Шторма мира водной чаши

Эла вновь обдало чудовищным жаром вперемешку с удушливым смрадом, который непонятно откуда исходил. Наружная оболочка щита накалилась настолько, что дерево предательски затрещало, а кожаные ремни задымились.

На этот раз, плюнув огнем, дракон бросился на человека, резонно рассчитывая сбить его с ног весом своего тела. Животное подобно тарану ударило в щит своей костяной головой, однако готовый к подобному маневру, Эл чуть уклонился в сторону, и вся сила удара дракона пришлась в пустоту. Одновременно с этим, герцог совершил молниеносный выпад мечом, целясь туда, где обычно у животных располагалось сердце. Он почувствовал, как клинок пробил чешую зверя и вошел в его тело, но не настолько глубоко, чтобы сразить чудовище. Опасаясь удара левой лапы дракона, Эл не рискнул идти на очень близкое сближение с ним, от чего удар не смог достичь цели.

Проведя выпад, Эл присел и молниеносно перекувыркнулся в сторону, стремясь откатиться как можно дальше от раненого животного. Этот ловкий маневр сохранил нашему герою жизнь, поскольку уже в следующие мгновения, на то место, где он стоял, обрушилась мощная когтистая лапа.

Едва поднявшись на ноги, человек вновь бросился наутек, под злобный голос раздосадованного зверя. Дракон свистел, шипел, выл вслед своему противнику, но преследовать человека не мог.

С трудом, переведя прерывистое дыхание, с большим усилием удерживая ставшим свинцовым щит Эл, наблюдал за зверем в поисках результатов своего выпада и к своему ужасу ничего не находил. Из раненного места у дракона не хлестала кровь, и он совершенно не выглядел серьезно раненым. Только бронированные бока ритмично двигались вверх, вниз и нечего больше не было. Все увиденное герцогом объяснялось только двумя вещами, либо сердце дракона находилось в другом месте, либо гораздо глубже, чем ударил герцог.

За все время прохождения лабиринта, Эл уже порядком устал и, глядя на невредимого зверя, явно готовящегося к новому нападению, Эл понял, что у него осталось мало сил и времени для изучения, уязвимых у чудовища мест. Предстояло провести ещё одну, последнюю атаку.

Дракон словно прочел мысли человека и, опустив тяжелую голову, устремился на него. Бежал он по-прежнему быстро и проворно, без всякого затруднения сокращая расстояние между собой и своей жертвой.

Эл встал в боевую позицию и, прикрывшись щитом, на глаз определял, когда зверь приблизиться к рубежу огненной атаки. Однако как не старался герцог уследить, дракон на мгновение опередил его, выбросив вперед тугую струю огня. Пламя в очередной раз принялось испытывать на прочность броню Эла, но теперь он не стоял на месте, а сам устремился навстречу чудовищу, желая нанести свой смертельный удар.

Каждый шаг вперед давался герцогу с огромным трудом, страшный жар проникал сквозь защитный доспех левой руки и только невероятным усилием воли, он продолжал удерживать свою защиту. Шаг, ещё шаг, ещё чуть-чуть, приближался Эл к своей цели и с ужасом для себя осознавал, что не успеет добежать до пасти дракона, не уронив раскаленный щит, так нестерпимо пекло левую руку. Понимая свою обреченность, он тем ни менее продолжал наступать.

Расстояние между двумя противниками сократилось до пяти шагов, когда краем правого глаза Эл уловил какую-то вспышку света. Он ещё не успел понять, что это такое, как дракон, поперхнувшись своим огнем, дико завизжал, подобно тому, как визжат коты, когда им наступают на хвост тяжелым сапогом.

Не веря в свою удачу, Эл устремился к чудовищу, которое отчаянно трясло головой, и левый глаз его явно ничего не видел. Во всего маха, герцог ударил зверя щитом по зубастой пасти, стараясь приподнять её как можно выше. Дракон выл, его острые зубы вцепились в раскаленную броню щита и стали крошить его, но при этом он уступал напору человека, находившегося в "мертвой зоне" для удара его передних лап.

