| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Примерно час времени, литр крепкой виноградной водки — и сторож полностью деактивирован как минимум до вечера, а с его мохнатым приятелем кое-как сумели поладить миром, еще бы столько колбасы ему скормили.
-Пойду я гляну, что там снаружи! Жди меня здесь. — распорядился командир их маленькой боевой группы и исчез на некоторое время. Предосторожность не лишняя, старый солдат напоследок, прежде чем отключиться окончательно очень громко много чего сказал 'хорошего' в адрес 'корсиканских содомитов Буонопарте'. Как бы кто-нибудь из местных поклонников Бони не проявил бдительность.
Сашка от нечего делать принялся разглядывать убогую обстановку последнего пристанища бывшего королевского гренадера. Смотреть особо не на что, единственное украшение — маленький портретик-литография на стене, на нем — неизвестный нашему современнику деятель в парике дореволюционного времени, может быть — тот самый король, надпись отсутствует. Никаких признаков, что эту халупу посещают хоть время от времени представительницы прекрасного пола нет и в помине. Оно и понятно — 'идеальный солдат' своего времени, ни дома, ни семьи, вообще — ничего и никого. В походах досуг воина за отдельную плату скрашивают ушлые маркитантки, праздник наступает лишь когда разрешат сверху 'три дня на разграбление' очередного населенного пункта, а это случается не всегда. В мирное время жену заменяют проститутки, что целыми 'семьями' селятся возле казарм и прочие случайные подруги на полчаса за полфранка.
Не надо думать, что сердце у такого представителя рода мужского пола обратилось в камень... Сашка вспомнил невольно одного из старых сослуживцев — Матвея, фельдфебеля. Оказывается угрюмый и неразговорчивый нижний чин носил в себе целую трагедию, достойную пера самого Шекспира. При подавления мятежа, было дело — поляков 'учили', досталась ему в качестве добычи молоденькая девушка... и рука на нее не поднялась, отпустил ее 'целой', тогда еще молодой и горячий Матвейка, а ранее от него ни одна баба или девка так не уходила. А через два дня, когда их эскадрон покидал разбитый в хлам фольварк, он еще раз ее увидел — обезображенный труп девушки лежал на обочине дороги. С тех пор солдат женщин более и никогда не трогал, ни добровольно, ни 'принудительно' — зарекся навсегда.
Что еще есть из предметов заслуживающих внимания? Аналог знаменитой 'пердянки' у сторожей ВОХРа советских времен — несуразное допотопное ружье стоит в углу. Антиквариат... Александр не удержался и взял чужое оружие в руки. Такого странного сочетания он еще не встречал ни разу. Ствол длинный, значит ружье, а не кавалерийский карабин, но заканчивается он раструбом, как у ручного пулемета Дегтярева или мушкетона века 19-го. Прицельных приспособлений нет и следа, а замок жутко древний — такие еще ни разу в руки Сашке не попадались, а уж сколько всякого хлама они с швейцарцем Бауэром за долгие годы увидели и не счесть.
-Чего уставился на сию пищаль, али свой ненаглядный пулемет нашел? -раздался за спиной знакомый голос, отец-командир легок на помине, -Все чисто брат, пошли наверх!
Ни окон ни дверей... есть они, да только забиты досками и так весь первый этаж. Устав искать вход, или хоть какую-нибудь дырку, где можно было пролезть, Фигнер, не долго думая, с размаху пнул по первой же попавшейся темной от времени и сырости деревяшке в проеме полуподвального окна. Хруст гнилого старого дерева, труха сыплется вниз как песок — и проход внутрь здания готов.
-Осторожнее, тут крысы под ногами шмыгают. -предупредил Сашку напарник, когда он только намеревался шагнуть под мрачные своды заброшенного строения.
