лурис в итоге ничего не понял. Староста, видимо, тоже. Молчал и Игнасим. В результате долгих обсуждений сошлись на том, что Беньки находятся на берегу Эслады и примерно на границе графств Белый Берег и Синяя Граница.
— Вы не ответили на самый главный вопрос, — сказал после всего купец. — Как называется ваше село.
— Сказали же вам, господин, — прохрипел со стороны Игнасим. — Беньки мы. Бень. Ки.
— Мне не интересно, как вы называете деревню между собой. Меня интересует исключительно официальное название. То, которое написано у вас, уважаемый староста, на бумаге, переданной графом.
— Извините нас, — староста аж покраснел. — Не знаю, о чём вы толкуете. Нет у меня никакой бумаги в помине, без таковой живём мы.
Купец его уже не слушал, а разворачивал на столе вынутый из сумки свёрток. Свёрток оказался картой — достаточно красочной, детальной и широкой. Те, кому повезло находиться по периметру столика, заинтересованно наклонились над диковинной вещью. Купец уткнул палец в точку в правой верхней части и проделал им плавное, но весьма замысловатое движение вверх, сопровождая его пояснениями:
— Я выехал из Куастока по восточному тракту. По центральному я ездить не люблю, потому что он проходит через холмы, на которых тебя клонит то взад, то вперёд. Пересёк вот этот лес и вот это озеро. Миновал городок Эйсген, всегда проезжаю его мимо, не люблю торговать там. Конкуренты — те ещё собаки. Готовы глотку тебе перерезать за медяк.
— Очень даже зря, — вставил староста. — Мы все только там и тор...
— Затем поравнялся с берегом и выехал вот на эту дорогу. Примерно тут на меня и напали бандиты. Глядите, — вот поселения, которые расположены на берегу: Ремек...
— Он южнее лежит, — проскрипел Игнасим. — Берите выше, господин купец.
— ...дальше идут Хенсток, Тревия...
— А эти севернее нас.
— А между ними и вовсе сплошные леса. Нету, уважаемый староста, ваших Беньчей на карте.
— Беньков! — гордо поправил Игнасим.
— А я всегда говорил, — встрял Геранд, подёргивая себя за подкрученные уголками кверху усы, — что никто о нас не знает. Посему у хенстокских и ремекских зерно забирают, а у нас нет.
— Вы не платите налоги? — купец так удивился, что впервые за долгое время оторвался от карты. — Вот это да! Не по правилам это. Когда-нибудь вас всё же найдут и заставят заплатить за все прошедшие годы. Вы бы что ли поставили указатель на дороге, чтобы проезжие видели, что тропа ведёт не к очередному рыбацкому месту, а к населённому пункту.
— К населённому что?
— Ставили мы, уважаемый, и не раз! — невесть откуда послышался голос Дена Тайлингена. — Я лично этим занимался. Однако долго такой указатель не проживает. Шпаны в округе водится навалом, мы не просто так частоколом окружили деревню. Таким людям вырвать указатель, чтобы разжечь им костёр — всё равно, что курице снести яйцо.
— А вам теперь, господин Кейнар, — осторожно заметил Геранд. — совесть, наверное, не дозволит не рассказать о нас властям. О вероломных, значит, от-налога-убегателях?
— Я не солдат какой, — спокойно ответил купец. — Так что, чего мне совесть и не позволит, так это как раз раскрыть ваше расположение. После того, как вы меня столь радушно приняли. Постелью я доволен, похоже, это лучшая, что можно тут найти. Еда вкусная, отношение ко мне тёплое.
— Ну, это ведь само собой разумеется, — довольно протянул Налним. — Есть наша деревня на карте или нет, гостей у нас принимают как положено.
— Да, господин Кейнар, не торопитесь, — снова встрял Геранд. — Мы будем радушно принимать вас сколько понадобится. Отдыхайте и наслаждайтесь. Уехать всегда успеете. А вы ведь, верно, много где побывали за свой век?
— Не ошиблись, — подтвердил купец, отпивая из кружки пиво. — Много где бывал.
— Много чего видели, — продолжал хозяин таверны. — Слыхали много историй всяких. Может, не сочтёте за труд рассказать нам что-нибудь эдакое. А то новости до нас доходят редко, да и те запоздалые.
— Отчего же не рассказать. Расскажу, если интересно. Могу даже показать кое-чего.
Таверна наполнилась шумом. Кто-то, толкая других, попытался пробиться к купцу поближе, кто-то наоборот стремглав умчался прочь, верно, чтобы доделать свои дела и тогда уже явиться сюда надолго. Глядя на всё это, довольный Геранд потирал ладони.
Лурис занял краешек стола в пяти шагах от купеческого. Это оказалось ближайшее свободное место, куда можно было сесть.