Словно могучий цирковой атлет, поднимающий на потеху почтеннейшей публики тяжелую гирю, Эл медленно, с неимоверным напряжением отгибал огромную голову чудовища вверх, открывая белому свету его грязную желто-белую шею. Не ослабевая ни на секунду свой нажим на чешуйчатую пасть рептилии, герцог молниеносно нанес по ней короткий удар своим славным мечом.

Скорее всего, драгон изначально был создан как оружие против драконов, так как его лезвие легко пробило шкуру чудовища и, рассекая горло, достигло шейных позвонков. Обычный клинок, несомненно, застрял бы в них, однако Эл с трудом, но все-таки вытянул свой драгон назад, старясь не попасть под струю пламени, которое уже началось вырываться из пробитого горла животного вслед за клинком драгона. Счет шел на секунды и, спасая свою жизнь от всепожирающего огня, он стремительно прыгнул в сторону, с той проворностью, которую он только смог выжать из своего усталого тела.

В который раз за день волна удушливого жара окатило его с ног до головы, но Эл уже казалось, свыкся с этим и не особенно обращал на это внимание на опаленные брови и волосы. Главное было победить дракона, и едва это стало возможным, герцог немедленно поднял голову, разлепив обожженные веки.

Первое что он увидел, это была черная туша чудовища, завалившаяся на бок и конвульсивно перебирающая лапами и хвостом. Из развороченной огнем шеи струился какой-то кисловатый дым, и отвратительно пахло горелой плотью.

Сама голова дракона лежала в стороне от тела, явно сорванная сильным взрывом, который произошел из-за преждевременного смешения двух компонентов, которые образовывали драконье пламя. Острые зубы ящера подобно капкану держали свою последнюю добычу, не желая расставаться с ней и после смерти.

Всего около минуты наслаждался Эл картиной своей победы, а затем его практичный ум вернул его к реальной действительности. Следовало поскорее найти корону короля Седрика, и короноваться пока это не сделал кто-либо другой. Зная сколь мало подвержены лестригоны чувству щепетильности, Эл занялся поисками своей новой собственности, ради которой он и прошел весь этот нелегкий путь.

Её не пришлось долго искать. Вышедший из-за облаков солнечный луч скользнул по вершине холма, и словно отвечая на зов природы, там что-то блеснуло. Когда Эл, с трудом взобрался на явно рукотворную возвышенность, его глазам предстал предмет совершенно не похожий на корону в её обычном понимании. Это был скорее золотой шлем, полностью закрывающий голову, с небольшим вырезом для глаз, ушей и маленьким темным прямоугольником на самой вершине.

Эл еще не встречал подобную разновидность королевского венца. Он с интересом изучил свой трофей, отметил полустертые руны на внутренней стороне шлема, и одел его на голову, как того требовал обычай. Древняя корона лестригонов была несколько великовата ему, но держалась на голове достаточно прочно и поэтому, нисколько не смущаясь этого досадного нюанса, новый король направился к своим подданным, чтобы объявить им о своем первом решении.

Через специальные ворота, на поле высыпало огромное множество лестригонов, которые громкими криками приветствовали своего нового правителя. Сотни, а может и тысячи, здоровых глоток восторженно ревели, повторяя имя Эла на разные лады и славя его чудный подвиг, который отныне навсегда войдет в историю острова лестригонов, если не всей Гарандии.

Великий герцог Малаги, а ныне король лестригонов Эл Великолепный, как моментально окрестили его новые подданные, с трудом стоял на гудящих от напряжения ногах, опираясь на свой меч. Но, ни усталость, ни раны, ни радость от одержанной победы не мешали ему кричать в ответ на восторженный гул толпы только одну фразу: — В поход! В поход! В поход!