И в самом деле — первый же шаг, под подошву ботинка попало что-то мягкое и отчаянный писк прорезал тишину. Первый этаж, он же станет подвальным, когда рядом уложат мостовую. Рядом Самойлович 'вжикает' ручным фонариком и тусклый луч света поспешно ощупывает стены и пол, пока в поле зрения наконец не попадают ступени, ведущие куда-то вверх. Перил нет, камни ступеней на лестничных пролетах местами покрыты льдом и снегом, были бы у них обычные сапоги — не избежать бы падений и травм. Однако импортные туристические берцы оправдывают 'на все сто' вложенные в них многие сотни долларов, даже и не подскользнулся Сашка ни разу вплоть до самой крыши.
Над головой серое небо, слабое весеннее солнце толком не светит, а лишь выглядывает в разрывы облачности. Они стоят на краю... впрочем 'на краю' оба Александра уже давно, с тех пор как пересекли границу российской империи.
-Ну что скажешь робин гуд, можно Его отсюда успокоить?
Александр собирается с духом, трудно иногда бывает дать ответ на подобный вопрос, но...
-Нет!
-Почему??? Двор же отсюда просматривается! -с заметным раздражением в голосе возражает и Фигнер опускает бинокль от глаз.
-Не весь... тот кусок, что нам нужен скрыт оградой и стеной дома. Не будет же Он бегать вокруг своей кибитки, а подъезд и место рядом мы как раз и не видим.
Еще раз дотошный осмотр, в этот раз бинокль у Александра, так уж по привычке, особой необходимости в оптике он не испытывает. Глаза прочесывают каждый метр, найти хоть что-то, хоть какую-то зацепку. Шансов и здесь нет... видны отчетливо на камнях внутреннего двора две грязные колеи от колес экипажа Бонапарта, две параллельные прямые, но в этой реальности они 'пересекаются' — ставят крест на всех гениальных планах 'руссо туристо'.
-Совсем никак? Думай! Ты же стрелок от бога!
-Если только у Него правую дверь кареты заклинит, или вдруг приспичит нашему другу немного прогуляться и ноги поразмять.
Вероятность такого события близка к нулю, глупо ожидать от судьбы подобный шанс, она и так им подарила много чего. Друзья-соратники спускаются на один этаж вниз, с отчаянья Александр решил прикинут, нельзя ли поразить цель прямо через ограду. И тут им тоже машет розовым крылом птица 'обломинго', деревянные щиты, что мешают обзору сквозь прутья решетки, неведомый плотник сколотил на славу. Визуально не удалось найти ни одной большой щели, через которую можно было бы прицелиться хотя бы в теории. Структуру дерева, сучки и даже отдельные тоненькие щепки по краям он прекрасно и без всякого бинокля видит что отсюда, что с расстояния в километр, но за преграду не поможет проникнуть даже такое уникально острое зрение.
-Б..ть... а если эти дрова у них сегодня ночью сгорят? -предположил Фигнер.
-То к следующему визиту Его в казначейство на ограде будут новые щиты. Или трехцветными тряпками заткнут все дыры, как у минфина. -спокойно возражает Сашка, в душе он уже смирился с очередным провалом. Последнее время унтер-офицер постепенно поневоле стал пессимистом и есть от чего.
Фигнер вздыхает, молчит, и так ясно — предложил он это решение лишь для очистки совести. Поджечь сырые доски без 'коктейля Молотова' не так уж просто и полиция, пусть даже ночью, но все равно за объектом присматривает. Если регулярно такие явления станут происходить, то власти обязательно кинуться на поиски поджигателей.
-Закрепить карабин в станке и заранее навести его в определенную точку? Сможешь определить куда? Доска там тонка и пулю не остановит, лишь бы железный прут не попался на пути.
-Ничего не выйдет, это не пушка, да и не понять тут ни фига куда надо целиться. Я как минимум должен видеть хотя бы макушку Его, или хотя бы тень... Из ручного оружия да по невидимой цели, да одним-двумя выстрелами... Нет Александр Самойлович, прости, я в сказки не верю, вышел уже из того возраста.
