Демон возмездия (рабочее название)

Итак, по словам Степана Епифановича Кольцо, он же Андрей Игоревич Оленев, он же белый колдун Горуштан Стоун, в нем, в Роговце, течет кровь Одного из Иззи-Ичии.

Согласно классификации демонов Гоэтии, Иззи-Иччи очень далекие потомки некого демона Агареса, герцога ада, он же азиатский божок Абракакс, якобы предводитель аж тридцати одного легиона или повелитель триста шестидесяти пяти небес, чуть ли не главного над самим Иисусом и кровь еще двух неизвестных, но явно могущественных существ. А сам этот Иззи, выродившийся и растерявший силу потомок то ли архидемона, то ли божка, это и есть тот самый неподъемный визжащий, что рухнул на него там, на автостоянке. На секунду Роговец испытал краткое сожаление, что нельзя вернуться в то время, туда, назад, в теплую норку, в незнание и пыльную тишь, но сразу же отбросил эту мысль как жалкую и ни разу не продуктивную.

Таким образом, это знание о текущей в нем одной из трех крови его несколько радует и льстит, но и одновременно пугает. Ибо метисы всегда более здоровы в любых смыслах, но только если не брать в расчет то, что живет у него внутри. А судя по иногда, вполне разумным и осмысленным ответам и советам, идущим из глубины души, то роль 'куколки' или кокона, для готовящейся родиться жуткой бабочки, его совсем не устраивает. И это при условии, что он так и не знает, кто он на самом деле.

Ублюдок бога? Потомок демона? Или вообще черт знает что и с боку у него бантик? Красный, в белую частую крапинку. А есть он, по сути, на самом деле Великое Нечто или без великого, просто нечто, как в старом пиндовском фильме ужасов. И кончать его будут все дружно и с азартом, так как 'Нарушать Равновесие позволено лишь Ему!'.

Упс, б*я, ох**ть, ну и разумеется, мать твою, как без этого, а это ведь не его мысль ни разу!

Роговец словно выстрелил собой из уютного кресла, метнулся пылающим метеором по комнатам, второму этажу дома, мансарде, бесчисленным кладовкам, гаражу, промчался мимо всех дверей и окон. Он мчался и ронял на ходу из себя тяжелые слова, мертвого в этом времени языка. Тяжелые, как расплав золота, холодные как слиток хладного железа, жгучие как брусок живой меди и убивающие как пучок острых игл мертвого металла, ошибочного считаемого живым, того самого, всем известного серебра. Проклятого лунного металла.

А когда бешеным вихрем, сумасшедшим торнадо, длинным скачком с лестницы вернулся в комнату, в гостиную, где все началось, схватил с полки фигурку воина с дубиной и в трусах, швырнул ее в разлитую лужу из всех бутылок с алкоголем, что стояли на сервировочном столике.

-Нож из камня у тебя есть? Обсидиан, кремень?!

-Да, Господин!

-Ну, так неси сюда, говна тормозящий кусок! Быстро!

И скривился неприкрыто, стыдясь и позорясь за свой неприкрытый страх. Да какой там страх! Ужас, неприкрытый животный ужас. Ужас, пробирающей до неприятной липкой влажности между волосатых булок, тот, что марает трусы вонючей, тошнотной желтизной.

Когда колдун принес нож из обсидиана, он уже был более-менее спокоен и, взрезая кожу на руке тупым жалом ножа, четко и внятно проговаривал громоздкие защитные формулы на неизвестном ему языке и отбивал рваный ритм на опрокинутой бутылке ногтем мизинца уродываемой левой руки. Почему именно мизинца? Почему левой? Да х** ... да, гм, хрен его знает! Надо так! Так надо опять! И это тоже надо!

Роговец ловко ухватил за шею колдуна, притянул к себе за шею плотно, лоб ко лбу, глаза в глаза. Влился в него своим страхом, своим ужасом в его нутро, в его душу, шепнул как-то даже интимно, чуть не перекосившись от брезгливости внутренне и чуть не потеряв нужный настрой:

-Веришь мне?

-Я верю тебе, мой Господин!

-Тогда замри и не дергайся!

