Квантунская рапсодия - 2

Только когда все корабли броненосного отряда выполнили маневр и прошли злополучную точку поворота, японская эскадра смогла полноценно отвечать ударом на удар. Силы противников были примерно равные, но на счету русских артиллеристов уже было два прямых попадания, в результате чего, "Сикисима" лишилась шлюпок левого борта, а на "Фудзи" была снесена задняя мачта.

Следуя выбранной тактике, Того начал сближение с противником и сосредоточил огонь на флагманских кораблях врага. Следуя полученному приказу по "Цесаревичу" ударили орудия "Микасы" и "Фудзи", по "Пересвету" "Асахи" и "Сикисимы", а на "Полтаву" навели свои пушки комендоры с "Кассуги" и "Ниссина". Оставшиеся "Якумо" и "Асама" взяли в свои прицелы крейсер "Баян", "Чиода" нацелилась на "Аскольд".

И та и другая тактика выбранные двумя адмиралами имела все шансы на успех и теперь, все зависело от меткости комендоров, прочности бортов и шальной удачи, которая не спешила с выбором своего фаворита.

Черные разрывы шимозы окутали русские флагманы плотным кольцом, разрываясь даже от удара о воду. Больше всего досталось "Цесаревичу", на "Микасе" и "Фудзи" были собраны лучшие наводчики со всего флота и вскоре они добились своих первых ощутимых успехов. От попадания вражеского снаряда была уничтожена кормовая батарея пушек Гочкинса, а также была проверена крепость брони кормовой башни главного калибра. На корабле начался пожар, который был потушен с большим трудом.

Появление пламени и дыма на "Цесаревиче" вызвало оживление у стоявшего на мостике "Микасы" коммодора Бейли.

— Ваши комендоры стреляют все лучше и лучше, адмирал. Если дело пойдет так и дальше, я не поставлю и шиллинга на русский флагман — улыбнулся адмиралу британец, в глубине души проклиная упрямого азиата свято верящего, что вражеские снаряды и осколки не причинят ему вреда.

— Я тоже в это верю — с достоинством ответил ему Того, — и если вы не готовы поставить шиллинг против старшего флагмана, то я не поставлю и пенса на младший флагман русских. Мне кажется, он быстрее будет выведен из строя.

В словах японца была своя правда, "полуброненосец-полукрейсер" имел большее число попаданий от "Асахи" и "Сикисимы", но продолжал уверенно держать скорость и при этом вести огонь по противнику. Бой разгорался все с большей и большей силой, неудержимо приближаясь к своему пику.

Выбранная японским адмиралом тактика ведения боя имела один, но весьма существенный изъян. Сосредоточив огонь двух своих броненосцев на одном из кораблей противника, он тем самым предоставлял полную свободу рук другому. Это, конечно было все временно, но второй корабль мог вести огонь в почти полигонных условиях.

В умелых руках терпение и труд всегда кого-нибудь перетрут и привлекут к себе благосклонность госпожи Удачи. Она долго не решалась отдать предпочтение русским комендорам, но когда это случилось — щедрость её хлынула как из рога изобилия.

Первым из двух броненосцев "обойденных" вниманием вражеских артиллеристов, добилась успеха "Победа". Именно её десятидюймовый снаряд угодил в "Сикисиму" и своим взрывом повредил рулевое управление корабля. Получив одно единственное повреждение, японский броненосец стремительно выкатился из общего строя в сторону от громыхающего сражения.

— О, черт! Как это некстати! — воскликнул Бейли, — я надеюсь, что это временное явление и конфуз с кораблем никак не скажется на общей картине боя.

— Нисколько в этом не сомневаюсь — холодно произнес Того и в подтверждение его слов, среди японских кораблей началось движение без всякой указки адмирала. Действуя как хорошо отрегулированный механизм место "Сикисимы" занял "Кассуги" подтягивая за собой остальные броненосные крейсера.

Слаженное и быстрое движение кораблей всегда приятно адмиральскому глазу, но не успели они завершить свое перестроение, как новое бедствие обрушилось на японскую эскадру. И звали это бедствие — "Ретвизан". Его орудия нет-нет да доставили противостоящую ему "Фудзи". Творение рук британских корабелов стоически выдерживало попадание вражеских снарядов, но вот с гостинцем, угодившим в пороховой погреб кормовой башни ничего нельзя было сделать. Возникший пожар привел к возгоранию пороха, и японский броненосец был разорван пополам.

Все это произошло столь стремительно и неожиданно, что когда стоящие на мостике "Микасы" Того и Бейли обернулись на эхо прогремевшего за их спинами взрыва, с "Фудзи" все уже было покончено.

Лишившись кормы, броненосец стремительно заваливался на правый бок, погружаясь в пучину моря. Передняя мачта с флагом восходящего солнца как прощальный привет пронеслась по воздуху перед изумленными наблюдателями, после чего скрылась подводу.

Завороженные этим фантосмогорическим зрелищем ни командующий японским флотом, ни его британский гость и наставник не могли сказать ни слова. Грохотали пушки, взрывались снаряды, градом проносились осколки, но стоявшие на мостике люди никак на это не реагировали. Слишком неправдоподобной была так легкость, с которой эскадра потеряла броненосец.