Глава IV. Остров колдунов.

Дайвы, боевые корабли лестригонов, увенчанные резными головами сказочных животных, уверенно рассекали морские просторы Гарандии, держа курс на остров черных колдунов Гиммеров. В этот поход морских волков вел их новый король Эл, славный смельчак, с честью выдержавший тяжелейшее испытание лабиринтом смерти и плыли они ради благородной цели, спасения женщины.

Сам король плыл на корабле Горала Молчаливого славного лестригонского воителя, за плечами которого был не один морской поход. Не желая вносить определенный элемент напряженности и скрытого раздора между членами тинга лестригонов, Эл сознательно выбрал корабль Горала, отклонив предложение Альвика, Хокона и Гуниха плыть на их корабле.

— Позвольте господа вашему королю набивать шишки в познании морского дела вдали от ваших опытных глаз — в полушутливом тоне пояснил им свое решение Эл, и лестригоны остались довольны этим решением.

Нос корабля Горала украшала резная голова барана, грозно наклонившего свои мощные рога в сторону невидимого противника. Элу сразу отметил эту эмблему среди прочих изображений волков, медведей, змей и львов, а когда несколько минут поговорил с Горалом, то окончательно решил с кем ему плыть.

Погода благоволила лестригонам почти на всем протяжении плавания, но когда по расчетам кормчего Седрика до острова колдунов оставалось несколько часов, путь мореходам неожиданно заступил густой туман. Его появление было полной неожиданностью для корабелов. Еще несколько минут назад горизонт был чист и вдруг неизвестно откуда, появилась плотная стена седой пелены без единого просвета. Казалось, что само море порождает этот туман из своих медленно бурлящих недр, неудержимо исторгая его вверх.

— Это дело явно рук гиммерских колдунов! Они знают о нас! — воскликнул Седрик, и молчаливый капитан кивнул головой в знак согласия.

— Они бояться нас! Иначе они бы давно уничтожили бы нас своей магией, а не пытались остановить нас своим туманом! — крикнул в ответ Эл не желавший дать страху и неуверенности ни малейшего шанса поселиться в душах своих подданных.

— Поднять сигнал "Всем следовать вперед"! — приказал он Горалу и уже через минуты, вся эскадра кораблей было оповещена о решении короля лестригонов.

Медленно и решительно вплывали боевые корабли, в молочную белизну тумана вывесив на своих бортах и мачтах сигнальные факелы и фонари, и каждые пять минут, проводя перекличку между собой громкими криками.

Возможно, в дело вступило сильное морское течение или черные колдуны пустили в ход какую-то свою новую магию, но корабли лестригонов стали неотвратимо отдаляться друг от друга. Уже не стали видны огни корабля Альвика плывшего по правому борту от Горала. Уже все глуше и глуше становились крики впередсмотрящих дозорных сидевших на мачтах. Прошел час и Эл остался один на один в этом проклятом тумане.

Неизвестность и одиночество сильно давило на нервы всей команде корабля, но стоя возле мачты, Горал невозмутимо вел свое судно вперед, отдавая приказания твердым и уверенным голосом. Вскоре капитан приказал команде перейти на весла, отчего дайв заметно сбавил скорость, продолжая следовать своим прежним курсом.

— Скажи Горал, продолжат ли поход остальные корабли лестригонов в столь необычных условиях? — осторожно спросил Эл у своего боевого товарища.

— Я твердо могу поручиться за Альвика, Гуниха, Форка, Кайли, Лайя, Рума и многих других воителей лестригонов. Они в точности выполнят приказ своего короля, но есть и такие, кто могут повернуть назад — не изменившись в лице, ни на йоту, невозмутимо произнес Горал.

— А если мы только одни доплывем до берега? — напрямую спросил Эл и без запинки получил столь же прямой и честный ответ. — Тем больше славы нам достанется в этом походе.