Нежно, словно девственную плеву, проколол ему кожу на взбухшей сонной артерии, сосчитал до тринадцати, наблюдая, как алая кровь темнеет на камне, коротко вздернул клинок, расширяя рану, и тут же ловко пережал фонтанирующую артерию большим пальцем, шепча тихо и уговаривающее:

-Терпи, сука, Первый, терпи! Надо так, нам с тобой надо! Верь, гад, главное верь мне! Или сдохнем тут вместе! Да, да! Так же как и раньше! Ты, это, главное, мне верь!

Очень хотелось Роговцу произнести 'пожалуйста' или даже 'умоляю', но язык не повернулся. Не из гордости или чего-то еще, а из-за того, что это тут просто не сработает. Тут или колдун поверит и отдаст кровь добровольно или нет, не поверит, и тогда все, пыль на полу, прах в Мире. От них обоих, от глупых тараканов под вселенским тапком мирозданья.

Но проскочили, пронесло. Бронзовый воин, измазанный жертвенной кровью и горящий в синем пламени высококачественного алкоголя, встрепенулся, расправил плечи и вдруг вспух, взорвался, размножился на бесчисленное число копий, разносясь злыми черными мотыльками по дому и на глазах плетя защитную сеть.

Опять и вновь и снова отпустило.

-Ты хоть знал, Первый, кто это у тебя тут на полке стоял?

-Нет, Господин. Простите меня, Господин. Просто фигурка воина из До времен.

-Просто фигурка? И ты просто прочитал Книгу Равновесия? Не запоминая и не понимая ее текста?

Роговец пристально вгляделся в мутные глаза колдуна, ища хоть малейший признак лжи и одновременно натягивая Нити понимания и знания. А ведь не лжет, гад! Не врет, не обманывает и даже не пытается! Боги всего этого Мира, какой же кретин достался ему в Первых! Жить восемьдесят пять лет и не знать, что у него на полке стоит призрачное воплощение самого Ильмукара-защитника! Не знать и о девятом правиле Равновесия? О безжалостном ко всем и ко всему Правиле об уничтожении Триад? Ну, бля, рука-лицо.... Фейс, как его, об тейбол...

Убить его что ли? По всем правильным правилам, он их сейчас на пять с плюсом знает, на алтаре, с изыманием всех крох силы и лишая будущего посмертия? Можно, и польза будет, но ведь как-то вдруг жалко ему этого педераста... Свое же, хоть и дерьмо редкостное.

-На полке у тебя стояло призрачное воплощение Ильмукара-защитника, работа Ушедших в Великое Ничто Мертвых Мастеров. А девятое Правило Равновесия гласит, что все кто помог воплотиться, знал или видел воплощение Триады или еще как способствовал его появлению, подвержен без исключения.... Чему он подвержен, а, Первый?

-Окончательной смерти, мой Господин... На Великом алтаре....

Если раньше колдун был жалок и вызывал брезгливость, то сейчас.... Нет, таких слов и выражений пока не подобрать, не придумали еще. Мешанина расплющенного клопа с полупереваренной больным кашалотом гнилой медузой? Или что-то еще?

Роговец с жалостью посмотрел на Белого колдуна, якобы познавшего Право и уже в невесть который раз вздохнул. Тяжело, сокрушенно, расстроенно, потерянно. Вздохнул, донеся до этого, до..., слов нет, все свое разочарование им и не жалея ни разу, спокойно наблюдал, как вновь корчит от невыносимой боли его Первого.

-Ну, все, давай, приходи в себя, хватит корчиться, все равно не пожалею!

-Я готов. Уже готов служить вам, мой Господин!

Колдун вытер с подбородка тягучую слюну, по-собачьи преданно заглянул в глаза, скривившегося от отвращения к нему Роговца.

Вот тебе и мой, вот и готов. Ну, вот с кем придется начинать его Путь?! С этим?

Опять чужие мысли! Но и как бы уже и не чужие, свои уже, хоть и не полностью. Ведь кто ему защитные заклятья-то диктовал, да с ритуалом Пробуждения защитника помог? Захватчик тела или? А может и не куколка с коконом он уже, а вполне себе равноправный партнер? Эй, ты, внутри, что на это-то скажешь?

Ответил.... Лучше бы не отвечал.... Угу, вот так значит? Он и главный, он и есть основа?! Нечего делить и нечего делиться. И только от него все зависит, от его Выбора? Спасибо, чё, таинственные мои, себя не знающие. Да уж, сколь много у вас высоких слов и все они только с заглавной буквы....