Впрочем, долго находиться им в процессе созерцания им не пришлось. Сражение продолжалось и японцы продемонстрировали высокому гостю, что являются хорошими учениками. "Фудзи" погибла, но на её место встала "Асахи", чьи комендоры стали наводить свои орудия на русский флагман, согласно ранее полученному приказу командующего.

Несмотря на гибель одного броненосца и временное выбытие другого, японцы были готовы продолжить сражение и попытаться переломить его исход в свою пользу. Стойкость и упорство, которое проявили моряки японского императорского флота в сражении при Цусиме, заслуживает всяких похвал. Это признавали, как и друзья страны восходящего солнца, так и их противники. Храбрость и отвага всегда помогает склонить чашу весов в свою пользу, но в этот день удача была на другой стороне.

С упрямством фанатика, Того до самого последнего момента свято верил, что сдвоенный огонь броненосцев выведет из строя главный флагман русских, а его броненосным творениям итальянских мастеров по силам отправить к праотцам "Пересвет". Интуитивно чувствуя, что его эскадре по силам сделать маленькое чудо он надеялся на лучшее. Ему казалось, что вот ещё немного, ещё чуть-чуть и насмешница Фортуна улыбнется и ему, однако та откровенно смеялась над ним и вместо так страстно ожидаемого счастливого шара выбросила "зеро".

Очередной русский снаряд ударился в "Микасу", сотрясая могучий корпус японского флагмана. Сколько их было до этого, сколько будет после известно только одному Господу, но этот снаряд поставил финальную точку в этом сражении. Нет, он не попал в пороховой погреб броненосца и не разломил его пополам. Не привел к возникновению подводной пробоины и не уничтожил стоящего на капитанском мостике адмирала.

Всего, что он достиг — это угодил в основание носовой башни главного калибра. Крупповская броня с честью выдержала испытание огнем, все двенадцатидюймовые орудия остались целы, а их расчеты понесли незначительный урон. Один из них был сбит с ног ударом и сильно расшибся при падении, а другой погиб от случайно отлетевшей гайки. Пережив несколько неприятных мгновений, комендоры микадо были готовы продолжить обстрел врага и вырвать долгожданную победу.

Все было хорошо, кроме того, что русский снаряд повредил поворотный механизм башни. Что-то щелкнуло в его недрах и огромное сооружение беспомощно застыло в одном положении. Её могучие стволы могли изрыгать по врагу свои смертоносные снаряды, но только в определенном направлении. Те, кому это было положено, бросились исправлять положение, но се их усилия оказались напрасными. Исправить повреждение можно было только в порту и одна из главных ударных установок "Микасы" выбыла из игры.

Удар был сильным, но это было ещё не все беды, обрушившиеся на японский флагман в этот момент. Вражеские снаряды и осколки действительно с непонятным упорством обходили командующего японским флотом. Возможно, он был заговорен в одном из старинных храмов страны или госпожа Удача таким образом расплачивалась с ним, но факт остается фактом, Того действительно был неуязвим для вражеского оружия, но только от него. Кусок трубы, с мясом вырванный из палубной конструкции к оружию и осколкам никак не относился и, пролетев ограждения капитанского мостика, с силой ударил в левый бок адмирала.

К счастью для него, удар трубой пришелся плашмя, но и этого хватило, чтобы от сильнейшей боли, Того рухнул на пол мостика потеряв сознание. Его британский наставник оказался менее счастливым. Коммодор Бейли получил осколок снаряда в бедро и упал рядом с Того, оглашая воздух своими истошными криками.

Слава богу, младшие офицеры штаба адмирала и поднявшиеся на мостик санитары не знали английского языка. В противном случае они узнали бы многое из того, что думает о них и обо всем японском народе их бледнолицый друг.

Пока раненых доставили в лазарет, где им оказали необходимую помощь, на мостике "Микасы" развернулся последний акт свершившейся трагедии. Единственный оставшийся в строю, капитан-лейтенант Оцума оказался перед трудным жизненным выбором. Согласно уставу, он должен был поднять сигнал о передаче командования контр-адмиралу Катаока, державшему свой флаг на "Ниссин". Однако офицер прекрасно понимал, что это известие может самым пагубным образом сказаться на исходе сражения. Сотни глаз наблюдали за флагманом продолжая верить в возможность победы и Оцума, решил не лишать их последней надежды.

Свято веря, что его любимый адмирал неуязвим, офицер не стал торопиться с отдачей приказания о передачи командования. Благоразумно скрывшись в боевой рубке, он отправил в лазарет матроса с вопросом о состоянии адмирала. Ответь ему врачи, что адмирал пришел в себя и готов вести командование с госпитальной койки и о его убытии никто бы не узнал но, несмотря на все усилия врача, командующий не пришел в себя, хотя на его теле не было серьезных повреждений.