Сашка хотел было добавить еще, что требуется какое-то специальное оборудование вроде тепловизора, но для работы днем при солнечном свете, ни ткань ни тонкие доски тепловое излучение от тела человека не задержат, но чего не того нет. В бункере у Сосновки таким экзотическим хай-теком и не пахло, обычные прицелы и приборы ночного видения были и очень даже приличные, но они в такой сложной ситуации не помогут. А поэтому он счел за лучшее промолчать, чего зря травить душу несбыточными надеждами.
Ответом на все обоснованные возражения было лишь известное слово из пяти букв, что безуспешно пыталась запретить некая императрица. Ругательство не по адресу Сашки, он тут не причем, просто так от ощущения безысходности и собственного бессилия. Где выход черт возьми?
Глава 16. Дом на набережной Вольтера.
Рассвет, чердачный 'нумер' в дешевом доходном доме на окраине Парижа, где по утрам стоит аромат отнюдь не роз, а другого "продукта" — тянет ядреный, нет просто убойный запашок из вскрытой этой ночью золотарями выгребной ямы на заднем дворе, и все те же 'герои нашего времени' на сцене...
-Хандришь приятель, почто так?
Александр пожал плечами, ответить невозможно он и сам не понимал, что и от чего, а просто 'так было' по факту. Настроение и в самом деле прескверное.
-Ты не спеши домой товарищ сержант, экий ты быстрый... Без головы Его я из Парижа не уйду! -твердо заявил напарник Сашки, решение окончательное и как приговор обжалованию не подлежит.
-Это как, на царя и Барклая забьем, что-ли наконец? Будем ловить Его в домашней обстановке?
-Не получиться, я слово им дал и его сдержу. Есть братец еще одно местечко, но там настолько опасно, даже и не знаю... Придется!
Сашка меланхолично кивнул, он устал, нет не физически... скорее психология виновата, когда долго ничего не получается, то можно провалиться в такую 'яму безнадеги'.
-Ладно, я пока кое-куда отлучусь по делам, а ты сходи и отвлекись, бабу молодую что-ли найди и сам знаешь... для поднятия духа боевого. Смотреть на тебя не могу, самому тошно становиться! -последовало весьма разумное и своевременное распоряжение.
В другое бы время Александр не удержался бы и ответил, что он ради цари и отечества всегда готов как пионер молодую девку отодрать во все отверстия... в другое время, но не сегодня, депрессия навалилась жуткая. Хлопнула дверь чердака за Самойловичем и он остался один со своими невеселыми мыслями, и в самом деле может как Высоцкого там в песне было — 'пусть Верка поможет, а водка спасет'?
На дно ему еще рано... это недолго успеем, когда час придет. С этой единственной мыслью в голове, как с последним патроном в обойме Александр заставил себя встать с лежанки — 'Подъем солдат!'. Ладонью по подбородку... ого ну и щетина отросла как у кабана, сколько дней он не брился?
Порывшись в вещевом мешке он извлек небольшую пластиковую коробочку, походный бритвенный набор — единственная 'роскошь', какую они с Фигнером прихватили из всего богатого набора имевшегося в распоряжении путешественников во времени. Конспирация, конспирацией... опасной бритвой он сыт по горло за все последние годы, пришлось сделать ради этого 'Жиллетта' исключение из жестких правил.
Покончив с приведением себя в порядок Сашка на минуту задумался, чисто выбритое лицо мало гармонирует с теми лохмотьями, что приходилось ему носить до последнего времени — у черту рубище. Фигнер запасся для предстоящей акции нормальной одеждой, вот она и пригодилась. Консьержка, соседи... да положим на них 'болт', охота двух клошаров на императора все одно закончилась и зверь упущен. О... да тут припасено то, что 'доктор прописал' прекрасные штаны из серой парусины, почти джинсы по меркам ХХ-го века Чистая нижняя рубашка из тонкого полотна и блуза — покрой не бесформенный 'колокол', а скорее 'толстовка', жаль нагрудных карманов для разных мелочей нет. В таком прикиде Сашка бы не постеснялся и на дискотеку в своем времени сходить. Он уже собирался запихать старые 'тряпки' по кровать и навсегда и забыть о них, но пришлось все же вытащить рваную свою куртку обратно, там в подкладке зашиты две 'штуки' франков ассигнациями. Страховой взнос, как в шутку сказал Фигнер, заначка сделана по его прямому приказу — на самый случай если повяжет напарника полиция, а отец-командир окажется не в силах помочь. Взятки берут везде, в том числе и в первой империи Бонапарта, давать просто осторожно надо и не кому попало...