Услышав эти слова Эл, быстро положил свою руку на плечо капитана и сжал его признательным жестом. Больше он ничего не спрашивал Горала до самой высадки.

Туман рассеялся столь же внезапно, как и появился, полностью подтверждая догадку Седрика о его колдовском происхождении. До заветного берега оставалось совсем ничего, когда нос дайва прорезал опостылую серую пелену. Громкий крик радости пронесся по палубе корабля с носа до кормы, когда моряки увидели светлый день и чистые морские воды. Прошло совсем немного времени корабль лестригонов, мягко уткнулся носом в песчаный берег острова колдунов. Вновь по кораблю пронесся громкий крик, но теперь он был наполнен лихой воинственностью, и желанием драться с проклятыми колдунами, обитателями этих мест. Не мешкая ни минуты, воители покинули корабль и ступили на сушу, не дожидаясь, когда на берег сбросят сходни.

Перед храбрыми воинами лестригонами не было ни единого человека, но тем не менее черные колдуны Гиммерии внимательно следили за действиями пришельцев. Далеко от берега, сидя возле деревянного топчана в маленькой комнате, два стриженных под горшок жреца, внимательно прислушивались к каждому слову, что слетали с пересохших губ молодой девушки погруженной с помощью колдовских способов в гипнотический транс. Оторванный от своего тела, её дух летал над островом подобно бесплотному мотыльку или птицы.

— Скажи, что ты видишь Верта?! — потребовал один из них резким визгливым голосом.

— Я вижу корабль лестригонов украшенный головой барана. Он пристал к острову возле рощи Фирала — проговорила девушка глубоким глухим голосом.

— Не может быть! Волшебный туман должен был либо отвратить их от острова, либо пригнать их к скалам Анселы! — взорвался негодованием жрец, но второй, более пожилой жрец повелительным взмахом руки прервал поток его гневных стенаний.

— Как много их!? — спросил он.

— Я не могу сосчитать их число господин! — с отчаянием воскликнула девушка. — Их число больше чем число пальцев на моих руках и ногах.

От этих слов гримаса недовольства исказила лица жрецов. Погружая девушку в транс, они не предполагали, что она не умеет считать.

— Кто ими командует!? — продолжал вести допрос бритоголовый с темным пятном на затылке по имени Исай. Девушка на некоторое время затихла, блуждая в волнах транса, прежде чем смогла ответить на его вопрос.

— Ими командует воин с длинным шрамом на лице. Он в черном плаще с золотой застежкой на плече. Все воины слушаются его приказов и повинуются ему.

— На правом плече? — быстро спросил Исай.

— Да, господин, на правом — подтвердила спящая ведунья.

— Это Горал!! — с ужасом воскликнул Марг, — сбылось старое пророчество!

— Не каркай раньше времени! — зло осадил его Исай. — Нет ли там воина в золотом шлеме, короля лестригонов?

Напряженная тишина повисла в маленькой комнате возле топчана, на котором, разметавшись, лежала рыжеволосая девушка, погруженная в транс. Оба жреца покрылись испариной от волнения, ожидая ответа спящей, ибо от него многое зависело.

— Я его не вижу господин — наконец произнесла она, и гримаса радости исказило толстое лицо Марга, но Исай продолжал допрос.

— Смотри внимательнее, он должен там быть! Смотри! — настойчиво теребил колдун девушку, не желая полагаться только на одно слово.

— Я не вижу его господин. Все они одеты в стальные шлемы — отвечала ведунья

— Должен, должен быть там золотой шлем, либо золотой венец на шлеме, либо на худой конец золотое украшение на голове! Смотри по головам Верта!

Вновь наступило долгое молчание и вновь склонившиеся в изголовье жрецы, обливались липким потом страха в ожидании ответа. Минута шла за минутой, но девушка упорно молчала. Исай уже хотел спросить ведунью, но Марг остановил его, ведь лишний вопрос мог испортить все дело.