Купец завёл рассказ о путешествии по морю, где его едва не убил шторм, о случае пять лет назад, когда повозку, в которой он вёз самый ценный груз за всё время, чуть не подожгли солдаты, потому что думали, что внутри лежат трупы, переносящие заразу. Рассказывал о стране, находящейся далеко на юге, зовущейся Лесдриадом, в которой на дороге можно встретить рыцарей в полном латном доспехе. Когда Игнасим спросил, дальше ли эта страна, чем Туманные горы к западу от Невидимого берега, купец громко расхохотался. Потом он поведал, как ему повезло продать обыкновенную стекляшку по стоимости гранёного алмаза.
Лурис слушал как заворожённый. День медленно клонился к вечеру.
— И что же вы с ним сделали? С грабителем, значит?
— С тем, который на меня с ножом лез? — рассказчик сунул в рот излишне большой кусок пирога, и дальнейшая его речь выходила нечленораздельной. — А что я могу с ним сделать, если он один остался? Отогнал я его мечом, вот и всё.
— Так у вас даже меч имеется? Настоящий, железный? — этот вопрос повторили трое слушателей.
— А как же! В наше время без оружия на улицу лучше не выходить. Я хоть владею им прескверно, но хотя бы спокойствие какое-то он мне приносит.
— А можете нам показать, господин Кейнар? Меч-то? Пожалуйста.
Купец проглотил остатки пирога и, чтобы не подавиться, запил половиной кубка воды. Слушатели покорно ждали, пока он ответит.
— Покажу, раз так просите. Пойдёмте на улицу.
Раньше, чем он успел подняться со стола, половина толпы была уже в дверях. Лурис присоединился к тем, что выходили из таверны вслед за купцом.
На улице Кейнар Ригнис прошествовал к одной из своих лошадей. Большую часть вьюков с них сняли, оставив только те, которые хозяин снимать запретил. Ловкие руки зашуршали в мешках, обнажили привязанные к спине лошади, к самой шерстке ножны и торчащую рукоятку, сам торговец замер, обернулся к заинтересованным зрителям, выдерживая интригу. Потом потянул за рукоять, на которой умещалась только одна его рука. Лезвие сверкнуло отсветами тускнеющего солнца и огней из окон таверны. Люди восхищённо ахнули, громче всех — ребятня, которой был облеплен край высокой тавернской крыши.
Лурис изумился, но не сильно. Меч торговца оказался восхитителен, как и любой другой меч. Но он не шёл в сравнение ни по длине, ни по красоте, ни по блеску лезвия с мечом, который висел дома у Лена. Висел тот меч рядом с висящим же полным доспехом, украшенным зелёными рисунками. Всё это имущество досталось Дену Тайлингену с его службы. Отец запрещал Лену хвастаться этими вещами, но стоило ему уйти из дома, как сын не упускал возможности показать доспех и меч друзьям.
Кейнар Ригнис, довольный реакцией зевак, стянул ножны меча с лошади и опоясался ими сам, гордо показывая своё могущество. Лурис и лошадь купца громко фыркнули.
Когда толпа, возглавляемая гостем, снова взяла штурмом таверну, парень не вошёл вслед за ними, а отправился к причалу. Тихий ветерок встретил его лёгкими, удивительно приятными прикосновениями; поскрипывание досок под ногами согрело душу. Не доходя до края пирса, он замер, вглядываясь в чуть колеблющуюся полосу морского горизонта. Стоял он так долго, но паруса не увидел.
* * *
В таверну он вернулся спустя час. Прямо перед ним из дверей выпал Руперт, вывалив содержимое желудка на траву, и стало понятно, сколь многое за этот час изменилось.
Помещение сильно пропахло хмельным перегаром, потом и яичной поджаркой. Торговец всё так же сидел за самым большим столиком и что-то рассказывал, но толпа вокруг него уже поубавилась, рассредоточившись по всему этажу. Для сельчан присутствие гостя превратилось в самый настоящий праздник, который, конечно же, нужно было отмечать.
Лурис расположился на краешке всё того же стола и принялся слушать. За окном едва слышно блевал Руперт. Ему явно влетит от отца. Отец Руперта, кузнец Торук, строгий человек. Однажды он застукал в своём сеновале Лена и одну девушку за делом, которое для их возраста было ещё ранним. Всыпал он обоим так, что они всю следующую неделю ходили с распухшими ушами.
Вспомнив о Лене, Лурис почему-то вспомнил и о дочери купца. Интересно, где она? Юноша окинул взглядом таверну, но среди всего скопления людей тяжело было заметить кого-то определённого.
На счастье, вскоре разговор купца с окружающими его зеваками зашёл в нужное русло. К нему подбежал сын, босоногий мальчишка с взлохмаченными чёрными волосами. Купец любяще положил крупную ладонь на его макушку и взлохматил волосы ещё сильнее.