Рожа то еще от пафоса не трескается? Сверкающий нимб оголенные мозги не жмет? Почему оголенные? Так место для костей не остается, при таком-то объеме мозга, чисто одна кожа и вены с капиллярами.

И у самого тебя неимоверно бедный лексикон и жалкая культура приматов! Слушай ты, внутренний суперразум, давай оставим кладезь мировой мудрости на время в покое, ты мне другое ответь — а кто за меня решил то? Где я нагрешил-то? Что? Вопрос без смысла и выбора нет? У нас у всех? То есть, совсем-совсем нет? Нет, сами вы туда идите, как бы без меня, спасибо. Неизвестные мне товарищи, мнение мое — развоплощение не наш путь! Ага, и не ваш так же...

Стоп! И еще, это вот, это вот что сейчас было? Вынужденное расширение пункто-тонких связей ауры и ускоренное хаотичное слияние?

* * *

! П

* * *

ц, а как бы предупредить... Ладно, ладно, все понял.

Роговец резко вздрогнул, судорожно хватанул разверстым ртом нагретый воздух комнаты, заполошно обвел взглядом окружающую его обстановку. Стены, стеллажи с книгами, настенные полки. Огромный телевизор, светильники рядом на стене. Огромный стол, антикварное бюро, снова полки, зашторенные окна, мутные зеркала, повсюду туман. Черт, марево какое-то....

Как кисель, гнилое такое, белесое марево. Что-то подсказало ему, что это некая 'Вуаль Слуа', аркан 'Искусство', четырнадцатый, Старший, усиленный до Высшего кровавой жертвой, им самим и поставленный. И еще с персональной привязкой на него, мобильный. Угу, сам ставил, сам и... Охреневаю!

-Сколько я без сознания.... Э, сколько меня тут не было, Первый?

-Двадцать две минуты, мой Господин.

-Прекрасно, минуты как года, года как вечность...

Роговец с жадностью осмотрел стол, алчно схватил, что увидел, одобрительным полу урчанием, полу рычанием проводил метнувшегося на кухню колдуна.

Когда тот вернулся вновь нагруженный едой, то Роговец, утоливший первый голод, ел уже спокойно и размеренно, тщательно пережевывая каждый кусок и отбрасывая в сторону не понравившееся ему. Слишком много добавок, слишком много этих, как их, эмульгаторов. Пока жевал, говорил, рвано, медленно, продумывая и переваривая, что узнал и познал:

-Что я выкинул, больше не бери. Никогда и нигде. Запомни. Покупай еду для меня, когда я у тебя буду, только сам. Сам ешь что хочешь, хоть сено, вылечу. Того, кто попытается всунуть тебе это дерьмо насильно, ровно на третий раз, прокляни, это допустимо, последствий не будет. Силу с него возьмешь, тебе можно. Для меня всегда держи мясо. Теплое. Лучше всего лось, медведь. Ага, крокодил тоже нормально. Свинину и птицу не надо.

Роговец внезапно прервался и, не обращая внимания на полупережеванные куски пищи, вываливающиеся изо рта, неожиданно заорал на колдуна, не давая секунды на размышление и на продуманный ответ:

-Меня видишь?! Каким видишь?! Какой я?! Отвечать, Первый, сука, не думать! Это приказ! Шнеллер, швайн! Ин ду глаз выдавлю сукеен пидарастен!!

Какого хрена он перешел на мнимый немецкий, он и сам не понял, но это сработало. То ли дикий крик, то ли рубленные немецкие командные фразы.

-Огромный сияющий овал.... Много черного цвета по краям.... Жаркий огонь... Все плавится.... Золото, уран, агат, проклятый металл, изумруд, янтарь... Люди. Господин с людьми! Люди просят, требуют.... Нет, надо выполнить! Обязательно выполнить! Отказывать нельзя! Это плохо, неправильно! Так нельзя! Место... Свое... Ахр-р...!

Колдун в очередной раз выпал с кресла, белки глаз закатились, пена, судороги. Может кому-то бы и показалась бы, что этот человек уже все, умирает, но вот тому, кто держит его....