— Возможно, сломано несколько ребер и повреждена селезенка. Нужно наблюдать — честно признался Оцуме доктор. Обрадованный даже такому расплывчатому ответу, офицер был готов подождать ещё, но судьба уже вынесла свой вердикт. Новое попадание с "Ретвизана" снесло трубу у броненосца, и тот стал терять ход. Одновременно возникли проблемы в машинном отделении и волей неволей "Микаса" был вынужден покинуть строй. На его мачте взметнулся сигнал "Адмирал передает командование", которое было равноценно траурной повязке.

Стоит ли говорить, что выбытие второго броненосца ставило точку в этом сражении. Японцы добились определенных успехов. От разрывов шимозы горел "Пересвет", горел "Баян" имел повреждения "Аскольд" и "Диана", но все корабли продолжали держать строй. Не будь у русских четырех броненосцев, Катаока обязательно бы попытался довести начатое дело до конца но, увы, не мог этого сделать.

С обливающимся кровью сердцем он приказал эскадре идти в Сасебо, но перед этим решил осуществить хотя бы часть плана выбывшего из строя адмирала и приказал миноносцам атаковать корабли противника.

Подобно своре гончих псов, устремились в бой отряды миноносцев, желая только одного: догнать и любой ценой нанести максимальный ущерб врагу. Нет ничего сильнее, чем стремление самурая выполнить свой священный долг — защитить родину от врагов. Никакие преграды и опасности не способны помешать самураю, совершить самое важное деяние в своей жизни кроме смерти. Но жизнь внесла свою поправку в этот неписаный кодекс в виде непредвиденных обстоятельств.

Будь море спокойным и эскадра противника, утратив общее командование, пребывала в состоянии полного раздрая, когда каждый сам за себя, атака миноносцев имела шансы на успех. Однако русские корабли уверенно шли единым строем под командованием своего любимого адмирала, который по всем пунктам одержал победу над противником. На море господствовало ненастье и кроме того был день, что полностью исключало возможность подобраться к кораблям незаметно.

Кроме этого, у японских моряков полностью отсутствовал навык миноносной атаки. Стремясь как можно быстрее поразить противника, они только мешали друг другу при атаке, создавали дополнительные сложности, которые сводили к нулю все их усилия.

Несмотря на то, что малокалиберная артиллерия понесла серьезные потери от взрывов японской шимозы, противоминные артиллеристы оказались на высоте. Ни один из броненосцев эскадры не пострадал от мин противника. Как бы истошно не кричали японские моряки "Банзай" во время атаки, все выпущенные ими мины либо проходили мимо цели, либо тонули, угодив под очередную взлетевшую к небу волну.

Чуть более удачливой была атака японских миноносцев на отряд крейсеров адмирала Рейценштейна. Здесь от взрыва вражеской мины пострадал "Баян". Как не пытался Вирен разминуться с нежданной гостьей, ему это не удалось, но и здесь судьба не оставила своей милостью русских моряков. Мина взорвалась возле самого борта крейсера и повредила его корпус. Обшивка дала течь, и вода проникла в одну из угольных ям.

Увиденный взрыв вызвал неописуемую бурю радости и восторга у экипажа японского миноносца атаковавшего крейсер. Погибая под ответными снарядами противоминных батарей и погружаясь в морскую пучину, они были полностью уверены, что сумели сократить численность флота русского императора на одну боевую единицу.

Ещё одним успехом японцев было уничтожение миноносца "Властный" из отряда капитана Коломийца. Используя численный перевес, японцы сумели навязать русским невыгодный для них бой, закончившийся гибелью миноносца. Спасаясь от противника, командир отряда принял единственно верное решение и отвел свои корабли под защиту крейсеров и броненосцев.

Солнце уже двигалось на запад, когда русская эскадра миновала Цусиму и двигалась курсом на норд-вест. Впереди была ночь, с ещё одной угрозой атаки вражеских кораблей. Как не была высока радость достигнутого успеха, но решался отбросить в сторону подобную угрозу.

Прорыв дался адмиралу Макарову не простой ценой. Он не был ранен вражескими осколками, к огромной радости, находившихся в рубке моряков, однако прежние раны давали о себе знать. В один из ответственных моментов с адмиралом стало плохо, он не смог стоять на ногах и был вынужден сесть на стул. Стоявшие рядом с ним Матусевич и Семенов страшно боялись, что адмирал потеряет сознание но, слава богу — этого не случилось. Степан Осипович с честью справился со своим временным недугом.

Увидев, что ему протягивают руку, чтобы помочь встать со стула, адмирал обиделся.

— Вот еще чего, я вам, что — красна девица, что вы мне руки протягиваете? — с упреком спросил он моряков. — Устал, да, правда, но не настолько, чтобы не мог стоять на собственных ногах.

— Но вы ранены, Степан Осипович — попытался заступиться за офицера Семенов, но адмирал прервал его.

— Бросьте. Здесь все ранены, в том числе и вы. Ну да ладно, проехали, — махнул рукой адмирал и перешел к насущим проблемам. — От Того мы отбились и при этом смогли нанести врагу ощутимый ущерб. Теперь главная задача не растерять его и благополучно дойти до Владивостока. Что со скоростью, сумеем удержать 13 узлов?