— Чего тебе, Айвен? Нравится здесь?
Как ни странно, мальчишка искренне закивал головой.
— Как его зовут? — переспросил Игнасим, поглаживая седую бороду. — Айвен? Вот это имя! Королевское! И не боитесь, господин купец, вы так детей называть? Королевскими-то именами?
— Король с меня три шкуры налогами дерёт, — ответил Кейнар. — Будет он мне ещё указывать, как называть своих собственных детей! Ты что-то хотел, Айвен?
— Фелия пропала куда-то, — сообщил мальчик.
Не обращая внимание на шёпот окружающих, удивлённых ещё одним услышанным королевским именем, купец снова потрепал паренька по голове.
— Нужно было следить за сестрицей. Глаз да глаз за вами. Пускай Кала её отыщет. Кала!
На имя отозвалась старшая дочь — Лурис, наконец, увидел её. Она успела завязать волосы, которые ранее были распущены, в заложенную на плечо косу. Получив приказ отыскать младшую сестру, девушка выбралась на улицу. Лурис провожал её взглядом до самого выхода. Она его взгляд так и не заметила. Может, стоит выйти и помочь ей? Попробовать завязать разговор?
Лурис почти решился, как вдруг разговор купца вновь затронул весьма интересную тему. Юноша даже не предполагал, насколько интересной она окажется.
— ...товар не так жалко, орк бы с ним, — Кейнар Ригнис залпом выдул целую кружку пива, потом откусил добрую половину огромной медовой лепёшки, шириной в две ладони, нежёвамши проглотил и, как ни странно, не подавился. — Но в той телеге был сундучок, в котором я хранил подорожную грамоту.
— Эт что такое? Что за срамота? — спросил кто-то.
— Не срамота, а грамота. Бумага такая.
— Опять бумага! Почему все с этих бумаг так бесятся?
— Вам не понять. Подорожная грамота даёт право переезжать границу столичного графства. Туда с недавних пор не пускают посторонних. Без бумаги я и не знаю, как буду переезжать.
— А чего вам там делать, в энтой столице! Там, говорят, один срам и разврат. Торгуйте тут, в Ретанне, да Куастоке. И к нам иногда заезжайте.
Купец отпустил громкий смешок.
— И остаться на поживу оркам? Ну уж нет. Я пожил довольно долго, но и помирать пока не думаю.
— Каких ещё орков? Нет тут никаких орков, господин купец. Ни одного не видали.
Кейнар Ригнис уставился на человека, сказавшего это, как на призрака. Взгляд его был убийственно серьёзен. Та задорная атмосфера, что правила таверной пару секунд назад, бесследно исчезла. Даже гомон не участвующих в разговоре пьянчуг на какое-то время затих.
— Так вы не знаете...
* * *
Когда Лен выходил на улицу, таверна была тиха. Люди предпочитали общались шёпотом, чтобы скрыть от посторонних сокровенный предмет своего разговора. Купец единственный разглагольствовал так громко, как мог — после нескольких то часов непрерывного не затыкания рта. Он начинал рассказывать про какие-то бумаги, что Лену нисколько не было интересно. Когда Лен выходил, в таверне также было темно и прохладно. Зажжённые свечи, на которые не поскупился ради гостя Геранд, были скорее зажжёнными обрубками воска. Они быстро растаяли, покосились, многие затухли. В сумраке проглядывался силуэт Руперта, сидящего на отодвинутой в сторону лавочке, приложив руку с намоченной тряпкой к лицу. Уже немного протрезвел, особенно после отцовской затрещины. Прохлада действовала на него благоприятно. Рядом с ним сидя спал Свейнер, откинув голову на стену. С его широко разинутого рта свисала слюна.
На улице было холодно, тихо и темно во много раз больше. Ветерок, который днём создавал приятный, щекочущий кожу массаж, теперь пробирал до дрожи. Лен поёжился, но не стал кутаться, а к дому отправился походкой нисколько не более спешной, чем обычно. Возможно, такие мысли считались очень — просто таки неприлично глупыми, но Лен не мог представить, чтобы рыцари или герои легенд пугались холода или темноты, а он, Лен Тайлинген, сын сапожника в деревне Беньки, был уверен, что когда-нибудь станет рыцарем, а может и героем легенд. На худой конец, обычным скитальцем, странствующим путешественником или искателем приключений. Отец готовил его к жизни в деревне, к работе с кожей, изготовлению обуви. Сапожничество явно не то ремесло, которому юноша готов был посвятить жизнь. Нет, когда-нибудь он раздобудет коня, оружие и отправится в мир, станет известным человеком. А к такому нужно готовить себя заранее, может даже с самого рождения.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