Родион Сергеевич ненадолго задумался — на связи? При связи? На сепарации? Конъюнкции? Разница есть? Нет. Работает и так, без мозголомных названий. Чуть Силы колдуну дать и все сразу пройдет. А Силы в доме колдуна пусть и не море, но ему хватает и пока хватит. Зачем колдун ее собирал, без малейшей возможности использовать самому? Знал, что он придет? Да нет, слишком глуп, просто так собирал. Дурак алчный, что еще сказать, пустельга.

Роговец чуть расширил связующую их Нить, качнул от себя Силы, сам удивляясь сделанному, как-то по простому, естественно, не задумываясь.

-Оклемался?

-Да, мой Господин.

-Что скажешь сам? Это полезно мне?

-Да, мой Господин. Вам необходимо ездить на общественном транспорте и выполнять требования людей. Потом искать свое Место. Место Силы.

Роговец аж поперхнулся незаданными вопросами. Сглотнул, потер с силой лоб, затем растер виски, как-то это все прозвучало неожиданно и в разрез всему надуманному ранее.

-И всегда выполнять? Ну, требования?

-Не все и не всегда, Господин. Только справедливые. Можно и отказывать, если не в Праве.

-Слушай, Степан, а зачем мне тогда ездить на маршрутках? Можно же ходить по улицам, в барах там сидеть или еще какие места общественные посещать?

-Не знаю, Господин. Но так нужно, так надо.

И от столь знакомого тона и столь знакомого смысла резко холоднуло внутри, дернуло мертвым льдом за натянутые струной жилы.

-Ладно, поезжу на маршрутках. Раз надо. Слушай, Степ, а сам-то ты на чем ездишь? На мерсе или ауди?

-Ауди кватро шесть, эксклюзив. Мерседес мне не понравился.

-Тогда сделаешь доверенность на мерс на меня и перегонишь в мой Город. Не бойся — Роговец усмехнулся — Пустит он тебя и не обидит. А все фигурки, предметы и материалы, короче все, что ты собрал с эпохи До Времен, сложишь в багажник машины. И Капли Огня не забудь. Тебе они все равно ни к чему. Понял меня?

-Да, мой Господин, я все исполню.

-И пару своих кредиток с пином брось в бардачок! Если нету, то заведи!

Мелко, мерзко, жалко. А что, у всех в груди сердце Данко? Вот и рот закройте! А машина и раритетные раритеты, вместе с деньгами, ему точно пригодятся. Строить старшие Арканы удовольствие вовсе не дешевое, все ингредиенты на ровно вес золота. А развоплощаться, вот он на сто процентов уверен, из-за того, что вдруг какой-то ерунды не хватило, никому ведь не хочется?!

Угу, ага, вот так, и доказывать правоту своих поступков с долгими объяснениями никому уже не надо. А как тогда маршрутки? Ну и что, маршрутки? Надо, значит, поездим на маршрутках! А вторая машина все равно лишней не будет!

Маршрутка, девушка, мальчик и плохой кофе.

-Передаем на билеты, не стесняемся! Девушка, вы телефончик то свой уберите, а денежки достаньте! Мужчина, мужчина! А у вас что, мэр за проезд платит? Мужчина у окна, я вам по-русски говорю!

Шел четвертый день войны.... Тьфу, блин! Шел четвертый день поездок Роговца на маршрутках, трамваях, автобусах и автобусах. ПАЗИКах, еле живых Икурусах, Львовах и бог весть каким ветром занесённых в Город потасканных представителей баварского автопрома.

Все прошедшие дни были однообразно унылые, выматывающе похожие, с тоскливыми повторами одних и тех сцен. И утренних и вечерних. Утром люди злые, нервные, раздраженные, сосредоточенные. Огрызаются, бурчат или упрямо отмалчиваются, полосуя окружающих злыми взглядами. В обед люди собранные, ленивые, задумчивые, веселые. Вечером усталые, замотанные и одновременно бодрые, готовые куда-то идти, с кем-то встречаться, что-то делать, даже если это просто открытие бутылки с пивом на диване перед телевизором. Мужчины солидные, трезвые, спортивные, выпившие, предвкушающие, уткнувшиеся в телефоны или планшеты, задумавшиеся. Девушки смеющиеся, грустящие, слушающие музыку, хихикающие, стреляющие по сторонам глазами, прислушивающиеся к себе, бережно придерживающие живот. Дети и старики....