Финансы... без пряников не заигрывают, ведь так. Кроме НЗ у Александра сегодня на руках примерно 500-от франков медью, серебром и ассигнациями. Сумма совершенно неподъемная даже для состоятельного 'блузника', но сегодня можно — командир санкционировал тотальный разгул и разврат до вечера. О ценах на 'сексуальные услуги' у местных девиц Сашка первоначально имел смутные представления, спросил он как то напарника, еще пару месяцев назад и...
-Что 500-от франков? За раз? Да ты с ума сошел братец, за такие бабки сама Жозефина под тебя ляжет! -заверил его Фигнер на правах знатока, и увидев, что его подопечный по данному вопросу 'плавает', провел ему тогда краткий, но весьма подробный и содержательный инструктаж.
Все хорошо, да только воспользоваться казенными деньгами в личных целях, да и полезными сведениями от Самойловича до этого утра ни разу не получилось.
Покончив с последними сомнениями Александр проверил перед уходом, не осталось ли в 'квартире' чего-нибудь эдакого... мало ли кто тут нагрянет в их отсутствие. Вроде порядок, револьвер с запасным барабаном и гранату забрал с собой Фигнер, у него же карта и бланки документов, ТТ и магазины — у Сашки... фонарик остается! Да и черт с ним на 'адскую машину' это устройство явно не тянет. Консьержка, а шарятся по 'нумерам' отсутствующих постояльцев обычно они, даже и не поймет что это такое, тем более — там на корпусе никакой маркировки нет. На всякий случай он эту 'жужалку' затолкал туда же под нары к грязному тряпью, расчет на то, что побрезгует потенциальный воришка рыться в таком мусоре.
Район города, где они снимали очередную квартиру, сколько уж их было — со счету сбились, в трущобы еще не превратился окончательно. Но негативная тенденция была как говорится на лицо, или на лицах... достаточно посмотреть на людей вокруг, затяжной экономический кризис, как следствие череды войн, а ведь совсем недавно вроде в начале века был подъем. Тогда эти новые предместья застраивались и развивались, всюду требовались рабочие руки и вдруг 'счастье' внезапно кончилось.
Александр стоял на мостовой, и прокручивал в памяти инструкции Фигнера, на предмет пикапа местных девиц. У Самойловича все выходило быстро и даже без особого похабства. Самый желательный вариант — гризетка... есть такие девицы без лишних комплексов в столице первой империи. В основном в данном сегменте подвизаются провинциалки 'покоряющие Париж', обычное место работы — модная лавка или магазин галантереи. Отличительный признак — платье синее, но бывают иногда и по-другому одеты, зависит от сезона и от личных предпочтений. Вот как раз одна девчонка в голубом наряде мимо нашего бойца семенит, в руках большая картонка шляпная. Девушка молоденькая, едва ли даже 18-ть будет, фигурка более-менее, мордашка... ну ладно не будем придираться — скажем относительно симпатичная по парижским меркам, на один раз вполне пойдет.
-Мада... тьфу... мадемуазель, нельзя ли с вами познакомиться? -догоняет Сашка сзади первую, как ее там — 'гризетку' вроде.
-Рasse ton chemin! Пусти!!! — возмущенно верещит 'воздушное создание' и улепетывает прочь со всей возможной скоростью, какую позволяют ее развить неудобное платье.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
